Попаданка в разводе. С детьми (СИ)

Свекровь кивала, но эта новость, которая наверняка занимала умы всех сплетниц Тармии, была ей абсолютно неинтересна.

Антонио же был полностью поглощен общением с бутылкой, и на разговор родственниц внимания не обращал.

Когда на улице стало холодать, тетушка засобиралась домой. Свекровь дежурно предложила той остаться, но та торопилась добраться домой засветло.

На прощанье она снова чмокнула Амалию, обнялась с Олимпией и издалека помахала мне рукой. Она словно специально не допускала нашего тесного общения, боясь услышать что-то, что разрушит красивую картинку моей жизни.

Уже взобравшись в повозку, она встрепенулась, словно что-то вспомнила.

– Мне кажется, что Амалию пора отдать в обучение, – сказала она, пристально рассматривая мою дочь, которая поспешила спрятаться за мою юбку, – все же девочке уже восьмой год пошел. Я займусь этим.

Амалии уже семь? А по виду она такая крошка, что больше пяти и не дашь!

Стоило повозке Литы тронуться, дочь стащила со стола еще кусок пирога, подхватила подарки и мышкой юркнула в дом, опасаясь, что у нее отберут ее богатства.

И я поняла, что помощи от родственников ждать не стоит. Даже видя очевидное, они будут верить в рассказы о случайных падениях и любоваться на красивую картинку семейной идиллии, которая старательно воссоздается к каждому визиту.

Может, и правда стоит отправить Амалию на обучение? Не думаю, что чужие люди будут относиться к ней хуже.

Под чутким взором свекрови я перетаскала оставшиеся угощения в дом. Доверив мне мытье посуды, она прихватила сладких пирогов и скрылась в комнате внуков.

Я убиралась с особой тщательностью, оттягивая момент отхода ко сну как можно дольше. Сколько я так смогу избегать близости с законным мужем?

Антонио вернулся, бросив на лавку покрывала, которые принес с улицы. Я хотела было сложить их аккуратнее, но он лишь мотнул головой, схватил меня за руку и потащил за собой в спальню.

Упираться было бессмысленно. Он был втрое шире и в десять раз сильнее. Лучше быть покорной, а то можно последовать за настоящей Дарией.

Войдя в спальню, муж толкнул меня на постель, а потом, не раздеваясь, рухнул следом. Если бы я не отползла в сторону, так бы и придавил меня своей тушей.

– Сними с-с-сапоги, – протянул он, едва ворочая языком.

Я повиновалась. В нос ударил запах немытых мужских ног. Я едва не закашлялась. К счастью, следом комнату оглушил мощный храп благоверного.

Силы покинули меня, и я в изнеможении опустилась на пол.

Пронесло!

Но сколько ночей мне будет так везти?

Надо было что-то предпринять.

Спать совершенно не хотелось. Я подошла к окну. Лунный свет освещал красивый внутренний дворик. Здесь было больше цветов, беседка, увитая диким виноградом, а в углу даже качели деревянные расположились.

Но почему-то встреча с теткой проходила на неудобной площадке на виду у всей улицы и случайных прохожих. Словно это такое представление было. И ставили его не только для заезжей тетки, но и для всех жители поселка.

Мол, смотрите, у нас все хорошо, никто никого не обижает, все чинно и благородно. Счастливое семейство!

Значит, то, что происходило с Амалией и ее матерью, было неправильно, незаконно.

Мне нужны документы! На меня и на дочь. Судя по разговорам родственниц, эта Дария была девушкой довольно инфантильной и к жизни не приспособленной. Но я не такая!

Надо с чего-то начать. Распахнув шторы, я принялась в свете луны изучать содержимое шкафа. Антонио сотрясал храпом дом. Не думаю, что кто-то сунется сейчас сюда. А мужчина выпил столько, что проспит до утра.

На полках мне удалось обнаружить немного одежды, в том числе и своей. Постельное белье, теплое одеяло и какие-то тряпки.

Внизу был выдвижной ящик, закрытый на ключ. Наверняка в доме должен быть какой-то кабинет, а в нем что-то вроде секретера. Но в этой комнате ничего похожего не оказалось. Только ящик.

И все же я решила попытать счастья. Замок был хлипким, но у меня даже ножа не было, чтобы поддеть.

В надежде отыскать что-то, чем можно открыть ящик, я подошла к спящему Антонио и принялась шарить по его карманам. Внезапно храп прекратился, и огромная мужская лапа легла на мою ягодицу. Вторая уложила мою голову на волосатую грудь, которую не скрывала более расстегнутая рубашка.

Я замерла от страха. На лбу выступили капельки пота. К счастью, муженек уже через минуту снова храпел. Зато я увидела прямо перед носом маленький ключик, висевший на простой тесемке у него на шее.

Убедившись, что сон его снова крепок, я аккуратно развязала веревку и бросилась к запертому ящику. Моему ликованию не было предела, когда ключ легко повернулся в замке и тот тихонько щелкнул поддавшись.

В ящике оказались бумаги. Плотные листы пергамента, некоторые пожелтели от времени. К счастью, читать на местном языке я умела. Подтащив всю стопку к окну, я принялась перебирать документы один за другим.

Договоры на покупку скота на имя Антонио Руше, продажа зерна. Это неинтересно.

Свидетельство о браке Антонио Руше и Дарии Мартинс. Есть дата и печать. Жаль, я не знала, какой был день и год. Было бы интересно посчитать, как давно мы в браке.

Дальше я нашла свидетельство о смерти предыдущего мужа Дарии и его завещание. Корр Мартинс погиб, не дожив до тридцати, и завещал все имущество своей любимой жене. Судя по датам, замуж женщина вышла, отгоревав лишь несколько месяцев по молодому супругу. Подозреваю, не по своей воле.

Что ж, значит, я наследница. А вот и опись имущества. Судя по всему, наследство довольно приличное. Почему же я стала служанкой в своем доме?

Я пробежалась по списку имущества: поместье, городской дом, деньги на счете. Отдельной припиской было указано, что имение в графстве Морре в перечень наследства не входит, так как является собственностью Амалии Мартинс.

Так, значит, что-то есть у дочери? И даже если все имущество Дарии перешло ее мужу или поделено родственничками, должен быть дом, на который они не успели наложить лапу.

Следом шли документы на недвижимость. Старые пожелтевшие листы пергамента. Все, согласно описи, на месте, даже домик дочери.

Кажется, Антонио и его матушку ждет серьезный разговор. Но сначала надо обезопасить себя и куда-то спрятать документы.

Найдя метрики на себя и на Амалию и убедившись, что больше ничего интересного в ящике нет, я закрыла его и вернула ключ на шею благоверному. Спрятав документы за пазуху, я решила найти для них более надежное место.

Раскатистый храп Антонио заставил меня вздрогнуть. Под таким мощным прикрытием можно и из спальни сбежать незамеченной.

Накинув платье, я выскользнула из спальни. Сюда лунный свет не проникал, и я с трудом ориентировалась. Двигаться приходилось медленно, чтобы не шуметь. Я боялась, что у свекрови может быть слишком чуткий сон или бессонница, и она услышит, что я покинула супружеское ложе.

Да и куда бежать в такой темноте? Спрятать документы на улице?

Я медленно двинулась к выходу из комнаты. Нащупав холодную дверную ручку, я замерла. Когда Антонио сотряс дом очередным громоподобным звуком, открыла дверь и выскользнула в коридор.

Здесь было зябко и все также темно. Положить документы под тыкву или найти плохо лежащую половицу? Ни один из этих вариантов не казался мне привлекательным.

Босые ноги замерзли, а я все еще не могла придумать надежного укрытия для таких важных бумаг.

– Мамочка, это ты? – донесся тихий шепот сверху.

– Амалия? – едва слышно отозвалась я. – Почему ты не спишь?

– Поднимись ко мне, мне так тоскливо, – всхлипнула девочка.

Я тихонько пробралась к лестнице и постаралась неслышно подняться к дочери. В ее комнате было светло, поэтому я смогла ее разглядеть. Бледная в лучах ночного светила, она казалась еще более беззащитной. Девочка стояла в одной сорочке и мелко дрожала.

Я забралась в ее комнатушку и прикрыла дверь. Храп Антонио стал тише.

Устроившись на матрасике, я притянула к себе девочку и накрыла ее тонким одеялом. Она обняла меня холодными руками и тесно прижалась.

– Мамочка, давай уедем отсюда! Давай бросим их, – всхлипнула она.

Бедное дитя! Мое сердце разрывалось. Неужели ее мать не видела всего ужаса, в котором жила? А может, она так привыкла находиться при муже, когда не нужно ничего решать, что просто не могла подумать, что жить отдельно будет легче и безопаснее?

– А куда бы ты хотела уехать, Амалия? – спросила я.

Девочка оживилась и посмотрела на меня.

– Помнишь маленький домик на берегу озера? Мне так нравилось там играть, у меня даже подруга была. Я так любила тот домик, что бабушка Люси говорила, что подарит мне его. После смерти бабушки мы там больше не были, – девочка вздохнула, – а потом и папа умер. И мы перестали вообще где-то бывать.

Кажется, это она говорила как раз о том самом имении, что ей принадлежало.

– Видишь ли, малыш, – я старалась подбирать слова так, чтобы не напугать девочку, – раньше все делал твой отец, а я даже не знала, как можно куда-то добраться.

– Ну да, ты не тетя Лита, чтобы вместо кучера править повозкой, – Амалия рассмеялась.

– Я надеялась, что Антонио будет заботиться о нас так, как делал это отец. Но, кажется, я ошиблась, – я знала, что взрослым нелегко признавать свою неправоту. Но тут мать девочки точно просчиталась.

– Да он ни о ком не заботится, – надулась девочка, – а бабушка Олимпия любит только Мегара и особенно Стефана! А они такие противные! Они даже хотели отобрать сладости, которые вчера тетя Лита подарила, но я все надежно спрятала!

Я заинтересовалась.

– А где ты все прячешь? – поинтересовалась я.

Амалия приняла важный вид, но не сказала.

– Видишь ли, мне сейчас тоже

очень нужно спрятать кое-что, чтобы мы потом смогли уехать отсюда, – постаралась объяснить я.

Девочка подскочила и подбежала к окну. Отодвинув старый наличник, она просунула руку вглубь, пошевелила гвоздь и вынула дощечку, за которой обнаружилась вместительная ниша. А там были сладости, игрушки, ленты и даже нарядные туфельки.

– Ого! – прошептала я.

– Я знаю, что Антонио сюда не заберется, да и бабушка Олимпия тоже, а вот братец с сестрицей частенько приходят в мою комнату с обыском. Я замечала. Но это тайник они так и не смогли найти, – с гордостью сказала Амалия.

Я расцеловала дочь, мы надежно укрыли документы в нише, а когда закрыли тайник, то устроились на тонком матрасе, ели сладости и строили планы о том, как сбежим из этого дома.

Осталось добыть денег и узнать, как добраться до графства Морре, чтобы найти имущество дочери.

Я решила, что выжить мы сможем, только если сбежим из этого ада в ближайшее время. Даже если придется все здесь бросить. Будет непросто, но я справлюсь!

А уж потом, обосновавшись на новом месте, я обязательно позабочусь о том, чтобы забрать то, что причиталось Амалии и ее матери.

Ни копейки этому семейству не подарю!

Лишь только забрезжило утро, я поспешила спуститься на кухню. Не стоит моим родственничкам знать, что я ночевала не с мужем. Придется изображать примерную жену и мать, пока я не придумала план побега.

Растопила печь, выскочила во двор. Поеживаясь от утренней прохлады, добежала до сада, чтобы набрать яблок для пирога. Я как раз видела много падалицы в том месте, где мы сидели накануне.

Соседи уже гнали коров в стадо. Странно, что в большом хозяйстве нашего семейства их не было. Лошади, куры, да огород — вот и все богатство.

– Стой, бедовая! – окрикнула женщина корову, которая пыталась протаранить наши ворота.

Нагнав заплутавшую скотину, женщина остановилась, чтобы отдышаться.

– Ишь, настырная животина! – возмутилась соседка. – Остальные ваши коровы быстро освоились к новому дому, а эта так и хочет по привычке на старое место воротиться!

Молчать было бы невежливо, а подробностей я не знала. Пришлось отвечать уклончиво.

– Да и она привыкнет, сколько ж времени-то прошло, – ответила я уклончиво.

– Так она еще и тебя увидела, вот и побежала. Уж как ты убивалась по скотине своей, не хотела продавать. Оно и понятно, Корр столько сил положил, чтобы отобрать лучших. Да, видно, уговорил тебя Антонио, – женщина сочувственно скосилась на мой еще не до конца заживший синяк, – зато детишек к зиме приоденете, да и себя обновками порадуешь. Как раз ярмарка на выходных.

Болтливая соседка пошла дальше. А я поняла, что настоящая Дариана стала жертвой алчного супруга, который решил нажиться на продаже ее добрачного имущества. Про деньги разговора дома не было, как и про ярмарку. Так на что же муженек и его мамаша решили прибыль потратить?

Собрав яблок, я поспешила в дом. Пока замешивала тесто на шарлотку, размышляла, где могут быть деньги. Если их еще не потратили, то они где-то у свекрови. Потому что в ящике в супружеской спальне денег не было. А они бы нам очень пригодились, чтобы побег организовать.

Свекровь вышла, как раз когда я готовилась поставить пирог в печь.

– Где это видано, чтоб в жидкое тесто яблоки совали? – скривилась она. – Неумеха, как есть! Я все должна за тебя, безрукую делать!

Я медленно повернулась к старухе, которая по привычке бранилась на невестку последними словами и посмотрела на нее таким взглядом, что ругань застряла у нее в горле.

– Во-первых, доброе утро, мама! – отчеканила я, сделав пару шагов в ее сторону.

Я смотрела открыто, с чувством собственного превосходства. И мерзавка поняла, почувствовала спинным мозгом, что перед ней сильный соперник.

– Во-вторых, в своем доме и на своей кухне я могу готовить то, что посчитаю нужным. Даже если я выкину всю выпечку, я потратила яблоки из своего сада и яйца от своих кур.

Каждый раз я делала акцент на том, кому принадлежало имущество. Я не знала точно, это были лишь мои догадки. Но по тому, как отступала свекровь, я поняла, что каждое мое слово попало в цель.

Наконец, она икнула и села на лавку. Дивясь на перемены, произошедшие в снохе, она так и не нашлась, что ответить.

К завтраку я достала остатки вчерашней выпечки, заварила ароматный травяной чай.

Потрепанный Антонио вышел, держась за голову. Выпил только чай и поспешил на улицу. Никак, здоровье поправлять.

На запах готовой шарлотки подтянулись и дети. Сначала любопытные носы высунули Мегара и Стефан. А следом спустилась пугливая Амалия.