Сяо Тай и Жемчужина Дракона

Сяо Тай и Жемчужина Дракона

Глава 1

Глава 1

— Тысяча тяжеловооруженных всадников и десять заклинателей из «Семнадцати Сильных». — говорит Глава Шао, положив свою руку на подлокотник тяжелого кресла, вырезанного из железного дерева и моренного в течении полусотни лет в прозрачных водах залива Южного Дракона. Это кресло в шутку называют «троном Главы», в мелкой резьбе спинки можно увидеть сценки войны между полубогами и демонами, а подлокотники увенчивают круглые сферы, на который так удобно положить руку.

В воздухе пахнет благовониями, на низком столике у кресла — дымится курительница в виде нефритовой черепахи, дым проходит сквозь решетчатый панцирь и поднимается вверх, развеиваясь по пути. В окна льется дневной свет, проходя сквозь разноцветные витражи. На стенах развешаны ковры и гобелены, у стен стоят деревянные стойки с оружием.

Наследник Сянь стоит перед креслом, склонив голову. Он молчит, изучая затейливый узор ковра под ногами. Не время ему говорить. Время слушать. Наследник Сянь знает когда ему можно открывать рот, а когда надлежит молчать. И сейчас — пауза в речи Главы Шао не означает что можно расслабиться и поклониться, заканчивая беседу. Нет, Глава Шао еще не закончил. Наследник Сянь в совершенстве овладел искусством понимать, что именно скажет и сделает Глава, когда у него произойдет смена настроение и когда лучше не попадаться ему на глаза.

Сегодня у Главы Шао хорошее настроение, а это значит, что после разговора с ним Глава Шао обязательно пойдет в свой садик, что во внутреннем дворе и предаться созерцанию цветов. Потому Наследник Сянь ждет, когда Глава Шао вздохнет, расправит рукава своего халата, посмотрит в сторону двери и нетерпеливо пошевелит пальцами, скривив рот. Это и будет означать конец разговора, тогда можно будет кланяться и произносить обычные слова о том, как он, наследник Сянь — благодарен Главе Шао за все-все. За солнце в небесах, за воду в ручье, за комнату, которую выделили ему как наследнику, за запрет заводить новых наложниц, при том, что прежние уже кончились, за то, что его до сих пор не убили и не выбрали на это место другого благо потомков в Клане полно. За все.

— Две тысячи пеших воинов с тяжелыми щитами и копьями, основа оружного строя. Три тысячи арбалетчиков. — продолжает перечислять Глава Шао: — и около трех тысяч обозных разнорабочих. Знаешь ли ты, младший Сянь, во сколько мне обходятся все эти дармоеды? Даже самый ничтожный из воинов получает не меньше серебряного ляна в неделю. Плюс рис, одежда, доспехи, оружие. Вино, развлечения, мясо, женщины. Знаешь сколько стоит содержать тяжеловооруженного всадника вместе с его лошадью?

— Прошу прощения у Главы Шао за свое невежество! — склоняется в поклоне наследник Сянь, вытягивая сложенные перед собой руки в жесте вежливости.

— Сколько стоит один арбалетный болт? Сколько стоит содержать табун лошадей? Ты и этого не знаешь? Ты наследник Клана Лазурного Феникса, младший Сянь. Клан — это живой организм, который живет и дышит, а вместо крови по его жилам текут деньги. Понимаешь?

— Понимаю, Глава Шао! — снова поклон. Сянь научился не спорить со старшими и не противоречить им. Сколько стоит арбалетный болт? Если его покупают в Чаньюэне, то за пучок болтов с металлическими наконечниками возьмут двадцать медяков. Если заказывать оптом в мастерских, партией от тысячи штук — можно сторговаться до пяти. Если производить внутри клана, то это и вовсе ничего не будет стоить, кроме труда крестьян, а они зимой все равно ничего не делают. Нужны только наконечники, а их можно заказать на кузницах в Ланьине большими партиями и… если пересчитать, то один арбалетный болт обойдется клану в десятую долю от медяка. Сколько стоит содержать всадника? Гораздо дешевле чем его лошадь. Стоимость содержания всадника — это в первую очередь стоимость содержания лошади. И даже не то, сколько лошадь съест или сколько она вытопчет травы, какие затраты пойдут на покупку седла, упряжи или постоянный уход. Лошади пасутся на заливных лугах, огромные пространства, которые могут быть засеяны рисом, вот причина того, почему у других кланов нет конницы. Даже у самого Императора не так много конных отрядов, конечно, много, очень много, если сравнивать с клановой конницей, но в сравнении с количеством пехоты — ничтожно мало. У кочевников на севере по-другому, ну так у них и рис там не растет. Зато в северных степях живут степные девушки, у него как-то была одна такая, с дерзким взглядом и крутым нравом, он очень любил развлекаться с ней, пока она не кончилась. Но в степях таких — тысячи. Нет, десятки тысяч. Сянь почувствовал, как его мужское естество дрогнуло в штанах и склонил голову, скрывая лицо.

Вот бы Император выдал им разрешение на покорение Севера, подумал он, а что, Клан Феникса — один из Великих Кланов, зачем Сыну Неба свои войска отвлекать, а кочевые племена в последнее время совсем обнаглели, на соседний уезд постоянно набеги устраивают, пограничные села разоряют. Пришло время поучить их уму-разуму, передать под его, Сяня руку войска клана и обрушиться на степь всей силой Великого Клана! Лазурный Феникс расправит крылья и в тени этих крыльев — запылает жарким пламенем степь — от горизонта и до горизонта. И впереди войска — он, наследник Сянь в боевом доспехе на вороном коне, с мечом в руке. Карающая Длань Императора… а еще с войны он может привести обратно сотню молодых девушек и девочек из степи, захваченных, но непокоренных, с таким же дерзким взглядом и крутым нравом. Или может использовать их прямо там — на месте. Растянуть на земле, привязав за руки и ноги к вбитым кольям дочерей и жен военных вождей, у них ведь есть дочери и жены? Должны быть. Делать все на глазах у их отцов и мужей, братьев и возлюбленных, а чтобы они смотрели — привязать. Чтобы не закрыли глаза — отрезать веки и…

— Чему ты улыбаешься? — сухой голос Главы Шао бьет его по ушам, словно кнут и наследник — вздрагивает, поспешно стирает с лица улыбку и кланяется. Он слишком увлекся! Он позволил эмоциям проявится на лице! Непростительно!

— Для меня честь находится в вашем присутствии, Глава Шао! Ваше величие озаряет меня словно солнце! Я улыбался, потому что даже если вы сердиты на этого недостойного наследника, для него величайшей наградой является просто стоять в вашем присутствии! — он склоняется низко, очень низко. Нельзя смотреть Главе прямо в глаза, нельзя чтобы он увидел его глаза. Глава умеет читать то, что написано в глазах.

— Ты даже льстить толком не умеешь. — качает головой Глава Шао: — никчемный. Ни льстить, ни врать, ни сражаться — не умеешь ничего. У тебя будет последний шанс, ты слышишь меня, младший? Последний шанс.

— Как скажете, Глава Шао. — Сянь знал, что «последний шанс» от Главы Шао на самом деле не был таковым. Пока Глава разговаривает с тобой — у тебя есть надежда. Пока он кричит, топает ногами, обзывает тебя никчёмным мусором и говорит, что твою мать, его уважаемую сестру трахал баран, иначе почему у нее родился такой идиот, пока он раздает затрещины и пинки — у тебя есть надежда. Пока есть.

Если же Глава Шао прекращал разговаривать с тобой — надежды уже больше не было. Сянь видел, как такое происходило. Люди просто были вычеркнуты. Их больше не было для Главы, а спустя некоторое время — с ними обязательно что-то случалось. Так что наследник Сянь не боялся «последнего шанса», он знал, что это не последний шанс. Но все равно, он не мог позволить себе облажаться. Подвести Главу. Жаль, конечно, что военная экспедиция не будет направлена на степь, где бы он мог развлечься со степными девушками, но и ладно. Подавление разбойников, уничтожение их лагеря на горе Тянь-Ша? Почему бы и нет? А девушек он себе наберет по пути — из окрестных деревень. Всего-то дел, объявить их родителей предателями, тут же казнить, а их забрать с собой, якобы для «расследования». И вопросов никто задавать не будет и всем будет понятно, что за звуки из его шатра будут по вечерам доносится — он пленных шпионок допрашивает. Безопасность Клана — первое дело и допрашивать придется со всем тщанием и дотошностью. Нужно будет проследить чтобы все его инструменты погрузили в обоз, особенно стальные щипцы и расширители, а также клейма.

— И чтобы не пропадал на полгода. Месяц максимум, а то и в две недели уложиться должен. — говорит Глава Шао: — чтобы камня на камне не осталось. Нужно преподать этим разбойникам урок. Такой, чтобы надолго запомнилось.

Сянь склоняет голову. Какие-то разбойники с горы Тянь Ша наконец переполнили чашу терпения Главы Шао. Великий Клан не разменивался по мелочам и обычно не обращал внимания на всякие глупости вроде шалостей на дорогах или там похищения невесты. Да и на сам лагерь на горе — не обращал внимания. Однако Братство постепенно становилось бельмом на глазу, многие бей-сы, долговые рабы — нашли себе убежище в горах, присоединились к разбойникам и бандитам. Лагерь Братства становился оплотом вольнодумства, вызывал у низших иллюзию того, что они могут укрыться от хозяев из клана. Просто убежать в горы и все.

И, как будто этого было мало — эти наглые разбойники расстроили свадьбу с дочерью из рода Вон Ми. Похитили ее на полпути. Эти не знающие своего места ванбадан! Это была его невеста. Невеста, о которой он так мечтал, ведь старый Шао запретил ему заводить новых наложниц, а все прежние у него кончились! Он все подготовил для встречи, у него был охотничьей домик на границе угодий, там уже установили деревянный станок с петлями для рук и ног, очаг для того, чтобы раскалить металл, на полу рассыпал опилки, которые впитали бы кровь… но ее похитили! Как будто кусок изо рта вытащили и плюнули туда!

Сянь стиснул зубы. Разбойники поплатятся за свои действия, за свои преступления против клана. Но в первую очередь — за то, что они оскорбили его, наследника Великого Клана. Похитили его невесту. И он бы понял, если бы они попросили выкуп, Клан выкупил бы непутевую девицу. Или даже если бы они изнасиловали ее и разрезали на кусочки — это тоже было бы понятно. Разбойники в конце концов. Но они — приютили ее! Дали ей меч! Признали равной себе и даже присвоили титул Седьмой Сестры! Сперва он не понимал зачем, но потом… потом — понял. Тем самым они снова плюнули ему в лицо! И теперь даже в Твердыне Фениксов по углам раздаются шепотки что этой Сяо Тай лучше жить с разбойниками, чем стать женой этого юного Сяня!

Ладно, на самом деле Сянь не привередливый, Сянь был согласен и на другую дочь старика Баошу, на его родную дочь. С ней забавляться было бы даже лучше, чем с безродной и приемной Сяо Тай. Однако разбойники и тут подсуетились. Они напали на поместье Вон Ми, избили Главу Баошу, похитили его родную дочь и зверски надругались над Чжу Туном, мечником из элитного отряда «Семнадцать Сильных». Здоровяк и злодей, некий Кабан Братства — вбил его в землю! Или это сделала Седьмая Сестра? Неважно, эти разбойники сами выбрали свой трагический жребий, те, кто встает против Клана Лазурного Феникса — умрут в мучениях. И он, наследник Великого Клана, Сянь — приложит к этому все свои усилия. Он посадит всех разбойников на колья, установив их вдоль всей дороги, насколько хватит. Они будут умирать долго, если проткнуть человека колом достаточно искусно, то он может прожить несколько дней. Или даже больше.

— Тысяча тяжеловооруженных всадников и десять заклинателей из «Семнадцати Сильных». Две тысячи пеших воинов с тяжелыми щитами и копьями. Три тысячи арбалетчиков и обоз. Тебе хватит этого, младший Сянь? Хватит чтобы разобраться с какими-то разбойниками, а? Или ты будешь просить у клана еще подкреплений?

— Этого будет достаточно, Глава Шао. Мне не нужны никакие подкрепления. Я готов исполнять свой долг. Это всего лишь разбойники, что они смогут сделать против всей мощи нашего клана! Я принесу их головы сюда в мешках!

— Ты так уверен в своих силах. Неужели и правда готов? — поднимает бровь Глава Шао.

— Уверен! Дайте мне возможность проявить себя! — выкрикивает Сянь, складывая руки перед собой: — с такой силой я сокрушу противника с легкостью!

— Даже так? То есть задание кажется тебе слишком легким? Слишком много сил для каких-то жалких разбойников? Что же, тогда… трое из «Семнадцати Сильных», две сотни тяжеловооруженных всадников и тысяча копейщиков. Тысяча арбалетчиков. Этого тебе достаточно, юный Сянь? — в голосе Главы Шао звучит издевка. Сянь стискивает зубы. Снова его проверяют, снова испытывают на прочность. Но он не может отступить назад.

— Да, досточтимый Глава Шао. Этого будет достаточно. — говорит он, сдерживая свои эмоции. Конечно достаточно. Разбойники Горы Тянь Ша — всего лишь разбойники. Привыкшие нападать на беззащитных путников. Может быть, среди них и найдется несколько достойных воинов, но у него будет армия. И трое заклинателей из «Семнадцати Сильных». Так что этот Сянь не опасается проиграть разбойникам. Этот Сянь опасается, что Глава Шао сейчас усмехнется и скажет что-то вроде «это же всего лишь разбойники, юный Сянь. Зачем тебе двести всадников и тысяча копейщиков? А может, юный Сянь в одиночку разгонит всех разбойников и исполнит наказ Главы?» И ему придется кланяться и либо расписываться в своем бессилии и унижаться, выпрашивая войска, либо сказать — «Этого будет достаточно!» и гордо выйти в открытую дверь, оставив старого Шао с открытым ртом.

Он так хотел бы выбрать второй вариант, наконец выпрямить спину, наконец заставить лицо старого Главы — вытянуться, но он знает, что не может. Что если сейчас Глава все же подшутит над ним, то ему придется унижаться, выпрашивая войска и поддержку. Отшельник Шибуки Ай, первый из «Семнадцати» — он, пожалуй, мог бы уничтожить разбойников Братства за раз, но не он. Сянь знает пределы своей силы, он силен, да. Но не настолько.

— Хорошо что ты уверен в своих силах. — кивает Глава Шао: — и запомни, лидеры Братства, все Братья и Сестра — нужны мне живыми. Желательно. Если не сможешь — оставь в живых хотя бы ее. Она нужна мне. И не дай бог ты «развлечешься» с ней по дороге, я тебе лично яйца отрежу и в глотку запихаю, тебе ясно?

— Д-да, Глава Шао. — кивает Сянь, потрясенный вульгарной речью и прямой угрозой, прозвучавшей в этих словах.

— Ты знаешь меня, Сянь, знаешь, как я думаю, как я принимаю решения и как себя веду обычно. Посмотри на меня. Подними свои глаза. Видишь? Я не шучу. Если с головы Сяо Тай или ее сестры по дороге сюда упадет хотя бы один волос по твоей вине — ты пожалеешь, что на свет родился. Тебе это понятно?

— Да, Глава Шао.

— Она нужна мне. Не вздумай. Это твой последний шанс, наследник. Удержи себя в рамках, и я награжу тебя как следует. — тон Главы смягчается: — разрешу тебе многие вещи, которые тебе пока запрещают. Передам под твое управление войска.

— Да, Глава Шао.

— И… тут мне донесли что они какое-то строительство на берегу реки затеяли, видимо крепость хотят построить, совсем страх потеряли. Они разбойники, а не знатные господа или военачальники, у них никаких крепостей быть не должно. Понятно?

— Да, Глава Шао.

— Вот и хорошо, что понятно. Осталось их трое, теперь самое время проверить кто на что способен… — бормочет Глава Шао, начинает перебирать пальцами. Он бросает быстрый взгляд на дверь, на ту самую, за которой лестница во внутренний двор. Сянь понимает, что аудиенция закончена и глубоко кланяется. Кого именно осталось только трое и что нужно проверить — он не спрашивает. Он давно приучен не задавать лишних вопросов, а исполнять приказания.

Глава 2

Глава 2

— Заклинателей учат что Ци везде и повсюду. Все есть Ци. — говорит Ли Цзян, складывая руки вместе и пряча ладони в широкие рукава ханьфу осенних цветов: — но для большинства это все равно что плыть через море в утлой лодочке, сжимая последнюю флягу с пресной водой. Воды вокруг — целый океан, но они все равно страдают от жажды, понимаешь?

— Морская вода — яд для организма. Ее нельзя пить. — отвечает Сяо Тай, открывая глаза: — люди, которые пьют морскую воду сходят с ума и умирают.

— Но ведь эта та же самая вода, просто соленая. — резонно замечает Ли Цзян: — если очистить ее от солей ее можно будет пить. То же самое и с Ци — все есть Ци и везде вокруг разлита эта энергия Ци, но если заклинатель попытается ее использовать — он отравится. Его меридианы повредятся, его энергетическая система пойдет вразнос, а в худших случаях и вовсе выйдет из строя.

— И при чем тут духовная энергия? Это ведь два разных вида энергии не так ли? — вопрошает Сяо Тай и получает веером по носу. Ой. Это не больно, но немного обидно.

— Ты нетерпелива Маленькая Росинка. — говорит Ли Цзян и снова складывает руки вместе: — видимо все перерожденцы такие, а? Вы торопитесь жить. Торопитесь наверстать. Вот почему ты не осталась в Деревне Праздников, глупенькая. Однажды ты поймешь, что совершила ошибку, но будет уже поздно…

— Все, все. Я слушаю, мастер. Поистине таланты сестры Ли выше неба и глубже моря, а эта недостойная Сяо Тай ничего не понимает в культивации и в жизни. Пожалуйста научите меня. — смиренно склоняется в поклоне Сяо Тай, пряча улыбку в поклоне. Сестра Ли Цзян не так уж и часто приходила в ее сны и каждый раз это было приятным, хотя и ожидаемым сюрпризом. В такие ночи они разговаривали, играли в сянци, пили чай и любовались полной луной. И конечно же, Ли Цзян обучала ее искусству Весеннего Ветра.

Что такое Весенний Ветер? Искусство Сидов, детей Дану? Ли Цзян только смеялась в ответ и отвечала крайне расплывчато. Например, про то, что «Весенний Ветер» — это искусство жить. Заваривать чай. Разговаривать с друзьями. Вкушать пищу. Спать.

Когда Сяо Тай возражала что уж что-что, а кушать и пить чай с друзьями она и так умеет — то получала крайне обидный удар веером по носу. Сестрица Цзян не считала, что она что-то умеет в принципе. Потому они учились правильно дышать. Правильно ходить. Правильно смотреть. Нет, не смотреть — видеть. Время в Долине Снов текло как-то по-особенному и Сяо Тай часто проживала почти неделю тренировок во сне, а потом, днем — чувствовала себя разбитой, будто и не спала всю ночь. В такие дни она дремала на мягком сиденье в своей повозке, пока Юиньтао и Джи Джи — весело болтали впереди.

— Итак… о чем же я говорила, пока эта несносная младшая Седьмая не перебила меня? Ах, да. Соленая вода… вот, смотри, — Ли Цзян вынимает руки из широких шелковых рукавов ханьфу с яркими кленовыми листьями и летящими птицами, раскрывает ладонь правой руки. Над ее ладонью появляется бледно-голубой шар, он крутится вокруг своей оси, все быстрей и быстрей.

— Говорят, что Ци в мире произошла от Древних. Изначально в мире не было такой энергии, но при слиянии нашего и вашего миров, возникли излишки материи и энергии, которые грозили разорвать миры, уничтожив всех обитателей. Но Древние не собирались допустить этого. И Боги, которые жили до прежних Богов — преобразовали излишки в Ци. Потому Ци есть везде и все есть Ци. — она поднимает руку и бледно-голубая сфера срывается с ее ладони и врезается в дерево, стоящее неподалеку. Вспышка, грохот!

Сяо Тай всматривается. В стволе дерева виднеется изрядная дыра, туда кулак взрослого человека пролезет. Мысленно она прикидывает энергию, необходимую для этого действия и кивает, впечатленная. Нет, она тоже так может, у нее есть Винтовка Гаусса, она способна и на большее, но ее контроль над Ци заканчивается в пяти метрах от нее, потому ей нужно придать скорость объекту до того, как он покинет Сферу Ци, дальше дротик будет лететь по баллистической… а у Ли Цзян контроль над этим ее шариком из Ци — идеальный, с начала и до конца. На высоких уровнях заклинателя контроль означает разницу в уровнях. Порядок бьет класс. Это на низовых уровнях она и ее огромный запас Ци может ломить грубой силой, но чем дальше — тем это сложнее. Есть такое понятие, грациозность воина. А говоря словами прежнего мира — КПД или эффективность. Меньше затраты ресурсов — больше результата, вот что такое грациозность воина. Как сражается этот Отшельник Шибуки и почему его искусство боя так отличается от того, что показывают местные мастера меча? Мастера меча в Хань словно птицы взмывают в небесе, словно змеи — стелются по земле, словно тигры обрушивают свою ярость, хороший мастер подобен молнии, бьющей со всех сторон, атакующий сверху, снизу и с любой из сторон. Движения мастеров владеющих одноручным цзян разнятся от школы к школе, есть те, которые ломят грубой силой, обрушивая тяжелые удары по диагонали, сверху вниз, есть те, что играют клинком, делая ставку на выпады, словно бретеры с рапирами, есть разные стили и школы, но все они — постоянно двигаются. Передвижение — ключ к нападению, к защите, к победе.

Но Отшельник Шибуки не такой. Он — неподвижен как скала, он просто стоит на месте и дает противнику шанс атаковать первым. И пока его враг прыгает вокруг, показывая акробатику, делая сальто и все эти «Орел атакует, расправляя крылья» или там «Золотой удар в тени глаз змеи из-под полуденного камня» — он просто стоит. А потом — неуловимое движение. Одно движение, за которым не поспевает глаз, просто кажется, что Отшельник наконец шевельнулся. И вот он уже аккуратно стирает кровь с лезвия и одним неторопливым движением прячет меч в ножны, а голова его противника висит на лоскуте кожи и недоуменно моргает глазами.

Таков стиль Шибуки Ай — минимум движений, максимум результата. В этом плане Сяо Тай полная противоположность, она не умеет контролировать свою Ци, вернее — не умеет манипулировать ею достаточно тонко. Это как напялить на руки толстые варежки и пытаться вдеть нитку в иголку. В таких варежках можно молотком по рельсе лупить, а вот к тонким манипуляциям варежки не приспособлены.

Искусству тонкой манипуляции со своей Ци, заклинатели учатся десятилетиями. А уж накапливать свою Ци, увеличивая ее резерв — и вовсе всю жизнь. Но этот путь закрыт для нее, традиционные формы и способы культивации неизменно упираются в ее поврежденные меридианы, что делает невозможным тонкие манипуляции с Ци. Само удержание Ци, накопление ее резервов — невозможно в принципе. Сколько бы воды ты не налил в дырявый кувшин — она не удержится внутри.

— Так действует энергия Ци. Множество возможностей, всего и не перечислить, однако это все — Ци. А теперь… — Ли Цзян наклоняет голову, не меняя позы и дерево исчезает в облаке пыли! Сяо Тай прикрывает лицо ладонью, защищаясь от мелкой щепы, летящей во все стороны, а когда она открывает глаза и снова пытается найти взглядом это дерево — она не находит его. На его месте — дымящаяся воронка, повсюду раскиданы щеки и обломки веток.

— Воздействие Ци — всегда снаружи. Внешнее воздействие. Даже твое заклинание «Вскипятить Мозги» — наведенное снаружи воздействие на внутренние органы. В то же самое время духовная энергия не имеет знаков, не имеет принадлежности, она едина для всего мира. И в отличие от энергии Ци, духовная энергия не принадлежит кому-то определенному. Нет духовной энергии Сяо Тай, духовной энергии этой Ли Цзян, духовной энергии воды, ветра или земли. Понимаешь?

— Если эта духовная энергия — ничья… значит она всеобщая? Это что-то вроде планетарной Праны?

— А вот теперь ты задаешь правильные вопросы, Маленькая Росинка. Если ты никто, значит ты — все. Если это ничье, значит каждый может воспользоваться этим. В отличие от Ци… однако если бы все было так легко, то все заклинатели культивировали бы духовную энергию и забросили Ци в дальний угол. Но… те, кто культивируют Ци — не могут терять своего времени на культивацию духовной энергии. Просто, потому что духовную энергию нельзя культивировать. Увеличить резерв Ци в своем даньтянь, пропускную способность меридианов, скорость накопления этой энергии — возможно. И каждый стремится пройти по этому пути как можно дальше. Если бы не твои… особенности, я бы тоже посоветовала тебе пойти этим путем.

— Но я не могу. — кивает Сяо Тай: — знаю. У меня с этим проблемы уже давно. Никто не может сказать мне что делать… никто кроме достойнейшей Старшей Сестры Ли Цзян.

— А ты оказывается умеешь льстить, — улыбается Ли Цзян, снова пряча руки в рукава своего одеяния: — глядишь, через столетие мы все же сделаем из тебя воспитанную молодую девушку.

— Столетие. Да, уж, конечно. Молодая столетняя девушка.

— Не на том сосредотачиваешься, Маленькая Росинка. Молодая, столетняя и воспитанная девушка. — слово «воспитанная» Ли Цзян выделяет особенно: — а то ты сейчас как будто волчонок, воспитанный северными варварами. Так вот, сложности в культивации духовной энергии заключаются в том, что это невозможно культивировать. Она уже есть. Можно научиться ее преобразовывать, что достаточно сложно. Научиться ее чувствовать, что сложнее. И наконец — научиться способам эффективного воздействия этой энергии на окружающий мир, что просто невозможно для тех, у кого есть своя Ци. Потому что собственная Ци неизбежно вступает в конфликт с духовной энергией.

— Ах… ну да, конечно. — Сяо Тай задумывается. Звучит логично, если духовная энергия едина, то Ци — индивидуальна. И на коротком промежутке, особенно внутри человека — духовная энергия обязательно будет вытеснена Ци, иначе индивидуальности не существовало бы.

— Те, кто пытаются пройти этим путем — должны сперва отказаться от своей Ци. Такие адепты десятилетиями учатся подавлять свою же Ци, растворять ее в окружающем эфире, отказываться от индивидуальности. Видишь противоречие? Либо ты культивируешь Ци и получаешь результат немедленно и постоянно растешь, либо тебе приходится угнетать свою Ци — и результат далеко не гарантирован. Десятилетия искусственного ослабления своего же тела, своих способностей… и это может не получится. Не удастся окончательно подавить и растворить свою Ци в эфире. Однако те люди, которые уничтожили свою систему энергообмена, либо калеки, у которых разрушили меридианы или центр даньтянь — часто обращаются к этому способу. Они преобразуют духовную энергию в Ци, что само по себе требует долгого обучения. Но у таких людей нет выбора. Вот, как например у тебя. — улыбается Ли Цзян.

— И… Старшая Ли Цзян научит меня преобразовывать духовную энергию в Ци? — предполагает Сяо Тай, потому что Ли Цзян — замолчала, сделав паузу и задумчиво изучая реку, которая текла внизу, в долине.

— Нет, Маленькая Росинка. Эта Ли Цзянь не будет учить тебя как преобразовать одно в другое. В этом нет смысла. Ты можешь этому научиться, но даже если я научу тебя, твоя Ци все равно будет вытекать из тебя как вода из дырявого кувшина. Нет. Я научу тебя распоряжаться духовной энергией напрямую. Обычно это было бы невозможно, но с твоей уничтоженной системой контроля, разорванными меридианами, ментальной дисциплиной и развитым воображением, с особенностью строения твоего тела — ты находишься на пороговом значении характеристик, необходимых для управления духовной энергией напрямую. То, что у тебя нет своей Ци и ты используешь заемную. Золотистую — это наше преимущество. Твое преимущество. Когда же ты освоишь это искусство в совершенстве — тебе не будет нужды накапливать свою Ци, духовная энергия мира будет в твоем распоряжении. Мир манипулирует потоками энергии, которые и не снились заклинателям. Вода, ветер, солнце — ни один заклинатель не сравнится с природными явлениями. Ты сможешь быть Ураганом, Лесным Пожаром, Наводнением, Засухой или Ливнем, никто не сравнится с тобой!

— Ого… — бормочет себе под нос Сяо Тай: — невероятно. Просто невероятно. Сила природы. И в чем тут трюк? Должен быть трюк, как без этого.

— Трюк? — хмурит бровь ее наставница: — ах, да. Ловушка. Хитрость. Нет, Маленькая Росинка, никакого трюка. Любой человек, у которого разорваны меридианы энергетической системы, у которого достаточно воли, воображения, укреплены центры лань су и вэй, а душа прошла через перерождение, чтобы лишиться привязанности к этому миру, любой, кто лишен своей Ци, но умеет манипулировать заемной — может пройти этот путь. Те, кому не так повезло с системой Ци и телом — тоже могут, но на это уйдет на пять столетий больше. Любой путь можно пройти, достаточно сделать первый шаг и не сворачивать по дороге, не останавливаться.

— Это уже отсеивает значительное количество людей, — признает Сяо Тай: — не у многих есть пять столетий для культивации. Сперва нужно стать бессмертным, а это…

— Невозможно без достижения уровня «Небесный». А те, кто достигает этого уровня — уже не станут отказываться от своей Ци ради возможности культивировать духовную энергию… как правило. Знаю я одного, который все же сделал так. Люди — интересные создания. Отказаться от всего, чего достиг тяжелым трудом просто для того, чтобы бросить самому себе вызов… — качает головой Ли Цзян: — это достойно восхищения, но лично я считаю это глупостью. Труд дан нам для созидания, а не для того, чтобы напрягаться. Труд ради труда и превознемогание ради процесса превознемогания кажется мне идиотизмом.

— Просто если все так легко, как ты описываешь, то… получается любой, хорошо не любой, но есть же такие люди! Вот наелся пилюлями «Золотистой Ци» и вперед — духовную энергию культивировать, а потом — Ураган и Лесной Пожар с Наводнением.

— Не понимаю, что тебя не устраивает, Росинка. — пожимает плечами Ли Цзян: — у тебя есть шанс стать сильнее, воспользуйся им. Заодно перестанешь трястись в лихорадке от недостатка Ци в организме. И самое главное — это быстро. Быстрее традиционных способов. Я тебя уверяю, какие-то семьдесят лет и…

— Сколько⁈ Да я столько не проживу!

— Какая ты нетерпеливая, Маленькая Росинка. Проживешь, если будешь меня слушаться. И… наше время подошло к концу, тебе пора вставать. Просыпайся.

— Но… погоди! Ли Цзян! — Сяо Тай протягивает руку к Ли Цзян и чувствует, как кто-то касается ее руки в ответ.

— Вставайте, госпожа. — звучит над ней голос, и она открывает глаза. Некоторое время непонимающе смотрит вверх. Моргает, фокусируя взгляд. Над ней склонилась Джиао, она свежа и как всегда — улыбается своей едва заметной улыбкой.

— Уже утро. Попросить принести завтрак в комнату? Я слышала, что на завтрак будут поданы какие-то интересные десерты. Говорят, что местный повар экспериментирует с сезонными сладостями. Листья клена в карамели! Хрустящие… — улыбка Джиао становится чуть шире: — а еще эта Юиньтао опять сбежала в конюшню и спала там. Говорит, что если не присматривать, то лошадей нам испортят, что у местного конюха руки кривые и растут прямо из… ой, не скажу откуда, а то Госпожа Седьмая гневаться изволит. Опять.

— Не буду я гневаться. Знаю я откуда у местного конюха руки растут. — вздыхает Сяо Тай, поднимаясь на кровати и потягиваясь, зевая во весь рот.

— Да? Госпожа уже смотрела откуда у него растут руки? А мне вот любопытно, как оттуда руки могут расти. Я даже сходила на конюшню, сама посмотреть, но никого с руками… оттуда — не увидела. — расстраивается Джиао: — какая жалость. Наверное, таким людям неудобно ханьфу носить. Или для них специальные одеяния шьют — такие штаны и сразу с рукавами?

— Ох. Не задавай мне с утра таких сложных вопросов. — говорит Сяо Тай, вставая с кровати: — ладно. Помыться, почиститься, легкая разминка и пойдем завтракать. Опять, наверное, от этой Юиньтайо будет лошадьми пахнуть. Кто бы знал, что она такая лошадница.

— Лошадки — это хорошо. — жмурится Джиао: — у них мясо вкусное, если зажарить. Но можно и так… все равно вкусно.

— И это мне говорят, что я как будто северными варварами воспитанная. — вздыхает Сяо Тай.

Глава 3

Глава 3

Сладости и впрямь были своеобразные. Кленовые листья в прозрачной глазури, словно покрытые льдом, на грани поздней осени и зимы. Уже привычные лунные пряники с бобовой пастой в качестве начинки, засахаренные кусочки фруктов на деревянных палочках и карамельки на шпажках, отлитые в виде человеческих фигурок, а также драконов, фениксов, тигров и карпов. Но все это не входило в оплаченный ночлег и завтрак, вся эта роскошь продавалась отдельно, а завтрак включал в себя рисовую кашу и поджаренные лепешки из пресного теста, подаваемые с маслом и топленным молоком. Еще подавался чай по северному, как принято у варваров — с топленным молоком, маслом и солью с сахаром. Но никаких леденцов в стоимость завтрака и ночлега не входило, нужно было покупать все отдельно.

Так что Сяо Тай пришлось раскошеливаться и выдавать этой Джиао целый серебряный лян, на который та набрала такое количество сладостей, что едва принесла все за стол в охапке, держа двумя руками и все равно перепачкалась с ног до головы.

Сяо Тай только головой покачала. Юиньтао, которая Цветок Вишни, а по островному — Сакура, а для окружающих вовсе мечник Гвансон Пак — сладости не любила. Хотя, может и любила, но виду не показывала. Она с аппетитом ела рисовую кашу из деревянной плошки, активно помогая себе палочками и время от времени заворачивая в кусочек пресной лепешки острую бобовую пасту и мелко нарезанное жаренное мясо с зеленью.

Чай в местной таверне подавали обычный, зеленый, с горьковатым привкусом полыни. Хороший чай везли с высокогорных южных плантаций, местный весь был таким — излишне горьким.

Однако несмотря ни на что у Сяо Тай было слегка приподнятое настроение. Они уже пересекли границу уездов, и вчерашняя ночь застала их уже совсем недалеко от города Ланьин. Сегодня к вечеру или даже к обеду они уже будут у городских ворот.

Однако идея заручиться поддержкой Генерала Лю заиграла совсем другими красками в свете информации от Деревни Праздников. Если раньше факт кровного родства Джиао и Главы Клана Лазурных Фениксов не вызывал ничего, кроме зубной боли легкой досады, то сейчас…

Ли Цзян заявила, что Глава Шао — знает не только о Джиао, но и об остальных наследниках, которых в гонке за место во главе Клана осталось трое. Девушка с отравленными иглами в рукаве, Аалайя Айрэн — осталась в Деревне Праздников навсегда, решив, что с нее хватит жестокого мира и конкуренции между наследниками. Учитывая, что девушка была наемной убийцей — ее можно понять. Навидалась, видать, — думает Сяо Тай, заворачивая кусочек мяса в пресную лепешку. Здешние пользовали это блюдо очень интересно, хватая палочками начинку, в другой руке держа кругляшок пресного теста у самого рта. Подносили ко рту начинку и просовывали ее в рот, таким образом, что пресное тесто заворачивалось вокруг начинки. Так что уже во рту эта еда становилась чем-то вроде пельменей или баоцзу как их называют тут.

Джиао ела аккуратно, превращая процесс поглощения завтрака во что-то вроде церемонии. Сяо Тай вынуждена была признать, что по сравнению с ней именно она, Сяо Тай вместе с Юиньтао — выглядят северными варварами. И как при таких вот манерах это Джиао все равно что есть? Ну, кроме сладостей, разумеется. Глюкоза вызывала в голове у нее немедленный отклик и девушка тут же превращалась в живую молодую девушку, а не в экспонат на сцене ежегодной выставки «Примерная Девушка 882».

— Сегодня мы можем уже быть в Ланьине, — сообщает Юиньтао, отрываясь от своей порции каши и пресной лепешки с завернутым в нее мясом и острой бобовой пастой: — конюх говорит, что тут недалеко. Если верхом, да рысью — пару часов займет, не больше.

— На экипаже да шагом часа три-четыре. — откликается Сяо Тай: — поедем неспешно. Нам еще с этим Братцем Лу встречаться.

— Всегда хотела спросить. — говорит Юиньтао, остановившись на полпути и не донеся кусок до рта, замерев с поднятой рукой: — а кто такой этот Братец Лу? Мне старый хрыч велел от него подальше держаться.

— Правильно велел. — кивает Сяо Тай: — только поздно уже. Рядом со мной — значит близко к Хитрожопому Братцу Лу.

— Брат Лу — плохой. — уверенно говорит Джиао: — его нужно исправить.