Люди этого часа

Входит  В а с я.

В а с я. Ты чего — оба чемодана припер? А я тоже забегал.

Б о р и с. Да они не тяжелые.

В а с я. Слушай, надо сейчас в ресторане какую-нибудь выпивку взять. И чем подавиться. Через полчаса они придут. Тамара и Анна Ивановна… Тут такая история. В общем, она на тебя упала.

Б о р и с. Кто — она? Ты давай яснее.

В а с я. Вот эта Анна Ивановна. Замдиректора на ОМЗе.

Б о р и с. Анна Ивановна? И сюда придет?

В а с я. Чтоб я так жил. Полчаса осталось.

Б о р и с. Анна Ивановна, к которой мы заходили? Брось. Не верю.

В а с я. Она самая… Понимаешь, после как ты ушел, я сел в приемной заявление писать насчет стали из остановленных заказов.

Б о р и с. Постой. Командировки отметил?

В а с я. В порядке. Тамара у меня брала отмечать.

Б о р и с. Какая еще Тамара?

В а с я. Тамара Васильевна. Которая в комнате была. Высокая такая, спортивная. Не заметил?.. Короче, сажусь в приемной, начинаю писать. А тут эта Тамара. Раз проходит мимо, другой раз. Я вижу такое дело, заговариваю. Неужели ты ее не запомнил — высокая, блондинка? В красной вязаной кофточке.

Б о р и с. Не.

В а с я. Спрашиваю, кто нам командировки отметит. Она взяла у меня, ушла к замдиректора. Возвращается, опять начинаем трепаться. И, в общем, договорились. В девять они к нам придут, напротив тут будут прогуливаться.

Б о р и с. И вторая — Анна Ивановна? Никогда бы не подумал. Такой пост занимает, красивая, молодая. Вообще не наш с тобой кадр, а?

В а с я. Не знаю.

Б о р и с. Странно, что она в гостиницу придет. Внизу администратор — такое кадило разведут на весь город… Хотя, конечно, мое дело маленькое… Ну давай сюда командировки.

Вступает и постепенно усиливается высокий звук.

О, черт, заныла лампа! Дежурная сейчас свечку принесет… (Берет у Васи командировки и смотрит.) Все нормально, приезд отметила. А то я побоялся, сделает, как с теми, с Кавказа… Но все равно она предупредила, что сидеть не надо. Завод, мол, по графику работает.

В а с я. А я и не посмотрел, как отмечено, в карман сунул.

Б о р и с. Здорово гудит лампа. Придется выключить свет — не поговоришь. (Щелкает выключателем.)

Гудение обрывается, становится темнее. Но комнату заливает лунный свет.

Ничего. И так можно. (Подходит к окну.)

В а с я. Командировки у себя оставь… А тот-то мужик в поезде, помнишь? «Анна Ивановна, Анна Ивановна наша». Бабой не позволял назвать.

Б о р и с (после паузы). Луна как красиво над озером. Васька, пропили мы свою жизнь, проездили… (Другим тоном.) Так сговоримся — как встретили их, ты свою Тамару сразу под руку. «Пойдемте прогуляемся, город мне покажете». А мы с Анной Ивановной поднимемся. Порядок, да?.. (Поворачивается к окну.) Эх, луна-то — почти музыка.

Свет меркнет, вступает музыка. Сквозь нее неразборчиво звучат голоса, шаги, слышится шорох… Становится светлее.

В комнате Борис и  А н н а, которые сидят за столом. Горит свеча.

Что же вы не пьете, Анна Ивановна, Аня? Давайте за встречу.

Музыка умолкает.

А н н а. Нет, спасибо. Я совсем не умею пить водку. У меня не получается.

Б о р и с. А чего тут уметь? Стукнулись — и в дамки.

А н н а. Не нужно. (Отодвигает свой стакан.) Борис Андреевич… Борис, ты меня узнал?

Б о р и с. Я?.. Гм… Узнал, конечно. (Берет Анну за руку.) Ну иди сюда.

А н н а. Подожди, не надо. (Встает и отходит к окну.) Так волнуюсь, извини… Луна над озером полная. Я отсюда ни разу не смотрела на город, с такой высоты… То есть днем смотрела — я в комиссии была, когда гостиницу принимали. Но вечером нет… А знаешь, в тех жилых корпусах на берегу частица тебя заключена.

Б о р и с. Меня?.. Вон в тех? Откуда?

А н н а. Ну да. Ведь в зданиях, машинах всегда есть чья-то воля, верно же? Кому-то нужны были эти дома, кто-то выносил решение строить, другие проектировали, кто-то решал, где они будут стоять.

Б о р и с. Я-то при чем?

А н н а. Мы строили хозяйственным способом. И завком настоял — ставить над озером. Нам сначала другой проект дали — в долинке, где можно использовать старые коммуникации, дешевле. А мы заставили переделать. Чтобы был широкий горизонт, и люди из своих комнат могли далеко-далеко видеть. Я ведь помнила, как ты говорил, что людям надо далеко видеть… Вообще, я тебе так обязана.

Б о р и с. Обязана? Мне?

А н н а. Конечно. (Отворачивается к окну.) Борис, а ты меня сразу узнал? Ты ведь не думал, что я буду в этом кабинете. Я тебя — с первого взгляда. Вы вошли с Василием Николаевичем, у меня даже сердце биться перестало. Все другие звуки отключились, что-то говорю, но не сознаю, что… А почему ты даже вида не подал? Смутился?

Б о р и с (недоуменно дергает плечами). Ммм… Народ же кругом.

А н н а. А я испугалась — вдруг ты и уедешь, не повидавшись. Мне жутко стало. (Поворачивается к Борису.) И видишь — сразу пришла в гостиницу.

Б о р и с. Да ты иди сюда, чего ты стала там? Они же скоро вернутся.

А н н а. Вернутся?.. Кто — они?

Б о р и с. Тамара с Васей.

А н н а. Тамара вернется? А зачем?.. Ах, ну да! Нет, они не вернутся. То есть Тамара не придет. Она ведь только мне помочь с тобой встретиться. А так-то у нее семья, муж.

Б о р и с. Ну и что, что семья? Бывает, семья не помеха.

А н н а. Не надо так говорить, Боря. Это не твои слова. Или… подожди. (Подходит и смотрит Борису в лицо.) Борис!..

Б о р и с. Что?

А н н а. Ты меня не узнал. И сейчас не догадываешься, кто перед тобой. Поэтому мы на разных языках говорим.

Б о р и с. Видишь ли… То есть вот лицо…

А н н а. Ну… и как же ты думаешь тогда — зачем я пришла?

Б о р и с. Понимаешь, я чувствую, что мы как будто виделись раньше.

А н н а (вздыхает). Тогда понятно, почему водку предлагаешь, за руку берешь. (Нахмуривает брови и усмехается.) Почему-то была глупо уверена, что как я тебя сразу узнала, так и ты… Ладно, главное, что ты все-таки приехал и здесь. Нет, Боря, я не пришла, как иногда говорят, «время провести». Ты вспомни — Аня, машинисточка. Одиннадцать лет назад. Ты приезжал. В шестьдесят втором.

Б о р и с. Я приезжал?

А н н а. Наш завод еще совсем маленький был. И Озерск почти весь деревянный. Я тогда в отделе снабжения работала. И дочка на руках — один год. Разочарованная была, глупая. Свой заочный бросила, считала, что для меня жизнь кончена. А ты приехал и все перевернул. Сказал мне: «Жизнь — это всегда начало — до самого ее конца». И я поняла. Почувствовала, что на самом деле так.

Б о р и с. Я сказал насчет жизни — что всегда начало?

А н н а. Да. Мы много разговаривали. Помню, спрашивала тебя: «Раз так вышло у меня, что я могу сделать?». И ты ответил: «Делай что можешь».

Б о р и с (вздыхает). Странно.

А н н а. Ты был в командировке, приехал из Москвы. Вскоре после института. Познакомились в заводоуправлении. Ты меня еще называл «Анютины глазки». Неделю жил в Доме для приезжих.

Б о р и с. Постой-постой! (Встает и подходит к Анне.) О господи, «Анютины глазки»! Даже горло перехватило… Да… это ты. Кто бы мог подумать? Была такая угловатая девушка — и не угадать, в какую можешь милую расцвести. (Прохаживается по комнате.) Сколько воды утекло — пожалуй, целое такое озеро… Как время меняет человека. Я не о тебе, так… И что же, ты все-таки кончила свой институт?

А н н а. Окончила.

Б о р и с. И каким же образом вышла в замдиректоры так скоро?

А н н а. Не знаю. Наверное, потому, что все кругом помогали. У нас народ очень хороший. Помнишь, Боря, ты говорил, что качество общества определяется тем, сколько там людей не просто живущих, а стремящихся к совершенству. Вот в Озерске много таких — даже большинство, может быть. Видишь, как я все-все запомнила, что ты говорил в ту нашу встречу?

Б о р и с. Большинство тех, кто стремится к совершенству? Ты идеалистка, Аня.

А н н а. Я понимаю, что тебе может смешным показаться — маленький город. Но правда. У нас, например, лекальщик есть, Самсонов. Его в инструментальном не подгоняют, сроков не дают. Потому что известно — он все равно сделает так хорошо и так быстро, как только в силах человеческих. Он пожилой, скромный, на заседаниях завкома никогда слова не скажет. Но без него завком — не тот завком, мы другие делаемся, суетливее.

Б о р и с. Все равно, насчет стремления к совершенству — это у тебя от юного идеализма.

А н н а. В юности мне как раз очень тяжело было — тогда, сначала. Дочка маленькая, зарплата еще меньше. Жили в бараке. Муж бывший ничего не давал, потому что день работает, два пьет. Откуда тут взяться идеализму? Меня только любовь вынесла. И повела.

Б о р и с. Какая любовь?

А н н а. Не догадываешься… К тебе, Боря.

Б о р и с. Ко мне…

А н н а. Вот представь себе — ты приехал целеустремленный, с большими планами, светлый. Французский учил, чтобы иностранную техническую литературу читать, — у тебя тетрадочка со словами все время в кармане была. Расписание для работы на каждый день составлял, пел замечательно. Шесть дней побыл и уехал. А я уже полюбила. Но если любишь, все вокруг делается сильным, чистым, мелочи отпадают, остается суть. И я тоже расписание стала себе составлять, занималась каждую свободную минуту. Потом на заводе заметили, что машинисточка из отдела снабжения все учится, не бросает институт — за третий курс сдала на отлично, за четвертый. И вдруг как прорвало: Настеньку в детсад, нам обеим комнату, мне путевки, ссуды. Бывает, с работы нарочно отпустят пораньше, домой придешь, а там соседка уже печку вытопила в комнате… Я, Борис, знаю наших озерских и поэтому говорю, что они хорошие. Но началось с тебя. Я тебе так благодарна за эту любовь. Просто счастлива, что вот тебя вижу, разговариваю.

Б о р и с. Да. Понятно. (Кусает губы и оглядывает потолок.) Давай выпьем. (Подходит к столу и садится.)

А н н а. Зачем? Я только поперхнусь и закашляюсь… Знаешь, это я не точно сказала, что узнала с первого взгляда. Но вот сердцем… Потому что ты вошел, и мир совсем изменился. Смотрю в бумаги и чувствую, что все поднялось в новое измерение, стало по-другому ясным, четким. И тишина. Я по этим изменениям поняла, что случилось что-то значительное. Глянула еще раз, а это ты.

Б о р и с (пожимает плечами). Что же тут значительного, что я приехал? Почему ты так обрадовалась?

А н н а. Потому что ты замечательный человек.

Б о р и с. Я замечательный?.. Наверно, не рассмотрела как следует. И теперь тоже не видишь. Темно. (Усмехается.) Может быть, зрение плохое. Сколько у тебя этих… диоптрий?

А н н а. Диоптрии — это когда очки.

Б о р и с. Ну, процентов зрения.

А н н а. Много. Больше чем сто. Я тебя хорошо вижу.

Б о р и с. Да здесь света мало. Давай проверим. Вот там — что это такое я показываю?

А н н а. Телефон.

Б о р и с. А это?

А н н а. Это графин. Перестань, Боря.

Б о р и с. Действительно графин… Графин, и все равно я замечательный человек?

А н н а. Да… А как ты живешь, Боря? Ты инженер?

Б о р и с. Инженер-экономист. В командировке сказано.

А н н а. А почему приехал к нам на ОМЗ?