Помоги проекту - поделись книгой:
Кони рванули с места. Черный пес коротко взвыл и помчался следом.
Трактир вскоре скрылся за поворотом. Узкая полузаросшая дорога нырнула в лес и повернула к горам. Глухо стучали копыта, звенела сбруя. С пронзительным, леденящим душу писком над головами всадников метались ранние летучие мыши.
Вдруг призрак, натянул поводья, остановил коня.
— За нами кто-то скачет.
Нель прислушался и действительно услыхал далекий глухой скок. Рука потянулась к пистолету.
— Оставь, мне знакома это иноходь, — остановил его де Спеле. — И Черт узнал, — кивнул на пса.
В самом деле, тот отчаянно вилял хвостом и повизгивал навстречу невидимому ездоку. Впрочем, через несколько секунд тот стал вполне ясно видим.
— Матильда! — укоризненно воскликнул де Спеле.
— Как вы могли подумать даже, что я вас брошу! — вскричала рыжая служанка. Де Спеле сердито молчал, и она торопливо продолжила: — Я с вами. Присмотрю за вами, бельишко постираю, состряпаю. Знаю я эти трактиры — им лишь бы денежки содрать, а несчастный путник всю дорогу по кустам только и бегай. — Призрак хмурился, и Матильда добавила: — Я вас не задержу — мул у меня скороход. Десять золотых за него отдала.
Действительно, мул, нет, лошак, был высок, поджар, и только уши выдавали его родство с ослами.
— Женщина — к несчастью, — авторитетно заявил Нель.
— Ты это брось, сосунок! — подбоченилась Матильда, наконец получив собеседника. — Пословицы не знаешь: «Где и черту не под силу, пошли бабу — справиться».
— Здесь могут быть разбойники, — припугнул Нель.
— «Могут»! — передразнила девица. — А как же! Кривой Румпель, это у него нос набок, Кабан Дык, Красные Штаны и которые еще, помельче. Знаю их всех, как облупленных. И они меня знают! — заявила гордо. — У Хохлача до сих пор ухо светится — улизнуть пытался, не заплатив. Я ему улизну! От меня ни разбойник, ни пират, ни торговец не улизнет!
Нель с уважением покосился на могучие плечи Матильды, на колонноподобную шею, на руки, толще его ляжек и умолк.
— Нам угрожают не только разбойники, — проронил де Спеле. — Существа всех четырех стихий Эмпедокла, враждебные человеку смертному.
— Стихиями запугать захотел! — расхохоталась Матильда так, что буланый жеребец Неля испуганно прянул. — Ты на кухне у кастрюль покрутись, да посуду всю пять раз за день перемой, да бельишко постирай и перегладь, так тебя не какая стихия не возьмет. — Помолчала и добавила горько и упрямо: — Нет, назад не вернусь. Надоело. Никакой карьеры не сделаешь! Разве гуртовщик окрутить посчастливиться.
— А родители что скажут? — напомнил Нель, взывая к нежным чувствам.
— Да нету у меня родителей, — вздохнула Матильда. — Сирота я. Померли в моровое поветрие.
— Кстати, нам не миновать чумных курганов, — припомнил де Спеле. — а живую кровь они почуют… Ничего, выкрутимся. Четыре — счастливое число, число смерти, да принесет оно нам удачу!
Путники (телесные) не разделяли его надежды и притихли. Только глухо стучали копыта по заросшей, заброшенной дороге, да летучие мыши плясали над головами своей зловещий химерический танец…
Глава 3
— Чего вздрогнули? Я этого старикана провалил, чтобы не трепался долго. В конце концов, вы — мои, и ни с кем я делиться не намерен.
На чем он остановился? «Зловещий химерический танец»? Дудки! Ничего зловещего там не было!
Вопреки ожиданию, чумные курганы миновали без происшествий. Нель, расслабившись, начал клевать носом. Матильда ехала впереди, рядом с призраком, Черт бежал следом. Дорога стала шире. Взошла полная луна. В небе мирно попискивали летучие мыши.
Из сладкого состояние дремы Контанеля вывела грозная тирада де Спеле, состоящая из вычурной брани и обещания испытать плеть на спине спящего на лошади.
— И не спал я вовсе, а думал, — зевнул, обиделся Нель.
— Ну, поделись, что надумал, — насмешливо предложил призрак.
— Поделюсь, — согласился Контик. — Непонятно мне школяру неотесанному, зачем призраку, то есть, вам, господин де Спеле нужен компаньон, да еще и живой?
Господин де Спеле не ответил, так как пришло время появиться ранее упомянутым разбойником. (Матильда быстро представила их Нелю). Кривой Румпель, Кабан Дык, Красные Штаны, Хохлач стояли на коленях посреди дороги, сложив руки на груди, подняв очи горе, и проникновенно исполняли «Аве Мария».
— Это что еще за богослужение под открытым небом? — нахмурился призрак. — Церквей вам мало?
Пение прервалась. Минута молчания, и разбойники заговорили все разом:
— Это что же делается? К нему, как к порядочному… Кошелек или жизнь, а он…
— Что он? — нетерпеливо спросил де Спеле. — Говори ты, — указал плетью на Кривого Румпеля.
— Ну, я же и говорю, милостивый сударь, — воскликнул разбойник. — Сидим мы здесь, значит, в засаде, ждем, кого бог пошлет. Я — справа, Кабан — слева. Хохлач на дороге, вроде нищий. А Красные Штаны на дереве. Сидим, значит, и видим — подъезжает вроде как дворянин. Богато одетый, значит, при деньгах.
— Короче, — потребовал де Спеле.
— Я и говорю, ваша милость. Выскакиваем мы из кустов, значит, я и Кабан. Хохлач коня за узду схватил, а мы на него, дворянина, значит, пистолеты навели. Красные Штаны с дерева его на мушке держит, и как у порядочного кошелек требует…
— Дальше что? — на сей раз не выдержал Контанель.
— Я же и говорю дальше. А этот, значит, проезжий вдруг как захохочет, как засмеется, так у нас кровь в жилах и застыла. Я и Кабан, значит, стоим, пистолеты побросали. Хохлач еле до кустов добежал, на ходу успел, паршивец, портки снять. Красные Штаны, так тот с дерева свалился, вон вся морда ободрана. А этот дворянин достает из сумки седельной мешочек, кинул на дорогу и говорит: «Передай это господину де Спеле». И исчез, а вместо коня — скелет конский стоит, а потом скелет этот в пыль рассыпался. Тут мы на колени и молитву Пресвятой деве.
— Я Рене де Спеле, — объявил призрак. — Где передача?
— Вот, ваша милость, — подал разбойник мешочек из черного бархата.
Де Спеле разрезал кинжалом шнурок, стягивающей горловину, вынул кусок ржавой цепи, состоящей из шести колец-звеньев. Мешочек бросил на дорогу, цепь отдал Матильде.
— Держи это, не потеряй. Нам нужно спешить. В полночь мы должны быть на Проклятом плато.
— Ну, нет, господин хороший, — подал голос Кривой Румпель, — поручение мы выполнили, а платить кто будет?
— Кому молились, тот и заплатит, — усмехнулся де Спеле.
— Держи их, ребята! — заорал Кривой Румпель.
Подавая личный пример, он вознамерился стащить с лошади господина де Спеле. Тот в изумлении приподнял тонкие брови, Контик стал лихорадочно вспоминать, с какого боку у него висит шпага, Матильда изрыгнула подходящее к случаю ругательство, а Черт оскалил зубы.
Больше никто ничего предпринять не успел, так как Кривой Румпель изо всех сил рванул за руку господина де Спеле, рука немедленно отскочила, и с ней вместе он грохнулся на спину, испустив пронзительный вопль. Остальные разбойники застыли в ужасе.
Несколько секунд Румпель пролежал с рукой де Спеле в объятиях, потом вскочил, попытался отбросить ее прочь, но рука, как собачонка, пропустила за ним, догнала, вскарабкалась на плечо и принялась отвешивать оплеухи. Перепуганный Румпель даже не сопротивлялся. «Ляп, ляп!» — звонко разносилась над дорогой. Наконец рука удовлетворилась, спрыгнула с плеча разбойника, перебирая пальцами, как краб, добежала до лошади призрака и хотела забраться по лошадиной ноге… Конь встал на дыбы и заржал, мотая гривой. Де Спеле похлопал его уцелевшей рукой по шее, успокоил, свесился с седла и подобрал победительницу с земли.
— Еще хочешь? — поинтересовался он у Румпеля, засовывая конечность в рукав.
Румпель молча грохнулся на колени, зажмурил глаза и вознес к небу сложенные руки.
— Аве Мария! — заревел он утробным басом.
Остальные разбойники поспешно последовали его примеру.
— То-то же, — наставительно произнес Рене и тронул коня.
Кавалькада неторопливо проследовала мимо коленопреклоненных. Один Черт задержался было, присел, поднял морду и на несколько секунд присоединил свой душераздирающий вой к общему пению.
Происшествие надолго отбил у Контанеля желание задавать какие-либо вопросы, он тащился на своем буланом позади, ловил восхищенные взгляды, которые бросала победителю разбойников Матильда, и с нарастающим беспокойством думал о своем будущем. Сопровождавшая его компания нравилась ему все меньше и меньше, он начал потихоньку обдумывать возможность побега, но неожиданно его внимание привлек громкий спор:
— Матильда, золотце, уверяю вас, там будет совершенно не подходящее для вас общество, — мягко уговаривал де Спеле. — Лучше покараульте лошадей, а мы сходим на минуточку на плато и сразу вернемся…
— Я могу лошадей постеречь! — поспешно сообщил Нель, но де Спеле не обратил на его слова никакого внимания.
Матильда решительно замотала головой:
— Знаю я эти Проклятые плато! Там голые ведьмы с чертями канкан пляшут! По бабам пойдете? Не пущу!
— Какие бабы? Деловая встреча! — возразил де Спеле. — Ну, посудите сами, как может такая воспитанная и нежная девушка, как вы, идти на шабаш?
Матильда, названная нежной девушкой, зарделась от удовольствия, но от своего не отступила.
— Я вас не оставлю, господин де Спеле! — сказала она решительно. — Я за вами даже в ад пойду.
— Ну, зачем же так далеко? — поморщился де Спеле. — Там вам дьявол голову вскружит.
Матильда расцвела:
— Вы меня ревнуете? Господин де Спеле, да я вам, да я за вас…
«Ну, почему бы ему не взять вместо меня на дело Матильду? — с тоской подумал Контанель. — У нее гораздо больше рвения».
— Значит, договорились? С нами не пойдете. Не волнуйтесь, я поставлю вас в таком месте, где абсолютно все будет видно, Так что ваше любопытство будет удовлетворено. Потерявшая дар речи Матильда только кивнула.
Над Проклятым плато повисла огромная яркая луна. В ее свете была видна каждая, даже самая крошечная былинка, каждый камешек. Наши путешественники спешились и стреножили лошадей. Черт занял пост у маленького табуна, а Матильде де Спеле помог вскарабкаться на большой валун, с которого открывалась прекрасная панорама плато.
— Смотри, Тильда, — сказал он напоследок, — если я вернусь и застану здесь еще одни копыта, кроме лошадиных, отправишься в трактир посуду мыть!
Матильда счастливо хихикнула, уперла руки в бока и приготовилась смотреть.
Ровно в полночь раздался страшный шум, гам, грохот. Огромная стая летучих мышей слетела с небес, ударилась оземь и превратилась в людей. Грянули трубы, застучал барабан, запиликали скрипки, и компания пустилась в пляс. Слегка разочарованный Контанель разглядывал толпу симпатичных, но одетых ведьмочек, и чувствовал, как у него начинают зудеть пятки. Он не танцевал с той самой памятной студенческой вечеринки, после которой открыл в небесах комету и был с большим шумом выставлен из университета. Кавалерами ведьмочкам служили изысканно одетые, но противные образины всех видов и мастей. Рогатые, хвостатые, клыкастые, пернатые, чешуйчатые, шерстистые, но все при костюмах, с бантиками на хвостах и рогах, с начищенными копытами, надушенные, напомаженные.
— Рене приехал! — вдруг завизжала одна белокурая ведьмочка. — Душка Рене!
Тотчас танец прервался, гостей окружили, засыпали вопросами.
— Ты надолго к нам? Потанцуешь со мной? Не танцуй с ней, она только что из болота выскочила! А у меня сегодня прическа красивая! — кричали ведьмочки наперебой.
Но тут вперед выбралась старая ведьма с большим волосатым носом и с единственным зубом, принюхалась и сказала:
— Да ведь он человека привел! Будет нам сегодня пожива, ишь, какой молоденький да сладенький!
У Контанеля сердце ушло в пятки, он попытался спрятаться за де Спеле, но ведьмочки тормошили его и радостно пели:
— Пожива! Пожива!
— Пожива! Пожива! — обрадованно загорланили образины: — Да здравствует щедрый Рене!
— Будет вам орать, — снисходительно усмехнулся Рене, — я сегодня по делу.
— Опять по делу, — разочаровано протянула белокурая ведьмочка. — А у нас сегодня карнавал, играем в людей, весело. Отдай нам человека, пир будет!
Де Спеле оглянулся.
— Какого? Этого? — он вытащил из-за своей спины беднягу Неля. — Да возьми, пожалуйста!
У Таннелька подогнулись колени, и он чуть не упал. Белокурая ведьмочка посмотрела на него с явным интересом, хихикнула:
— Хорошенький!
Кровь отлила от щек Контика, в ушах зашумело, ведьмочка покачнулась в глазах…
— Сначала станцуем! — заявил он внезапно с мужеством отчаяния и схватил ведьмочку за руку. — Все остальное потом.
— Пожива! — заорали образины, но белокурая ведьмочка топнула ножкой:
— Вначале я с ним станцую, он меня пригласил!
Образины разочаровано смолкли, а старая ведьма неодобрительно покачала головой. Заныли скрипки, Нель сделал первое па на негнущихся ногах, и тут внезапно все смолкло. Перед ним стоял де Спеле.
— Прости, крошка, — сказал он ведьмочке. — Я совсем забыл: этот человек мне нужен.
Он взял Контанеля под руку и решительно подтянул прочь с танцплощадки. Толпа неодобрительно загудела.
— Господа, угощение за мной! — крикнул де Спеле. — Я спешу провернуть одно крупное дельце!
Белокурая ведьмочка обогнала их и заглянула в лицо Нелю.
— Так я не прощаюсь?
— Обязательно! — пообещал призрак. — Один танец он тебе должен.
Они шли все быстрее и быстрее, пока не добрались до костра, вокруг которого восседали такие омерзительные хари, что все остальные в сравнении с ними меркли.
Поделиться книгой: