Помоги проекту - поделись книгой:
05 июля. 1974 год.
Москва. Улица Чкалова.
Проснулся я от звонка. Лежал, слушал и не мог понять, что это такое… Будильник? Какой будильник? Я даже не знаю, есть он тут или нет. Кто-то в дверь звонит? Нет… Это телефон…
Я высвободил руку из-под Алёнки, и аккуратно, чтобы не будить её прошлёпал босиком к телефону… Теперь он висел в коридоре на стене.
— Алло!
— Спишь?
— Кто это?
— Саша! Пора просыпаться!
Голос Васина был бодр и свеж.
— Да, Игорь Анатольевич. Уже встаю.
— Через полчаса к вам придёт преподаватель.
— Тот же, что и вчера?
— Нет. С сегодняшнего дня у Вас будут разные преподаватели.
— Ясно. Через полчаса будем готовы.
Грубо растолкав «сестрёнку», я быстренько растолковал ей что и как. Она тут же умчалась умываться. А я быстренько проверил наши запасы продовольствия. Завтрак пока ещё есть из чего соорудить… Позавчерашняя еда в холодильнике ещё «жива», но чтобы и дальше не помереть с голоду, желательно снова совершить набег на магазин. Или на рынок снова смотаться? Ладно. Потом решим. Сейчас надо по-быстрому перекусить. А то, как говорится, пустое брюхо к учению глухо… Или там было про сытое брюхо? Не важно… Сейчас самое главное перекусить, а то хрен его знает, когда в следующий раз удастся перекусить.
Когда в дверь позвонили, мы уже и позавтракать успели, и в порядок себя привели. Я пошёл открывать дверь, а Алёна на кухне поставила чайник на огонь. Надеюсь, что угощать преподавателей чаем, станет у нас доброй традицией.
За дверью я обнаружил сразу двоих… Мужчину лет шестидесяти на вид, подтянутого и холёного. От него так и веяло аристократизмом. Причём не нашим, дореволюционным, а эдаким импортным… Причём даже Василий Ливанов вместе с Виталием Соломиным в своих звёздных ролях Холмса и Ватсона, не дотягивали до той планки аристократизма, что просто сквозил в этом человеке. Даже явно советский костюм сидел на нём, как на принце Чарльзе… Хотя принц Чарльз ещё та сволочь, но кровь не водица… Сразу видно, кто джентльмен, а чей отец коровам хвосты крутил…
Вместе с мужчиной была женщина лет сорока… Она улыбнулась и приятным голосом произнесла:
— Доброе утро! Мы можем войти?
— Здравствуйте! Входите, пожалуйста!
Алёна быстро сориентировалась и поставила ещё одну чашку…
Мы представились.
— Aleksander and Elena. — посмаковал наши имена, произнеся их вслух мужчина, после чего представился нам сам.
У него был явный акцент. И наши имена он произносил совсем не по-русски.
— You can call me Kim. (англ. Можете называть меня Ким.)
— Well, then we’re Alex and Helen. (англ. Ну, тогда мы — Алекс и Хелен.)
— Вы позволите мне самой приготовить чай? — с улыбкой спросила женщина. — Меня зовут Руфина Ивановна.
— Конечно. Наша кухня в Вашем распоряжении, Руфина Ивановна.
Между тем, человек, назвавший себя именем Ким, продолжал исключительно по-английски:
— У тебя очень интересный акцент. Так говорят в ЮэСэЙ, но только те, чей английский не родной.
— Английский мне не родной.
— Но ты им неплохо владеешь. Где ты его изучал? Только не говори, что в школе. В советских школах учат старый английский. Даже общий британский английский уже не такой… А у тебя… Так не говорят в Англии даже ко́кни. Но так говорят эмигранты из Европы в Штатах. Ты не поляк?
— Нет. Но немного белорус или украинец. Я сам точно не знаю историю своего рода. Моя мама умерла, когда я родился. А отец умер, когда я ещё не ходил в школу. Некому было мне рассказывать о моих предках. Поляки тоже могли быть среди них. Но в душе́, я абсолютно русский.
Мужчина обаятельно улыбнулся.
— Я тоже в душе́ — русский.
Глава 2
Глава вторая.
Тяжело в ученье, и потом не легче…
05 июля. 1974 год.
Москва. Улица Чкалова.
После ухода нашего учителя английского языка, я сидел, допивая чай, находясь под сильным впечатлением от сегодняшнего урока.
Мужчину я, конечно же, узнал. В моём времени он уже давно умер. И в девяностых историю его жизни рассекретили. Хотя все его дела на службе советской внешней разведки не рассекретят, наверное, никогда… Одно то, что он работал на британскую SIS, занимая не самый маленький пост, и в то же время поставлял информацию в СССР, о многом говорит. У нас даже почтовые марки выпустили после его смерти…
А женщина, Руфина Ивановна это, скорее всего, его последняя жена… То-то она так хорошо заварила чай. Муж — англичанин. А англичане к чаю всегда были придирчивы… Алёна потом у неё долго выпытывала подробности правильной заварки. Даже из обычного советского чая «со слоном», получился божественный напиток.
Интересно, он к нам ещё зайдёт? А то первый урок больше был похож на экзамен или на допрос. Ким всё время задавал разные вопросы. И лишь иногда поправлял меня, когда я ошибался в произношении или в подборе нужных слов.
Алёне он тоже задал несколько вопросов, но её уровень английского оказался на зачаточном уровне. Поэтому он сразу потерял к ней интерес и занимался исключительно со мной. Ну а Алёнка и Руфина Ивановна болтали о чём-то вполголоса, и нам не мешали.
Мы пообедали тем, что осталось от вчерашних трапез. А потом я всё-таки решил снова произвести набег на рынок. Но перед этим надо бы поставить в курс Васина, куда мы идём. А то вдруг у него на нас ещё какие-то планы возникнут, а мы слиняем. Неудобно как-то…
Трубку он взял сам. Выслушал мой доклад и пояснил, что сегодня у нас больше никаких занятий не будет. Но на выходные посоветовал нам ничего не планировать.
А я совсем не слежу за календарём… Сегодня пятница, а завтра выходные. Два дня… Интересно, что нам там наш куратор ещё придумал?
05 июля. 1974 год.
Москва. Рогожский рынок.
Мудрить не стали. Вышли из дома и, поймав такси, за рупь доехали до Рогожского рынка… Он не особо изменился внешне, а то, что в будущем будет внутри, я и не помню уже…
Накупили всего, на что взгляд падал. Я посчитал, что лучше сразу забить холодильник, чтобы потом было из чего выбирать… Ну а хлеб и всё такое, можно и в ближайших магазинах покупать.
Почти на выходе я увидал старичка, который, постелив газетку на овощной ящик, выкладывал свежие грибочки. Грибы выглядели, ну очень симпатично. Похоже было, что дедуля постарался выйти в лес с утра пораньше, а потом уже успел вернуться, чтобы успеть расторговаться. Ну ещё бы. Электричка здесь рядом ходит.
— Почём? — спросил я для приличия, хотя уже заранее знал, что куплю не торгуясь.
Но всё-таки немного поторговался… На рынке и не поторговаться — это считай не уважать себя и продавца вместе взятых. Но когда я сообщил дедушке, что куплю сразу всё, он скинул цену за опт, и мы разошлись довольные друг другом.
Грибы я люблю. Люблю их есть в разном виде. Суп грибной или грибы жаренные с картошкой… Солёные грибочки или маринованные. Всё это я считаю, как говорится, вкусной и здоровой пищей. Конечно, я люблю сам собирать грибы, умею это делать и даже знаю несколько заветных мест, где они не переведутся ещё лет сорок как минимум… Но раз нет возможности пока самому выбраться в лес, то доверюсь чужому дедушке… Я все грибы тщательно осмотрел, складывая в свою сумку. Старик тоже любил грибы. Ни одного червивого и все натурально белые… Без каких-то там подберёзовиков и моховиков…
Надо бы в августе выбраться за город, побродить с корзинкой по лесу, да получить заряд бодрости от общения с природой…
Купив в соседнем магазине хлеб, мы снова поймали такси и через несколько минут уже входили в квартиру…
05 июля. 1974 год.
Москва. Улица Чкалова.
Блин. Когда же у меня уже гипс снимут, и смогу действовать двумя руками. Алёна вон уже на меня волком смотрит. Почему? Да потому… Я только лишь командую, а ей приходится всё самой делать… Хм… А не она ли меня просила научить её готовить? Ну, вот пусть теперь и не обижается, а учится.
Ей ещё повезло, что грибы были все белые. Когда я обычно сам хожу в лес, то беру там разные. Что-то сразу идёт на жарку, что-то в суп, а что-то и на засолку. Обычно к концу «грибного» дня с ног валюсь. Ну, а что такого? Сперва по лесу намотать приходится километров мырнадцать, да понагибаться под каждый кустик… А потом приходится ещё пару часиков постоять у раковины, чтобы перебрать да почистить-порезать все грибы.
Алёнке проще. В лес не ходила, спины не гнула. Осталось всего ничего…
Когда все грибы были почищены и порезаны, мы их загрузили в большую кастрюлю и посолив, поставили на огонь… В принципе, белые можно сразу в суп кидать… Но меня уж так научили в детстве. И любые грибы я сначала отвариваю. А те, что похуже, чем белые, да рангом пониже, то и два раза отвариваю, сливая каждый раз воду…
Очень однажды удивился, прочитав выводы «заграничных учёных» о том, что свинушки причислили к несъедобным грибам… Странно… Всю жизнь варили, солили и неплохо так закусывали ими, а оказалось вон оно чё… Хотя… Если верить этим «учёным», то вредно почти всё… Может они не в том лесу грибы собирают?
Вот и мне нашлась работёнка. Стою у кастрюли с грибами и снимаю пенку… Для этого мне вполне достаточно и одной руки… Алёна тем временем почистила картошку и нарезала её соломкой… А в придачу ещё и головку лука порезала мелко, и пару зубчиков чеснока… На большой сковороде, да на подсолнечном маслице, лучок уже стал прозрачным… И к нему присоединилась картошечка… Ну а дальше, всё по классике… Когда картошка уже была в стадии «почти готова», к ней присоединились мелко нарезанные грибочки, отваренные в солёной воде… И чесночок… Накрыть всё это крышкой и глотать слюньки… Потому что запах уже такой, что готов руку по локоть отъесть…
Наелись, как говорится, «от пуза»… Истома такая сытая, что делать совсем ничего не хочется. Я милостиво разрешил Алёнке оставить грязную посуду на потом… Растянувшись на диване, как был, в одежде, я почти сразу задремал…
Пробуждение было странным… Я лежал с открытыми глазами. В комнате было темно, а из раскрытого окна веяло прохладой. За окном шумел дождь… И не просто так, летний дождик, пройдёт, пыль прибьёт, и не заметишь. А реальный такой ливень… Шумный, сильный… Вот темноту за окном раскрасила яркой вспышкой молния… А через минуту прогрохотало так, что не будь дождя, я бы подумал, что нас бомбят… Дверь в комнату приоткрылась, и я увидел силуэт Алёнки… Потому что именно в этот момент за окном произошла новая вспышка… Когда грохотнул раскат гром, она уже пристроилась рядом с мной, заодно укрывая и себя, и меня покрывалом…
— Ты чего дрожишь? — полушёпотом спросил я. — Холодно?
— Нет. Страшно…
— Глупенькая… Чего тут бояться? Ну дождь, ну гроза… Грозы бояться надо, если она тебя застала в чистом поле или на пригорке, а у тебя в руке зонтик с металлической ручкой или ещё какая-нибудь длинная железяка…
— Я не знаю. Это у меня с детства… Я почти всё время была одна. И когда шёл дождь и гремел гром, некому мне было рассказать, что его не надо бояться…
Она обняла меня рукой и прижалась покрепче, дрожащим телом…
«Это ж-ж-жж,- не спроста…» — подумал я и спросил у Алёнки строгим голосом:
— А ты посуду помыла?
— Саша! как ты можешь в такие моменты думать о такой ерунде?
— Грязная посуда — это не ерунда. Ты, наверное, тоже, как и я выспалась после сытного обеда… Пора и по хозяйству немного прибраться.
— Не хочу… — капризно пробормотала девчонка.
— Надо…
— Тебе надо, ты и вставай…
— Ладно. Договорились…
Я убрал с себя её руку и вылез из-под покрывала… Сна уже не было ни в одном глазу, и я пошлёпал на кухню. Зажёг свет и стал Смотреть на посудное безобразие, оставленное нами после обеда… Грибные, луковые и картофельные очистки в мусорном ведре уже стали слегка попахивать. Лето… В будущем, я такое сразу же паковал в полиэтиленовый пакет, плотно завязывая горловину. А нынче это недоступный сервис. Счистил пищевые отходы ещё и с тарелок, а заодно и отскрёб сковороду от остатков…
Я не стеснялся шуметь, потому что, судя по настенным часам, ночь ещё совсем не наступила… Но мой шум возымел адекватное действие на ленивое существо боящееся грозы. Завернутое в домашний халатик заспанное чудо выползло на кухню. Щурясь на яркий электрический свет и растирая кулаком глаза, она сразу же молча подошла к раковине, открыла воду и стала мыть посуду.
— Я пойду мусор выкину. А то к утру совсем провоняет тут. Ключи у меня есть. Сам открою, когда вернусь.
Поделиться книгой: