В церковь — только вовремя!

Той ночью мы с Кэнди начали свой медовый месяц, взявшись за руки над проходом между нашими отдельными кроватями. Кэнди хотела дождаться следующей ночи, когда мы покончим с «туристской программой», и лишь тогда «пуститься во все тяжкие». К тому же она еще нервничала после перелета.

Я не возражал. Волнующее и романтическое состояние. Ну или как-то так.

— Твоя тетя Минни очень милая, — сказала Кэнди, когда мы уже готовы были уснуть. — А можно мне кое-что спросить?

— Валяй.

— Как может прах возражать против курения?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Обратные билеты были у нас на среду. Значит, оставался один полный день, вторник медового месяца, чтобы осмотреть достопримечательности Нью-Йорка, основная часть которых (а если честно, то и все они) расположена на Манхэттене. Мы с Кэнди встали пораньше и сели в поезд F в Дитмасе. Ждать не пришлось. Мы вышли на предпоследней остановке на Манхэттене, на Пятой авеню, и прошли до Тиффани, Диснея, Трамп-Тауэр, потом все так же пешком до Центрального парка и «Плазы», магнитом привлекающей всех новобрачных. Увидев всю эту толпу на ступенях, мы было решили, что там пожар. Однако они просто курили. Совсем как в Бруклине.

Мы побродили по вестибюлю, заглянули в «Палм-Корт» и «Дубовый зал», потом отправились в деловой центр. Все еще держась за руки. Кэнди оказалась самой красивой девушкой на Пятой авеню (некоторые тоже были в форме), и мне нравилось видеть, как она смотрит на мой сумасшедший город. Нью-Йорк! Следующая станция — Рокфеллер-Центр. Мы встали в толпе, наблюдающей за теми, кто катался на коньках, и тайно мечтающей, чтобы кто-нибудь упал. Кэнди с любопытством смотрела на ледовый бар, где официанты на роликовых коньках подавали капучино и сливки. Это чисто туристское развлечение. Ньюйоркцы не станут строиться в очередь, во всяком случае, не за кофе. Однако когда я увидел, как быстро идет очередь, то решил плюнуть на все. Мы сели за столик, нас обслужили, и расходы (мы взяли четырехдолларовые круассаны) того стоили.

— А что теперь? — спросила Кэнди. На подобных бутону розы губах остались забавные крошки пирожных. Медовый месяц в Нью-Йорке! Только с ней.

— Разумеется, Эмпайр-Стейт-Билдинг.

Кэнди скорчила смешную гримасу.

— Я боюсь высоты. К тому же там наверху кого-то застрелили.

— Глупенькая. Мы не пойдем наверх, — улыбнулся я. — Это для туристов.

Взяв ее за руку, я провел свою личную экскурсию по Эмпайр-Стейт-Билдинг. Игра состоит в том, что надо обойти его вокруг, а потом смотреть на него с разных точек: между домами в центре города — за домами, над домами, сквозь дома… И стараться застать его врасплох. Мы начали возле «Лорд-энд-Тейлор» на Пятой авеню, потом срезали угол на Сороковые улицы вдоль Брайант-парка, поймав неожиданный ракурс сквозь заднюю решетку узкой парковки возле «Америкэн стандарт». Потом прошли по Шестой, насладившись видом со стороны Геральд-сквер (пришлось пренебречь маршрутом, чтобы проехаться на деревянных ступеньках эскалатора у Маки). Потом вернулись на запад через «маленькую Корею», сумев поймать пару драматических ракурсов в воздушных столбах пустого пространства и еще один — сквозь крутые уступы пожарных лестниц. В одиночестве Эмпайр-Стейт-Билдинг выглядит довольно глупо, как гигантская игрушка или декорация для фильма о Супермене. Но в своей среде обитания он излучает достоинство, становясь величественным, как Эверест, то возникающий, то пропадающий за хребтами других гор и дразнящий своей недоступностью. Мы кружили по сужающейся спирали вокруг этого массива почти целый час и закончили эту охоту снова на Пятой авеню под фасадом в стиле «артдеко». На остановке было полно туристов, выстроившихся в очередь за футболками. Продавцы футболок выглядели мрачно: автобусы подходили почти непрерывно, и никто не хотел ждать.

Лучший вид я приберег напоследок — с середины Пятой авеню, если смотреть прямо вверх. Разумеется, надо правильно подгадать со светофорами. Мы с Кэнди, взявшись за руки, уже собирались сойти с обочины, когда меня вдруг окликнул посыльный в желто-черных обтягивающих штанах — один из самых живописных персонажей нашего города, — который сидел на велосипеде у ряда таксофонов на углу Тридцать третьей улицы.

— Эй!

Я остановился — вот как долго пробыл в Алабаме.

— Тебя зовут Ирв?

Я кивнул. Вот как долго пробыл в Алабаме!

Он вручил мне телефон, вроде как подмигнул, вроде как пожал плечами и тут же умчался на своем велосипеде. Я не успел сунуть ему телефон назад, что было моим первым побуждением, а потому поднес трубку к уху. Как вы понимаете, довольно осторожно.

— Алло!

— Ирв? Наконец-то.

— By?

У каждого должен быть такой друг, как Вилсон By — мой свидетель на свадьбе. By изучал физику в Школе естественных наук Бронкса, кондитерское искусство — в Париже, математику — в Принстоне, лекарственные травы — в Гонконге, юриспруденцию — то ли в Гарварде, то ли в Йеле (я все время их путаю), а искусство работы с караванами — в караван-сарае в Гоби. Я говорил, что он американец китайского происхождения, может за минуту настроить двенадцатиструнную гитару с помощью логарифмической линейки и росту в нем больше шести футов? Мы с ним познакомились, когда работали в юридической консультации, ездили на «вольво» и путешествовали на Луну — но это совсем другая история. Потом он отправился на Гавайи и нашел Край Вселенной — снова другая история. Теперь он работает метеорологом-энтомологом (что бы это могло означать?) в джунглях Квецалькана (еще одно непонятное слово).

— А ты кого ждал? — спросил By. — Я рад, что ты наконец-то взял трубку. Твоя тетя Минни сказала мне, что вы с Кэнди уехали в центр с туристическими целями.

— У нас медовый месяц.

— Не может быть! Только не говори, что я пропустил свадьбу!

— Разумеется, нет, — ответил я. — Нам пришлось сначала устроить свадебное путешествие, чтобы Кэнди могла воспользоваться своими отгулами. Как ты уговорил тетю Минни взять трубку? А кстати, и меня? Ты уже в Хантсвилле?

— В этом-то и проблема, Ирв. Я пока в Квецалькане. Дождевой лес или, если точнее, облачный лес. Просто водяная крыша. Мы называем это Водный лагерь.

— Но ведь свадьба в четверг, а ты — свидетель, By! Я уже взял тебе смокинг напрокат. Он дожидается тебя в «Вечерней одежде» у «Пяти углов».

— Да я знаю, — ответил By. — Но у меня проблемы с отъездом. Я потому и звоню узнать, не можешь ли ты отложить свадьбу на неделю.

— На неделю? By, это невозможно. Мы уже заплатили Синди за ледяную скульптуру.

Синди, жена By, поставляла продукты для свадьбы.

— У нас тут сезон ураганов, — рассказывал By. — И у меня непорядок с цифрами. Нужно время.

— При чем тут ураганы и твои цифры? — спросил я. — А жуки и метеоры при чем?

— Ирвинг! — By всегда называет меня полным именем, если ему приходится мне что-нибудь объяснять, что, на его взгляд, и так ясно. — Метеорология — это погода, а не метеоры. А жуки связаны с эффектом бабочки. Мы уже это обсуждали.

— Ах да. Я помню, — согласился я и действительно вспомнил. Вроде бы. Но By все равно объяснил еще раз, как взмах крыла бабочки в лесу, где идет дождь, может вызвать ураган в двух тысячах миль от этого места.

— Вопрос только во времени, — продолжал он, — прежде чем кто-нибудь определит этот участок леса, а мы как раз здесь, и решит клонировать бабочку. На самом деле это моль. У нас их двадцать две, хватит на весь сезон ураганов. Мы не можем прекратить ураган, но можем отсрочить, направить, отклонить от курса. Потому Эй-би-си на нас и накинулась.

— Эй-би-си?

— Они купили телевизионные права на период ураганов, Ирв. Ты что, не читаешь рекламу? Си-би-эс получила НБА, а Эн-би-си достался суперкубок. Эй-би-си выбила Теда Тернера. Мне это на руку. Кому нужен ураган «Джейн», даже если его повысить из тропического шторма в ураганы? Нас наняли, чтобы приурочить ураганы к концу недели, когда у телевидения не хватает новостей. Ну и Дядя Сэм тоже подсуетился, потому что любое уменьшение ущерба — это оставшиеся у него в кармане денежки. Фактически правительство-то и платит по счету за этот «подвесной Хилтон». Подвесной — в прямом смысле, я уже три недели не ступал на землю.

— Я когда-то построил домик на дереве. Вместе со Стадсом. У них во дворе, еще в детстве.

— Дом на дереве в Бруклине? — влез чей-то голос со странным акцентом.

— Кто это? — спросил я.

— Дмитрий, не лезь в разговор! — пролаял By. — Я потом объясню, — это уже мне. — Сигнал уходит. Куда вы сейчас направляетесь, голубки?

А направлялись мы в деловой центр. Первая остановка в «Приятных мелочах» — бутике для новобрачных в нью-йоркском районе, где исторически сгрудились магазины дамского белья и прочей подобной мелочи. Кэнди отправилась за покупками, а я остался ждать снаружи, но, вдохновившись ее примером, зашел в «Галерею восточных новинок» и купил «Сюрприз для новобрачных». («Что это?» — недоуменно спросила Кэнди; я обещал объяснить ей попозже.) Почувствовав прилив романтического настроения, я взял ее маленькую ладошку в свою и провел Кэнди через Шестую авеню, подарив ей самый большой в мире интерактивный букет — прогулку по цветочному рынку длиной в три квартала. Мы как раз покидали туннель из цветущих папоротников у Двадцать шестой улицы, когда на углу зазвонил телефон. Я по наитию схватил трубку.

Если наития у вас бывают так же редко, как у меня, вы будете им следовать.

— Ирвинг, почему ты так долго не отвечаешь?

— Я взял трубку после первого звонка, By. Как тебе удалась эта штука с телефонами?

— Программа такая, — ответил By. — Я спер алгоритмы распознавания почерка из «Эппл Ньютон», связал их программой обслуживания спутника GPS — глобальной системой локализации, — потом прогнал твой почтовый потребительский профиль (похищенный пиратским образом) через макроколлатор неявной логики, украденный с пиратского сидишника, и сделал поправку на то, что последние шесть месяцев ты провел в Алабаме. Мой приятель в ЦУПе станции «Мир» прокачивал поисковые поля через спутник связи до тех пор, пока поле вероятности «Ирв» не сузилось и не зазвонил ближайший к тебе телефон. И ты взял трубку. Voila!

— Я не об этом. — Черт бы побрал этих ученых. — Как ты заставил тетю Минни ответить на твой звонок?

— Изменил звонок! — самодовольно ответил By. — Пришлось, конечно, повозиться, но я сумел влезть в макросистему идентификации и маленько поправил сигнал ее аппарата. Он теперь звонит в точности как дверной звонок. И она почему-то отвечает. Я пошлю тебе расчеты.

— Нет уж, спасибо, — быстро ответил я. — Мне и так есть на что посмотреть, вернее, на кого. Ну, ты понимаешь. Особенно когда она в только что купленных «приятных мелочах». — Кэнди, которая притворялась, что не слушает, вдруг покраснела. — Или, скажем, на тебя в белом смокинге в четверг в полдень. Изменить дату свадьбы мы не можем, так и знай.

— Нельзя ли отложить ее хотя бы на пару дней, Ирв? У меня проблемы с формулой.

— Это невозможно, — отрезал я. — Ледяная скульптура ждать не станет. Отпускай своих бабочек и возвращайся в Хантсвилл. Одним ураганом больше, одним меньше — какая разница?

— Не бабочек, а моль, — обиженно поправил меня By. — И дело не только в ураганах. А если в день твоей свадьбы случится дождь?

— Не случится, — уверенно заявил я. — Не может быть никакого дождя. Синди гарантировала чистое небо. Это включено в счет за обслуживание.

— Разумеется, включено. Но что ты думаешь, оно происходит само собой, Ирвинг? Синди покупает страховку погоды у «Айдо-Айдо» — японского концерна по проведению свадеб, а он, в свою очередь, заключает контракт с компанией «Энтомологические и метеорологические расчеты», то есть с нами, которая составляет расписание церемоний на открытом воздухе по всему миру. Разумеется, для нашей компании ЭМР — это только побочный бизнес. Мелочь. Однако я не могу отпустить первую моль без правильных координат. А мои цифры что-то мудрят.

— Мудрят?

— Математика не работает, Ирв. Ось времени не выстраивается. В такой хаотичной системе, как погода, может быть только одна константа — время, а когда оно не…

Но тут сигнал стал затухать. Кэнди смотрела на меня с подозрением, и я повесил трубку.

— Что означают все эти звонки от By? — спросила она, когда мы снова пустились в дорогу. — Что-то не так с нашими свадебными планами?

— Вовсе нет, — уверенным тоном солгал я. Зачем портить ей медовый месяц (и себе тоже)? — Просто он хочет, чтобы я помог ему с… э-э… математической проблемой.

— Я думала, математический гений у нас — он. И даже не знала, что ты изучал математику.

Я и не изучал. Во всяком случае, после того как окончил среднюю школу. Моим главным увлечением была история, которую преподавала любимая учительница — Гражданка Типограф. Она хотела, чтобы мы называли ее «товарищ», но директор наложил вето. С ней мы отправлялись на экскурсии, например, в Геттисберг и в Харперз-Ферри. Любой курс, который читала Г.Т., будь то «История женского рабочего движения», «История рабочего движения негров», «История еврейского рабочего движения» или бесхитростная «История американского рабочего движения», обязательно включал в себя по крайней мере один поход на Юнион-сквер, и я со временем полюбил этот запущенный, хилый парк, где мне до сих пор слышится цокот лошадиных копыт, крики казаков (так Г.Т. называла полицейских) и волнующие аккорды «Интернационала». Я пытался донести драму этих воспоминаний до Кэнди, но понимал, что, вежливо слушая, она видит только жухлую траву, дремлющих бродяг и обнаглевших белок.

Кэнди не могла дождаться, пока мы выберемся из парка. Ее значительно больше интересовали целые штабеля телеэкранов в витрине «Домашней электроники от Натти Неда» на углу Университетской и Четырнадцатой, где дюжина головок Рози О’Доннелл беззвучно болтали с писателем-фантастом Полом Парком. Замечательная штука — ток-шоу без звука. Мы оба приостановились на минуту посмотреть, когда по всем экранам вдруг побежали цифры. Прямо по Рози и ее гостю.

Я по наитию бросился в магазин. Кэнди — следом.

Все служащие Натти Неда бешено палили из пультов дистанционного управления, пытаясь обуздать и настроить взбесившиеся телевизоры. Мониторы меняли цвет, но изображение оставалось все тем же — очень странным, но странно знакомым.

Я вдруг понял, что это такое. И оказался прав. Точно в этот момент вся витрина переносных телефонов для «ПОСЛЕДНЕЙ РАСПРОДАЖИ» начала звонить. Поднялся ужасающий шум, как будто в детской, полной грудных малышей, все младенцы вдруг завопили разом.

Я схватил ближайшую трубку, остальные сразу умолкли.

— By? Это ты?

— Ирв, ты видел мои расчеты? Я перекачиваю их через среднеуровневую систему обеспечения абонентской связи «комсат». Понимаешь, о чем я? У меня на выходе получаются абсолютно невероятные даты и координаты ураганов, по всем параметрам! Не говоря уж о дождях в дни свадеб. Ясно, что все дело в оси t.

— t?

— Я имею в виду ось времени — константу, которая делает эффект бабочки предсказуемым. Она превратилась в переменную: тут — слишком много, там — слишком мало. А потому я не хочу, чтобы ты заставлял меня звонить тебе по двадцать раз. Это раздражает. К тому же у меня полно здесь других дел. Живу в доме на дереве, как какая-нибудь летающая…

— Я взял трубку после первого сигнала.

— Черта с два ты взял! Телефон звонил двадцать шесть раз.

Я быстренько пересчитал телефоны на прилавке «ПОСЛЕДНЕЙ РАСПРОДАЖИ».

— By, это звонили двадцать шесть телефонов, но каждый прозвонил только один раз. Все хором.

— Что? — заорал в трубку By. — Я вышел в параллель? Это может означать, что имеется искривление.

— Искривление?

— Искривление в локальном пространстве-времени. Этого никогда не случалось, но, разумеется, теоретически оно возможно. И оно может объяснить ускользающую ось времени. Ты не заметил еще каких-нибудь темпоральных аномалий?

— Темп… что?

— Смещения времени, Ирвинг! У вас в Нью-Йорке не отмечается никаких других странностей со временем? Сместившееся расписание? Неожиданные задержки?

— Что тебе сказать… Весь Нью-Йорк — это всегда сплошные задержки, — с ухмылкой сообщил я. — Но на самом деле… — Ия рассказал By, как нам ни разу не пришлось ждать поезда в метро. Или автобуса. — Даже автобус на Пятой авеню подъезжал в тот же миг.

— Автобус на Пятой авеню? Я начинаю думать, тут нечто большее, чем темпоральная аномалия. Возможно, мы имеем дело с развитой формой хронологической сингулярности. Однако мне требуется не только твое субъективное впечатление, Ирв. Мне нужны четкие данные. Слушайте, голубки, вы сейчас куда?

— В деловой центр. Время ленча.

— Прекрасно! — воскликнул By. — Как насчет «Карло», может, там поедите?

Когда мы вместе с By работали в юридической консультации на Центральной улице, то частенько заходили к Карло Каламари в Маленькой Италии. Но только если у нас был о-о-о-чень длинный ленч.

— Ни в коем случае! — вскричал я. — У Карло надо полдня ждать, пока тебе подадут.

— Вот именно, — отозвался By.

В этот момент я ощутил, что кто-то похлопал меня по плечу.

— Вы планируете приобрести этот телефон?

Это был Натти Нед собственной персоной. Я узнал его длинный нос. Видел его в рекламе.

— Ни в коем случае.

— Тогда повесьте, пожалуйста, трубку к той самой матери.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

— Нам вручили меню, как только мы сели, — рассказывал я по телефону — новейшей модели «камаро» — в ресторанчике у Карло. Кэнди тем временем ковырялась в холодном салате из морепродуктов, отодвигая на краешек тарелки все, у чего были руки, щупальца, глаза или ноги, — то есть почти все блюдо.