Путешествие к Краю

— Тебе что, воды принести? — спросила заботливая пчёлка, явно включая мамочку.

— Не! Ик! Ик! Ик! — протянула я, удерживая смех.

— Знаешь, есть средство от икоты! Если положить каплю мёда за щеку, в миг икота проходит. — уже суетилась она вокруг меня, — Сейчас, подожди! — взвизгнула она и умчалась в дупло.

— Ик! Ик! — опешила я, явно не ожидая такого поворота событий.

— Держи! — пчела вылетела пулей из дупла, подлетела ко мне, открыла мой рот, положила мне на язык свежайший мёд, отлетела и стала наблюдать.

О! Всемогущая Фея Цветополья! Что это? По моему рту растекалось что-то божественное, очень сладкое и нежное. Я зажмурилась от удовольствия, сложила крылышки и опустилась на ветку дерева. Я не дышала, я ничего не слышала, что происходило снаружи, только чувствовала, что происходит у меня внутри. А внутри меня было блаженство — редкое чувство даже для феечек. Я хотела продлить его как можно дольше, запомнить и отложить в кармашек для всех всех феечек, чтобы они знали, что блаженство существует даже от еды. Я уже давно не дышала и пчела явно забеспокоилась.

— Вот видишь? Икота прошла! — сказала она, — У всех проходит! — Пчела выглядела счастливой. Я уже открыла глаза и выглядела такой же счастливой, как эта заботливая пчела. А мы смотрели друг на друга, и это было совместное счастье, переживаемое двумя существами — одно существо отдавало и было счастливо, а другое принимало с благодарностью и было ещё счастливее.

— Благодарю вас, добрая пчёлка! — расплылась я в улыбке.

— Да ерунда! Ты извини, что накричала на тебя сначала! Знаешь, сколько воришек на наш медик слетается? Огого сколько! Только успевай отгонять. А некоторых и невозможно отогнать, вот медведи, к примеру. Тогда вся семья страдает. Приходится трудиться, и очень много, чтобы успеть запастись мёдом на зиму. — поведала она мне свою тяжелую жизнь.

— Вы меня простите за смех, — покаялась я, — просто ваш внешний вид слишком добрый и не соответствовал вашему грозному голосу, а вообще — то я летела попросить у вас немного мёда, я совсем была голодная. А здесь, в Густолесье, ничего нет для феечек, кроме грибов.

— Так что же ты молчишь? — запаниковала пчела, — Конечно мы тебя накормим, я сейчас принесу! — хотела было сорваться она с места.

— Благодарю вас, милая пчёлка! Но вы уже накормили меня, когда лечили икоту, мне хватило с головой. Мы же малоежки! — объяснила я, — Вы, не ведая того, уже дали мне то, зачем я к вам, собственно, и летела. И знаете что? Ничего вкуснее я ещё никогда не ела. Это божественная пища. Надо рассказать феям. Мы никогда не ели мёд. Передайте огромную благодарность всей вашей семье! — попросила я.

— Да передай сама! — сказала пчела и кивнула за мою спину.

— Ух ты! — вскрикнула я, обернувшись. Около дупла зависли тысячи пчёл в фартучках и платочках, все до одной улыбались, — Благодарю вас, хозяюшки, и желаю, чтобы никто не посягал на ваш чудесный мёд! — и мне стало стыдно, что я хотела их усыпить.

Пчелы громко зажужжали и закивали головами. Они одновременно вытащили из фартучков платочки и принялись махать мне во след, а я полетела к своему Краю, сытая и довольная.

Глава 11

Я была такая счастливая! И я подумала, что для такого маленького существа как я, для счастья надо совсем немного — каплю мёда и тёплый душевный прием. Крылышки мои от счастья розовели и искрились. Они несли меня ещё быстрее к моим приключениям. Мои кармашки с эмоциями и впечатлениями были битком, а путешествие мое только только начиналось. Я вытянула тело параллельно земле, руки прижала плотно к бокам, выставила нос вперёд и разогналась так быстро, как только позволительно феям. Я чувствовала себя вездесущим ветром, я развернулась животом к небу и летела, лёжа, и даже руки сложила под голову, будто бы я разлеглась на полянке. Это было опрометчиво! Бух! Раздался грохот от моей головы, и я стала падать, мои глаза закатывались под веки, крылья сложились, и я лепестком ромашки падала вниз, кружась и опускаясь к земле. Я понимала, что я врезалась очень сильно, но не в дерево, а во что-то мягкое, а то моя голова разлетелась бы на кусочки. Но посмотреть, что это было, я не могла, и даже моё феечковое любопытство не могло привести меня в чувство и запустить мои крылышки. Я опустилась на что-то мягкое и влажное. Гриб? — подумала я и закрыла глаза. Я слышала шелест крыльев, шорох лапок, шепот и переговоры.

— Да я не виноват! Я же работал! Она сама в меня впечаталась! Смотрите! У меня вмятина на спине! Я чуть клюв не сломал от такого удара! Я его еле вытащил из дерева, она меня забила в него, будто я гвоздь какой-то! — в голосе явно звучала обида.

— Ты что, не мог отскочить? — кто-то спорил с обиженным персонажем.

— Как? Как отскочить? Я спасал сосну! А глаз на спине у меня нет! — кипятился он.

— Да! Глаз нету! — протянул второй.

— А у неё? А у неё что, глаз нету? Как она могла врезаться? — вступил в разговор третий.

— Ну, кто знает, как спасать фей? — спросил ещё кто-то.

«Что-то их слишком много…» — подумала я, но открыть глаза не могла. Но очень хорошо, что я думала, значит, я не упала в обморок, а то они меня точно не смогли бы привести в чувство. А так-то пускай спасают. Даже я не знаю, как сейчас меня надо было спасать. Так я ещё не втыкалась головой и не падала с обездвиженными крыльями.

О! Великая Фея Цветополья! Я хотела вскочить, но даже пошевелиться не могла. А вдруг мои крылья отказали навсегда? Вдруг я больше никогда не смогу летать? — рыдала я про себя. Я понимала, что по щекам слёзы не текут, и я вообще перестала понимать, что происходит.

— Может её поцеловать? — спросил кто-то, — В легендах, я слышал, помогало… — заключил он же.

— Да это ото сна помогало, — встрял в разговор ещё кто-то, — она не спит, явно сознание потеряла. Всех бы тебе целовать! — буркнул он.

Сознание потеряла? — удивилась я. Как же так? И кто меня теперь вернёт в мое сознание? Постой — ка! — перебила я свой собственный поток мыслей, я ведь все слышу, все понимаю, вот размышляю даже, значит я в сознании. Просто какие-то настройки сбились при таком ударе.

— Надо позвать Бартон! — вспомнил кто-то из спасателей, — Слушай, Дятел! Слетай! Позови!

— Ты что, издеваешься? Не видишь, что я пострадавший? У меня вмятина на спине! Я вообще на больничный ухожу на три дня. Будете сами свои сосны от личинок спасать! — сказал он и явно надулся.

Кто это, интересно, Бартон? — думала я, а сможет ли она меня вылечить? А чем будет лечить? Только бы не иглоукалыванием! Я очень боюсь острых иголок, я и с ёжиком сначала боялась дружить, только на почтенном расстоянии. А почему это я решила, что Бартон — это она? Может это какой-нибудь старичок — боровичок (я слышала, что такие ещё водятся в тёмной чаще Густолесья)?

— Ладно, я сгоняю. — сказал приятный голос.

«Спасибо тебе, доброе существо!» — проводила я его мысленно себе за помощью.

— Ох, держись, девонька! Бартон беспощадна, лечит на убой. Встанешь, как миленькая, и полетишь восвояси со всех крыльев! — причитал голос с явным сочувствием.

О! Всемогущая Фея Цветополья! Что же делать? — испугалась я. Вылечиться на убой — перспективка так себе, да и поджилки мои уже задрожали, и чувствовала я, что мои крылья все в фиолетовых пятнах.

— Вижу! Вижу! Вижу! Уже близко! — обрадовался голос.

— Сейчас! Сейчас! Сейчас! Сейчас тебя спасут, девонька! — кипятился голос рядом.

— А меня кто спасать будет? У меня вмятина на спине! — капризничал тот, в кого я врезалась.

Ну надо же было так врезаться головой в живое существо, еще и днём! — удивлялась я самой себе.

— Не гунди! — шикнули на мою жертву.

— Хм! — хмыкнул тот и явно отвернулся (я бы точно отвернулась).

— Бартон! Бартон! Помоги! У нас ЧП! — все хором завопили у меня над ухом.

— Цыц! — громко скомандовала, видимо, Бартон, — Тихо! — я почувствовала тяжелый взгляд мне в лицо, аж дрожь пробежала по всей фее (это я про себя), — Так! — протянула Бартон. Она взяла мою руку, приподняла её и отпустила. Рука упала, как ветка, снова на гриб. Тогда Бартон взяла мою ногу, приподняла её и снова отпустила — та тоже упала совсем безжизненная, — Да, тяжелый случай! — заверила она, — Так! — она приложила что-то липкое к моему лбу, от этого прикосновения моё тело хотело сорваться с места и улететь, но оно продолжало также лежать сухой веточкой, — Попробуем моё коронное! Так! Всем отойти подальше! Неизвестно, какая будет реакция у неё… — шепотом сказала Бартон.

О! Всемогущая Фея Цветополья! — молилась я, не отдавай меня в эти липкие лапы на опыты! И тут я почувствовала мокрый шершавый язык на моей щеке, который царапал мою нежную кожу от подбородка до самого лба.

— Что? — закричала я и открыла глаза, но сдвинуться с места не смогла, так и осталась лежать в том же положении.

— О! Сработало! — закричали радостно наблюдатели, аж запрыгали и захлопали, кто — в лапки, кто — в крылья.

— Что сработало? — возмутилась я, — Не позволительно так издеваться над феями! — я была крайне возмущена.

— Ну что ты, милочка, кипятишься? — томно спросила Бартон (и кстати, оказалось, что это была огромная коричневая жаба, покрытая противными бородавками), Очнуться — очнулась, а встать не смогла — плохой признак, обычно в этом месте все вскакивают и убегают… — задумалась жаба, — Тяжелый случай! — заключила она снова, — Надо её ко мне на болото перетащить, здесь загнётся совсем. Варево ей просто необходимо, иначе не взлетит. — это было решающей фразой для меня.

— Как это не взлечу? — спросила я.

— Спасать тебя надо, девонька! Срочно! Если варево за три дня не поможет — всё! Пешие прогулки и бег трусцой! — сделала вывод жаба.

— Я готова на варево, я готова на болото! Я не могу пешком! Я же фея! Я обязана летать!

— Ну конечно, конечно! Успокойся! — торопила Бартон, — Закидывайте её мне на спину! Только аккуратно, не поломайте ей крылья! А то все зря! — меня подняли с гриба и положили на такую же мягкую и влажную спину жабы. У меня опять побежали мурашки по телу.

— Эй! А кто меня спасать будет? — спросил капризный голос.

— Слушай, дятел! Приложи шишку! Ну или хочешь, я тебя лизну? — спросила Бартон. И все вокруг покатились от смеха. Я тоже хихикала, лёжа на спине у жабы. И что меня ждало впереди, я не знала, но на то оно и путешествие, со всеми неожиданностями и непредсказуемостью. Я решила расслабиться и наблюдать жизнь, тем более, что мне больше ничего и не оставалось.

Глава 12

До болота оказалось всего три жабьих прыжка. Меня совсем не укачало, и было нежёстко приземляться. В какой-то момент мне даже понравилось кататься на жабе. Меня переложили в кувшинку и окружили хороводом из зелёных лягушек. Я так близко лягушек ещё никогда не видела. Они не были противными, как рассказывали. У них были большие озорные глаза и белозубые улыбки.

— Девочки, присмотрите за феей! — скомандовала жаба, — Мне нужно варево приготовить!

— Да! Да! Да! — захохотали лягушки и стали кружить мою кувшинку, — Ты говоришь? Что случилось? — наперебой галдели они.

— Если вы будете продолжать крутить мою постель, вы меня укачаете, и я усну и ничего вам не расскажу — заверила я хохотушек.

— Ой! Прости! Прости! Давай рассказывай! — квакали лупоглазики.

— Я путешествую на Край! Все о нём говорят, но никто его не видел никогда, так вот, я хочу сама там побывать.

— Ого! — удивились лягушки.

— Ну, у меня было много приключений, очень много, это целый год можно рассказывать! Но сюда попала по глупости и невнимательности. Врезалась головой в дятла, когда он стучал по сосне! — выдохнула я. Лягушки стали так громко хохотать, что волну подняли на болоте. Я хотела обидеться, но, представив себя со стороны, тоже начала хохотать. Правда было непривычно хохотать лёжа и не двигаться, но всё равно смех помогает жить (это я вспомнила слова Ёжика).

— Что это у вас за цирк происходит? — спросила жаба строго, — Давайте её сюда, ближе к берегу! — она была строга с этими лягушками. И меня опять закружили по поверхности воды. Капли воды долетали до моего тела и лица, было неприятно и зябко, — Ну что, будем лечиться! — нагнулась надо мной жаба, — Открой рот! Только предупреждаю — надо глотать, выплевывать нельзя, иначе придётся готовить новое варево, а ингредиентов мало. Днем с огнём не найдёшь сейчас окислетус мачатус! А тебе одного раза, чувствую, недостаточно. Ты же хочешь летать? — удостоверилась моя спасительница.

— Конечно хочу! — выпучила я на неё глаза.

— Тогда глотать! Поняла? — переспросила она меня.

— Поняла! Давайте! Я проглочу! — суетилась я. Жаба нагнулась надо мной ещё ниже, капнула мне в рот зелёную жидкость и стала наблюдать.

О! Всемогущая Фея Цветополья! Что? Что? Что это? Во рту у меня горело, как будто хулиганы разожгли у меня там костер и подкидывают туда сухие бревна. Слёзы катились из моих глаз, превращаясь в жемчужины (хитрые лягушки разбирали их на сувениры). Из моего носа валил пар или дым. Я уже даже не понимала, что происходит.

— Глотать! Иначе не полетишь! — крикнула жаба и схватила меня за руку. Я зажмурилась, собрала всю свою волю и протолкнула это варево внутрь себя. Это зелёная жидкость прожигала все на своем пути — от горла до желудка.

— Это точно поможет? — спросила я, но глаза ещё не открыла.

— Ну посмотрим! Кому и одного раза хватает, кому и не помогает. Тебе решать! Хочешь летать, значит поможет. — заключила жаба, — Вся сила в тебе, тебе решать! — пожар внутри меня затих, и я стала погружаться в сон.

— Тссс! — прошептала жаба лягушкам. И я провалилась в волшебные грёзы. Мне снилось Васильковое поле, такое большое и красивое. Я кружилась в хороводе с бабочками и стрекозами. Солнце грело наши крылышки. И в этом сне я точно была счастлива. Я летала!

— Ну всё, красавица, пора просыпаться! — вдруг кто-то издалека сказал мне в ухо, — Вставай! Вставай! Третий день спишь! — голос приближался и становился громче.

— Как третий день? — прошептала я.

— Вот так! Три дня спишь! Уже стала волноваться за тебя. Думала, что рецепт перепутала для варева. — я открыла глаза и даже испугалась, на меня смотрели огромные глаза, они были совсем близко от моего носа.

— Ааа! — закричала я.

— Ааа! — крикнула жаба и отскочила от меня, — Ты что так орёшь? Напугала!

— Извините! Я и сама испугалась спросонья! — сказала я и улыбнулась. Я села и потянулась так сладенько, что самой стало завидно, — О! О! О! Смотрите, какая я стала! — я лыбилась от уха до уха.

— Вижу, — улыбалась жаба, — ну-ка на ноги встань! — я, помогая себе руками, встала на ноги, попрыгала и захлопала в ладоши. Уже хотела обрадоваться, но поняла, что крылья мои не подключились (у феечек, когда они хлопают в ладоши от радости, крылья начинают быстро махать, а сейчас они безжизненно висели).

— Ну что же, надо повторить процедуру! — заявила жаба, — Ты перекуси пока, а то опять вырубишься на три дня! — сказала она и ушла варить свое варево. Я рухнула на живот и уткнулась лицом в цветок. Я сдерживалась, чтобы не плакать, дабы не разбазаривать своей жемчужинки.

— Салат будешь? — спросили лягушата, — Свеженький! Надо поесть, чтобы силы были у твоих крыльев поднять тебя в небо.

— Не хочу! — буркнула я.

— Просто варево на голодный желудок заходит ещё хуже, будет жечь со страшной силой.

— Давайте свой салат! — подняла я свою голову, вспомнив про пожар во рту в первый раз, — Из чего он?

— Лепестки ромашек, чуть нектара и ещё что-то, жаба не сказала.

— Нектар? — переспросила я, — Давай! Давай! — я уселась есть. Салат был наивкуснейший, лепестки таяли во рту, нектар был наисвежайший. Я была почти счастлива. Почему почти? Да просто мысль про крылья не покидала меня. Феи не могут не летать, как жить — то тогда? Что делать? Я заметила, что начинаю впадать в панику от своих мыслей. Так! Стоп! Ну, в конце концов, буду ходить по земле. До Цветополья пешком, конечно, далеко идти и долго, но все же возможно. Или можно на ком-нибудь долететь. Выходы — то есть. Главное — не запугать себя и не получить депрессию. «Так! Соберись!» — скомандовала я себе, «Безвыходных ситуаций не бывает (вспомнила я слова Ёжика). Точно! Я найду выход! А где мой волшебный порошок?» — вспомнила я, пошарила по карманам и обнаружила целый пакет волшебного порошка.

— Не, девонька! Моё варево и твой порошок — дело несовместимое! — вдруг послышалось сзади меня. «Она что, мысли читает?» — спросила я саму себя, не оборачиваясь, — Читаю, читаю! И мысли, и чувства! И от твоих мыслей у меня бородавки потемнели на спине. — сказала Бартон спокойным голосом. «О! Всемогущая Фея Цветополья! За что мне всё это?» — сказала я про себя, — А кто она? — спросила жаба, — Ну эта, Фея Цветополья, про которую ты все время вспоминаешь? Богиня какая? Или это ругательство?

«Она все мысли мои слышит! Может я просто вслух говорю и не замечаю? Вдруг она мой дар украла — дар читать мысли?» — опять я про себя.

— Ничего я не крала. У тебя все на лице написано. — сказала жаба.

— На лице? А кто написал? А что там написано? — я заглянула в свое отражение в воде. На лице ничего не было, кроме моих собственных огромных глаз.

— Ну ты и дурёха! — захохотала жаба, — Сотряснулась головой! Совсем ничего не понимаешь? — удивилась она, — Давай-ка ложись на спину! Надо принять варево! — жаба явно подобрела.

— Погоди! — сказала я, — У меня вопрос, пока ты меня снова не вырубила.

— Дааа? — удивилась жаба, — Спрашивай!

— Раньше, в своем Цветополье, я как-то читала одну книгу, и там была история про жабу, и там была такая фраза… (Я её до сих пор не понимаю, а у Ёжика забыла спросить.) А сейчас ведь самый подходящий случай.

— Ну? Давай задавай вопрос! — заторопила меня жаба, — Что тянешь?

«Ага!» — подумала я, «Любопытная, значит, как я?». Не успела я додумать свою мысль, как жаба выпалила:

— Да! Любопытная! И что? И это не порок, это преимущество! Потому что я всегда в поиске нового, неизведанного! Я, может, первооткрыватель! Вот кто варево придумал? Кто? Я! А кто его первый на фее применил? Кто? Я! — и тут она осеклась.

— Что? — закричала я, — Ты пичкала меня этим пойлом и даже не знала, что оно поможет?

— Ну помогло же! — отвела глаза жаба и явно покраснела.

— Ну вы тут сами все странные! — возмущалась я.