Признаться в любви нелегко

Никола внимательно посмотрела на него и широко улыбнулась.

– Такие люди, как вы, отец Питер, возвращают веру. Безгранично вам благодарна.

С этими словами она ушла.

Задержавшись на светофоре, Бретт Хэркорт нетерпеливо барабанил пальцами по рулю своего синего «БМВ» с открывающимся верхом – он опаздывал на встречу. Что за черт!

Бретт нахмурился, увидев, как из расположенного напротив здания «Лайфлайн» вышла его жена. Она не стала переходить дорогу, а остановилась на тротуаре и стояла так, погруженная в раздумья.

Как обычно, привлекает к себе всеобщее внимание, сухо отметил про себя Бретт. Мужчины, проходя мимо, замедляли шаги, а потом оборачивались.

Но что она, черт возьми, делала в «Лайфлайн»? Бретт Хэркорт недоумевал. Может быть, искала новый хитроумный способ отделаться от него? Если, конечно, при своей и без того невероятной активности не придумала себе еще одно занятие…

Он собрался было окликнуть ее, но загорелся зеленый свет, и Бретт поспешно тронулся с места.

Что касается Николы, то она, поразмышляв немного, решила доставить себе удовольствие и пообедать в городе.

Оставив машину на парковке, девушка отправилась на пирс, где облюбовала итальянский ресторан с видом на шлюпочную гавань «Марлин Марин».

Ресторан, как всегда, был заполнен до отказа, однако Никола нашла свободный столик на веранде и заказала легкий ланч: жареные, мелко нарубленные помидоры с базиликом на гренках.

В ожидании своего заказа она потягивала минеральную воду, рассеянно играя обручальным кольцом, и прокручивала в голове беседу с отцом Питером Каллэмом, а главное – думала о том, что ее заставило туда отправиться.

Наверное, причина в том, что она никогда не могла разговаривать на эту тему с Бреттом, размышляла Никола. Несколько раз пыталась, но каждый раз беседа заканчивалась ссорой.

Никола Хинтон сочеталась браком с Бреттом Хэркортом в простом, но красивом платье миди из шуршащего шелка цвета слоновой кости, подобранной в тон ему маленькой шляпке без вуали, украшенной цветами, и в коротких перчатках. Церемония состоялась в саду его дома в присутствии священника и гостей – представителей его семьи. Дети были тоже, но в свои три и четыре года не смогли по-настоящему оценить всю важность происходящего. Тем не менее они испытывали неописуемый восторг оттого, что она переехала к ним в дом.

Никола закончила свой ланч и вздохнула, вспомнив, что, произнося супружескую клятву, чувствовала себя очень неуютно, но потом справилась с собой и пришла к выводу, что по крайней мере ей нравится этот по-житейски мудрый человек, так что их бракосочетание не такое уж притворство. Теперь же, оглядываясь назад, она поняла, что их брак был все-таки чистым притворством.

* * *

– На Западном фронте без перемен?

– Ой! – Никола вздрогнула.

Был вечер того же дня, и она сидела в рабочем кабинете за большим красивым столом кленового дерева, разбираясь с домашней бухгалтерией. Перед ней лежали открытая чековая книжка и пачка счетов. Было половина девятого, дети уже легли спать, из музыкального центра доносились приглушенные мелодии.

Она сдвинула на лоб очки в роговой оправе и строго посмотрела на вошедшего Бретта. В одной руке у того был стакан виски, другой он стягивал с себя галстук.

– Ты должен был прийти домой к ужину.

– Прости, – пробормотал он, – я задержался.

– Ты не должен извиняться передо мной. Другое дело – твои дети… Ты обещал им, что вместе с ними посмотришь по телевизору «Уигглов».

– Черт, совсем забыл! – Бретт Хэркорт взъерошил свои темно-каштановые волосы. – Они забыли про видеомагнитофон? Я могу посмотреть «Уигглов» по видику вместе с ними.

– Это была прямая трансляция специального концерта.

– Значит, я по уши в грехах?

– Я бы сказала, да. И совершишь еще больший грех – перед своей печенью, если у тебя войдет в привычку ужинать шотландским виски.

У Бретта Хэркорта были карие глаза, взгляд которых становился временами удивительно загадочным, к большому огорчению Николы. Порой он казался также холодным и высокомерным. Но бывали времена, когда она замечала в его взгляде насмешку, хотя лицо его при этом оставалось совершенно невозмутимым. Как, например, сейчас.

Он мрачно сказал:

– Это была моя первая и последняя трапеза сегодня. Денек выдался кошмарный, и я попросил своего секретаря заказать мне ужин. Ты нашла себе новое увлечение, Никола?

Она непонимающе уставилась на него. Он присел на уголок стола, и взгляд его скользнул по ее фигуре. На Николе была просторная белая футболка с золотыми и серебряными ракушками и желтые леггинсы. Волосы она закрутила узлом и заколола большим пластиковым зажимом.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты говоришь таким тоном, словно собираешься перевоспитывать меня. Тоном, который подобает жене, чего, согласись, ты старалась всегда избегать любой ценой.

Атласная кожа на ее щеках слегка порозовела, но она холодно ответила:

– И не без основания, Бретт. Я ведь только номинально твоя жена, не так ли?

– Интересно, сколько можно напоминать мне об этом? – проговорил он, на сей раз открыто улыбаясь.

– Ровно столько, сколько я пытаюсь напомнить тебе, что ты – мой муж только номинально. Ты не можешь руководить моей жизнью, – спокойно ответила она.

– Мне не казалось, что я это делаю.

Никола пристально посмотрела на него, пытаясь скрыть раздражение, но Бретта невозможно было обмануть.

– Разве я это делаю? – рассудительно спросил он. – Скажи мне, в чем я тебе хоть когда-то препятствовал? Разве ты не приходишь и не уходишь, когда хочешь, разве не проводишь время так, как хочешь?..

– Ну а если бы я вдруг решила, что хочу поехать в… Тибет, все бы сразу стало по-другому, не правда ли? – выжидательно спросила она.

– Бесспорно, – согласился он. – Не думаю, что это была бы хорошая идея.

Никола разочарованно воззрилась на него.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Я знаю, что мы пришли к соглашению – после того, как тебя в буквальном смысле слова похитил человек, пользующийся дурной славой распутника. Брак лучше всего обеспечит тебе безопасность, Никола.

– Мне было всего девятнадцать, – произнесла она побелевшими губами.

– А сейчас только двадцать – ну, ладно… – Бретт пожал плечами, когда она открыла рот, чтобы возразить, – почти двадцать один. Но я все еще не знаю, прибавилось ли у тебя мудрости, которой тебе столь очевидно недоставало тогда. – Он насмешливо посмотрел на нее. – Болтовня о Тибете не слишком вяжется со зрелостью. И отсюда мой следующий вопрос: что ты делала в «Лайфлайн» сегодня?

Никола ахнула:

– Как?.. Он не мог!

– Я так и знал, что тут замешан какой-то он, – сухо произнес ее муж.

Она вскочила.

– Ты не можешь обвинять меня в том, что у меня есть мужчина, Бретт! С тех пор… с тех пор, как это случилось, – а я тогда и понятия не имела, что тот человек заманит меня под лживым предлогом, – у меня не было никаких дел с мужчинами! Ты говоришь так, как будто я сама добиваюсь мужского внимания.

Бретт Хэркорт иронично поднял бровь.

– А тебе этого и не требуется, Никола. Мужчины сами к тебе липнут. Итак, что ты скажешь по поводу «Лайфлайн»? И почему это ты так разволновалась?

– Если ты выслеживал меня, Бретт… – произнесла она сквозь зубы.

– То ты?.. – спросил он, прежде чем она договорила, с интересом наблюдая за ней.

– Ты что, действительно следил за мной? – раздраженно повторила Никола свой вопрос.

– Нет. Я просто остановился на светофоре как раз в тот момент, когда ты выходила из здания «Лайфлайн». Так вот, если у тебя появилось новое увлечение, помимо музыки, – он показал на красивую арфу, которая стояла в углу кабинета, – уроков пилотирования, индонезийского языка и любимой тобой керамики, я ничего не имею против, но… – Он помолчал. – Что-то говорит мне, что дело не в этом.

Никола сделала глубокий вдох.

– Ты что, сознательно пытаешься унизить меня? – спросила она, вопросительно подняв брови.

Бретт пожал плечами, слегка улыбнулся.

– Ни в коем случае. Больше того, я бы даже добавил, что ты высокоинтеллектуальна, равно как и артистична, а твой инструктор по пилотированию утверждает, что ты – прирожденный пилот. Но это тем не менее все равно не объясняет твоего визита в «Лайфлайн».

Никола ходила из угла в угол и мрачно размышляла о том, что от Бретта ничего невозможно скрыть. И так было всегда.

Она остановилась возле арфы и нежно провела пальцами по струнам. Когда полились плавные звуки, она прижала к струнам ладонь и повернулась к мужу.

Бретт был на двенадцать лет старше Николы и обладал умом острым как бритва. Несмотря на то, что он сидел, было видно, что это человек высокого роста, хорошо сложенный. Его нельзя было назвать красавцем, но он обладал большим обаянием. Впрочем, он часто словно уходил в себя, и тогда его окружала таинственная аура мощного недоступного интеллекта и создавалось впечатление, что этот человек идет своим независимым путем.

Весьма притягательный мужчина, и не только для меня, мрачно подумала Никола. Для большинства женщин. И все еще, как она подозревала, и для его бывшей жены Мариетты, хотя они находились в разводе уже четыре года.

– Никола?

Она перевела взгляд на мужа и пожала плечами.

– Я ходила к консультанту по вопросам семьи и брака, только и всего.

На какой-то миг ее охватило чувство удовлетворения оттого, что ей удалось ошеломить его. Но он тут же зловеще спросил:

– Это мужчина?

– Да, консультант оказался мужчиной, меня это тоже сначала привело в замешательство, но… К тому же он священник и был очень любезен, Бретт, так что тебе нечего беспокоиться по этому поводу.

– И что же он тебе посоветовал?

– О, тебе это очень понравится, – сказала она с иронией. – Он посоветовал мне ничего не менять.

Что это? Не обманывают ли ее собственные глаза? Никола могла поклясться, что увидела, как он вздохнул с облегчением. Потом он сказал:

– Это было не то, что ты хотела услышать, я уверен.

– Нет, – согласилась Никола. – Однако это не означает, что я буду следовать его совету буквально.

– Никола, я…

– Не надо, Бретт, – неожиданно остановила она его легким жестом. – Я не планирую немедленно куда-то уезжать, но это не значит, что я со всем смирилась.

Казалось, он собирался что-то сказать, но потом, очевидно, передумал и шутливо проговорил:

– Значит, я могу надеяться, что ты будешь здесь в тот день, когда тебе исполнится двадцать один год?

– Да.

– Ты произнесла это без особого энтузиазма.

– Пока без энтузиазма. – Она посмотрела на него, и в ее синих глазах мелькнула злость. – Тем не менее не воображай, что тебе удалось отделаться от просмотра «Проделок Уигглов».

– Разве не удалось? Я хотел сказать, – торопливо исправился он, – что и не собирался отделываться. Я просто забыл.

– А потом с облегчением вздохнул, в чем я не сомневаюсь. Но мы их не смотрели.

Бретт Хэркорт, прищурившись, посмотрел на жену.

– Как это?

– Зная, как сильно ты любишь этих «Уигглов», я уговорила детей разрешить мне записать программу на видик, чтобы мы все вместе смогли посмотреть ее завтра. А завтра, между прочим, суббота, если ты забыл, – один из тех двух дней недели, когда ты свободен от работы и разных других дел.

– Ты устроила мне такое?

– Да, Бретт. Устроила, – серьезно ответила она, а потом расхохоталась. – Они очень забавные, эти «Уигглы», знаешь ли!

– Ты как ребенок. Четверо молодых лоботрясов, пробравшихся в детский сад, чтобы там поживиться. Могу себе представить, – задумчиво сказал он. – Ну, ладно.

– Ты должен поблагодарить меня за то, что я предотвратила кризис. Саша была вне себя, когда ты не пришел.

– Саша такая же притворщица, как и ее мамаша, – беспощадно заметил Бретт Хэркорт.

– И с каждым днем становится все больше и больше на нее похожа, – согласилась Никола с легкой улыбкой.

– А как насчет Криса?

– О, я думаю, он весь в отца.

Бретт удивленно поднял бровь.