Дренг

Я вдруг почувствовал прикосновение к своему локтю и обернулся. К нам подошли Торбьерн и Хромунд, и кузен с недоумением взирал на происходящее.

— Бранд, тебе что, мало одного трэлла? — прошептал он. — Что тут происходит?

С товарищами за спиной я вдруг почувствовал себя гораздо увереннее.

— Мне не нужны гребцы. Мне нужен этот человек. Он не стоит десяти марок, — сказал я.

— Ладно, я и впрямь погорячился с ценой, — пробормотал работорговец, глядя на моих спутников, исподлобья глядящих на него. — Пять. Пять марок, вот его настоящая цена. Он силён, сможет долго работать!

— Рабы столько не стоят, — вмешался Торбьерн.

— Он принёс мне убытки, — пробормотал торговец.

— Твои убытки это не моя проблема, — сказал я. — Четыре пенни. Вот что я тебе предлагаю.

Вся мелочь, что завалялась у меня после пьянки в таверне и расчётов за корабль.

— Ты насмехаешься надо мной, северянин? — вспыхнул работорговец. — Я кликну стражу! Подите прочь, не мешайте мне торговать!

— Я передумал, — хмыкнул я, почесав подбородок. — Я предложу тебе гораздо больше.

— Что? — глаза работорговца вновь заблестели.

— Твою жизнь, — произнёс я. — В обмен на него.

— Поди прочь! Стража! — завопил работорговец, но я уже бросился к помосту.

Топор сам скользнул мне в руку, и я рубанул по цепи, соединяющей Эйрика с остальными рабами, и дрянное железо лопнуло. Эйрик Гудредсон тут же кинулся на работорговца, накидывая на его шею обрывок цепи и начиная его душить.

— Бранд! — воскликнул кузен, и я обернулся.

К нам уже мчалась стража.

* * *

Скидбладнир — мифический корабль богов, в любую погоду идущий под попутным ветром и при необходимости складывающийся до размеров платка.

Глава 11

Эйрик Гудредсон свернул шею этому работорговцу, словно цыплёнку, спрыгнул с помоста и хищным взором окинул толпу, сквозь которую пробирались служители порядка, активно распихивая горожан локтями.

— Уходим! — приказал я.

Никаких других вариантов попросту не оставалось, общаться с законниками и платить виру, которую нам неизбежно назначат, дураков не было. И мы припустили бегом, направляясь к «Морскому соколу» и пытаясь оторваться от погони.

Я на ходу сорвал с себя плащ и накинул на Эйрика, чтобы его белая кожа не сверкала посреди городской серости, и тот благодарно кивнул. Торбьерн, Хромунд и Кеолвульф бежали следом, и коза, подскакивая на плечах моего трэлла, жалобно блеяла.

— Бранд, ты чего наделал? — возмущённо спросил кузен.

— Видимо, как всегда, какую-то глупость! — засмеялся я.

Ситуация меня скорее забавляла, чем пугала. Я знал, что совершил хороший поступок, пусть даже немного противозаконный.

— Стоять! Задержите их! — доносилось нам в спины, но догнать нас местные законники не могли или скорее боялись, следуя за нами небольшой кучкой.

Мы двигались самым коротким путём к пристани, и кембриджские горожане расступались у нас на пути, даже и не думая нас задерживать. Дураков не было.

— Гуннстейн! Отчаливай! — прокричал я, едва завидев фигуры норманнов на пристани.

В конце концов, всё, что нам нужно было сделать в Кембридже, мы сделали. Кажется. Добычу продали, корабль купили.

Викинги засуетились, начали готовиться к отплытию, несколько человек, наоборот, высыпали на сушу со щитами и копьями, готовые в случае заварушки сразу же прийти к нам на помощь.

Кольчуга шелестела на бегу, как чешуя, отдавливая плечи своим весом, мокрая кембриджская грязь скользила под сапогами, шлем, который я нахлобучил на голову, съехал на нос, наполовину перекрывая обзор, но я продолжал бежать, уверенный, что мои спутники делают то же самое.

Наконец, мы добрались до деревянных мостков, пробежали мимо наших караульных и сходу запрыгнули на борт, а вслед за нами начали запрыгивать и те, кто оставался на берегу.

— Что произошло? — крикнул Вестгейр. — Кто это такой?

Я ничего не ответил, пытаясь отдышаться после этого марафона. Швартовы уже отдали, гребцы оттолкнулись вёслами от пристани и течение начало сносить «Морского сокола» на середину реки. Мы снова были в безопасности. Если саксы не начнут стрелять из луков, конечно. Но до этого вряд ли дойдёт.

— Воры! Убийцы! — завопили с берега, отвечая вместо меня.

— Что у вас стряслось? — спросил Гуннстейн.

— Это всё Бранд! — тут же заложил меня кузен.

Эйрик осмотрелся по сторонам.

— Чтоб мне провалиться… Это же «Морской сокол»! — произнёс он, хватаясь за высокий борт. — Что они сделали с моим кораблём…

— Кто ты такой? — нахмурился Гуннстейн. — Что вообще происходит?

— Я — Эйрик Гудредсон из Фьядрюндаланда! — представился Эйрик. — А это — мой драккар!

— Наш драккар, — поправил его Асмунд.

— Конечно, конечно! — закивал Эйрик. — А вот этот юноша спас меня из лап работорговца, за что я ему бесконечно благодарен…

— Бранд Храфнсон, — сказал я, понимая, что он даже не в курсе, как меня зовут.

Он подошёл ко мне и сначала крепко пожал мою руку, а потом обнял в порыве чувств. Я неловко похлопал его по своему же плащу.

— Это мой драккар, — заявил Эйрик, но тут же исправился. — Был. И я проклинаю тот день, когда мы встали на стоянку в устье Грейт-Уза.

— Теперь это наш драккар, — повторил Гуннстейн. — Но у нас не хватает гребцов, и ты можешь занять место на скамье. Нам не помешает лишнее весло.

— Благодарю, почтенный, — чуть поклонился Эйрик. — Я с удовольствием приму ваше предложение.

Течение Кема тащило нас вниз по реке, и мы почти не прикладывали усилий, чтобы двигаться вперёд, так что времени поболтать и познакомиться у нас хватало. Эйрику выдали одежду с чужого плеча, каждый поделился, чем смог, из своих запасов и трофеев. Щит и копьё нашлись из тех, что мы захватили у саксов, благо, не все трофеи нам пришлось продать.

А вот с припасами оказалось не всё так радужно. Торбьерн и Хромунд договорились о поставке и даже внесли предоплату, но моя выходка и поспешное бегство спутали им все карты, так что из провизии на «Морском соколе» теперь имелась только одна-единственная несчастная коза, с потерянным видом бродившая вдоль корабля туда и обратно. Да и ту изначально предполагалось забить на жертву морским богам.

Путешествие предстояло долгое, в Данию путь неблизкий, и мы срочно решали, что делать, учитывая то, что денег у нас не осталось, а для грабежей у нас было слишком мало воинов, и любое деревенское ополчение с вилами и серпами могло дать нам отпор. Голодать не хотел никто.

— Может, продадим ещё чего-нибудь? — предложил Фридгейр. — Вниз по течению есть ещё города.

— Это ещё зачем? — возмутился Сигстейн Жадина. — Я предлагаю ограбить какую-нибудь деревушку. Уж еда для нас должна найтись в любой дыре, даже в этой нищей Восточной Англии.

— Нас слишком мало, — произнёс Гуннстейн. — Мы не можем себе позволить потерять кого-то ещё.

— А я бы вернулся в Мерсию и отомстил за наших братьев! — рявкнул Кьяртан.

Мы шли вниз по течению, миновали то место, где Кем впадает в ещё более широкую и могучую реку. Я узнавал эти места, вдоль этой реки мы и шли к Кембриджу последние пару дней, вернее, нас вёл Кеолвульф, притихший почти сразу, как мы вышли из города.

Так же, как и Эйрик, который молча наблюдал за нами. Причин ему не верить у меня не было, скорее всего, корабль и в самом деле раньше принадлежал ему, но он и не надеялся на то, что сумеет его вернуть. Он просто радовался вновь обретённой свободе и ощущению свежего ветра на лице.

Но отсутствие хёвдинга в нашей команде точно бросилось ему в глаза. Сперва он почему-то решил, что командую я, даже несмотря на то, что я был слишком молод для такой роли, но потом понял, что лидера среди нас нет.

— Настоящий норвежец в море без еды не останется, — заявил Вестгейр, намекая на то, что в море всегда можно наловить рыбы, но у нас не было ни сетей, ни удочек.

— Если бы не выходка Бранда, у нас была бы еда, — проворчал Олаф.

Я видел, что он не стремится к новому конфликту, а просто высказывает недовольство, поэтому не стал ничего ему говорить. Вместо меня ответил Эйрик.

— Зато у вас в команде появился я, — широко улыбаясь, произнёс он.

Он обладал каким-то жутким обаянием, притягивая взгляды и заставляя людей к себе прислушиваться, и быстро завоевал всеобщее расположение, так что никто уже не возражал против его присутствия.

— Однажды мы ходили далеко на восток, где нет ничего, кроме снега и берёз, — рассказал Эйрик. — Местные скрэлинги* пили оленью кровь, потому что там больше нечего жрать.

— Зачем пить кровь, если можно забить оленя, — проворчал Лейф.

— А что ты будешь жрать на следующий день? — спросил Эйрик.

— У нас на борту оленей нет, — сказал Кнут.

— Разве что приделать Токи рога, — тихо посмеялся Олаф.

— Иди ты, — огрызнулся Токи.

— Здесь, в Англии, мы с голоду не пропадём, — сказал Гуннстейн. — Нам надо всего лишь еды на пару дней, чтобы пересечь море.

— Куда вы держите путь? Я награжу вас, если вы доставите меня в Фьядрюндаланд, — сказал Эйрик.

— В Данию, — сказал я прежде, чем успел ответить кто-то ещё.

Мы обсуждали это уже несколько раз, но к единому мнению так и не пришли, продолжая спорить о целесообразности такого крюка. А заглядывать на родину Эйрика будет, как мне кажется, большой ошибкой. Несмотря на все его клятвы и благодарность, местные могут захотеть вернуть «Морского сокола» себе. Или сам Эйрик вдруг захочет снова командовать этим драккаром. Не то, чтоб я потерял веру в людей, но я привык ожидать от них худшего, чтобы потом не разочаровываться.

— В Данию, к Рагнарсонам, — повторил я. — У нас есть весточка про их отца.

— Про старого Лодброка? — удивился Эйрик. — Я слышал, что он отправился в Англию, и всё.

— Его драккар разбило о скалы в Нортумбрии, — сказал я. — Его схватили саксы.

— Да помогут ему боги, — пробормотал Эйрик. — Да, это известие стоит того, чтобы доставить его сыновьям.

— Старый конунг растерял свою удачу, — хмуро произнёс Рагнвальд. — И нам пора бы принести жертву, чтобы не растерять свою.

На нос корабля водрузили резную фигуру в виде драконьей пасти, Рагнвальд привёл козу, которая уже успела по ходу дела насыпать шариков на палубу. Особой торжественности в этом процессе я не заметил, все глядели на это действо почти равнодушно, как на самую обычную рутину, разве что Кеолвульф украдкой перекрестился.

— Лучше бы подождал, пока мы выйдем в море, — тихо буркнул Торбьерн, стоявший рядом со мной.

Драккар величаво рассекал небольшие волны, спускаясь вниз по течению на самой середине реки. Мы проходили мимо рыбацких хуторов, лагерей углежогов, широких заводей и зарослей камыша, не встречая никого по пути. Все убирались подальше, едва завидев оскаленную драконью морду на носу корабля.

— Ньерд! Повелитель морей! — воскликнул Рагнвальд, вскидывая нож над головой.

— Как бог моря услышит нас в этой вонючей речке? — продолжил ворчать Торбьерн. — Ладно хотя бы в устье, где вода хоть немного солёная.

Коза жалобно блеяла, пытаясь вырваться из твёрдой хватки Рагнвальда.

— Ран, оставь свои сети! Девы волн! Позвольте нам спокойно дойти до твёрдого берега! — продолжил он.

Нож блеснул в солнечном свете, Рагнвальд отточенным ловким движением полоснул козу по горлу, кровь хлынула на резную фигуру и за борт, несчастное животное содрогнулось в конвульсиях и обмякло.

— Зря кровь тут скоблили. Опять скоблить, — тихо сказал Лейф.

— Примите нашу жертву! — крикнул Рагнвальд и опустил мёртвую козу за борт.

Тихонько плеснуло, и наша жертва камнем пошла на дно, а Рагнвальд с облегчением выдохнул. Похоже, всё прошло идеально.

— Ну вот, теперь совсем без еды остались, — проворчал Торбьерн.

— Зато дойдём без проблем, — возразил Хромунд.

Я же наблюдал за всей этой языческой вакханалией, не проронив ни слова, незнакомые ритуалы и обряды всегда меня завораживали. Как и любого другого человека. Уверен, все эти люди, зевающие и шепчущиеся во время жертвоприношения, замерли бы, разинув рот, если бы вдруг очутились на православном богослужении.

— Ну всё, по местам, ребятки, вёсла сами себя не поворочают, — громко произнёс Гуннстейн.

Мы начали занимать места на скамьях, соблюдая ту же схему, что была на «Чайке», хоть и с пропусками. Гребцов не хватало. Сам Гуннстейн занял место за рулевым веслом, голосом задавая ритм.

— «Морской сокол» — самый быстрый корабль во всём Фьядрюндаланде! — налегая на весло, заявил Эйрик. — Хоть под парусом, хоть на вёслах!

— Не уверен, что и в Трандхейм-фьорде он будет быстрейшим! — сказал Хальвдан.

Но даже я замечал, что этот драккар идёт по реке гораздо быстрее нашей старой «Чайки». Хотя я вовсе не был моряком. Но быстро учился, наблюдая за остальными и слушая их разговоры. Если я хотел добиться среди них успеха, то мне придётся всё это освоить.

Так, взмах за взмахом, вёсла плескали в речной воде и «Морской сокол» нёсся к водам Северного моря, чтобы потом обогнуть Восточную Англию, выйти к Ла-Маншу, или Узкому морю, как его здесь называли, а потом двигаться вдоль топких берегов будущей Голландии к Датским проливам. Путь не самый прямой, но зато надёжный и простой, потеряться на нём нереально. А вот если бы мы отправились напрямик к берегам Норвегии, то там нас могли ждать сюрпризы. В теории. На практике Гуннстейн избороздил эти воды вдоль и поперёк, и никаких трудностей с определением местоположения не испытывал уже давно.