Разрушающийся мир

— Мы этого не знаем, — покачал головой доктор Ичпужани. — У вас нет чипов. Без семидесятидвухчасового карантина для наблюдения и тестирования мы не можем определить состояние вашего здоровья.

— Пожалуйста, не разделяйте нас. — Амелия презирала мольбу в своем голосе, но ничего не могла с собой поделать. Паника сомкнула железные пальцы на ее горле. Амелия не хотела продолжать эту миссию без парней. Ей нужны были Мика и Сайлас. Она не могла сделать это одна.

— Считайте, что вам повезло, — проворчал доктор Ичпужани. — Коалиция обязала автоматически отсеивать всех, у кого нет чипов, и весь второстепенный персонал. — Его взгляд задержался на Амелии, в нем промелькнул интерес. — Единственная причина, по которой мы не вышвырнули вас всех к чертовой матери, — это она. Дочь председателя Коалиции. Выжившая пассажирка «Гранд Вояджера». Кто бы мог подумать, спустя столько времени? Рад, что ты выжила, когда столько миллиардов других людей не смогли.

Легкие Амелии сжались от накатившей паники. Он знал о ее отце? Подозревает что-то? Но доктор уже отворачивался, потеряв к ним интерес. Нельзя было позволить паранойе взять верх. Он ничего не знал.

— Когда мы выйдем отсюда? Мне нужно поговорить с главным. Это очень важно.

Доктор оглянулся на нее и недовольно вздернул брови.

— Расслабься, девочка. Ты попала внутрь. Ты ведь этого добивалась? Ты в безопасности. Через семьдесят два часа мы тебя впустим. Никаких проблем.

Три дня — это слишком долго. Амелия не могла ждать здесь, запертая в крошечных камерах, в окружении плотных стен, в то время как снаружи болели и умирали люди. Теперь, когда она наконец очутилась в Убежище, предвкушение захлестнуло ее, напряжение было готово разорвать грудь. Амелия должна выяснить правду. Что бы ни было — она должна знать.

Двое солдат в защитных шлемах схватили Мику за руки и грубо поволокли к одной из изолированных камер. Еще двое потянулись к Сайласу. Он отпрянул назад, злобно оскалившись.

— Уберите от меня свои руки, грязные тараканы…

— Сайлас! — прошипел Мика.

— Подожди! — воскликнула Амелия. — У меня иммунитет.

— У многих оставшихся в живых он есть. К сожалению, их кровь оказалась бесполезной при поиске лекарства. — Доктор Ичпужани лишь отмахнулся от нее.

— А моя — нет.

Но доктор зашагал прочь, снова сосредоточившись на голопаде. Солдат схватил ее за руку. Амелия отпихнула его. Она больше никому не позволит себя игнорировать. Не сейчас. Она задрала подбородок и быстро и громко заявила.

— Я переболела вирусом «Гидры».

Солдаты насторожились.

— Это прискорбно, — оглянулся через плечо доктор Ичпужани. — Мне жаль, что вы проделали такой долгий путь, чтобы погибнуть, как и все остальные. — В его голосе звучало не столько сожаление, сколько покорность, словно он произносил эти слова уже тысячу раз. Ему довелось повидать немало страданий и смертей, особенно здесь — так близко от Убежища, но не в безопасности его стен.

— Вы меня не поняли. — Сердце Амелии бешено колотилось, кровь шумела в ушах. Он должен услышать. Она должна заставить его выслушать. — Я сказала, что у меня был вирус «Гидры». Я выздоровела больше месяца назад.

Доктор развернулся и быстро зашагал к ней, его лицо за козырьком выражало негодование.

— Твою ложь здесь никто не оценит. Не думай, что ты можешь уклоняться от правил только потому, что входишь в элиту и привыкла получать все, что пожелает твое надменное сердечко. Мир изменился. От вируса «Гидры» не спастись никому, кроме обладателей иммунитета. Все, кто заболел, умирают. Абсолютно все. — Его губы искривились в едва сдерживаемой насмешке. — Теперь тебя не спасут даже деньги.

— Вы знаете, кто мы такие? — прорычал Сайлас. — Вам не сойдет с рук такое обращение с нами!

— Амелия говорит правду, — подтвердил Мика. — Я был там. И Сайлас тоже. У нее были все симптомы — даже кровотечение из глаз. А потом ей стало лучше.

Доктор Ичпужани лишь недоверчиво покачал головой.

— Я больше не намерен тратить на вас свое время. Мне все равно, кто вы такие. В любом случае, вас ждут Внешние земли. Всех вас.

— Я не лгу. — Амелия говорила спокойно, не позволяя голосу сорваться, а пальцам дрожать. Она встретила его раздраженный взгляд, не дрогнув. Вытянув правую руку, она задрала свитер. — Проверьте меня прямо сейчас.

— Я же сказал, что без виталичипа это займет семьдесят два часа…

— У вас же есть микроскопы? Векторы для выявления болезней? Возьмите образец моей крови. На это не понадобиться много времени и сил. Разве шанс на надежду, какой бы крохотной она ни была, не стоит того, доктор?

Доктор Ичпужани колебался, на его лице промелькнула нерешительность. Наконец он тяжело вздохнул. Затем что-то набрал на своем голопаде.

— Ладно.

К доктору приблизился продолговатый медбот с полудюжиной рук-щупалец. Он нес поднос с иглой и стеклянной трубкой.

— Подними рукав и держи руку ровно.

Одним щупальцем бот провел по внутренней стороне предплечья Амелии спиртовым тампоном, другим придержал руку, третьим, похожим на палочку, просканировал кожу с тихим писком красных лазеров, а четвертым уколол в вену.

Все закончилось в одно мгновение. Игла была такой крошечной, что Амелия едва почувствовала укол.

В стеклянную трубку хлынула темно-красная кровь. На вид она ничем не отличалась от той, что всегда шла из всех царапин и порезов. Неужели ее кровь была особенной? Могут ли в ней содержаться антитела, которые приведут к излечению? Амелия отогнала от себя сомнения, когда бот наложил на ранку полоску медицинского клея и унесся прочь, ловко лавируя между солдатами.

— Подождите там, — распорядился доктор Ичпужани. Он указал на изолированные камеры, после чего скрылся в том же направлении, что и медбот.

Амелия позволила солдатам поместить ее в камеру. Мика и Сайлас расположились по обе стороны от нее, но стенки камеры не были прозрачными. Она не могла их видеть.

Сквозь прозрачную внешнюю стену мимо Амелии то и дело проходили солдаты, врачи и медботы, не обращая на нее ни малейшего внимания. Дверь была запечатана и заперта биометрическим сканером.

Воздушный компрессор под потолком, слишком высоким, чтобы она могла дотянуться до него, подавал свежий кислород и выводил затхлый воздух. Стены камеры колыхались как паруса. Амелия прижала руки к стенам. В ответ ничего не произошло.

— Мика, — позвала она. Нет ответа. — Сайлас!

Они ее не слышали. И она не могла их услышать. Должно быть, стены сделаны из звукопоглощающих волокон. С тошнотворной болью в животе Амелия осознала, что врачи вряд ли хотят слышать крики своих пациентов.

Она несколько раз ударила кулаком по стене. Ткань была прочной и грубой и царапала костяшки пальцев даже через перчатки. Однако с противоположной стороны не последовало ни прикосновения, ни толчка. Похоже, между каждой камерой предусмотрено пустое пространство.

Не имело значения, что Мика и Сайлас находились всего в нескольких футах от нее. С таким же успехом это могли быть тысячи миль. Ее ладони в перчатках ощутимо вспотели. Мрачно предчувствие сковало сердце Амелии.

Когда их держали в карантине на военно-морской базе во Флориде, они хотя бы были вместе. Здесь все обстояло иначе. Полная изоляция. Амелия была окружена людьми и в то же время оставалась совершенно, абсолютно одна.

Прошло всего десять минут, а она уже ненавидела это место. Сделав вдох, Амелия взяла себя в руки. Она будет сильной. Она будет храброй.

Это было только начало.

Глава 11

Уиллоу

— Что нам делать с охранниками? — тихо спросила Уиллоу.

Они с Финном стояли у задних ворот внешнего ограждения, притворяясь, что интересуются небольшим запущенным садом, в котором Бенджи и еще несколько детей копались примерно в десяти ярдах от них.

Испачканный в грязи Бенджи с вопросом в темных глазах посмотрел на Уиллоу. Он знал, что нужно будет немедленно бежать, как только сестра подаст сигнал.

Уиллоу слегка покачала головой. Еще рано.

Они сказали Бенджи, что решили отправиться в неожиданное приключение, в тайный поход. Дикий неизвестный лес был опасен, но здесь, в комплексе «Новых Патриотов» таилось не меньше угроз. Уиллоу ни за что не оставит тут Бенджи.

Она — эйт, старшая сестра, несущая ответственность. Мать-филиппинка поручила ей заботиться о брате и сестре. Но теперь Уиллоу отвечала за всех — за своих друзей, ставших для нее семьей. Она не могла их подвести.

Уиллоу волновалась о припасах, но, к ее удаче, «Новые Патриоты» забирают лишние вещи новобранцев и спасенных семей и хранят их в одной комнате, выделяя по мере необходимости. Прошлой ночью она проникла в кладовую и раздобыла все необходимое для путешествия.

Деревянная дверь склада была заперта на висячий замок с небольшим биометрическим сканером. Финн не стал возиться с замком, а с помощью мультитула отвинтил петли и придержал дверь, пока Уиллоу пробиралась внутрь. К счастью, Патриоты не имели системы слежения. Здесь не было ни летающих дронов, ни голорекламы, сканирующей смартфлексы, а старые тюремные камеры наблюдения и подавно не работали.

Уиллоу быстро нашла и уложила в два походных рюкзака небольшую походную печку, перчатки и маски, саморазогревающуюся еду, которой хватит на две недели, бутылки с водой, запасные патроны к винтовке и пистолету, огниво, брезент, веревку, фильтрующие соломинки и крошечную трехместную палатку, но и только.

Они недолго думали о том, чтобы угнать вездеход или судно на воздушной подушке, но кража чего-либо ценного увеличивала шансы на погоню за ними и поимку. Куда разумнее взять только то, что им действительно нужно. Оставалось надеяться, Патриоты решат, что Уиллоу с братом и Финн не стоят лишних хлопот.

Теперь их рюкзаки были спрятаны за садовым навесом в нескольких ярдах от задних ворот. Даже Бенджи получил рюкзак школьного размера, набитый сменной одеждой для каждого из них. Лишние свитера, варежки и шарфы они прятали в карманы или надевали слоями.

Все было готово к походу, если бы не два охранника, которые круглосуточно дежурили у задних ворот.

Часовые следили в основном за внешними угрозами — они обычно стояли лицом к холмам, высматривая возможное движение. Но охранники служили и сдерживающим фактором, не позволяя новобранцам или детям улизнуть за ворота.

Уиллоу и остальным разрешили выйти за ограду на похороны Джерико, но с тех пор больше не выпускали. Охранники вряд ли поверят, что они просто хотят немного прогуляться с двумя огромными рюкзаками за спиной.

— Не представляю, как нам удастся пройти мимо них, — проворчал Финн. — Неужели они никогда не уходят? Может им когда-нибудь надоест, и они решат вздремнуть?

— Судя по тому, что я видела, нет. Прошлой ночью несколько раз проверяла, и они всегда бодрствовали.

— Мы можем попробовать накачать их снотворным.

Уиллоу нахмурила брови.

— Где его взять? Мне почему-то кажется, что лекарства охраняются гораздо серьезнее, чем старые спальные мешки.

— Ты могла бы вырубить их своими приемами ниндзя.

— Может быть. Но сейчас вокруг слишком много людей. Если пробовать, то только ночью. Но даже тогда это рискованно. — Уиллоу знала свои возможности. В одиночку ей не справиться с двумя вооруженными охранниками, до того как один из них успеет поднять тревогу.

Если бы ей помогал Сайлас… но он ушел с Амелией и Микой. Габриэль был здесь, но старший Ривера сдружился с Клео. Уиллоу никогда не доверяла ему полностью. Теперь, когда он вернулся в ряды «Новых Патриотов», она верила ему еще меньше. А Финн, благослови его проклятое сердце, был пацифистом, так что от него не приходилось ждать никакой помощи.

Джерико мог бы с легкостью справиться с этим. Но Джерико больше нет. Эта мысль вызвала новый приступ печали и сожаления. С ним Уиллоу всегда чувствовала себя в безопасности. Теперь рядом не было никого, кроме нее самой.

Со стаканом воды в руках между двумя зданиями появилась Селеста. Уверенно ступая в найденных где-то сапогах на шпильках, она наклонилась, чтобы шепнуть что-то Бенджи. Он взглянул на нее с предвкушающей ухмылкой на лице и рассмеялся.

Селеста стала другой после Атланты, после тех двух ночей, что она провела в одиночестве, брошенная умирать Тайлером Хорном, который ранил ее в ногу. Она все еще оставалась Селестой, избалованной и тщеславной представительницей элиты до мозга костей, но уже не так раздражала Уиллоу. Селеста перестала жаловаться без конца и даже помогала с готовкой, уборкой и другими делами.

Но вот она дефилирует в этих нелепых сапогах, одетая в обтягивающие кожаные леггинсы и безразмерный пушистый свитер лососево-розового цвета. На Уиллоу такой свитер смотрелся бы несуразно, но на худенькой, высокой Селесте выглядел просто восхитительно. Вьющиеся, темные локоны обрамляли ее красивое лицо.

Уиллоу вытаращилась на нее в изумлении.

— Погоди, на тебе что, помада?

Селеста усмехнулась.

— Конечно. — Она провела длинными тонкими пальцами перед лицом Уиллоу, демонстрируя ногти, выкрашенные в алый цвет.

— И лак для ногтей? Серьезно?

Селеста легкомысленно фыркнула.

— Нет причин не выглядеть шикарно.

— Если ты не заметила, миру только что пришел конец.

Селеста поджала свои губы, выгнутые идеальной дугой и развела руки в разные стороны.

— А вот и нет. Мы ведь все еще здесь? Это уже что-то. Как по мне, это достижение, которое стоит отпраздновать.

— Какая чушь, — раздраженно пробормотала Уиллоу. Она пнула камень, и тот полетел в снежную кучу, образовавшуюся у садового домика.

Финн ухмыльнулся Селесте.

— По-моему, ты выглядишь очень мило.

Селеста отвесила элегантный поклон.

— Спасибо.

В груди Уиллоу вспыхнула ревность. Почему Финн пялился на Селесту? Она ему нравилась? Конечно, нравилась. А кому бы не понравилась такая девушка? Селеста была высокой, стройной и красивой, а Уиллоу — низкорослой, нескладной и… она ненавидела себя за эту зависть, которая словно какое-то темное и уродливое чудовище сосало ее изнутри. Ненавидела, что испытывает ее, ненавидела то, какой маленькой и ничтожной эта зависть и ревность делают ее саму.

Она пережила апокалипсис, черт возьми. Она не была той, кем раньше и кем хотела быть.

Селеста бросила на Уиллоу укоризненный взгляд.

— Хоть кто-то здесь помнит о хороших манерах.

Уиллоу тяжело вздохнула.

— Чего ты хочешь?

Селеста положила руки на бедра.

— Знаешь, Уиллоу, немного доброты тебя не убьет. Я пришла сюда, чтобы вам помочь.

Уиллоу прислонилась спиной к забору, не сводя глаз с охранников у ворот.

— Спасибо, но не стоит. Разве тебе не нужно где-нибудь уединиться? Например, перед зеркалом?

— Уиллоу, — с упреком сказал Финн.