Таинственный остров (цикл Точка Ноль - 1)

Под эти кулинарные вопли я решил пройти, как уже планировал, но немного позже, не к условному селу, а в обратную сторону. Там, насколько я помнил по прошлым грибным рейсам, есть неплохой родник, там хорошо росли грибы, которые можно съесть сырыми. И, вроде бы, там была даже рябина со зрелыми осенью ягодами. прелесть, как вкусно с голодухи. А?

Двинулся неспешно сначала по дороге, потом по очередному лесу. В кои-то времена судьба (бог? Фатум?) показала, что довольна моими действиями и я пошел, товарищи, правильным путем. На первых же шагах по лесу на выбранной дороге я увидел в высокой траве пластиковую ручку. Какова же была радость, когда я увидел свою корзину, а в нем грибы, по крайне мере, часть, сохранившийся нож, укрепленный мною (ай, молодчага!) и хлеб, упакованный в пластиковый кулек, а потом в пакет с этого же материала.

Э-э, я же ее искал! - внезапно сообразил я, - и держал ее в руке…

Остановился, поняв, что все руки пустые. Шустрая какая стала корзина. То там окажется, то сям.

«Спокойно, мой милый, мой дорогой, - стал уговаривать я себя. - Заткнись уже! - прикрикнул я на свой внутренний голос, - все выводы потом». Лучше ешь давай, восстанавливай силы.

Грибы были хоть и сырыми, но свежими, и почти съедобными, нож острый и готовый к работе, хотя считать его боевым можно было лишь очень крупный оптимист с хорошими розовыми очками. Но по сравнению с общим ничего до этого, когда я всерьез думал о ноже из гальки и топоре из камня побольше, это был большой прогресс. Человечество в моем лице развивалось просто семимильными шагами.

А вот хлеб, несмотря на двойную упаковку (кулек плюс пакет), частично промок. Через несколько дней это был бы уже никуда негодный кусок плесени. Но сейчас вполне нормальный кусок хлеба и даже вкус был нормальный, просто сырой.

С голодухи я быстро слопал этот несчастную еду, пожалев, что не взял имеющие дома лук и помидоры. Хорошо бы!

Но что делать. Хлеб был относительно вкусен, но моему бедному организму его явно не хватило. И я добавил в желудок сыроежек, каких нашел в корзине. Без соли, честно говоря, было довольно пресновато и невкусно, но я на это не обратил внимания. Не до жиру, быть бы живу!

Попил всласть воды из небольшого лесного ручья (цел, старина!) и полакомился рябиной (память не обманула!). На ней в сезон ягод мало не бывает, даже в маленькой рябине, а тем более во взрослой. Ну я с ней оторвался! Съел все до последней ягоды, пока ненасытный желудок не попросил пощады. Уф, я полностью наелся!

В честь этого вернулся назад, к искомому ручейку и уже не торопясь, вдумчиво, похлебал сладкой лесной водицы. Ручеек был, как я уже говорил, маленький, его можно было посчитать и небольшим итогом вчерашнего дождя. Но я нашел солидную бочажину протекающей воды и наклонился над водной гладью, чтобы напрямую в ней напиться. Кружки-то нет!

Намедни я кое-как похлебал с ладони, а тут решил, подложив под колени опустевший пакет, дотянуться до воды сразу ртом, так сказать, без посредников. И дорваться до живительной влаги.

Потянулся к воде и невольно отпрянул, даже не замочив губы. Из воды на меня глядел совсем другой, пусть и когда-то очень знакомый человек. Каким-то образом я сильно помолодел и мне сейчас стало где-то под тридцать лет!

В другое время и при иных обстоятельствах я бы поразился еще как эмоционально. Вплоть до громкого истошного крика. Но тут лишь судорожно отпрянул.

Что это? Живая чудодейственная вода из скромного невзрачного ручейка русских сказок? Он все же сошел с ума и ему все кажется? Или просто ненароком уснул под ближайшим кусточком под влиянием жаркого солнца и пробуждение будет очень тяжелым и разочаровывающим, как и любой приход от сна до реальности в его старческие годы?

Отошел от чудо-ручья в тень раскидистого кустарника, сел на заблудшую корягу, лихорадочно ощупал руками лицо в силу отсутствия зеркала. Явно мое молодое лицо двадцати лет с солидным крюком. Или, лучше, тридцати лет с небольшим. Все равно салабон салабоном!

Воды я все же попил. Заодно еще раз посмотрел на себя молодого. Потом вернулся к рябине, поел, что осталось. Осталось очень мало и пришлось немного поерзать в траве, поискать после зверья и птиц. Местные почти не оставили, но какую-то горсть я все же набрал. У-у, жадюги!

Впрочем, есть уже, по большому счету, не очень-то и хотелось. Скорее, около рябины я неосознанно связывал две реальности – прошедшую, старческую и новую, опять молодую. Желая их соединить и мечтая, чтобы они так бы и остались. Я молод, полон сил и возможностей!

Новая реальность твердо сохранилась и как-то так гармонично вписалась в свою жизнь, словно оно так и должно развиваться – детство, зрелость, старчество…. и опять молодость. Ахти мне! Вечный жид, ха-ха!

А ведь я и раньше должен был понять, что со мной что-то не так. Весь текущий день уже брожу, а в собственном организме ничего не ноет, не дребезжит. Хотя в той уже прошедшей повседневности, как только проснешься, так и начинает что-то болеть и скулить, хоть сам на полную луну волком вой!

И зверский аппетит. Я-то думал, что это влияние свежего лесного воздуха и долгой целебной прогулки, а ларчик, оказывается, вон как открывается! Я помолодел и есть хотел, ну не как молодой, но все же зрелый мужчина. А это уже не старая перхоть. Ему надо побольше и желательно мяса!

Домой приду, первым делом куплю курицу, сварю ее и все съем, только кости могут разбежаться по кошачьей миске. Подумав об этом, немного приуныл. Где теперь мой дом и такой желанный магазин с продуктами…

Но горечь о потерях вскоре ушла. Погибших я ни одного не видел, хотя будь утопленники, наверняка бы прибило к берегу. Да и молодости характерен оптимизм, а не старческая унылость.

Чуть ли не посвистывая, полный молодецких сил и желаний, я бодро пошел в обратную сторону по асфальтовой дороге, уже ничем не напоминающий недавний катаклизм. Даже редкие птицы, невесть как уцелевшие, в унисон моему настроению, радостно насвистывали. Осень однако.

На сером фоне давешних надежд,Хитрюга осень нанесла свои узоры.Леса сменили тысячи одеждИ засияли золотом уборы.Затихли рощи в думах о былом.Кружит листва в осоке утопая.И тишина и вечером, и днём.Природа осенью от лета отдыхает.С утра дождит - осенний листопад.Шуршит трава печально под ногами.Я этой осени опять безумно рад!Жду звездопадов тёмными ночами.

Все, как обычно. Я иду в лес (из леса) с хорошим настроением. Птички поют, солнце по-африкански наяривает, компенсируя нам декабрьскую стужу. Хо-ро-шо-то как, господи!

Такого оптимизма мне хватило немного. До окончания твердой поверхности и господства водной глади. То есть где-то на час.

Я с изумлением, как баран на новые ворота (можно и не на новые) посмотрел на прелести громадного объема воды. Да уж, по видимому катаклизм оказался гораздо глубже, чем я думал. Походил по бережку, попинал воду, как беспечный карапуз и пошел обратно. Там, по крайней мере, берег был знаком.

Еще час марш-бросок обратно. Уже не так радостно и не так бодро, но тот же час. Ноги длинные, организм молодой. И вообще, пехота – сто верст прошел, опять охота! Знакомо?

Пришел на знакомый берег, на котором когда-то (о, боже!) очухался. И опять захотелось есть. Я уже не удивился и не рассердился на потребности тела. Молодость! Прошелся вдоль бережка, сел в редкую тень ивняка.

Жарко. Почему-то на берегу в отличие от лесной глуши температурные излишества чувствовались особенно сильно. Правда, и порывы ветра оказывались посильнее, приятно обдувая разгоряченное тело.

Так, что у нас теперь есть?

Плюс. Я жив после страшного катаклизма и даже помолодел, хм, практически вдвойне. Это интересно, но пока не отвлекайся. Во всяком случае, я опять молод и три десятка лет могу жить снова, не думая. Даже не верится, но, видимо, это так.

Минус. Я, кажется, один на, кажется, острове. И хотя здесь жарко, то есть проблема холода мне не грозит, - я немного подумал, добавил: - хотя ночью может быть похолоднее. Эффект антициклона, когда жара днем сменяется заморозками ночью, мне, как кажется, не угрожает. Во, всяком случае, сильный холод здесь в темное время точно не бывает.

Пища пока более острая и даже смертельная проблема. Воды, явно пресной, много, хоть упейся, пусть и есть некоторые вопросы с качеством. А вот что положить в желудок? Целлюлоза не считается. Ее много, но человеческий желудок ее не переваривает от слова совсем.

Поискал взглядом по округе хоть какие-то плоды или ягоды, не нашел, сдался. Что же, еда – это все, не найду, банально сдохну. Прежде всего, решаем вопрос, где будем искать – на суше или на море?

Суша мне, как сухопутному существу, очень знакома. Но после страшного катаклизма его потенциал резко уменьшился. Тем более, я уже прошелся по округе и имеющие продукты изрядно подъел.

Сейчас, по крайней мере, пока, в более положительном свете видится водная среда. Конечно, временный водоем с пресной водой - это не море, но поживится хотя бы чем-то можно. Если, понятно, постараться.

Полностью разделся до трусов. Нормальное нижнее белье, вариант семейное, мужское, не рваное. Если не нравится, не смотрите. Да и некого мне тут стыдится, наоборот, только обрадуешься негодующим воплям. Ибо крики – это живые люди. А люди – это счастливое будущее. Один я теперь!

Гораздо больше меня беспокоила опасность обгореть. Солнце вон какое сильное, не заметишь, как сгоришь. А обгореть – это, значит, выйти из строя на несколько дней. И, может быть, на совсем. Лежать на самодельной постели в беспамятстве и глубокой слабости. А кто кормить или хотя бы поить тебя будет, Робинзон, а?

Но в осенней одежде, рассчитанной на температурные рамки +5 – +10, при нынешней более +30 я уже не мог. Будь что будет! Что я маленький мальчик, не соображу?

Вырезал палку поувесистей (спасибо ножичку) и пошел по ближайшему берегу. Пляж почему-то оказался обширным (где я все-таки?) и почему-то отдавал солью. Впрочем, последнее ощущение быстро исчезло. Откуда в пресноводном водоеме соль?

Следи лучше за округой. Если буду внимательно смотреть на одним глазом на воду, а другом на прибрежную растительность, может, и найду чего-нибудь поесть. Не жареный бифштекс и не бутерброд, конечно, но желудку хватит.

Так и потихоньку пошел. Левым смотрел на воду, правым на растительность на суше, обоими – на кромку берега, где соединялись вода и твердь. Эй, плоды и ягоды, эй звери и рыбы, я иду, царь природы!

Как я и предчувствовал, именно кромка и была наиболее оживленной. В воде лишь изредка слегка показывались какие-то животные (какие?), на суше, кроме почему-то незнакомой растительности, были только насекомые. Незнакомой я имел в виду не название, не биолог, но совсем не знакомую даже на вид, что как-то меня удивляло.

Зато кромка берега показывала мне разнообразные водоросли с различной в ней водной живностью – насекомые, улитки, мелкая рыба и проч., и охотящейся на нее живность сухопутная – в основном птицы, небольшие млекопитающие и даже пресмыкающиеся.

Помня о том, что есть водоросли съедобные – а этой травы здесь был настоящий вал по всему берегу – и проблема решалась как бы сама собой. Найди нужные и будет тебе вегетарианский рай!

Но какие водоросли из видимых здесь съедобные? Я же не жвачная корова, чтобы все хрумкать!

Пахнут все одинаково – почему-то морем, рыбой, по виду – все противные, на вкус – пожевал кусочек на пробу – стопроцентная гадость. Была у меня робкая надежда найти среди них пищу по внешнему виду и вкусу. Была и легко пропала. Это надо просто знать, а не тыкать бессмысленно палкой.

Кстати, палкой я как раз тычу не бессмысленно. Под водорослями была тьма насекомых. Будь я хотя бы немного кореец или вьетнамец – съел бы, не раздумывая, и сырыми. А так брезгую, даже термически обработанные в рот не лезут. Ведь, наверняка, большинство из них не только съедобны, но и питательны, но тошнит, как представлю, что кушаю!

Пошевелил палкой груду водорослей, вздохнул надрывно. У меня есть нехорошее предчувствие, что через несколько дней я, оголодав, буду жрать всех этих тараканов и мидий, только треск будет стоять.

Мидии… - вдруг озарило меня, - ракушки. Их же в большинстве едят! Речные и пресноводные, все равно! Даже брат в молодости рассказывал! Чем я хуже! Отъем, не убудет!

Раковин было много. В большинстве своем они могли похвастаться только пустым панцирем или неприятным содержанием, но, на уровне подъема волн, появились и свежие, живые, и тоже в немалом количестве.

Посмотрев еще раз на водные просторы – пусто, на сушу – ничего из ягод и плодов, я слегка уныло, но быстро стал собирать ракушки. На безрыбье и моллюск рыба!

Где-то среди них были устрицы, где-то литодомы, но я не видел. Сухопутный историк, воду встречаю лишь в кружке чая, чего вы от меня хотите?

И потом, все это моллюски морские, а речных и моряки через одного знают. Не тк ли, сэр?

Ракушки решил пробовать на вкус. Если неприятные или хотя бы невкусные, то буду откладывать, более или менее нормальные стану есть. Ракушки едят сырыми, это я знал хорошо. Мясо, то есть мускулы, правда, тоже надо было подвергать термообработке, то есть, данном случае, печь на открытом огне (костре), так я и не собираюсь есть их мышцы. Фу!

Стал пробовать понемногу их жидкую субстанцию. Моллюски, естественно, были не дураки и отнюдь не желали, чтобы их съели и потому плотно закрывали ракушки. Но я был очень голоден и не собирался быть вежливым с едой.

Просто ломал кончики верхней и нижней створки ракушек с одной стороны и понемногу пил, как сырое яйцо. Ну что можно сказать по итогам этой дегустации?

Без соли и без лимона, содержимое всех моллюсков было невкусно. Две ракушки были откровенно противными, но, как мне показалось, они просто умерли и после этого испортились. Остальные оказались средней паршивости. Так что, если не сдохну от отравления, то буду жить!

Следовало бы подождать, пока содержимое первых съеденных ракушек переварится (или не переварится) в желудке и что мне от этого будет. Конечно отравления я не ожидал, если и было какие чрезмерно ядовитые, то это только на уровне экватора. Но хотя бы несварение желудка или диарею я мог бы ожидать?

Но я сильно устал и был слишком голоден. А потому, не ощутив чрезмерно неприятных ощущений в организме и чувствуя адский голод, я плюнул и выпил всех тринадцать моллюсков, каковые у меня были. А потом, как пережравшийся удав, тут же прилег отдохнуть в тенечке.

Честно говоря, ощущение в ЖКТ было не очень хорошим, в животе что-то булькало и даже угукало, в рот отдавали затхлые ощущения, у меня началась, наконец, диарея и едва успел присесть под кустик.

А в остальном ничего. ЖКТ шевелится, значит, еще живой, стул испортился, так это от необычной для моего тела еды. Не отравился же, с чем тебя и поздравляю!

Но вот сами моллюски мне очень не понравились. До такой поры, что даже видеть их не хотел, а не то, чтобы держал в руках. А уж есть, ни за что и никогда! Говорят, есть любители устриц и прочих моллюсков. И флаг им в руки, а я гордо отойду!

Сырояденье было явно не моим коньком и где-то к вечеру я нехотя принялся за костер. Никогда не был краснокожим индейцем в прерии, ни юным скаутом в походе, ни хотя бы курящим владельцем спичек. И чувствовал, я еще намучаюсь с этим огненным представителем фейерверков и прочих пламенных утех.

Впрочем, я был грамотен, все же человек с высшим образованием. Буквы знаю. И Жюля Верна, по крайней мере, читал и не раз. Так что, как разводить огонь в отсутствии спичек, я теоретически вполне знал. Правда, как оказалось, все равно не умел. Такая вот теория и проза жизни.

Самодельное кресало из моего ножа и самой крупной гальки на пляже, которую я нашел, производило снопы эффектных искр, но не более. Производить костер в качестве их качественной производной уже никак не получалось.

Я очень старался, пыхтел, как легендарный паровоз, обильно потел и изволил гневаться, но воз, как говорится, и поныне был там же. Костра не было, один недостойный меня мат.

Может, производные (сухие мох, трава, мелкий хворост) были недостойны до пламени по причине повышенной властности, может, руки у меня росли не из того места, может, Господь Бог не соизволил, но пламени так и не было, несмотря на все усилия. Хотя, по моему, в ходе процесса я уже сам был готов не один раз воспламениться и даже взорваться.

Дальнейшие приготовления к салюту наций были прерваны внезапной темнотой. Что за чертовщина! Вообще, я знал, что таким образом сменяются день и ночь, но это в районе экватора. Здесь же у нас умеренные широты!

Как-то это было непонятно и даже волнительно. Но пока мне было не до теоретических открытий местоположения. Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе, а я стою на песке голодный и усталый. Накормить я себя сегодня уже не смогу, ведь надо еду не только найти, но и индифицировать. А то съешь в темноте какую-то бяку и отравишься. Лучше подождать до утра, останешься голодным, но целым.

Я немного помыслил. Единственное разумное действие = это нарвать травы для ложа. Видел я ее неподалеку тут же на берегу, длинная, сочная. Кажется, осока, а может нет. Какая мне разница? У осоки, конечно корни хорошие, луковицей. Пока молодые, вкусные, но я уже говорил, кушать мы будем только засветло, завтрашним днем.

Мы будем кушать, - так говорил джин в одном из мультфильмов про Мюнхгаузена. На столе у него были, кажется, плов, тушки какой-то небольшой птицы, фрукты, свежие лепешки. М-м!

Сглотнул слюну, потребовал от себя не травить душу всякими пищевыми соблазнами и решительно двинулся вперед, почти наугад, от места, где я так неудачно разжигал костер.

Трава росла длинною полосой параллельно берегу и потому пройти мимо нее было очень трудно. А потом, если я перепутаю и нарву другую, какая разница? Про себя я уже решил, что если мне не повезет с травой (любой), то наломаю ветки ивняка. На концах кустаарников они тонкие, с листьями и из них тоже можно сделать приличное логово.

Но пока я рвал траву. Сначала хватал большими охапками, которые сорвать даже мужским рукам было не под силу. То есть я их брал, а ни сорвать, ни вырвать не мог!

Проанализировал ошибку, учел и брал уже по два - три стебля. Так они достаточно легко рвались, а когда я стал их просто выдергивать с корнями, то быстро набрал несколько охапок.

Охапка – в данном случае травяной массив, который я мог взять двумя руками, прижав к груди. То есть, сами понимаете, что взрослый мужчина в рассвете сил (плагиат одного вертокрылого), берет много. Я собирал ее у ног, пока рвал, а потом относил к маленькой ложбине у какого-то дерева, незнакомого в темноте. Здесь я решил спать.

Одеялом у меня должны были стать ветки данного дерева. Оно было большое, но, видимо, неопытное и широко расположившее ветки у самой земли. Вот их я и себе взял в качестве имущественного налога. Вообще, это была полная профанация, ничего я не утеплял и от дождика не хоронился. Но я все же порвал, собрал и кое-как положил поверх себя, когда лег в свое импровизированного ложа.

Постель была мягкая, ветки к моему удивлению, почти грели. А вообще температура была в границах комфортной. Желудок, вволю нажаловавшись и набурчавшись, уже спал. И я потихоньку задремал, даже не обратив на красочное звездное небо, чужая, как задница у негра.

Глава 3

Костер

Под утро я все же изрядно замерз, так сказать, задубел. Холод неприятным диверсантом пролез между ветками, через ветровку и устроился на груди и в ногах. Повозившись и не согревшись, я в какой-то миг все же решил, что так будет нехорошо и надо вставать. Но сонный мозг двумя третями проголосовал спать и велел телу заткнуться и отдыхать, пока ему разрешают.

Налицо была, как вы понимаете, полнейшая дискриминация такого природного явления, как холод, и природа взбеленилась и поднапряглась. Чем позже было утро, тем больше крепчал пусть и не мороз, так холод. И даже солнце, кое-как поднявшись над морем, на первых порах не могло облагоразумить это распоясавшееся погодное явление.

Повозившись и покряхтев, я не выдержал и встал. Холодно же все-таки, черт побери! Моя нежная интеллигентная тушка явно не выдержала текущих испытаний, стала дрожать и молча вопить, нехорошо отдаваясь в мозг. Тот, тоже не выстояв под натиском телесных воплей, стал, в свою очередь, стенать и ныть.

Та еще была какофония. И ничего, что молчаливая, зато слышимая мне. Очень неприятно, между прочим.

От этого я стал бегать еще быстрее и даже стучать себя по груди и бокам руками, заставляя тело согреться быстрее.

Веселое было первое утро на острове. И лишь осознание того, что я попал в Точку Ноль и значительно омолодел, заставляло меня не предаваться пессимистичным воплям и метаться по пескам. Так, стоял почти на месте и деловито махал верхними конечностями.

Что же, - думал я, работая руками, - судьба или, другими словами бог, в которого я так и не верил, несмотря на чудодейственные последние явления виде переноса на остров Камского водохранилища (пусть будет пока так). Так пусть пока этот бог дал мне вторую жизнь и великолепный шанс заново начать свою судьбу другим на зависть. Радуйся, дурак, ты сумел выпасть из своей обоймы и можешь переместиться на новую линию этой своей судьбы.

Разве не об этом ты потихоньку мечтал в своих самых смелых думах? Не об этом ли рисовал в легких сказках компьютерных дрем?

Решено! Назло коварной судьбе-богу пройду этот квест приключений! И зажгу костер:

А клёны, рябины,Кострами сгораяВсю осень теплом,И огнём наполняют.

Ха, может и не эти деревья, но тоже неплохо бы. Но как его зажечь? В этот судьбоносный момент я и почувствовал на груди какой-то чужеродный предмет, типа небольшой палочки. Гвоздик? Или… так нужная сейчас спичка? Я со стародавних времен, с тех пор, как прошло малолетство, спичками не баловался. Не курил, в электрическом быту ими не нуждался. Но в комбинезон время от времени с моего разрешения одевался младший брат, великорослый в эти уже годы верзила. Вот он курил, как паровоз, и всюду механически, на автомате, оставлял спички и недокуренные бычки, с чем я постоянно боролся. Окурок, положенный в отрывок бумаги, тоже найденный в одном из карманов, хотел попервой выбросить, но потом задумался.

Курить я, конечно не начну, слишком стар для привыкания к это гадости, но, может быть, как-то в хозяйстве пригодится? Ведь я в этом таинственном острове не только один, но еще и без ничего. Корзинка с мелочью грибов, нож, неподходящая одежда. Вот и все материальные возможности. А теперь вот последнее прости от брата.

При мысли от непутевого братца мне стало печально. Где он сейчас, не утонул в селе, как и все население? Или, может районная и областная администрации сумели произвести массовую эвакуацию? Ведь он же не беременная женщина, не беспомощный инвалид, крепкий мужик на излете лет. выпутается как-нибудь, еще и сам сможет кому-то помочь.

Если это не я был перенесен с куском изрядной территории. Фантастика? Может быть. А внезапный водный катаклизм разве не фантастика? Все познается в сравнении…

Помотал головой, выбрасывая ненужные мысли. Окурок в бумаге убрал поглубже в один из многочисленных карманов комбинезона. Потом вдумчиво и тщательно обыскал сначала комбинезон, а затем всю имеющую одежду. К старости лет мы почти сравнялись в комплекции, как и положено братьям и иногда, хотя и редко, позволяли себе поменяться рубашками, куртками, брюками. Я, кстати, эти коммунистические привычки не одобрял, поскольку потом одежда изрядно пахла табаком, но смирился, только иногда подкалывал брательника.