И не будет других богов

Как я добрался до казармы уже и не помню, все словно в каком-то тумане, провалился в сон мгновенно, как только коснулся жесткой койки, мне снились перламутровые семечки, которые я отчаянно пытался засыпать руками в дырявый мешок.

Примерно так и прошел ритуал открытия моего Дара и первый день обучения в Когте Орла, очень содержательно, но наверно стоило бы все начать рассказывать с самого начала…

Меня зовут – Нелл, сын Изака, я родился в герцогстве Соувер, в Северном округе, что на карте выше столицы Империи, как раз за западным склоном Костлявых гор. Соувер был пограничным герцогством до присоединения к Империи северного княжества, носящего название Хотрен, расположенного по ту сторону хребта. Слева от Соувера расположились пограничные земли вдоль границы с королевством Нутхен, которые состояли из бывших отдельных баронств, что остались еще со времен аристократической вольности, однако, как я слышал, сейчас земли на границе с Нутхеном собирались объединить в губернаторство, самое больше в Мирее, до самого Холодного моря.

Сам же Хотрен, неспокойное и суровое место бывшее княжество, уходил далеко на север, в места, где водятся большие и злые животные, нордапы, полгода ночь и нет ни одного дерева.

Что же на счет герцогства Суовер, согласно новому имперскому уложению, власть над землями перешла назначенному туда императором новому губернатору, хотя название земель менять не стали. То есть, если по-простому – вроде и герцогство, но главный губернатор, который, по счастливому совпадению, был самим герцогом де Суовером… Странные реформы императора, многим в стране казались диковатыми, но мне, как простолюдину, идея передачи власти от исторических владельцев к назначенным лично короной нравилась очень сильно. Как говорят слухи, это все часть масштабных реформ в управлении империей, которую долгое время пытался провести сам император.

Что же сказать обо мне, то я был сыном первой супруги старосты нашей деревни, к сожалению, матушка отправилась за Грань сразу после моего рождения, от чего несколько лет меня воспитывала няня - соседка. Славная была женщина, добра, жаль не прожила много, очень жаль.

При этом, мой отец же не то, чтоб долго горевал после смерти моей матери, он подождал, как в соседней деревне готовой к выданью станет местная красавица Анита. Заплатил за нее родителям целой коровой, а девушка же, в свою очередь поставила первым и главным условием, чтоб меня в ее доме не было, видимо принять пасынка для нее было чем-то особенно сложным. Благо наша деревенька была самая крупная в округе и у нас имелась церковь Создателя.

Наш дьякон, отец Маланий с радостью взял меня к себе в помощники и ученики, чтобы передать, так сказать Слово Божие и свой огромный опыт. Церковь, хоть и была одна на несколько соседних деревень, но при этом в церкви, из-за характера святого отца, никто кроме него и не служил.

Отец Маланий научил меня грамоте, колоть дрова, считать подати в медяках и беличьих шкурках, составлять просительные письма в поместную церковь герцогства и многому другому. Не смотря на всю его добродетель, был у него один серьезный минус – любил он выпить, а меры не знал совсем.

А стоило ему напиться, так он в тот же миг забывал о своей святой службе и становится обыкновенным деревенским пьяницей. Когда я был помладше, он совсем уж, не стесняясь лика Создателя, лупил меня, чем под руку попадется, а наутро же бежал замаливать грехи,

И так каждый день, лет до пятнадцати, когда я уже был уже выше отца Малания, и бить меня ему стало боязно. Забавно, как потом оказалось, что именно из-за его небольшой слабости к чрезмерному употреблению крепких напитков, он и был отправлен нести свет Единой Веры в нашу деревню.

Не смотря на его очевидные проблемы, он все же к моему воспитанию относился довольно серьезно, и некогда даже видел меня служащим церкви, обещал отправить меня учиться в семинарию, чтобы, когда он состарится, я принял его старую покосившуюся церковь во владение, и нес крестьянам свет истиной веры. Ну и опустошал их запасы настоек…подношений медяками крестьяне много дать не могли, но вот бражку катали регулярно.

В тот знаменательный день, две недели назад, я, как и обычно тянул по деревне волокуши с дровами. Церковь надо было бы протопить перед воскресной службой, на севере весна приходит поздно и у нас ночами бывает холодно, из-за этого в домах часто пахнет сыростью.

У отца Малания жуткая аллергия на сырость, которую ему приходилось постоянно лечить крепкими настойками, о чем он мне регулярно и напоминал. Хотя и дрова можно было в случае чего легко обменять на что-нибудь полезное.

И вот, когда моя спина уже совсем заныла, я приподнял глаза от дороги, как заметил преградившего ее всадника. Высокий, крепкий мужчина, за поясом у него был меч, сам он облачен в форму имперской гвардии, яркая, желтая накидка на кожаном доспехе, меч с навершием в виде головы ястреба.

- Эй, малец, ты чей?

Так, чему меня учил священник? Вид смиренный, голос спокойный и согласный со всем:

- Церковный я, господин, вон там, в центре деревни серое здание, это церковь наша, отца настоятеля Малания. Он сейчас там, господин.

Всадник развернул коня и поскакал в церковь, а как только оказался возле, легко и резво со выскочил из седла, накинул поводья на изгородь, после чего отбросил калитку и вошел в церковь.

Я отнес дрова в дровницу, аккуратно их разложил, сполоснул руки в бочке и зашел через черный ход в церковь. Мне, как послушнику, вне службы входить через главный вход запрещалось. Хотя запрет был вызван тем, что чаще всего главный вход был закрыт, чтоб люди не ломились почем зря, да и не впускали холод внутрь.

Мы же располагались с отцом Маланием во второй комнатке церкви, за алтарем. Там он устроил себе жилую комнату с двумя койками, столом и печкой, где служил там и жил, можно, так сказать. Я прошел мимо алтаря, и осторожно отворил дверь комнаты, внутри, сразу же увидел всадника, гость сидел прямо за со столом и о чем-то активно беседовал со священником. На столе стояли две чарки с настойкой, а также лежали две серебряных монеты, видать настоятель угостил путника, да и нашел себе нового собутыльника. Деньги же, хоть такие и большие, судя по всему какое-то особенно важное подношение Создателю. Увидев, что я пришел, святой отец повернулся ко мне и сказал:

- А вот и ты, Нелл. Мы тебя уже заждались. А ну быстро собирайся, вещи свои бери, дорога ждать не будет!

- Святой отец, а куда же еду? – Я был несколько шокирован. До ярмарки еще далеко, зачем меня куда-то отправлять не совсем понятно. Всадник сурово посмотрел на меня и ответил за святого отца, и не дав тому открыть рот, ответил на мой вопрос:

- Ты едешь со мной, ты теперь собственность империи, так что одевайся быстрей, у нас мало времени. Надо успеть до начала мая доставить тебя.

Священник закашлял, опрокинул чарку и сказал всаднику:

- Господин, вы посмотрите, какой он у меня вырос, крепкий. Так ему давеча как раз семнадцать исполнилось. Я думаю, такой молодец все же стоит три серебряных монеты.

- Ладно, так и быть – всадник достал, откуда-то с ремня еще одну монету и положил ее на стол к остальным. Священник довольно улыбнулся, приподнял чарку и произнес:

- Да благословит Создатель вашего Императора! -Всадник естественно не мог не ответить на такой тост, и вторил отцу Маланию.

Пока продавший меня за три серебряных монеты (подумать только, целое состояние за меня) наставник расхваливал императора, опустошая кувшин с бражкой на пару с всадником, я быстро запихнул свои штаны и рубашки в сумку. Повернулся в сторону алтаря за стеной и осенил себя Символом Его, знаком в виде буквы «М». Не знаю, верил ли я, но сделал это как-то не задумываясь, не сознательно, в надежде на некое благословение, наверное.

Всадник поднялся и последовал на выход, а святой отец, покачиваясь, подошел ко мне и обнял:

- Сынок, ты уж не серчай на меня то, подношения нашему Создателю тоже крайне необходимы. Не поминай меня, словом плохим и удачи тебя, если что, ты всегда сможешь вернуться. – Он на мгновение замолчал, после чего добавил: - Знаешь, ведь другого шанса выбраться отсюда, возможно, у тебя никогда и не будет. Надеюсь, когда-нибудь поймешь…

И вот на такой ноте я отправился в путь, всадник посадил меня к себе за спину, и мы спешно покинули деревню. Мой покупатель явно хотел добраться в город дотемна, либо куда-то очень спешил. Как только мы отъехали от деревни достаточно далеко, он заговорил: - В городе тебя ждет лошадь, времени не так много, а мой конь двоих далеко не повезет. Пересядешь на лошадь, и мы успеем в срок, а то граф мне голову оторвет, если опоздаю.

Добрались до города мы быстро, хоть конь и вез двоих, по пути я всё-таки выяснил имя всадника, его звали Питт, он оказывается личный посыльный герцога де Монтре. Того самого, из столицы, служит нынче его младшему сыну, Алеусу де Монтре. Тот его и послал конкретно за мной в деревню, при этом дав точное описание меня, словно видел меня в живую, отсыпав серебра на попутные расходы.

Кивнув полицейским стражникам, мой покупатель заехал в город, не показывая свои верительные письма, и даже почти не останавливаясь на въезде. Вот как желтый плащ действует на людей, подумалось мне. Сразу же свернули в переулок и выехали к гостиному двору со смешным названием - «Златый баран». Юный слуга сразу же выскочил и ловко перехватил поводья, уводя коня на задний двор, попутно сообщив, что друзья Питта уже встали и ждут только его, а обед вот-вот будет накрыт. Питт махнул мне рукой, и мы зашли внутрь, в самый главный обеденный зал.

- О, а вот и Питт пожаловал! – окрикнул нас высокий, жилистый мужчина, в такой же форме, как и мой покупатель, рядом с ним скромно сидела молодая девушка, едва ли старше меня и вовсю уплетала суп. Наш новый собеседник был таким же посыльным, судя по всему, возраста не старше тридцати лет. – Давай, проходи, обед как раз уже подан.

Мы расположились за столом, слуга моментально поставил перед нами две больших тарелки какого-то очень наваристого супа.

- Ну, Питти, как справился? Сильно его родители сомневались? – Спросил незнакомец, а Питт пригубил пиво прямо из кувшина, а затем громко крикнул в сторону кухни: – А ну быстро мне кружку, почему мне не принесли кружку? - Поставил кувшин и ответил своему другу: - Да никаких проблем, парнишка то оказался на содержании у местного выпивохи-священника. Обошелся мне всего в три серебряных, да и на мою удачу, деревня оказалась не далеко. Посмотри, какой здоровый лоб то.

Мой покупатель ткнул меня в плечо и требовательно велел:

– А ну представься, между прочим, сам сержант имперской гвардии, Колгар, перед тобой сидит и дама за столом. – Он указал на нашего собеседника и его спутницу, я вздрогнул и назвался. Сержант имперской гвардии - Колгар, оказался нормальным парнем, не смотря на свой устрашающее подозрительный вид, чем-то напоминавший волка. Девочку, его спутницу, звали Мари, она оказалась младшей дочкой ткача, ее отец не успел выдать девушку до семнадцатого дня рождения замуж от того и легко согласился ее продать, за две серебряных и четыре медных монеты, особо не торгуясь. Колгар похлопал себя по груди, и похвалился тем, что на его покупку было меньше потрачено казенных денег и он молодец, хотя графу отчитается о трех серебряных. Ну а разницу, конечно, себе в карман. Кто ж будет уточнять, сколько он, такой честный заплатил?

Питт закончив свой обед, достал из кармана странный стеклянный шарик на цепочке и посмотрел на него, какой-то магический хронометр, судя по всему.

- Колгар, времени у нас совсем не много, едем сразу же после обеда. Никакого сна послеобеденного, если не доедем до границы герцогства до темноты, опоздаем. Завтра, говорят, дождь будет, и дороги из этой дыры размоет ко всем проклятым.

Мы пообедали, Колгар расплатился, взяв у управляющего расписку о стоимости простоя, запрятал ее в нагрудный карман. Для отчета, как сказал он, ведь младший сын герцога крайне экономный.

Молодой служка вывел к нам двух коней и две лошади, последние явно для нас с Мари. Поклонился и пожелал доброго пути, с завистью глядя на нас с девушкой, скрылся из виду. Поехать куда-то с двумя имперскими гвардейцами, да еще и с таким веселым, и как оказалось совсем не страшным Колгаром – целое приключение. Видно стояли они в «Златом баране» не один день, раз все к ним так тепло относятся. Все служанки подмигивали сержанту, а слуги приветливо улыбались, да и сам управляющей, судя, по его словам, очень сожалел, что гвардейцы всего два дня у них постояли. Умеет парень к себе располагать, что уж тут сказать, да и мне он сразу понравился.

До самого вечера мы с Мари ехали, стараясь побольше молчать, при этом слушали увлекательные разговоры Питта и Колгара. Думаете, сплетничать могут только бабы? А вы ошибаетесь, гвардейцы вспоминали каких-то своих старых знакомых, кто и как где "осел" после службы в армии. Оказывается, служба в гвардии для избранных и только нескольким ребятам из их роты посчастливилось устроиться в гвардию после срочной службы в рядах имперской армии. Гвардейцу оказывается положено не только специальное воинское звание, но и особенное жалование. Оружие дали, коня дали, есть выходные, не служба, а сказка. Чем возвращаться в родные деревни, а так пара командировок к границе с Великими Болотами, пара в гарнизон на Севере, Хотрен и уже есть на что жить. А нынче приписали к столице, где их и взял в оборот сам герцог де Монтре, он как раз занимался реформой армии, для исполнения личных поручений.

А в столице, что ни выходной, так гулянки да доступная любовь, что еще нужно солдату, хоть и гвардейцу для счастья? Колгар как раз, до посыльного поручения, вернулся из командировки в Великие Болота, где был на сезонном усилении. Зимой на болотах еды становится мало, и обитатели болот регулярно проверяют прочность границ Мирея, атакуя пограничные гарнизоны.

А потом поведал другу историю о том, как во время службы в пограничном гарнизоне, у них там командовал один капитан, барон какого-то древнего и не особо богатого рода, имя его он забыл, на которого как – то в походе упал кусок неба. Желтый такой и светящийся, отскочил от его шлема и убил собаку, а у твердолобого барона только шишка под шлемом вскочила, хорошая такая, лиловая, размером со свиной пятак. Они этот кусок неба там, в болотах, и прикопали, вместе с бедной собакой, и на всякий случай святой водой залили яму. Мало ли чего, сами понимаете. А вот барон же, получив такой урон по самообладанию, перевелся служить в Хотрен, на границу Империи, по ту сторону Хребта, для охраны страны от коварных эльфов, которые вот-вот на нее покусятся. Эти и множество других историй со службы на Великих Болотах мне довелось услышать тогда, какие-то забавные, какие-то особенно грустные, но скучать, к счастью, не пришлось.

Питт поделился тем, что герцог в последнее время, до отправки его по поручению вместе с Колгаром, вел себя крайне нервно, как говорили, один его очень крупный план провалился. Кто-то даже погиб, от того и нервничал герцог.

Так же в столице теперь всюду шныряют представители Тайной стражи Императора, а их глава, герцог де Фаттен, выглядит очень тревожно. Старый герцог человек своеобразный, не смотря на свой возраст, даже на время прекратил свои поездки в Алый район столицы.

Колгар сделал вывод, что империя стоит на пороге каких-то особенно важных событий, и это без учета многочисленных реформ, проводимых короной. Раз уж и сам командующий гвардией, и глава тайной стражи в одно время стали нервничать, так что, им, как простым солдатам, главное, как бы ни отправили снова на Болота. За зиму он там здорово набегался за дикарями и всякой поганью.

Я не привык к таким длительным переездам, да и наши сопровождающие, к моему сожалению, крупных городов избегали, предпочитая оставаться ночевать буквально под открытым небом. Мне было неприятно ночевать в лесу, но Мари было даже жаль, девушка была совсем не готова к такому пути, хотя вида старалась не подавать.

Покинули мы герцогство достаточно быстро, затем так же спешно и весь родной мне северный округ, после чего имперский север остался позади. Хвойные леса стали сменятся лиственными, кое-где даже стали набухать почки.

Пришлось пересечь, как сказал Колгар, почти весь западный округ, чтоб добраться до места назначения. Мы объезжали крупные землевладения именитых родов, стараясь не привлекать внимание.

Честно скажу, чем дольше я слушал гвардейцев, в частности Колгара, тем лучше начинал к ним относиться, сержант обладал каким-то особенным даром, наверно, располагал к себе людей. В итоге он таки смог разговорить и меня и Мари, причем уже на третий день дороги. Страх неизвестности куда-то ушел и вот уже не только гвардейцы участвовали в разговоре, я рассказал о жизни при храме, про отца Малания, Мари же про жизнь в семье ткачей, про своих более успешных в браке сестер, про братьев и много чего еще другого.

В один прекрасный день, уже ближе к вечеру Колгар скомандовал привал, произошел занимательный разговор с сержантом, что открыл много нового для меня.

Случился этот разговор на небольшой полянке, перед озером, где сержант велел устроить привал, до конца пути оставался еще один дневной переход, Питт сразу же бросился привязывать лошадей, а затем готовить ужин для нас всех. Колгар отозвал меня и Мари к озеру, как он сказал – попробовать наловить свежей рыбы, пусть молодые тоже участвуют.

- Вы знаете, куда я вас везу? – И, не дожидаясь ответа, добавил: - Я везу вас к герцогу де Монтре.

Похожий на волка парень наклонился пониже и уже почти шепотом продолжил:

- Герцог очень суровый человек, ему нужны именно вы, для службы. Откуда он узнал о вас, я не знаю и знать не хочу, но постарайтесь вести себя хорошо и главное – почтительно. У него с простолюдинами разговор короткий, а за вас никто не вступится. Место это – Крепость Орла, хотя ее так уже никто не называет. Заходить нам туда нельзя, никому нельзя. Что там с вами будет, я не знаю. Я прекрасно помню себя, когда десять лет назад забрали в армию, и как было необычно и волнительно, даже иногда страшно, поэтому дам один единственный совет. Держитесь вместе, чтобы не случилось, и помните – никто вам ничего этого не говорил. Говорить такие вещи — это отличный способ лишится головы, учитывая все происходящее…

А потом он привстал и громко добавил – Да нет тут никакой рыбы, а мы сюда в болото залезли. Я, кажется, до портков промок, послушал тебя, дурака, Нелла, чтоб я еще раз детей послушал, так и сказал бы, что скучно тебе стало.

Вечер на привале прошел быстро, Питт из запасов сварил какую-то наваристую похлебку, заели ее сухарями. Убедившись, что мы наелись, Колгар скомандовал спать, ведь мы уже почти добрались, надо было набраться сил. Но мне в ту ночь не спалось, в голове роем кружилось столько разных мыслей, которые просто не давали мне уснуть. Служить герцогу значит опасно, но зачем ему на службу крестьяне? Почему бы не взять солдат? Что за такая служба? Почему именно я? Что во мне, простом мальчишке семнадцати лет, живущем при храме? А в этой девочке? Может узнать, но как??

Я осторожно подполз к мирно спящей Мари и аккуратно толкнул ее.

- Мари, ты спишь?

Девушка моментально открыла глаза, видимо, так же, как и я не спала, повернулась ко мне:

- Чего тебе? Нам завтра ехать, последний рывок, а я устала сегодня ужасно, что надо?

Я подполз поближе к ней и прошептал:

- Мари, тебе не кажется это странным? Зачем мы герцогу? Зачем посылать за нами? Почему именно мы? Откуда столько тайн?

- Ты слишком любопытен, Нелл. Слушай, не устраивай тут дворцовые интриги, Питт сказал моему отцу, герцог набирает себе личных слуг, а это мой единственный шанс уехать из дома. А ты здесь жути наводишь. Пажи ему нужны, да конюхи, он никому не верит в столице, лично я собираюсь остаться на его службе, понимаешь? Дома меня ждет отец и работа его швеёй, с утра до ночи, пока глаза позволяют. А ты здесь пытаешься меня напугать, или ты ко мне под подол залезть хочешь? Думал, я от страха ноги сразу раздвину? Тупой солдафон нас за детей держит, попугать реши, а ты поверил!

Девушка то с характером, оказалась, и отца она, судя по всему, боится больше, чем странной службы у герцога.

- Мари, ты мне не так поняла, я совсем не про подол хотел сказать.

Как-то глупо прозвучало, девушка тоже заметила, как я смутился. Она аккуратно взяла меня за подбородок и, смотря мне в глаза, сказала:

- Не лезь ко мне, сделай вид, что мы вообще не знакомы. Ты мне не приятен, а теперь спи или я закричу.

Она отвернулась и демонстративно засопела, попытка наладить контакт оглушительно провалилась. Девушка явно не настроена на новые знакомства, и очень хочет сбежать из семьи ткача и от родового ремесла.

Но в ту ночь мне так и не удалось выспаться вдоволь, ближе к утру я проснулся от легкого толчка в бок. Надо мной стоял Колгар, жестом показал не шуметь и следовать за ним, отойдя подальше от лагеря, чтоб наши спутники ничего не услышали, сержант начал разговор:

- Нелл, ты подумал над моими последними словами?

- Да… – А что я еще мог то сказать? Какой толк от того, что я там себе надумал? Помедлив, добавил – Да, подумал, но ничего уже не поменять, верно?

улыбнулся, и полез куда-то за свой ремень, на котором, как я уже заметил, у него был какой-то кошелек. Выудил оттуда небольшой, серебристый амулет в форме монеты, с оранжевым камнем по центру и сказал:

- Слушай, Нелл, не могу я так просто. Ты мне напоминаешь меня в молодости, жаот тебя просто так отправлять в лапы де Монтре. Опасно это все, в первую очередь для тебя, но есть один шанс, совсем небольшой, что все закончится хорошо, как думаешь?

- А какие у меня еще варианты?

Сержант протянул мне амулет и продолжил, проигнорировав мой ответ:

- Это амулет присяги, малый. Вставай на колено, левую руку на амулет, праву на сердце. Дашь клятву служить Империи.

- Но зачем? Как это поможет? Проклятый тебя забери, Колгар, я ничего не понимаю!

Мужчина вздохнул, огорчившись, что все не получилось так просто, как он хотел и начал свой рассказ:

- Там, в крепости, ты дашь клятву о верности де Монтре, после чего станешь его слугой, дашь магическую клятву, которую нарушить не сможешь. Прикажет тебе этот безумец перерезать себе горло, ты перережешь, прикажет прыгнуть со скалы, ты прыгнешь. А клятва на амулете присяги тоже магическая, ноо она подчинит тебя, как и меня, как и многих других Империи. Гвардейцы, тайная стража, они все дают присягу Империи, а давая клятву империи, ты даешь ее императору. Это клятва защищает любого из нас от каких-либо иных клятв верности, если тебе придется выбирать Империя или какой-то там герцог, то ты сможешь выбрать Империю. И ничего с тобой не будет.

Я задумался, а ведь верно он все говорит. Зачем герцогу набирать каких-то ребят из деревень и везти, проклятые знают куда, да еще и так скрытно? Явно все это дело пахнет опасностью. Посмотрел в глаза сержанта, и знаете, поверил ему. Может потому, что узнал его лучше, может потому, что увидел в нем что-то родное и близкое, может потому, что утром было холодно. Протянул руку и положил ее на амулет.

- Я, Нелл, сын Изака, клянусь всегда служить Мирею, во имя славы и процветания Империи! От сего дня до самой смерти или пока Император не освободит меня.

Амулет легонько вспыхнул и рассыпался в песок, где-то в груди, в области сердца меня легонько кольнуло. И всё. Неужели так просто?

Сержант высыпал остатки амулета на траву, потер руки и продолжил:

- Раз уж теперь ты служишь Мирею и клятва твоя закреплена амулетом, слушай меня, новобранец. Всё, о чем мы с тобой говорили, ты забудешь и никому не скажешь. Слушайся меня и не только выживешь, но будешь вознагражден, Колгар Два Клинка тебя не забудет, поверь мне. Отправишься, завтра в крепость, будешь вести себя, как и все, дождешься нашей следующей встречи, где я дам тебе, если потребуется, приказ. А наша следующая встреча будет, не сомневайся. Колгар Два Клинка всегда держит свое слово. И запомни самое главное – твоя цель, на данный момент, обучиться как можно лучше, и узнать, как можно больше о происходящем. Герцогу де Монте нужны его личные убийцы, и они хотят сделать тебя одним из них, подчинив твою волю магической клятве Делай, что скажут, не высовывайся, но и про свою задачу не забывай.

Мы вернулись в лагерь, молча, словно ничего и не было. Колгар Два Меча - это что его кличка? А почему раньше не говорил? Что значит служить Империи? Опасность крепости мне ясна, но личные убийцы герцога? Зачем ему они? Слишком много вопросов и совсем нет ответов. Посмотрел на спящую Мари и храпящего Питта – они и не заметили нашего отсутствия. Колгар устраивался поудобнее, не обращая на меня внимания. Что-то внутри меня подсказывало, что все я сделал правильно и это возможно мой шанс на что-то очень важное. Но что? С этими мыслями я и заснул.

Наутро девушка и сержант проснулись, как ни в чем не бывало, словно и не было ни вечернего разговора, ни того странного разговора с клятвой утром.

Мари пожелала мне приятного завтрака, посмеялась с шутки Колгара о большом волосатом шмеле, которой ворует блины у нерадивых хозяек, похвалила кулинарные способности Питта, еще раз подумал о ее непростом характере.

К вечеру мы приехали в небольшую деревню, название которой мне никто не сказал, в деревне Колгар заскочил в дом головы, где отчитался о нашем прибытии, оказалось – мы последние, все остальные посыльные уже уехали в столицу, доставив своих в Коготь Орла. Остались лишь мы, при этом последний отряд вообще три дня назад прибыл, а ездил он еще дальше, в Хотрен.

Крепость расположилась за деревней, совсем недалеко, по каменистой дороге мы туда добрались за час. Уже стемнело, и спешить было опасно, а за мое падение с лошади Питта, как и сержанта Колгара уж точно не похвалят.

Старинное укрепление было круглой формы. В одной ее стороне возвышалась одинокая башня, совсем чуть-чуть косая от времени. Крепостная стена в три человеческих роста явно пережила долгую историю штурмов, вся ее внешняя часть была в сколах и рытвинах. Некоторые бойницы на стене были заложены, зачем не ясно, окружал крепость давно засыпанный ров, но засыпан он был от рук вон плохо - только на половину от силы, ворота открыты, а в шагах двадцати от них был врыт столб с колокольчиком.

- Ребят, вот и все, берегите себя. Может, увидимся в столице, мы вас старому жлобу передадим.

Колгар спрыгнул с коня и позвонил в колокол, тот на удивление громко отозвался.

Из крепости вышел высокий, худой мужчина, быстрым шагом он направился к нам, а Колгар, тем временем, помог Мари спуститься с лошади. Снял ее сумку и вручил девушке, Питт же вдумчиво смотрел в огонь на башне.

Сержант подошел ко мне, похлопал по плечу, шепнул:

- Хорошая девка, береги ее. Вы одни с Севера, у нас на севере самые лучшие девушки…

Колгар то, оказывается, наш земляк! Наверно и вызывался добровольно, поехать именно на север, за нами.