Помоги проекту - поделись книгой:
Marvel/DC. Король Пауков
Глава 1. Я бью женщин и детей...
Прямой в голову.
Вообще, я каждый раз пытался уклониться от "отеческого наставления", но моей реакции было далеко до боксерских навыков дяди Бена. Стар, но все так же крепок. Обычно максимум на который я был способен - частично сместиться с линии атаки, чтобы мощный мозолистый кулак прошел вскользь. На этом успех оканчивался, ибо угловато-нескладное, тощее подростковое тело чисто физически не могло выдержать концентрированную мощь центнера чуть подзаплывших дряблым жирком мышц и второй в "солнышко" выбивал воздух из легких, быстро превращая меня в креветку, корчащуюся на полу.
Дядя не вымещал на мне злость. Он делал меня сильнее. На словах, во всяком случае.
Но сегодня мне было слишком херово, сдерживая рвотные позывы, я банально протупил тот момент, когда его туша перегородила обзор. Левая скула вспыхивает очагом боли. Что-то хрустнуло в черепе. Прокусил щеку, металлический вкус расползается по ротовой полости. Синяк останется. Меня мотнуло в сторону под треск шейных позвонков. Я не понял в какой момент с размахом впечатался лицом в пол. Нос брызнул "юшкой", заляпывающей лицо, шею, воротник, аккуратный сероватый кафель и носки Бенджамина Паркера.
Пинок в лицо. Хороший пинок, качественный, с оттягом.
Хруст моего носового хряща и суставов его пальцев смешиваются в единый мерзкий звук, затекающий в ушные раковины вместе со сдавленным хлюпом, сопровождающим каждую мою попытку дышать через нос.
Злобы и гнева не было. Я давно выгорел изнутри, меня хватило только на холодную пустоту и мысль, что мисс Смит снова будет сверлить меня подозрительным взглядом. Она, возможно, догадывается об истинной причине моих ссадин и синяков, но прикрытие в виде "посещения" боксерской секции останавливает от лишних расспросов и вызова органов опеки.
Половая тряпка с обувной полки перемещается мне на голову. Щекочет уши и затылок.
-Убери здесь, - у дяди хриплый, рычащий голос.
Таким хорошо орать на солдат где-то на передовой, перекрикивая пулеметный грохот. И к удивлению, он еще ни разу сколько я себя помню не повысил на меня голос - какой-никакой показатель при учете хорошей шумоизоляции нашей квартиры. Его квартиры. Мое здесь только говно, плавающее в унитазе, не стоит забывать об этом.
Вытирать сухой тряпкой кровь - неблагодарное занятие.
Тенью просочиться в ванную, рукавом зажимая нос. Включить воду. Холодная. Горячую отключили два дня назад. Набрать порцию влаги в ладони и размазать ее по лицевым мышцам. Освежает, проясняет мысли.
Я не обижался на дядю. Даже любил в какой-то мере, хотя это больше походило на безусловный рефлекс. Ну, как когда тебя до полусмерти забивает пьяная мамаша, но ты продолжаешь ее любить, ведь... ну, это мама и все на этом. Я был бы не против вскрыть ему глотку, когда он спал. Меня часто посещают такие мысли, едва только стоит прикоснуться к тому, что можно с натяжкой принять за оружие. Проломить череп. Проткнуть сердце. Вогнать острый металл в глаз, пробив дно глазницы и пощекотав мозговое вещество. Подсыпать отравы. Столкнуть с балкона. Желательно, конечно, чтобы это выглядело, как несчастный случай.
В тюрьме для несовершеннолетних херово, куда херовее, чем в приюте. А в приюте херовее, чем у ветерана Ирака и Сирии с посттравматическим синдромом, развивающимся алкоголизмом и незаглушаемой скорбью по потере супруги. Я не помнил, какой была тетя Мэй, наверное, хорошим человеком, раз уж умела уживаться с Бенджамином. Или еще большей мразью. Это останется тайной, да как-то и насрать. Мертвые мертвы и им похуй на проблемы живых.
Кровь перестала идти. У меня она перестает идти как-то совсем уж быстро.
Отодрать ее водой и пальцами с лица, оттереть с одежды. Останутся пятна. Определенно останутся пятна.
Тонкая струйка журчит на дне пластикового ведра.
Я согнулся пополам, едва-едва успев поднять крышку унитаза. В морду пахнуло мочой, запах разъедающий слизистую оболочку ноздрей. Тугая струя блевотины ударилась о белую поверхность с потеками ржавчины и медленно поползла вниз, смешиваясь с канализационной водой.
Мерзкий горький привкус желчи будет преследовать меня еще несколько часов. Муть в голове чуть рассеивается. Похожее состояние у меня было после первой попытки нажраться в сопли. Паршиво. Очень паршиво. Укус чертового паука на запястье болезненно теребит нервную систему. Так и порывало отодрать блекло-желтый пластырь и расцарапать ранку до мяса, унять зуд другим зудом. Но я еще несколько минут просто полусидел на корточках над толчком. Больше не блевал.
Взять частично наполнившееся ведро, выключить воду, идти в прихожую.
Дядя уже сидел на диване, вперившись взглядом в экран телевизора.
Репортаж из очередной горячей точки Ближнего Востока. Бенджамену Паркеру не нравились такие репортажи, и тем не менее, он их смотрел. Сгоревшая техника, окровавленные трупы молодых парней, песок, смуглые лица, гильзы, оружие и лощеные лица ведущих из студий, тесно переплетающиеся с насквозь лживыми заявлениями политиков.
Все как всегда.
Война никогда не меняется.
За окном сгущающиеся сумерки.
Две минуты.
Обычно я справлялся быстрее, но туман в голове мешал сконцентрироваться на простейших алгоритмах действий.
Покрасневшую воду в унитаз, сполоснуть и выкрутить тряпку.
Спать. Нужно поспать.
Люблю спать - кошмары мне не снились, только покой, в котором не было ничего и никого. Уткнуться лицом в подушку. Темнота проглатывает мой разум.
Глава 2. Павук
Джонатан Харвер. Да, его звали Джонатан Харвер.
Молодой и энергичный, словно кто-то вживил ему в грудную клетку неисправный электрошокер, напрямую подключенный к десятку ветряков, и стоит ему чуть притормозить взятый темп, как его желудочки начинают зажариваться в собственном соку. Вообще, увидь я такого доходягу в подворотне, с этим резко-дерганым набором движений, точно бы за нарика принял.
Но нет. Вот этот хер, горячо объясняющий строение пищевода малолетним ублюдкам вроде меня, преподаватель с несколькими престижными ламинированными бумажками в рамочках.
Я завидую некоторым людям, что тут отрицать.
Высокий, худощавый, коротко стриженный, с голодными глазами и острыми чертами лица.
Мы были в чем-то похожи.
Да, я ниже и уже в плечах, но телосложение плюс-минус одинаковое, в моем случае усугубляемое возрастом. Правда, я бреюсь под единицу, у него аккуратный полубокс плюс стильная бородка. У него в зрачках голод до знаний и искренняя тяга вбить в наши черепные коробки хоть что-нибудь, а в моих глазах обычный голод - растянутый желудок вместе с нежеланием трапезничать в присутствии дяди Бена давали просто убойное комбо.
Половина страницы густо исписана выдержками из учебника, воскрешенными по памяти, конспект. Мой почерк - отдельная история. Частичный разрыв связки и несколько переломов пальцев, когда ребристая подошва тяжелого берца опустилась мне на ладонь. У дяди хорошие берцы, качественные, лет пять уже в них ходит, все никак не сносит. Буквы мелкие, перекособоченные, налезающие друг на друга, а строчки плавают, то вверх, то вниз.
Этого хватит для отмазки в случае проверки тетрадей. Мистер Харвер подобным занимается редко, ну просто, а вдруг?
Я восседал на последней парте в гордом одиночестве. Не потому, что я изгой или еще что-то вроде того, пришла едва ли половина нашей группы. Какая-то новая болячка из Китая или Кореи просочилась в старый добрый Нью-Йорк, зацепив еще с половину Восточного Побережья - Бостон, Нью-Бедфорт, Провиденс, Нью-Лондон, Бриджпорт, Стэмфорт, Вашингтон, Филадельфия ну и, конечно же, жирный кусок Манхэттена.
Ничего особо опасного, так, что-то вроде гриппа, гвоздем вгоняет в теплые кроватки и заставляет пить горькие таблетки с куриным бульончиком. Поговаривают о переводе на карантин, но что-то слабо верится.
С моего места открывался отличный вид на спины однокурсников.
Кто-то старательно записывал лекцию, кто-то спал, кто-то тихо переговаривался с соседями или залипал в смартфоне.
А я... я думал. Получалось плохо.
У меня не аналитический склада ума, я из тех, кто в большинстве случаев сначала делает, а потом думает и то, последнее не всегда выходит. Каждый человек считает себя особенным, Избранным, именно так, с большой буквы. Тем, кто самый-самый, кому повезет, кто сможет сделать невозможное. Факт наличия в мире супергероев и суперзлодеев возвел эту идею в абсолют. Кто не хочет стать Самым-Крутым-Парнем? Сила, власть и деньги.
Но этих "суперов" не так уж и много. Один на несколько миллионов. Они на слуху только за счет шумихи и скандалов, часть из которых искусственно поддерживается ими же или их спонсорами. Реальность такова, что шансы обрести суперсилу простому смертному равняются нулю, как бы сильно он не надрачивал на постеры с Железным Человеком. А вот вероятность подохнуть в их разборках довольно весомая.
Когда мирно сидящий на потолке паучок последовал за моим скучающим взглядом я не обратил на это особого внимания. Ну, паук и паук. Раз, второй. На третий мой разум наждаком резанула эта закономерность. Пауки насекомые, но не идиоты - какой им смысл бегать туда-сюда? Я заинтересовался. Наука зиждется на экспериментах, так проведем несколько испытаний.
Банальный домовой паук следовал за моим взглядом, как приклеенный.
Точно не совпадение - какой арахнид вот просто так возьмет и крутанет с десяток сложных геометрических фигур, которые по немыслимому стечению обстоятельств идеально повторяют движения моих зрачков?
Забавно.
Сам не заметил, как начал поглаживать подушечкой большого пальца недавнюю ранку, прощупываемую сквозь новую полоску лейкопластыря.
Пазл с хрустом выворачиваемых наизнанку извилин сложился в единое целое.
Научно-исследовательский комплекс. Стайка студентов медицинского колледжа в рамках показательной акции. Умные мужчины и женщины в халатах. И непонятно откуда взявшийся паук, опустившийся мне на запястье, вогнавший жвала в кожу и храбро павший под чьими-то ногами. Паук в месте, где, вроде как, постоянно проводятся меры по полной дезинсекции, чуть ли не стерильность сохраняя. Теперь вот эта хрень.
Я молод, но не идиот. Не бывает все вот так просто. Нельзя упасть в ядерный реактор или облиться радиоактивными отходами, после чего стать супером. Лица Соединенных Штатов - Железный Человек и Капитан Америка, ярчайший тому пример. Первый - миллиардер, которому отдел спецов всех профилей собрал ходячий танк, второй - результат разработок целого государства в сторону суперсолдат. Нельзя же просто встать с ними на один уровень, будучи укушенным каким-то насекомым? Иначе, каждый второй щеголял бы со сверхспособностями.
Нас за каким-то хером пригласили поглазеть на официальное прикрытие каких-то военных разработок биологического оружия? Даже не смешно, это как с самыми секретными документами - о их существовании никто не знает и не узнает в ближайшее столетие, там уж точно экскурсии проводить не будут.
Вопросы... вопросы...
Паучок покидает свой угол и, резво перебирая лапками, мчится по стене в мою сторону.
Ладно, предположим, просто допустим, что я сейчас не свалюсь хладным трупом под парту от действия неизвестного токсина, попавшего в кровь, - мое состояние утром действительно пришло в норму, да даже еще лучше стал себя чувствовать. Что вот просто стал обладателем Дара. Дара, блять, управлять пауками. На замыленный Тором и Халком взгляд - это, ну мягко выражаясь, такое себе удовольствие. Но потом на ум приходится цитата из еще школьного учебника по биологии. Сорок две тысячи видов пауков. Сорок две, сука, тысячи ВИДОВ пауков из которых около тридцати, не тысяч, к сожалению, достаточно ядовиты, чтобы представлять угрозу для человека.
Далеко не факт, что я смогу управлять большими скоплениями пауков. Но... если достать денег, то покупка чего-то эксклюзивного вроде шестиглазого песчаного паука или черной вдовы лишь дело правильной суммы и времени необходимого на доставку. Идеальный убийца. Незамеченным проникает к плотно охраняемой жертве, делает один укус и испаряется в неизвестном направлении. А дальше смерть. Долгая, жуткая и мучительная смерть. Ни подозреваемых, ни улик.
Почему-то все, кто на полном серьезе мечтает об обретении Дара, считает, что станет супергероем
Паук успешно преодолел разделяющие нас метры, взобрался на парту и уселся на чистую часть листа, преданно вперившись в меня тускло поблескивающими точками глаз.
Я не врал себе. Из меня герой, как из говна молоток. Слишком много рамок и ярко выраженных минусов, которые точно не перекрывают сомнительные во всех отношениях плюсы. Список длинный. Первое и самое главное, либо ты нечто стоящее за пределами юрисдикции Конгресса США, либо прогибаешься под ФБР, ЦРУ и Министерство Обороны. А вояки не из тех людей, которых я смогу терпеть над собой, дяди Бена мне уже по горло хватит.
Дальше идет ответственность, все эти беды человечества, которые нельзя оставлять без внимания. А люди имеют привычку быстро наглеть, садясь на шею. Какой мне смысл уподобляться низкосортным героям, рвя жилы на благо Отечества и благополучия, чтобы в случае малейшей оплошности резво перейти в категорию нежелательных личностей? Одна неудача перекрывает сотни спасенных жизней - добро быстро забывают, а зло... зло будут припоминать до самой смерти, да еще и над могилкой об этом посудачат. Жертвовать собой и своими интересами на благо других - не мой профиль. Слава? Статус легенды при жизни? Громкие заголовки о таинственном герое, спасающем и оберегающем обездоленных? Это вряд ли поможет против контрольного в голову от того, чьи планы разрушили твои "геройства".
У злодеев тоже не манна небесная. Но действовать во благо себя любимого, как-то приятнее и прибыльнее.
А пока стоит определиться с границами моих возможностей.
Понять на что я способен и можно ли развить Дар.
Глава 3. Многа павуков
Наверное, впервые в жизни я надеюсь, что в столовой учебного заведения, где мне придется коротать ближайшие лет пять, обнаружится какая-нибудь живность. Дома точно наскребется с парочку восьмилапых и восьмиглазых исчадий Ада, но я не хочу ждать, меня терзает жажда познания. Механические движения челюстей, перемалывая слипшиеся в неровный ком макароны. Скула почти не болела, так изредка простреливала тусклой фантомной болью при особо резком движении шарниров нижней челюсти. Синяк едва видно, то ли дядя Бен теряет хватку, то ли кроме контроля мне перепало и что-то еще. Нос не распух.
Я бы не отказался от пуленепробиваемости и регенерации. Ну или хотя бы ползания по стенам. М-м... паутина из рук? Любой пункт возвысит меня над простыми обывателями и в геометрической прогрессии взрастит шансы на успешное претворение в жизнь злобных злодейских планов. Говорят, что нормальный, качественный, если угодно, злодей должен иметь четкую мотивацию, да и не считать себя злодеем, скорее героем, чьих мотивов никто не признает, но они сулят миру или конкретно взятой прослойке людского общества великое счастье.
Чего я хотел? Чего собирался достигнуть, используя удачное стечение обстоятельств?
Жизнь.
Я хочу хорошую жизнь, в которой дядя Бен мертв, а у меня есть власть, деньги и готовые выполнить любой извращенный каприз шлюхи. Кто о таком не мечтает?
Увы, частично мои опасения подтвердились. Я царь и бог только среди паукообразных, скорее всего, исключительно для пауков, минуя всяких клещей, скорпионов и раков. Вшивая муха чхать хотела на мои поползновения в ее сторону. А Генри не имел крыльев, чтобы сиюминутно ее покарать за подобную наглость. Да, я окрестил паука Генри. Мне нравилось это имя, я бы так кота или пса назвал. Но кота или собаки у меня не было, вместо них будет паук. Паук Генри. Ну, а почему нет? Что мне мешает называть пауков так, как я хочу?
Темноватый, хрупкий, тело миллиметров в пять будет, не считая длинный тонких лапок. Я спрятал его у себя в рукаве, время от времени чувствуя его прикосновения.
Некоторые люди боятся пауков. Их можно понять - что если Генри вырастет до размеров ладони взрослого мужчины? Такое и в ночном кошмаре не часто увидишь. Или будет несколько десятков Генри, ползущих со всех сторон. Ты их топчешь, кричишь от ужаса и бьешься в панических конвульсиях, а пауки с неумолимостью бубонной чумы взбираются по твоим сапогам, твоим ногам. Забираются под одежду, впиваются хелицерами в плоть. Заползают внутрь тела - через урерту, анальное отверстие, вагину, глаза, ушные раковины, рот и ноздри.
Ух, хе-хе, аж мурашки по загривку прошлись. Воистину, насилие - ультимативный способ ведения переговоров с общественностью.
В который раз прошелся взглядом по стенам и потолку. Ничего. Ну или я просто не настолько хорошо вижу. Краем глаза зацепился за копну светлых волос. Гвен. Гвен Стейси. Ходячего пожара в лице рыжей Мэри Джейн Уотсон рядом не обнаружилась - ее скосил грипп. Обычно передвигаются дружной парочкой, изредка доукомплектованной еще кем-нибудь из девчонок. Они с Гвен подружки, можно сказать идут дуплетом, дружат семьями, живут по соседству, ходили в одну школу. Я обитал примерно в том же районе, соответственно посещал ту же школу, вот только в те славные времена меня мало заботили такие мелочи, как противоположный пол и заведение друзей.
Самым ярким пятном, набухшим гнойным нарывом в моей памяти, буквально отливающим сырой чернотой, был приступ ПТСР у дяди. Он думал, что я сирийский или иракский боевик. Я бы не удивился, если вьетнамский. Бенджамин Паркер из той породы людей по которым сложно сказать их точный возраст, а мне в руки как-то не попадали его документы, он даже свой день рождения не празднует, соответственно, я не праздную свой.
Мне не нравился мир.
Сложно его любить, когда в нескольких домах от твоего местоположения две маленькие девочки веселятся, играют в компьютер, наряжают кукол, листают журналы и обсуждают красивых мальчиков из параллельных классов. А тебе в затылочные кости упирается Colt M1911. Холодный металл щекочет волосы, кожу и инстинкт самосохранения.
Немного попахивает несправедливостью.
Заломав руки, он поставил меня на колени и приказал молится своим грязнолицым богам. Я не плакал. Я разучился плакать после похорон родителей, когда понял, что фраза "все деньги мира не стоят и слезинки ребенка" пиздеж чистой воды. Слезы - ничто, даже меньше, чем ничто. Они не помогут, никак, ничего не исправят и ничего не вернут.
Ричард и Мэри Паркер. Тетю звали, как и маму, иронично. Их хоронили в закрытых гробах.
Привычная пустота в голове и четкое осознание, что спустя секунду я перестану существовать. Выстрел ударит по барабанным перепонкам, может быть даже соседи услышат. Пороховой дым просочится в ноздри. Мои мозги вместе с кровью и кусочками костной ткани расплескает по стене и полу пулей калибра .45 ACP. Это не безобидный муляжный пугач, страйкбольный ублюдок, пневматика или травмат, а боевой, с лицензией, хвала Второй Поправке Конституции Соединенных Штатов Америки.
Как девушки Гвен и Мэри Джейн мне нравились. Как личности... вряд ли. Я вообще не уверен, что они помнили обо мне со школьной скамьи и я не спешил идти на сближение. Какой в этом смысл? Уломать просто потрахаться не выйдет, я не настолько хорош, а любовь-морковь пойдет, когда избранницу можно привести в
Поймал себя на мысли, что это уже третья Мэри в моей жизни, расплодилось... Вопрос - через сколько Уотсон присоединиться к остальным?
Смазливые мордашки, стройные, гибкие, они ходили на гимнастику или легкую атлетику. Или все же танцы?.. Подтянутые, с соблазнительными изгибами. Гвен какое-то время передвигалась в полупанковском прикиде, асимметричная прическа, пирсинг, волосы красила. Они с Джейн хотели стать журналистками, но потом передумали и единовременно подали заявки в сие чудесное медицинское заведение. Хотя, вроде как, их статейки всплывают в узкопрофильных газетенках и Интернет-сайтах, под псевдонимами, естественно.
Довольно быстро я выяснил, что могу просто направлять паучка взглядом. На этом все. Причем, не было какого-то четкого разделения, когда Генри понимал, что вот это я просто смотрю на что-либо, а вот это уже команда выдвигаться. Стоило моим глазам пройтись рядом с ним, как он незамедлительно следовал за ними. Как кот за точкой лазерной указки.
Это... это все существенно усложняет.
У меня богатая фантазия, но тут даже она как-то пасует. Как это использовать? Какой смысл в управлении передвижений если нельзя заставить их кусать или плести паутину? Тупо набрать массу и пугать огромным количеством пауков? Так не каждый зассыт, огнемет делаешь пш-пш, мать его.
Звонок.
Мне не нравился этот звук. Генри сжался в моем рукаве.
Иногда Бенджамин напивается. Пьет только виски, какой-то особо дрянной марки, к которой пристрастился еще
Когда он пьет, у него развязывается язык. Он рассказывал, как под подобный звонок их погнали вперед. Пехота на пехоту, стенка на стенку, почти в чистом поле. Захват и удержание ключевой точки. Под грохот пулеметов, стрекот винтовок, рычание двигателей бронетехники. Взрывы гранат, крики. Рев артиллерии. Каждая секунда и каждый шаг сочится смертью.
Звонок плотно ассоциируется у меня с этим.
Я сломан.
Глава 4. Па-аву-ук!
Поделиться книгой: