Помоги проекту - поделись книгой:
По-видимому, сделала она это очень убедительно и полностью усыпила его бдительность. Во всякому случае преступник расстался с нею почти по-дружески, не причинив ни каких-то особых телесных повреждений, ни физических страданий. Он явно пребывал в уверенности, что полностью подчинил женщину своей воле и опасаться её более не следует. Мужчина спокойно вышел из дома и двинулся по тротуару, явно недооценив коварство жертвы. Точнее, её находчивость.
Женщина, накинув тёмное пальто и надев шляпку с вуалью, через минуту отправилась вслед за ним. Слежка не продлилась долго, мужчина свернул за угол, сел за руль автомобиля и уехал. Ди Фиори, разумеется, запомнила номерной знак и сразу отправилась в ближайшее отделение полиции.
Насильник оказался не просто беспечен, но и по-настоящему глуп – он не только отправился на преступление в собственной автомашине, но даже не подумал о смене номерного знака. А потому через пару часов он уже стоял на опознании рядом со стеной-линейкой в ряду мужчин схожего возраста, роста и веса.
Потерпевшая его моментально опознала, так что можно было сказать, что срок он уже получил. Но дело этим не закончилось!
Детективы припомнили, что двумя месяцами ранее – 23 августа – очень похожее преступление произошло в меблированных комнатах на Дельмас-авеню (Delmas avenue), менее чем в 2-х км. от дома Ди Фиори. Тогда жертвой изнасилования также стала владелица здания Эдна Джонсон (Edna Johnson).
Потерпевшую пригласили на опознание и она уверенно узнала в нём насильника. Так в его послужном списке появился второй эпизод.
Преступником оказался некий Джеймс Росс (J. E. Ross) – персонаж этот для нас совершенно проходной и всё, что нам следует про него знать, так это только то, что он совершенно не соответствовал существовавшему на тот момент описанию «Тёмного Душителя». Тем не менее, полиция Сан-Хосе попыталась связать его с убийством Лоры Бил, произошедшем в этом городе 2 марта.
Логика «законников» легко объяснима. Если с подозреваемым удалось связать 2 нападения, то может быть, на него можно навесить ещё и третье? Аппетит, как известно, приходит во время еды… И у полицейских тоже!
В том, что Росса стали проверять на причастность к убийству Лоры Бил, нет ничего удивительного. Удивительно в этой истории то, что не дождавшись результатов проверки шериф округа Санта-Клара, территория которого граничит с городом Сан-Хосе, в беседе с журналистами брякнул – иного слова не подобрать! – про арест «Тёмного Душителя». Особый комизм ситуации придало то обстоятельство, что расследованием преступлений в Сан-Хосе занимался городской Департамент полиции, а шериф к этому делу отношения не имел и сам, подобно журналистам, кормился слухами.
В общем, история получилась совершенно дурацкая, а заявление шерифа оказалось неуместным, несвоевременным и, скажем прямо, глупым. Непричастность Росса к убийству Лоры Бил выяснилась довольно быстро – насильник имел alibi. Кроме того, в те самые дни, когда «Тёмный Душитель» по мнению шерифа уже чалился в тюрьме, настоящий преступник заявил о себе совсем в другом месте, причём события, связанные с его появлением, оказались очень драматичны и взволновали огромное число людей.
19 октября 1926 г. в г. Портленд, штат Орегон, пропала без вести 35-летняя Беата Уизерс (Beata Withers). Это была молодая, весьма привлекательная женщина, буквально месяцем ранее разошедшаяся с мужем Чарльзом. Развод был довольно конфликтным, его причиной послужила измена жены, так что муж наверняка бы попал под подозрение, если бы не уехал из Портленда на восточное побережье страны, где и находился во время совершения преступления. Беата проживала вместе с 15-летним сыном и планировала сдавать жильцам несколько свободных комнат своего большого дома №815 по Ист-Линкольн стрит (East Lincoln street).
Женщина исчезла в середине дня, если быть совсем точным, то исчезновение матери обнаружил её сын Чарльз, возвратившийся домой в 15:30 из школы. Он ушёл из дома по своим делам и возвратился после 17 часов.
Поскольку мама не появилась, сын решил позвонить её другу Уилльяму Роберту Френцелю (W. R. Frentzel), проживавшему буквально в полукилометре. Насколько можно понять из весьма скупой официальной информации, «Боб» Френцель был тем самым мужчиной, отношения с которым послужили причиной распада семьи Уизерсов. Точный возраст его автор установить не смог, но поскольку Френцеля характеризовали как «почтенного» и «уважаемого», он был заметно старше Беаты, то есть, в возрасте за 50 лет. Уилльям заверил подростка, что Беата к нему в тот день не заходила. Почувствовав тревогу подростка, мужчина явился в дом Уизерсов и предложил Чарльзу осмотреть гардероб матери. По результатам осмотра выяснилось, что отсутствуют кашемировое пальто Беаты, её полусапожки, шарфик и шляпка. То есть, судя по всему женщина куда-то ушла или уехала.
Сделав этот вывод, Уилльям Френцель постарался успокоить юношу и убедить его в том, что, по-видимому, какой-то неотложный вопрос потребовал немедленного отъезда матери и она скоро обязательно вернётся.
Чарльз лёг спать и провёл ночь один в пустом доме. На следующий день он отправился на лекции в политехническую школу, в которой учился, а по возвращении пережил нечто похожее на паническую атаку. Он опять позвонил «Бобу» Френцелю и сказал, что боится находиться в доме, поскольку… поскольку… он не сумел объяснить рационально свой страх, но Френцель понял, что с парнишкой творится что-то совсем уж неладное и тот нуждается в помощи. Пообещав тому приехать, Френцель уселся в свой автомобиль, но поехал не к дому Беаты Уизерс, а к их общему другу Джеймсу Куку.
Проницательный читатель наверняка раскусил неявный смысл этой поездки. Уилльям Френцель почувствовал, что исчезновение Беаты имеет некую скрытую подоплеку, скорее всего, криминальную, а потому, ему желательно иметь свидетеля своих слов и поступков. Как показали дальнейшие события, житейская мудрость Френцеля не подвела.
Он привёз Кука к дому №815 и сообщил Чарльзу, что они вдвоём [т.е. Френцель и Кук] могут спокойно осмотреть здание, а Чарльз в это время может заниматься своими делами.
Чарльз не протестовал, юноша, по-видимому, был рад любой помощи и возможности передать инициативу другому.
Насколько можно заключить из описания дома №815 по Ист-Линкольн стрит – ныне исчезнувшего – это было довольно большое здание с площадью первого этажа не менее 120 кв. метров. На первом этаже находились просторная гостиная, кухня, отдельное помещение для завтраков – это такая «повседневная» кухня – две спальни и гардеробные комнаты при них, одна ванная комната. Под ним находился подвал, а сверху – мансарда. Последняя представляла собой чердак с прорезанными в крыше окнами и разделялась перегородками на несколько довольно просторных отсеков.
Френцель и Кук не стали задерживаться на первом этаже, понимая, что Чарльз уже не раз осмотрел находившиеся там помещения. Они спустились в подвал, быстро прошли по его отсекам и закоулкам и поняли, что там нет ничего для них интересного. Тогда мужчины поднялись на второй этаж, то бишь в мансарду.
Там их внимание сразу же привлёк большой сундук с металлическими уголками и накладными металлическими стяжками. В Америке тех лет их называли «пароходными», поскольку в таких вместительных сундуках транспортировался багаж при длительных путешествиях, в т.ч. через океан. Крышка сундука была опущена, но навесные замки отсутствовали, а потому открыть его удалось без проблем. Сундук оказался заполнен доверху различной женской одеждой, наваленной безо всякого разбора и порядка, что выглядело весьма странно – Беата Уизерс была аккуратисткой и к вещам относилась бережно. Странным было и то, что поверх одежды оказался уложен большой поднос [в некоторых источниках сообщается о большом блюде]. То, что посуда находилась в сундуке с платьями, противоречило всем понятиям о порядке – ни одна уважающая себя домохозяйка не засунула бы поднос вот так под крышку сундука.
Мужчины вытащили поднос, стали перебирать платья и под ними увидели голые ноги. Через несколько секунд, выбросив из сундука всю лишнюю одежду, они увидели обнаженное тело Беаты Уизерс, лежавшей в "позе эмбриона", её ноги и левая рука были прижаты к груди, а выпрямленная правая рука оказалась пропущена между ног. Если быть совсем точным, то женщину не следовало называть полностью обнаженной – из одежды на ней была ночная рубашка, поднятая в область подмышек, так что наготу она не скрывала.
Инцидент, конечно же, выглядел очень странным. На место происшествия прибыл окружной коронер Эрл Смит и судмедэксперт Роберт Бенсон, который позднее произвёл вскрытие тела. В течение дня в доме Уизерс побывали капитаны-детективы Тетчер и Грейв и большое количество рядовых детективов. Все они с умным видом ходили от стены к стене и многозначительно спрашивали друг друга: «Что ты об этом думаешь?» Полицейских сбивало с толку то, что следов грубого физического насилия на трупе найти не удалось и последовавшее судебно-медицинское вскрытие не подтвердило предположение об изнасиловании или посмертном совокуплении с трупом.
Детектив Такаберри (Tackaberry) выдвинул версию о самоубийстве и обосновал её изумительной аргументацией. Рассматривая картинки на стенах, он обнаружил карандашный рисунок в рамке, изображавший ребёнка, сидящего на крышке сундука. Рядом был приписан шутливый стишок из 16 строк, который советовал избавиться от жизненных проблем, просто спрятав их в сундук. Не будем цитировать его целиком – это очевидно излишне – но приведём самую существенную часть:
Такаберри был до такой степени возбуждён собственной версией случившегося, что без долгих колебаний провёл следственный эксперимент, в ходе которого рослый патрульный Ричард Крэддок (R. H. Craddock) залез в «пароходный сундук», завалил сам себя одеждой, положил сверху поднос и после этого удачно опустил крышку. Всё отлично сходилось! Чего там ещё расследовать-то?!
Заметка в газете от 21 октября 1926 г. с говорящим заголовком «Тело женщины найдено засунутым в сундук» поведала жителям Портленда о странных обстоятельствах смерти Беаты Уизерс, труп которой был найден в сундуке на чердаке её собственного дома.
Энергичному детективу Такаберри имело бы смысл не слоняться по комнатам, рассматривая картинки на стенах, а заняться чем-либо более полезным для расследования. Например, изучить содержимое плательного шкафа Беаты Уизерс, может быть, тогда бы он обратил внимание на отсутствие там нижнего женского белья, что для сравнительно молодой и очень привлекательной женщины никак не могло быть нормой. Или, например, повнимательнее изучить содержимое её письменного стола – это позволило бы детективу отыскать там дневник Беаты.
К сожалению, детектив Такаберри не нашёл времени на эти пустяки! Ему хватило нескольких минут для того, чтобы распутать все загадки случившегося в доме №815 по Ист-Линкольн стрит, после чего он с гордо поднятой головой умчался защищать справедливость в другом месте.
Выдумка Такаберри до такой степени понравилась начальнику Департамента полиции Портленда Дженкинсу, что уже вечером 21 октября он поделился ею с журналистами. Рассказ про женщину-самоубийцу, накрывшуюся подносом и задохнувшуюся под ворохом платьев в сундуке на чердаке, поразила воображение газетчиков своей новизной. Кто-то из них поинтересовался, известны ли другие примеры таких вот необычных [мягко говоря] самоубийств? Дженкинс, не моргну глазом, ответил, что не может ничего припомнить… и при этом никакого внутреннего диссонанса не испытал. Версия самоубийства Беаты Уизерс овладела умами портлендских полицейских и в последующие дни неоднократно повторялась, несмотря на всеобщее недоверие.
С точки зрения современной криминальной психологии факт убийства в данном случае очевиден и особого доказывания не требует. Суицидология – один из разделов криминальной психологии, изучающий причины возникновения и формы реализации суицидальных намерений – довольно чётко разделяет особенности пред-суицидального поведения мужчин и женщин. Человек склонен детально обдумывать свой добровольный уход из жизни вне зависимости от половой принадлежности, но подобное планирование приводит к тому, что картины самоубийств мужчины и женщины весьма различны. Мужчина в своём планировании делает акцент на эффективности суицидальной попытки – из всех доступных вариантов он выбирает наименее энергозатратный и сулящий скорейший успех: выстрел из огнестрельного оружия, прыжок с моста, прыжок под поезд и т. п.
Для женщины выбор способа ухода из жизни осуществляется по другим критериям. Она всегда беспокоится о том, как будет выглядеть после смерти – по этой причине женщина перед суицидом постарается [если есть такая возможность] сделать маникюр и причёску, наложить макияж, обязательно одеться. Женщина не захочет, чтобы после смерти её обнажённое тело рассматривали какие-то непонятные чужие мужики, поэтому она будет одета в свою лучшую одежду… Женщины избегают использования огнестрельного оружия, поскольку причиняемые им повреждения обезображивают, а потому отдают предпочтения ядам, хотя это менее надёжный способ самоубийства.
Разумеется, у всех правил есть исключения, но данные наблюдения появились не на пустом месте и мы можем быть уверены, что женщина из среднего класса, имеющая возможность выбирать время, место и способ своего ухода из жизни, никогда бы не отдала предпочтению такому дикому и отвратительному варианту, каковой детектив Такаберри приписал Беате Уизерс.
Интересно отметить то, что её смерть до некоторой степени напоминает смерть Элизы Лэм7. Напомним, что после обнаружения трупа Элизы официальное расследование моментально пришло к выводу о самоубийстве. Главным – и строго говоря, единственным – доводом в пользу такого странного вывода послужило то, что примерно за год до смерти Элизы у последней было диагностировано биполярное расстройство. Дескать, психически нездоровый человек мог учудить и не такое! Девушку стали изображать чуть ли не законченной шизофреничкой, что истине не соответствовало и прямо противоречило известным фактам, в частности, содержанию её многочисленных записей в социальной сети [таковых записей известно более 400] и тому, что Элиза перед поездкой прошла комплексное обследование у известного женщины-психиатра, которая санкционировала турпоездку девушки в США. Тот сценарий самоубийства, который был озвучен детективами Департамента полиции Лос-Анджелеса, совершенно не соответствует традиционным [или предпочтительным] для лиц женского пола. История эта очень интересна и необычна, если читатель с нею не знаком, то автор рекомендует потратить пару вечеров на ознакомление с деталями.
Как видим и в Портленде в 1926 г., и в Лос-Анджелесе в 2013 г., стереотипы поведения и рассуждений детективов оказались весьма схожи – если есть шанс объяснить необычный инцидент самоубийством, давайте объясним и поскорее о нём забудем!
Между тем, информация, постепенно стекавшаяся к детективам, давала всё более богатую пищу для размышлений.
Роберт Френцель, тот самый любовник Беаты, отношения с которым привели к её разрыву с мужем, неоднократно повторял, что в день смерти женщины он с нею не виделся. Однако некоторые свидетели сообщили, что утром 19 октября автомашина Френцеля стояла перед домом №815 по Ист-Линкольн стрит.
Город Портленд (цифра 6), в который «Тёмный Душитель» перебрался в октябре 1926 г., удалён от района прежней активности преступника в Калифорнии (городов Сан-Франциско, Сан-Хосе и Окленда) более чем на 830 км. По этой причине необычная смерть Беаты Уизерс первоначально не связывалась с этим преступником. Да и местные детективы не хотели квалифицировать случившееся как убийство, настаивая на суициде.
Ошибиться было сложно – Френцель управлял довольно дорогим и необычным по тем временам 2-местным «купе» с кузовом синего цвета!
При обыске дома была найдена подушка со следами крови и слюны. Беату Уизерс не душили руками – в этом судмедэксперт был уверен – но описанная при вскрытии клиническая картина не противоречила тому, что рот и нос женщины могли быть закрыты подушкой.
По-видимому, последним человеком, кто разговаривал с Беатой и признал это, стала её соседка по улице Мириам Райт (Miriam Wright). Незадолго до полудня 19 октября Мириам увидела Беату, работавшую в саду на заднем дворе. Та закрывала георгины, опасаясь заморозков. Женщины разговорились, свидетельница утверждала, будто Беата пребывала в отличном настроении и делилась планами на будущий год по переустройству сада. Сообщение Мириам Райт полностью опровергало предположение о суициде, который должен был последовать в течение не более чем 4-х часов после этого разговора.
Однако это была не главная ценность данного свидетельства! По словам Мириам, к тому времени, когда состоялся этот разговор, синий «купе», стоявший перед домом Беаты, уехал. Если эта машина действительно принадлежала Бобу Френцелю и последний сидел за рулём, стало быть… Беата Уизерс после встречи с ним была жива и находилась в прекрасном расположении духа! То есть фактически Мириам Райт отбивала подозрения от самого перспективного подозреваемого.
На третий день после предполагаемой даты смерти Уизерс при повторном обыске дома был найден блокнот с записями, сделанными рукой Беаты. Почему его не обнаружили раньше совершенно непонятно, но как говорится, лучше позже, чем никогда! Записи являлись своеобразным интимным дневником, который вёлся нерегулярно, от случая к случаю, но его прочтение позволило лучше понять существенные обстоятельства последнего периода жизни Беаты.
Будущий муж ухаживал за нею 3 года, на протяжении которых женщина не допускала интимной близости. В браке она была верна супругу и не искала развлечений "на стороне". Однако всё моментально изменилось 11 января 1925 г. – в тот день Беата познакомился с Робертом Френцелем и тут-то, что называется, душа понеслась в рай. Можно пространно порассуждать на тему, что побуждает женщину к адюльтеру, хотя по мнению автора гораздо более пикантным представляется рассуждение на другую тему: что побуждает женщину описывать адюльтер в дневнике – но ни та, ни другая тема неважны в рамках настоящего повествования.
Важно то, что некоторые детали отношений, доверенные дневнику, носили характер весьма фривольный. Например, Беата рассказала о поездке в такси, во время которой любовник посадил её себе на колени и они скоротали весьма длинный маршрут непринужденным петтингом. Другой фрагмент касался совместного посещения театра и уединения в уборной во время представления. В общем, отношения любовников были разнообразными, весёлыми и даже зажигательными.
Роберт рассказал Беате о своей прежней семейной жизни в штате Айдахо, о том, что является отцом дочери, о разводе и последующем переезде в Орегон.
Эти отношения настолько увлекли Беату, что она решилась на развод и рассказала своему мужу Чарльзу об измене. Муж, архитектор по профессии, воспринял заявление жены на удивление адекватно, сцен закатывать не стал, собрал вещи и уехал. Развод был зарегистрирован по обоюдному согласию в кратчайшие сроки.
Беата осталась с сыном Чарльзом. Она испытывала определенные материальные проблемы и признание в суде факта измены лишило её надежды на алименты, так что выкручиваться женщине предстояло самостоятельно. Но она была окрылена предвкушением будущего счастья с Уилльямом Робертом Френцелем.
Счастья, однако, не случилось. Оказалось, что рассказ Френцеля о разводе – ложь, он жил с женой и дочерью и разводиться не собирался. Можно удивляться наивности Беаты, безрассудно бросившейся в омут отношений с каким-то мутным джентльменом, но рассуждать на эту тему особого смысла, по-видимому, нет. Каждый человек обречён на то, чтобы за годы своей жизни собрать некий минимум неизбежных ошибок, для Беаты этот минимум оказался вот таким вот…
Последние недели её жизни были наполнены депрессией и дезадаптацией, женщина явно искала своё место в новой жизни.
Именно из-за последних трёх записей в дневнике Уизерс полиция приняла решение предать гласности часть записей [поэтому они нам известны]. По мнению "законников", дневник прекрасно подтверждал версию о самоубийстве. Можно не сомневаться в том, что если бы дневник работал против этой версии, мы бы не только не узнали о его содержании, но и скорее всего, сам факт его обнаружения оказался бы скрыт.
Другой важной информацией, совершенно неправильно оцененной в те дни, стало известие о том, что Беата Уизерс приняла решение сдавать часть дома в аренду и подала в газету "Morning Oregonian" соответствующее объявление. И утром 19 октября это объявление было опубликовано.
Полиция Орегона всё ещё упражнялась в красноречии, доказывая горожанам наличие у Беаты Уизерс суицидальных намерений, как через день – 21 октября – был обнаружен труп 59-летней Вирджинии Грант (Virginia Grant), владелицы большого доходного дома. Тело находилось в подвале, в узком проёме между кирпичной стеной и печью. По своей воле человек не мог туда залезть – да и незачем было туда залезать! – но портлендских детективов это соображение не смутило и они на голубом глазу заявили о том, что женщине стало плохо и она попросту упала… прямо в щель шириной 40 см.
Подобное объяснение появилось ещё до того, как судмедэксперт Харви Мейерс (Harvey Myers) произвёл судебно-медицинское вскрытие трупа.
Родственники умершей женщины – две дочери и брат – возмутились безапелляционным заключением детективов, оформившимся после получасового осмотра места происшествия. Они указали на то, что с руки умершей пропали два кольца с довольно крупными бриллиантами, по их словам стоимость каждого из колец превышала 200$. Это была весьма значительная сумма для того времени8. Полицейские в ответ на сообщение об утрате перстней лишь пожали плечами и посоветовали получше поискать в личных вещах Вирджинии. Судя по всему, они попросту не поверили рассказу о пропавших драгоценностей.
Через день – 23 октября в субботу – была обнаружена мертвой 37-летняя Мэйбл МакДональд Флак (Mabel MacDonald Fluke), дочь крупного портлендского предпринимателя и сама по себе очень зажиточная женщина. Случившееся с ней заслуживает обстоятельного рассказа.
Мэйбл прожила в счастливом браке с Робертом Флаком 12 лет. Чета владела роскошной резиденцией в сельской местности и наслаждалась жизнью на пленэре. В 1924 г. у Роберта выявили онкологическое заболевание и для удобства лечения супруги решили переехать в Портленд, для чего стали строить просторный дом по Восточной 21-й стрит (Twenty-first street). К середине 1925 г. дом под №1521 был частично возведён и Флаки стали жить в комнатах на первом этаже [на втором продолжались строительные работы]. В конце 1925 г. Роберт Флак умер и Мэйбл переехала жить в дом отца – Уилльяма МакДональда (William MacDonald) – где кроме неё проживал младший брат, также как и отец носивший имя Уилльям.
Судя по всему, Мэйбл была сильной женщиной. Она смогла быстро побороть стресс, вызванный смертью мужа и уже в начале 1926 г. отправилась учиться на курсы стенографисток, а после их успешного завершения надумала заняться бизнесом самостоятельно. Перебрав доступные женщине виды коммерческой деятельности, Мэйбл остановилась на гостиничном бизнесе и сдаче недвижимости в аренду. Начать решила с малого – с достройки дома №1521 по Восточной 21-й стрит и сдаче его в долгосрочную аренду.
Мэйбл Флак
В здании имелись 5 полностью законченных и оборудованных мебелью комнат – 3 на первом этаже и 2 на втором. Чердачные помещения не были закончены. Несмотря на неполную готовность дома, Мэйбл успешно сдавала его несколько раз, последний арендатор выехал в середине октября 1926 г. после 3-недельного проживания.
Рано утром 20 октября, в среду, Мэйбл уехала из резиденции отца в дом №1521 для того, чтобы сделать там уборку и подготовить к показу потенциальным арендаторам. Ранее она разместила в газете объявление, в котором предлагала всем желающим арендовать дом в течение дня 20 октября приезжать для его осмотра.
Вечером того дня Мэйбл в дом отца не вернулась, но тот не встревожился, поскольку предположил, что дочь осталась заночевать в своём доме.
На следующий день – 21 октября – Уилльям МакДональд испытал какую-то странную тревогу из-за отсутствия вестей от дочери и вечером попросил сына отправиться к дому сестры и удостовериться в том, что там всё в порядке. Уилльям-младший сел в автомашину, живо метнулся к №1521 по Восточной 21-й стрит и убедился, что дом заперт и свет внутри не горит. Не довольствуясь увиденным, Уилльям-младший отыскал открытое окно в подвале, проник через него в дом и, не зажигая света, прошёлся по комнатам, убедившись, что посторонних там нет. Как именно убедился? Да покричал в темноте – и всё.
Отец, узнав от сына, что портлендский дом дочери пуст, успокоился. Он припомнил, что Мэйбл говорила что-то о своём желании отправиться к родственникам мужа, с которыми у неё были очень хорошие отношения. Родственники жили на юге Орегона, вот туда-то доченька, наверное, и подалась!
Эта мысль грела отца ровно до 10 часов утра 23 октября, то есть до того момента, когда ему позвонила Мэрион Флак, 18-летняя племянница умершего Роберта Флака. Девушка сошла с поезда и стояла на портлендском вокзале, ожидая, что её встретит Мэйбл, как они условились неделей ранее, а Мэйбл… не появилась!
Вот тут у Уилльяма МакДональда в голове-то и щёлкнуло – он понял, что дочь не могла уехать к родственникам мужа, поскольку на субботу у неё была договоренность с Мэрион. Отправив сына забрать девушку с багажом, Уилльям-старший помчался в местный полицейский участок [полицейскую станцию, как говорили тогда]. Там хорошо знали МакДональда и отнеслись к его словам серьёзно. Патрульный Чарльз Максвелл (C. D. Maxwell) был отправлен вместе с Уилльямом для осмотра дома дочери.
По прибытии на место, патрульный открыл входную дверь отмычкой и приступил к осмотру комнат. Почти сразу же была найдена сумочка Мэйбл, а также продукты, взятые ею из дома перед уходом утром 20 октября. Мэйбл рассчитывала поесть в середине дня, но… что-то помешало ей это сделать. После осмотра обеих спален стало ясно, что женщина не ложилась в кровати.
Всё это укрепляло мрачные предчувствия, однако непонятно было, где находится Мэйбл и что с ней произошло?
Продолжая осматривать дом, Максвелл и МакДональд поднялись на второй этаж, оттуда выше – на чердак. Там было темно и патрульный был вынужден включить электрический фонарь. Чердак представлял собой своеобразный коридор шириной 3,6 метра и высотой 2 метра, тянувшийся через весь дом. Чердак был пуст, здесь находились только кое-какие строительные материалы, ничего подозрительного при осмотре чердака найти не удалось. Между потолком чердака и коньком крыши имелось некоторое пустое пространство, в которое можно было проникнуть через специальный люк в конце коридора. Под люком была смонтировала лесенка. Максвелл открыл люк, поднялся на несколько ступенек и посветил фонарём в тёмное пространство между коньком крыши и потолком чердачного коридора.
Труп Мэйбл Флак лежал на спине на крыше чердака ногами к люку. На правой ноге женщины осталась туфля, вторая находилась подле. После того, как тело спустили вниз, выяснилось, что вокруг шеи женщины закручен её же собственный шёлковый шарф, затянутый двумя узлами. Место сокрытия трупа оказалось весьма нетривиальным! Преступник, умудрившийся в одиночку поднять тело жертвы на чердак, пронести в противоположный конец дома и затем засунуть через люк в пустоту под коньком крыши, должен был обладать немалой физической силой.
На место обнаружения тела прибыл один из высших чинов портлендской полиции – капитан Джон Т. Мур (John T. Moore), выполнявший функции, как мы сказали бы сейчас, начальника уголовного розыска. Он поставил перед подчиненными задачу с максимальной точностью восстановить события дня 20 октября, поскольку Мэйбл Флак была убита ещё до обеда того дня и её смерть, возможно, не имела никакой связи с показом арендаторам дома.
Выяснилось, что в тот день ранним утром Мэйбл приехала в магазин сантехники, где поговорила с владельцем и пожаловалась на работу одного из его мастеров. Хозяин записал претензии Мэйбл и пообещал в течение дня прислать человека, который устранит недочёты.
После этого женщина благополучно добралась до дома и в 11 часов утра её увидела соседка Эмма Шульц (Emma Schultz). По словам свидетельницы, Мэйбл мыла ступени крыльца. Эмма подошла и женщины немного поговорили, в частности, Мэйбл сообщила Эмме о намерении сдать дом и уехать к родственникам мужа. Как мы знаем, об этих же планах Мэйбл говорила и отцу, так что показания Эммы хорошо соответствовали информации, полученной от других свидетелей.
Вторая соседка, жившая прямо напротив дома №1521, видела, как около 13 часов на автомобиле подъехала молодая пара, которую Мэйбл впустила в дом. А вот в 15 часов подъехала семья из 4-х человек – 2-х взрослых и 2-х детей – муж позвонил в колокольчик, но дверь никто не открыл. Семья уехала.
Таким образом, предполагаемое время убийства ограничивалось сравнительно небольшим интервалом – после 13, но ранее 15 часов 20 октября – и это соответствовало тому, что Мэйбл не успела в тот день пообедать. Судя по всему, убийца явился в её дом под видом арендатора. С пальцев Мэйбл Флак пропали 3 кольца с бриллиантами. Также не удалось обнаружить пальто женщины, которое она вряд ли стала бы снимать в неотапливаемом доме.
Вечером 23 октября капитан Мур собрал местных газетчиков и сделал заявление, в котором признал не только наличие сходства между убийствами миссис Уизерс, Грант и Флак, но и отметил, что случившееся в Портленде "тревожно напоминает" недавнюю волну убийств в Калифорнии.
Не смолчал и начальник Департамента полиции Портленда Леон Дженкинс (Leon Jenkins), также пожелавший порассуждать перед журналистами о свежих криминальных новостях. Он заявил, что убийца читает газетные объявления о сдаче комнат и маскируется под арендатора. Начальник полиции рекомендовал женщинам вести переговоры с потенциальными клиентами в присутствии мужчин, а также предложил избегать оставаться дома в одиночестве надолго. Итог сказанному он подвёл весьма эффектно: «Это [моё объявление] может напугать многих женщин. Но лучше будет, если кое-кто испугается, нежели погибнет больше людей. Мне кажется, что нападает некто, отслеживающий рекламу [недвижимости].» (дословно на языке оригинала: «This may frighten many women. But it is better that some should be frightened than there should be any more lives lost. It appears to me that this is the work of someone who is watching these advertisements.»)
Честное слово, полицейским чинам следовало бы не пугать обывателя запоздалыми рассказами про злобного убийцу, а покаяться за ту борьбу со здравым смыслом, что они устроили при расследованиях смертей Беаты Уизерс и Вирджинии Грант. Свои пугающие откровения им имело бы смысл изречь уже после первого убийства – глядишь, это позволило бы спасти жизни двух других женщин. Но ожидать подобной самокритичности от тогдашнего руководства портлендской полиции вряд ли следовало – её шеф Дженкинс, насколько можно судить по известным ныне материалам, был человеком очень недалёким и в профессиональном отношении стоил немногого.
Можно привести несколько довольно познавательных сюжетов, позволяющих составить представление о том, как работал Департамент полиции Портленда под чутким руководством этого яркого «американского Держиморды». В ноябре 1923 г. полиция арестовала известного бутлегера Уолтера Брауна (Walter E. Brown) с большой партией виски (108 коробок). В обществе стали муссироваться слухи, из которых можно было заключить, что полиция уничтожит только часть алкогольного груза, а другую оставит для собственных нужд, например, для встречи Рождества в узком кругу, совместного распития спиртного руководством полиции, подарков нужным людям и т. п. Накал страстей в обществе достиг такого градуса, что Мэри Мэллет (Mary L. Mallet), президент общества борьбы за трезвость с говорящим названием «Женский христианский союз воздержания» («Women’s Christian Temperance Union») позвонила Дженкинсу по телефону и потребовала допустить её на процедуру уничтожения спиртного, дабы она лично проконтролировала ход процесса. И убедилась, что будут уничтожены все 108 коробок! Дженкинс, услыхав требование активной дамы, в крайнем раздражении воскликнул: «Да я вам налью по рюмке из каждой разбитой бутылки». Не совсем понятно, что он хотел сказать этой странной фразой, но несложно догадаться, что отношения полиции и обывателей были полны подозрительности и скрытого (либо не очень) недоброжелательства.
Начальник Департамента полиции Портленда Леон Дженкинс (фотография 1926 года).
Через несколько лет после описываемых в этом очерке событий – в сентябре 1931 г. – приключилась другая скандальная история. На этот раз Дженкинс отличился на ниве борьбы с Коммунистической партией в Портленде. В ряды коммунистов был внедрён полицейский провокатор Майкл Бэйкон (M. R. Bacon), рецидивист, судимый ранее бутлегер, гангстер, внутрикамерный осведомитель. Партийный билет местной партийной ячейки он получил 15 марта 1931 года и через 6 месяцев с его подачи полиция организовала захват штаб-квартиры организации. В ходе этой акции были арестованы 25 рабочих, из которых 12 являлись нелегальными иммигрантами [их в течение 72 часов депортировали из США], а 13 отправились под суд. Корявые действия полиции привели к тому, что её осведомитель Бэйкон оказался расконспирирован на первом же заседании суда, а из числа отданных под суд оправданы оказались 10 человек! Подобный результат судебного процесса следует признать, конечно же, провальным и позорным, хотя он вполне адекватен тому уровню полицейской работы, что демонстрировал в те годы Департамент под руководством Дженкинса. Кстати, одним из 3 осужденных оказался эмигрант, точнее, невозвращенец из Советской России некий Болотов. Человек бежал от Советской власти, чтобы сесть в американскую тюрьму на 10 лет!
Буквально в те же самые сентябрьские дни 1931 г. при ограблении «First national bank» в городе Аврора (Aurora), в 50 км. южнее Портленда, были задержаны 3 грабителя – некие Фрэнк Фарли (Frank Farley), Эдвард Зигмунд (Ed Sigmund) и Луис Браггман (Louis Bruggman). Портлендская полиция объявила, что задержанные грабители являются коммунистами, вознамерившимися провести экспроприацию банковских средств. Грабители это вроде бы подтверждали. Но 16 сентября в суде Портленда они заявили, что признание в их причастности к Коммунистической партии полицейские из них выбили жестокими побоями. И вышел очередной скандал!
В общем, полиция Портленда под деятельным руководством своего начальника Леона Дженкинса не особенно блистала и работала от скандала до скандала. Поиск «Тёмного Душителя» тоже не обойдётся без скандала, как мы увидим в своём месте.
Хотя шеф полиции Дженкинс и капитан Мур после обнаружения трупа миссис Флак моментально изменили первоначальную точку зрения и заговорили о появлении в городе убийцы из Калифорнии, их точку зрения разделили далеко не все должностные лица. Судебный медик по фамилии Гулдрансен (Guldransen), занимавший должность помощника коронера, в беседе с журналистами оспорил факт убийства и заявил, что суицид в случае Мэйбл Флак исключать нельзя. Гулдрансен не имел отношения к судебно-медицинскому вскрытию трупа женщины – этим занимался судмедэксперт Фрэнк Менне (Frank Menne) – но, используя своё служебное положение, он сумел прочитать акт вскрытия и принялся делиться соком собственного мозга с журналистами. Гулдрансен считал, что синяки на локтях Мэйбл Флак, обнаруженные в ходе вскрытия доктором Менне, появились оттого, что женщина, затягивая шарфик на собственной шее в тесном пространстве под коньком крыши, билась локтями о стропила и пол.
А окружной коронер Эрл Смит (Earl Smith), хранивший до этого молчание, в те же самые дни заявил журналистам, что смерть Беаты Уизерс с точки зрения медицинской науки выглядит как убийство. Это многозначительное утверждение появилось уже после того, как от версии суицида отказались даже те детективы, которые её изначально поддерживали. Так и хочется спросить: где вы раньше были, господин коронер, и почему ваше веское слово не помогло полиции сориентироваться в начале расследования?
25 октября поступила довольно любопытная информация, связанная с убийством Беаты Уизерс. Её двоюродный брат Карл Даркуп (Carl Duhrkoop), осматривая вещи сестры, обратил внимание на отсутствие нижнего белья. Это выглядело очень странным, Беата никак не могла выбросить сразу все пояса для чулок, трусики и бюстгальтеры и остаться лишь в той одежде, что была на ней в момент нападения. Казалось логичным предположить, что нижнее бельё похищено преступником – фетишисты так поступают очень часто! – но в других эпизодах, связанных с «Тёмным Душителем», прежде ничто не указывало на его особый интерес к женскому белью.
Не совсем понятно, как расценивать открытие Карла Даркупа – то ли нижнее бельё действительно было похищено преступником, то ли это произошло позже и никакого отношения к «Тёмному Душителю» данный инцидент не имеет. В своём месте было отмечено, что осмотр дома Беаты проводился небрежно и в нём побывало множество людей, не имевших непосредственного отношения к расследованию. Непонятно также, что происходило с домом в последующие дни – кто туда входил и с какой целью мы не знаем. Несомненно только, что у газетчиков и зевак это место вызывало определенный интерес и желающих осмотреть место преступления могло оказаться немало. Нельзя полностью исключить того, что бельё было похищено уже после убийства и притом человеком, вообще никак не связанным с нападением на Беату.
Вся эта крайне неприглядная история стала возможна только потому, что в самом начале расследования портлендская полиция ненадлежащим образом отнеслась к своим обязанностям, а именно – не обеспечила изоляцию места обнаружения трупа, не провела надлежащий осмотр дома с привлечением родственников жертвы с целью фиксации существенных для расследования деталей, не озаботилась последующим сохранением аутентичности места преступления [по крайней мере на время начального этапа расследования].
Поделиться книгой: