Морозов. Истинный маг

Я снова чуть было не улыбнулся. Вот оно. Этого я и хотел. Наконец я сменю обстановку. Пусть что угодно говорит, сравнивая меня с собой. Может, он и правда видит во мне себя, да только откуда ему понять, что я не совершаю спонтанных поступков в таких делах не взвесив заранее все плюсы и минусы.

— Ну теперь, после такого ко мне отношения, — заговорил тут я, — Чувствую, Пётр Алексеевич, что просто обязан выпросить у тебя причины вашего разлада. Да, это не моё дело, я это уже слышал. Но я бы хотел знать правду об этом, понимать, за что получил перевод и разжалование.

— Какого, чёрт тебя дери, ещё отношения⁈ — вспылил тут он. — Радуйся что я тебя показательно не вздёрнул на дыбе, и не выпорол, чтоб мало не показалось!

Ожидаемо. Их конфликт и правда имеет глубокие корни, о которых комендант будет молчать даже под пытками. Жаль будет уезжать, так и не узнав этот секрет. А я бы хотел закончить все дела здесь, чтобы сюда не возвращаться. Пусть это и суеверие, не подобающее моему статусу, но есть одна такая примета у меня, не мной придуманная: если остаются какие-то неоконченные дела и желание их исполнить, твоя судьба перевернется вверх дном и ты вернёшься к тому же месту, чтобы, так или иначе, это закончить. Не то, чтобы я в это безоговорочно верю, но и неоконченных дел, предпочитаю избегать.

— Пётр Алексеевич, ты бы этого не сделал, давай будем честны. — не унимался я. — Не думаю, что ты горишь желанием получить после этого целый род Морозовых в список своих заклятых врагов. Но, тем не менее, будет крайне непонятной ситуация, если кто-то вне зоны узнает, что я был разжалован за уничтожение двух Морохов в пределах крепости только из-за прихоти коменданта.

Я блефовал, и сильно рисковал, хотя опыт подсказывал мне, что я давлю куда надо. Пусть пытки этому человеку нипочём, своим положением он, всё же, дорожит, и так много потерял, если верить слухам.

— Ах ты ж кусок конского навоза, — процедил сквозь зубы комендант, вставая. — Вздумал играть со мной? Ты хоть понимаешь с кем связываешься? Жить надоело?

— О, я это прекрасно осознаю. — спокойно ответил я, встал и прошёл к графинам со стаканами, предназначенными под английский виски, где отыскал себе «ерофеича» и налил пару стаканов, после чего вернулся и поставил их на стол. Мне действительно сейчас не хватает чего-то крепкого после такого дня. — И даже не собираюсь с тобой враждовать, Пётр Алексеевич. Мы, как-никак, в одной крепости около полугода вместе отслужили, это что-то да значит.

Выражение лица смягчилось, он сел, взял поставленный стакан, и залпом осушил его.

— И что же ты хочешь? — ответил он.

— Правду, не более того. — сказал я, отпив из стакана. — Даю слово, эта информация уйдёт со мной в могилу, если это будет необходимо. Я проникся к тебе уважением за эти месяцы. Конечно, ты, Пётр Алексеевич, не образец порядочного человека, но человек прямолинейный, говорил всё как есть, чего от нас хотел, какие задачи у нас стоят, для меня было честью служить под твоим руководством. А тут какая-то тайна у тебя, совсем на тебя не похоже. Конечно, я понимаю, кто я такой, чтобы лезть в твои дела, теперь уже бывший подчинённый. Ты и правда запросто можешь найти способы сжить меня со свету, способов в Зоне для этого пруд-пруди. Я просто хочу в этом разобраться.

— Разобраться, говоришь, хочешь. — сказал тут комендант. — И что же так разожгло твоё любопытство?

— Уже то, почему здесь, в захолустных рудниках, находится церковник в ранге Истинного мага. — сказал я, без утайки. — Уже одно это очень настораживает. Это какие-то личные счёты?

— Это тебе местные такую чушь сказали? — хмыкнул комендант. — Нет, это не личные счёты. Этого святошу сослали сюда также, как и меня. Но и причины держать здесь такого человека у церкви есть, они не первый год пытаются наложить лапу на часть добычи руды, им руда нужна также как и остальным. Вот только они ошиблись с человеком, отец Аббакум — фанатик, ему руда не интересна, он мнит себя чуть ли не мессией местного розлива. Поначалу я успокоился, узнав этот факт, даже забыл о его существовании, пока не выяснил, что его фанатизм стал влиять на умы местного люда, и с каждым годом их вера в него укрепляется. Теперь понимаешь масштабы проблемы?

— Да, теперь всё встало на свои места. — сказал я, осознав картину происходящего. — Теперь я понимаю, в чём сплоховал, прости меня, Пётр Алексеевич, я даже не догадывался об этом. Если надо, можешь даже показательно порицать меня здесь, всё равно я сюда уже не вернусь. Хотя не уверен, что тебе это поможет. Это же как на опухоли сидеть, которая однажды созреет и лопнет словно пузырь, а там и до бунта недалеко.

— Да знаю я. — оборвал меня комендант с мрачным лицом. — У меня уже есть пара планов, как этого избежать. Но ты не думай, что я передумал насчёт перевода.

— Да я и не против перевестись. — улыбнулся тут я. — Я засиделся тут, ни дня больше в крепости не вытерплю. А насчёт перевода, если вопросы появятся, я скажу, что сам попросился.

— Что ж, спасибо на этом. — сказал комендант, выбивая пепел из трубки. — Торговцы будут проезжать через нашу крепость послезавтра, отсюда сразу туда отправятся по маршруту, смотри не упусти, а не то недели две куковать тут ещё будешь. Я бы оставил тебе прежнюю должность, если бы мог, в Терехово нет места для старлея.

— Ничего страшного, я как-нибудь, это переживу. — ответил я, наливая ещё «ерофеича» по стаканам. — Ну, выпьем напоследок, Пётр Алексеевич, за службу и на прощание.

* * *

К тому времени, как должен был прибыть караван, я уже собрал свои пожитки и погрузил на Кошмара. Он долгое время дулся на меня, за то, что я обделял его своим вниманием и мало с ним гулял, но теперь, зная, что мы скоро двинемся в путь, он был вне себя от радости, то и дело пританцовывал, переминаясь с лапы на лапу.

Караван должен был прибыть ещё на рассвете, они опаздывали, видимо, что-то у них случилось в пути. Я не переживал на этот счёт, не было ещё такого, чтобы торговцы вообще не приехали: у них и артефакты, насколько я слышал, добротные есть и охрана приличная должна быть, если судить по предыдущим их визитам. Постепенно народ стягивался к площади, все ждали караван. Я забрался на стену с восточной стороны, поглядеть, близко ли они. За лесом их, конечно не видно, если бы не одна важная деталь: Одна из повозок торговцев механическая, ее смастерили по образу паровозов, и работает эта повозка от твердого горючего топлива, а оттуда и дым из трубы. Вот по тому дыму, поднимающемуся над деревьями и можно определить, как далеко они находятся. Я этого поначалу не знал, Прохор об этом рассказал, он здесь давно служит.

А вот собственно и он, вышел из двери башни. Он искал взглядом меня. А за ним и солдаты моей бывшей роты поплелись. Они всё ещё выходят. Они что, всей ротой сюда притащиться решили?

— Готовитесь к отъезду, Михаил Андреевич? — сказал сержант, когда подошёл достаточно близко.

— Да, Прош, — ответил я, взглянув мельком на него. — Тут я перезимовал, пора двигаться дальше. А вот, кстати и караван.

Я указал в сторону только показавшегося дымка, мелькающего над верхушками деревьев.

— Михаил Андреевич, — сказал один из солдат роты, Артём. — Так может, посидите с нами на дорожку в харчевне? Всё равно караван ещё час-другой торговать будет, прежде чем они отправятся дальше.

— Так я и собирался сделать, Тёма, — ответил я ему, а в голове мысленно прикидывал, успеем ли мы такими темпами дотемна куда-либо добраться, или заночевать где придётся. — Так и собирался…Ну, пошли? Чего на стене стоять, ждать с моря погоды?

Мы всей ротной толпой спустились со стены в харчевню, где и провели последние мои часы в Тюменцевской рудной крепости. По роте видно было, что они не хотели меня отпускать. Это не раз вынуждало меня задуматься, насколько ж плохи были мои предшественники. Когда я прибыл сюда и познакомился с ними, по их лицам видно было, что они не поверили, что я уже ветеран резни под Малиновским бугром. Да, именно так назвали данное событие. Наслушавшись слухов и историй, они рассчитывали увидеть сурового дядьку со шрамом на пол лица, а увидели девятнадцатилетнего парня. Но они быстро изменили своё мнение, когда я разжаловал заместителя командира, из своих соображений. Но нет, меня не стали бояться. Как выяснилось, предыдущий заместитель, Аристарх, был тем ещё тираном, злоупотребляющим своим положением, потому его никто не любил. Мне даже пришлось перевести его в другое подразделение, опасался самосуда со стороны некоторых. А потом я потащил их на общие тренировки у стен крепости, где разобрался кто чего стоит. Только по результатам первой недели тренировок я выявил подходящего кандидата на должность заместителя, которым оказался Прохор.

И после череды таких действий, совместной обороны, мало-помалу мы пришли к тому, что теперь они выпивали со мной в харчевне и очень не хотели меня отпускать, каждый тост об этом твердили, однако настало время прощаться. Я вышел из харчевни, где, привязанный к столбу за поводья, кошмар никак не мог дождаться, когда мы уже поедем.

— Михаил Андреевич! — окликнул меня Прохор, выходя из харчевни.

— Прош, я уже не твой начальник, — прервал я его, забираясь в седло. — Зови меня по имени.

— Мы вам это, подарок на прощание подготовили. — продолжил он, словно я и не делал замечания. — В память о службе в рудниках.

Тут я заметил, что Прохор в руках держит деревянную коробку. Сержант протянул её мне. Я взял раскуренную папиросу в зубы и наклонился в седле, чтобы забрать подарок.

— И что это? — спросил я, поглядев на улыбающихся до ушей солдат.

— А вы откройте. — сказал сержант. — Наши парни в этот раз расстарались.

Я открыл крышку коробки, и увидел в ней искусно сделанный полупрозрачный кортик в кожаных ножнах. Я догадался из чего он сделан.

— Ампир где свиснули что-ли? — спросил я. — Нагоняй получить не боитесь?

— Нет, ничего такого не делали. — поспешил заверить Прохор. — У нас здесь ребята в свободное время подобные штуки мастерят, а сырьё, мелочёвку всякую, выкупают за свои деньги. Свои работы они продают куда дороже, так что это окупается с лихвой.

— Вон оно как… — протянул я, вынул папиросу изо рта, чтобы сбросить пепел на землю. — И как, крепкий материал?

— После закалки не уступает стали по прочности. — рассказал тут один из солдат, видимо, один из мастеров данного творения. — А этот кортик ещё и длину может менять, в пределах разумного. У гарды также есть гнездо, для инкрустации магических камней или руды, его оставили пустым, на случай, если вы найдёте что-то более подходящее.

— Спасибо, бойцы. — сказал я, убирая коробку в седельную сумку за спиной. — Я буду беречь этот подарок. Ну, бывайте, хорошей вам службы.

С этими словами я повернул Кошмара и поспешил к уже выезжающему через ворота каравану.

Глава 6

Я никогда не любил прощания. Прощания на вокзалах у поездов, или перед выездом в зоны конфликта, или у родного дома… Прощания сродни смерти, и это сходство куда глубже, чем это может показаться, вот только осознать это могут только те, кто слишком часто за свою жизнь с кем-то прощался. В прощаниях бывает только 2 сценария: ты можешь продлевать время на это и, тем самым, продолжить мучения, подолгу прощаясь с теми, кого может больше и не увидишь, даже рассказать то, о чём давно молчал, но хотел сказать, а можешь попрощаться быстро, как если бы это была внезапная смерть, что всегда мне было больше по душе.

Я не спешил присоединяться к каравану, и какое-то время плёлся в хвосте, многое стоило обдумать, однако Кошмар часто меня отвлекал, периодически, на радостях, начинал издавать громкие звуки, пританцовывать, отчего его круп с моей поклажей прыгал и гремел тем, что лежало внутри.

— Кошмар, угомонись — сказал я ему, наклонившись и хлопнув по щеке. — Я понимаю ты рад, но так ты разобьёшь мне что-нибудь.

Через какое-то время раздумий, я всё же нагнал караван и пристроился там где было свободное место и было вполне удобно продолжать путь.

— О, вы, наверное, лейтенант Морозов — сказал с приветливым выражением лица торговец лет тридцати пяти в цветастом сюртуке, что сидел в одной из повозок. Он передал вожжи своему слуге, встал с козел и в поклоне снял шляпу — Доброго вам дня, юноша. Нас уже успели предупредить, что вы будете нашим попутчиком.

— И вам доброго дня, — сказал я, поравнявшись с повозкой. — И когда это вас успели предупредить? Вы же пару часов всего тут были.

— А мы всегда сотрудничаем с комендантом и его подчинёнными, — ответил торговец, садясь обратно, — Крепость много чего закупает и заказывает у нас для своих нужд, этот раз не был исключением. Вас, кажется, я тоже припоминаю, вы папиросы заказывали.

— Стоит признать, у вас неплохая память на детали, для человека в таком несерьёзном сюртуке. — улыбнулся я ему.

— Ну так, профессия обязывает всё помнить, господин лейтенант — ответил он, ухмыляясь и подтягивая вожжи своих коней. — В нашей профессии иначе нельзя.

— Иначе нельзя говорите? — продолжил я — Но, отчего-то, запамятовали сказать мне своё имя, и вообще как-то представиться, при этом моё, как я понял, вам известно, крайне неуважительно с вашей стороны.

— Ловко вы подловили меня, — сказал торговец. — Моё имя Альберт Дормонт, я один из торговцев каравана.

— У вас имя аристократа, Альберт. — продолжил я беседу.

— Уверяю вас, когда-то так и было. — тут же вставил он.

— И что же привело аристократа к такой жизни? — я увидел, что Альберт задумчиво посмотрел вперёд. — Наверное вам часто задают такие неудобные вопросы, если вам неловко на это отвечать, не отвечайте.

— Нет что вы, лейтенант, всё в порядке. — сказал он, улыбнувшись — Моя семья была когда-то состоятельной при дворе другой страны, это было очень давно. Мы бежали, оставшись ни с чём. После последовала многолетняя череда событий в попытках как-то закрепиться в России и вернуть свой статус, и вот я здесь, теперь уже один из торговцев Зоны.

— Красивая история. — сказал я. — А правду можно? Ты правда думал я поверю этой истории? Подозреваю, что у тебя и имя совсем другое, скажем Дмитрий, — Я глянул на физиономию торговца, тот дёрнулся на имени, которое я брякнул наобум. — Что, правда Дмитрий? Я угадал? А фамилия какая у тебя?

— Ремезов. — буркнул торговец. — Дмитрий Ремезов.

— Подозреваю, что и не аристократ ты, — продолжал напирать я. — А вполне преуспевающий мещанин, судя по сюртуку и повозке с артефактами. Не стыдно людей обманывать?

Торговец в ответ насупился и промолчал.

— Зря ты о дворянстве мечтаешь Дима. — продолжил я. — Хорошего в этом мало, куда важнее чтоб деньги в кармане были и уверенность в завтрашнем дне.

— Вам легко говорить. — ответил тут он.

— Если тебя так это беспокоит, женился бы на какой-нибудь девушке из нищего рода, это ж не проблема. — попытался приободрить его я.

— Я пытался! — обиженно воскликнул он. — Даже аристократы без кола и двора не хотят родниться с мещанином-простолюдином, слишком гордые.

— Мало пытался значит. — сказал я. — способов стать аристократом немало. Личное дворянство в конце концов, ещё никто не отменял. Но вот эти свои сказочки ты брось. Попадёшься на тех, кто не поймёт этого, будешь последствия потом расхлёбывать. Не с того знакомство начали мы с тобой, давай по новой знакомиться: я Михаил Морозов, рад знакомству.

— Ремезов. — сказал торговец, немного повеселев. — Дмитрий Ремезов, мещанин и торговец каравана. Я тоже рад знакомству.

— Скажи, Дмитрий, — спросил тут я. — А по какой причине вы задержались в этот раз? Мы успеем до темноты в Терехово -то попасть?

— А тут всё просто, — пояснил уже непринужденно, Дмитрий. — У Антона, другого торговца за день до выезда его механическая повозка сломалась, вернул он её в строй только утром, тогда и выехали.

— И не лень ему с механизмами возиться? — сказал тут вслух я.

— Ну, Антон уверяет, что его повозка тянет грузы силой дюжины лошадей. — ухмыльнулся торговец. — Да только, если сломается, мы всем караваном кое-как потом её тянем, потому, с тех пор, у нас 4 запасных лошади в хвосте подвязанные плетутся.

— В этой повозке есть своя изюминка. — сказал, улыбаясь я. — Знаешь, Дмитрий, как мы узнаём о вашем приближении?

— Знаю, конечно, везде об этом нам успели это сказать за время нашей совместной торговли. — ответил Дмитрий. — По дыму сверху нас везде видно. Один раз это сыграло с нами злую шутку, была у нас неприятная история: стриги сообразили, что там где дымок, мы можем проезжать. Месяца 4 на нас каждый выезд нападали, если до темноты не успевали. Нападали до тех пор, пока всех наша охрана не перебила с поддержкой наших артефактов.

— Нет, тут не в дыме дело, — возразил я. — стриги и без дыма бы вас спокойно находили, к нашему сожалению, это одна из их сильных сторон. А в этот раз успеем дотемна?

— Думаю, к сумеркам доберёмся до Терехово. — ответил торговец. — А заночевать каравану уже там придётся.

— Подъеду, пожалуй с Антоном поговорю. — сказал тут я. — Надо ж как-то занять себя, путь у нас долгий, я так понимаю.

— Не стоит, — ответил на это Дмитрий. — Он всё утро в скверном настроении, твердит, что кто-то намеренно ему деталь в повозке повредил. Всё утро чертыхался, что-то в повозке по пути поправлял, когда повозку его дёргало, словно человека при кашле.

— Вон оно как, — сказал тут вслух я. — А ты что думаешь на этот счёт? Мог кто намеренно ему повозку сломать?

— Да кому нужна его повозка-то? — развёл руками торговец. — Она ж и весит у него чуть ли не с дюжину берковцев, считай половина паровоза, такую захочешь — не утащишь. И потом, повозки у нас у всех под охраной стоят, кроме наших никто и подойти-то не сможет. А наши ломать ничего бы точно не стали, что мы, сами себе враги что-ли, в ущерб своей прибыли кому-то вредить.

— И тем не менее, история странная. — подметил я. — А охрана могла что-то такое сделать?

— Охрана у нас свойская вся, не первый месяц с ними катаемся — сказал Дмитрий. — Кадры нам надёжный человек лично подбирал, комендант центра распределения в Рубцовске. Если что не так будет, они перед ним ответ держат, так что и у них интереса в этом никакого нет. Я так думаю: либо Антон недоглядел износ железяк своих, либо кто, быть может, и смог пробраться к повозке его с намерением задержать выезд. Время покажет, кто прав оказался. Вот Антон и злится, мол, не верим мы ему.

Тут на весь лес эхом раздался неестественный душераздирающий звериный рёв. А ведь мы не так уж далеко отъехали от рудников.

— Волколаки! — заорал тут кто-то из охраны. — Бойцы, сомкнуть ряды! — Караван, про артефакты не забываем!

Дмитрий и остальные торговцы побросали всё и забегали по повозкам, активируя закреплённые на них артефакты, караван замедлился, но не прекратил движение.

Я хотел было порекомендовать им совсем остановиться, чтобы создать тишину, но шумящая и пыхтящая механика сама за себя говорила, что о тишине стоит забыть к тому же, уверен, так она ещё и так просто не остановится.

Я применил на себя восприятие и направил гибрида в начало процессии. Тут, пересекая дорогу, впереди, как ветер, пробежала, оставляя шлейф черного дыма, целая стая крупных монстров, похожих на волков. Я насчитал штук двадцать, не меньше. Само собой, увиденное мне не понравилось, и не мне одному, охрана, облаченная в латный пластинчатый доспех крепче сжала своё оружие.

Я знал этих созданий, у нас их звали черные псы. Они не всегда нападали, но встреча с ними ещё ни разу не сулила ничего хорошего. Они были словно эссенция чистой неудачи, простой люд умирал по неизвестным причинам, от несчастных случаев, не доезжая до назначенного места даже просто встретив пса, пробегающего мимо. Но тут их целая, мать их, стая. Позднее охотники в моём мире выяснили, что причиной тому была порча, что эти твари испускают. Самое неприятное в этом всём то, что эти твари могут принимать человеческий вид и достаточно разумны, пусть и не говорят по-нашему. Конечно, их человеческая форма далека от идеала, кожа у них серая, местами покрыта шерстью, и когти никуда не деваются. Но накрой такого плащом и отправь в город, и весь город окажется под влиянием порчи, прежде чем такого странного человека обнаружат.

— Эти твари наводят порчу на окружающих — произнёс я вслух свои мысли.

— А мы знаем, — ответил Дмитрий. — для того у нас и стоят церковные артефакты с благословением, так что мы готовы к подобным встречам, не первый раз с ними сталкиваемся на этом маршруте, пока всё благополучно завершалось.

Волколаки удалялись, судя по звукам, что я слышал, но, в какой-то момент повернули, разбрелись, и принялись нас окружать с левой стороны. Я тут напрягся, когда их дымящиеся многочисленные силуэты показались среди деревьев, они медленно подкрадывались к каравану. Потом они остановились, их поглотили черные клубы дыма, из которого к нам вышли уже не волки, а серые люди, их глаза отсвечивали красным светом, когда они оглядывали караван.

Бойцы охраны перестроились и сомкнули ряды с левого фланга, ожидая нападения.

Тут один из волков перепрыгнул сородичей, в два прыжка добрался до каравана и перепрыгнул через охрану, нацелившись на меня, я выхватил палаш, усилил защиту и силу, отбил атаку, после чего волк отскочил и в полёте обратился, приземлившись уже человеком, ростом почти в три аршина.

— Не нападать, бойцы! — заорал главный охраны. — Или не избежать нам резни.

— М’джелех ханах. — сказал тут серый человек, смотря на меня. — У’млау ахенах.

— Я не понимаю по-вашему. — ответил я на это.

Вместо того, чтобы что-то ещё ответить, серый человек обратился волком и в пару прыжков убежал обратно в лес, а за ним последовали уже волками остальные, оставив за собой чёрный дым.

— И что это было? — вслух сказал я.

— Лейтенант, вы в порядке? — спросил тут подъехавший командир охраны.