Помоги проекту - поделись книгой:
Я нахожу приятеля, который тоже вернулся из армии и живет в соседнем городе. Он рассказал мне, что входил в группу Black Dragons Juniors, банду охотников за скинами, «группу, собранную в 1980-х годах в ответ на рост расизма. Команда была создана Ивом Мадишоном – или Ивом Ле Вентом. В той мере, в какой утверждение черной идентичности основано на борьбе за равные права, «Черные драконы» – часть этой борьбы. Это еще и община (между «черными драконами» нет религиозных противоречий – мы были католиками, мусульманами, не важно кем) и философия, основанная на боевых искусствах, один из способов увидеть мир: двигаться с высоко поднятой головой, не позволять наступать себе на ноги. Понятие банды появилось со временем[4]».
Мы были в самом разгаре периода рэп-баттлов, и, развив большой потенциал в этой области, я мог бы им очень помочь. Мой друг хочет, чтобы я встретился с одним из лидеров банды. Так я оказываюсь на подземной парковке лицом к лицу с двумя укуренными и пьяными типами, которые начинают оскорблять меня и провоцировать на баттл. Один из них открывает раунд рэпом, полным оскорблений и провокаций в адрес белых, на которые я не могу ответить, иначе мы закончим на настоящем боксерском ринге.
Они пока этого не знают, но ничто не могло бы доставить мне большего удовольствия в тот вечер.
Это инструменты кармы: они подпитывают во мне внутренний ветер, который уносит несколько угольков в самое сердце горящего леса.
Благодаря настойчивости, знакомствам и тренировкам я в конечном итоге вхожу в группу Black Dragons Juniors и получаю прозвище «Белый негр», потому что, как говорит Стиви, один из участников: «Ты негр внутри и белый снаружи, в отличие от многих негров, что черные снаружи и белые внутри». Я снова в Лиге теней, в отделе наркоторговцев, грабежей и ограблений. Меня не просят ничего доказывать: просто действуешь по плану, как и все остальные. Из армии я ушел, но сохранил непоколебимую жестокость, стрессоустойчивость сапера и выносливость относительно трудного графика и рабочего ритма, чего нет у большинства молодых людей моего возраста. Но у меня нет работы. Я попал в ритм жизни, который никуда не ведет. Слоняюсь без дела, встаю в полдень. Употребляю наркотики.
Наркомания для некоторых – это досуг. Для других это основная деятельность. Она заключается в заполнении пустоты их жизни с помощью действий, в лучшем случае бесполезных, в худшем – негативно влияющих на их личный и мировой прогресс. У большинства людей это становится: проводить вечера с Netflix за просмотром «Игры престолов», например (в среднем французы проводят перед телевизором 3 часа 42 минуты), или часами говорить об идее или проекте и никогда не реализовать их. Таким образом, они постепенно теряют энергию и у них не остается ни капли, чтобы вложить ее в реализацию реального проекта. Мы перестаем думать и влачим ежедневное бремя. Короче говоря, все это мешает нам оставаться один на один с собой, чтобы задаться экзистенциальными вопросами, встающими перед всеми нами: действительно ли я делаю то, ради чего создан, или просто проматываю свою жизнь?
Употребляя наркотики, человек, как белка в колесе: крутится, крутится, крутится, без начала и конца. Время от времени съедает пару зернышек, немного выпивает и ложится поспать пару часов. А потом возвращается в колесо, в клетку своего существования. Наркомания поощряет лень, избегая присутствия и бодрствования.
Альберт Эйнштейн говорил: «Безумие – это делать одно и то же снова и снова и надеяться на другой результат». Единственное средство – полностью изменить свой принцип работы.
Потому что если вы просто переставите колесо в другое место или купите в Ikea побольше и посимпатичнее, то не решите проблему – наоборот: это все равно что убрать стулья на «Титанике», пока он тонет! Цель – выбраться из колеса и сжечь клетку. Выполнение того, что не работает, приводит только к одному: еще большим сбоям.
Однажды вечером мы ехали в электричке с моим приятелем Стивом. То же имя, другой цвет кожи. В то время мы были неразлучны, и у нас было одно любимое развлечение: заваливаться на парижские вечеринки. Наша стратегия была проста: мы бродили по шикарным кварталам столицы, пока не замечали здание с открытым окном, балконом, полным курящих людей, и музыкой, слышной даже на улице. Мы стояли внизу и кричали людям на балконе, улыбаясь им: «Эй! Позовите Николя! Он ждет нас!» Человек часто делает самый простой выбор, люди с балкона никогда не ходили искать никакого Николя и в итоге открывали нам. Это работало практически всегда, особенно если прийти достаточно поздно, когда все напьются. В доме у нас действовало правило: не оставаться вместе. Один уходил на кухню, другой – в гостиную. Мы знали, что, предложив травки, обзаведемся друзьями. Когда хозяин вечеринки выходил из родительской комнаты, где только что занимался сексом с девушкой, пока его стариков не было дома, большая часть гостей уже были нашими друзьями. Парень пытался выгнать нас, но этот молодой Цезарь должен был считаться и с толпой, и под тяжестью «Да ладно, отвали от них, они такие классные» и «Не будь занудой» поднимал большой палец. Вечеринка продолжалась. Ни евро в кармане, ни фирменной одежды, и все же два парня из гетто заканчивали субботний вечер на террасе возвышающегося над всем Парижем пентхауса с канапе в руке. Мы смеялись и развлекались. Затем садились на электричку и возвращались домой.
Однажды ночью в последней электричке мы со Стивом сидели друг напротив друга, прислонив головы к окну. Мы поделились наушниками, чтобы послушать Nas is like от Nas: «Я как дворник, зеленый жнец, как греки в Египте, многое познаю у мастеров». Через несколько мест впереди сидит живая легенда Лиги, он замечает нас и подходит поздороваться: «Как жизнь, молодежь?» Мы рассказываем, что вернулись с вечеринки в 16-м округе, где ели икру белуги и пили сок гуавы, поданные официантом в белых перчатках. Старик слушает нас, открыв рот.
– Эй, сиамские близнецы, – бросает он нам, – вы в массовке! Вы тратите свой интеллект на такую ерунду, в то время как вы можете инвестировать его в действительно полезные вещи! Знаете историю о трех маленьких поросятах из гетто?
Мы смотрим на него большими круглыми глазами.
– Я расскажу вам свою версию, – продолжает он. – В ней есть три типа. Первый живет в бразильской трущобе, второй – в гетто в сенегальском Дакаре, а третий – в одном из худших городов Франции. Первого зовут Эстебан, он ничего не делает в школе и проводит дни за тусовками и курением травки. Он строит соломенный дом, потому что у него нет бабла. Когда появляется волк, он ничего не может сделать, чтобы защитить себя. Второго парня зовут Ибрагим, он вяло работает и много почивает на лаврах. Всегда остается где-то посередине, выбирает самое легкое и в итоге строит хлипкий деревянный дом, вспыхнувший от первой искры. Третьего парня зовут Стив. Он, как видите, тихий тип. Усердно работает в своем углу, использует свои способности, чтобы делать полезные вещи, имеющие значение, понимаете? В то время как другие строят свою жизнь на скорую руку, он предпочитает боль дисциплины легкости развлечения. Ни телевизора, ни клубов, никакой девушки, никакой банды – у него нет времени на это. У него есть империя, которую надо построить. Внутреннюю империю, а затем внешнюю. Парень знает, что у него впереди десять лет, и также знает, что через десять лет у него будет кирпичный особняк, который устоит перед волками и прочими опасностями.
Глава 6
Охотники за привидениями
Вамериканском блокбастере «Охотники за привидениями» 1980-х годов забавная команда охотников за призраками борется с маленькими и большими полтергейстами в Нью-Йорке. Они гоняются за призраками на старом «кадиллаке» и ловят их с помощью сверхмощных лазерных винтовок. Мы все таскаем в своей голове как минимум трех полтергейстов, заставляющих нас делать не самые приятные вещи.
• Первый заставляет делать то, что вредно: «Хорошо, кури ее, эту сигарету, получай удовольствие, нужно же от чего-то умирать!»
• Второй предлагает отложить то, что было бы выгодно нам: «Ничего страшного, сделай это завтра, не торопись, все будет хорошо».
• Третий поощряет к постоянной и сверхжесткой самокритике: «Ты видел, что сделал? Зачем ты это делаешь? Почему ты так говоришь?»
Эти три полтергейста способны нанести огромный ущерб нашему разуму и жизни. Это вирусы, замедляющие наш мозг. Убеждения. Хуже всего то, что их обычно сопровождают еще четыре маленькие призрака, поддерживающих мифы в нашем отношении к миру. Эрик Берн, американский психиатр, основатель трансактного анализа[5], выделил четыре мифа, руководящих нашей жизнью и подрывающих отношения с самими собой и другими людьми:
1. У меня есть сила сделать людей счастливыми.
2. У меня есть сила сделать людей несчастными.
3. У людей есть сила сделать меня счастливым.
4. У людей есть сила сделать меня несчастным.
Эти мифы – или убеждения – очень глубоко и укоренились. Они подталкивают людей к тому, что их счастье приходит извне: от какого-то человека, профессии, среды, материального положения.
Верить в эти мифы – значит играть в нездоровые психологические игры с самим собой и другими.
Я могу пригласить другого быть счастливым, но у меня нет силы сделать его счастливым. Этот нюанс очень важен: он возвращает каждому свою долю ответственности, отсюда и важность отсеивания этих мифов и уничтожения идолов, в них содержащихся. Стивен Карпман, ученик Эрика Берна, опираясь на эти мифы, смоделировал знаменитый драматический треугольник (так называемый треугольник Карпмана). Это бессознательно разыгрываемый сценарий, повторяющийся на протяжении всей жизни, если его не осознать. Эта психологическая игра – система настолько привычного поведения, что она кажется естественной. Партнеры по обмену манипулируют собой и друг другом. Этот сценарий предлагает нам выбор между тремя ограничивающими и неудобными позициями, которые мы можем занимать по очереди.
• Быть жертвой: жертва чувствует себя беспомощной и безответственной. Она надеется, что кто-то придет и избавит ее от плохого состояния. Поддерживая эту роль, жертва стремится доминировать, жалея других («Я слаб, и мне нужна помощь»).
• Быть агрессором: он причиняет боль другим, пытаясь направить свои страхи и страдания в нужное русло. Он пытается открыто навязывать себя («Я должен сказать им, как быть и действовать, потому что я знаю и я прав»).
• Быть спасителем: он прилетает на помощь другим (даже когда другие ничего не просили) ради собственного блага (иногда в ущерб чужому). Он стремится доминировать, делая себя незаменимым («Другие слабы, я должен им помочь»).
Эти три позиции напрямую связаны с мифами, определенными Эриком Берном.
Первый миф: «У меня есть сила делать людей счастливыми» (спаситель в поисках жертвы).
Нельзя причинять счастье другим против их воли. Если у вас есть желание спасти человека, когда он не готов расти и не хочет, чтобы его спасли, результат будет вредным как для него, так и для вас. Лучше оставить его там, где он есть. Если другой несчастлив, то, возможно, он предпочел не быть счастливым, сознательно или бессознательно.
Второй миф: «У меня есть сила сделать людей несчастными» (преследователь в поисках жертвы).
Мы все в какой-то момент жизни сознательно или бессознательно причиняем кому-то вред, но ни у кого из нас нет силы сделать другого несчастным, если только другой действительно не решит им быть. Эта ответственность не лежит на нас.
Третий миф: «У людей есть сила сделать меня счастливым» (жертва, ожидающая спасителя).
Если вы хотите всю жизнь оставаться в режиме автопилота и ждать чуда, которое выведет вас из тупика, то этот миф для вас. Если вы хотите перестать зависеть от других, чтобы двигаться вперед, вы должны сосредоточиться на том, как привнести в свою жизнь то, что поможет вам процветать. Это также вопрос ответственности: достижение своих целей без зависимости этого успеха от других.
Четвертый миф: «У людей есть сила сделать меня несчастным» (жертва, ожидающая преследователя).
Это миф, на который чаще всего ссылаются в конфликтах, особенно при разводах. Другой становится главной причиной вашего несчастья, тем, кто портит вам жизнь. Если вы сумели разгадать предыдущие мифы, то поняли, что этот такой же ложный. Если кто-то скажет мне обидное слово, я отбрасываю эмоции и искушение отреагировать. Надо понять, что, прежде чем говорить обо мне, другой говорит о себе, о собственных впечатлениях, убеждениях и травмах. Мнение людей – это жизнь людей…
Исходя из этих результатов, Эрик Берн определяет счастье как зависящее от пяти правил:
1. Умение отдавать: любые отношения начинаются с подарка, каким бы он ни был. Это не так просто, как кажется. Речь идет о том, чтобы отдавать, не делая другого обязанным. Речь не идет об отдаче, чтобы быть оцененным, потому что в этом случае отдают для себя, а не для другого. Имеется в виду отдача без ожидания.
2. Умение получать: когда мы даем, то должны уметь получать, это просто. Умение получать – значит уметь говорить «спасибо». Умение получать – это также навык принимать комплименты, критику, подарки, привязанность…
3. Умение просить: некоторые люди хотели бы получать без необходимости просить. Просьба оставляет возможность отрицательного ответа. Мы должны научиться получать возможный отрицательный ответ, не воспринимая его против себя, просить о чем-то, оставляя в стороне, например, нашу гордость.
4. Умение отказывать: отказ означает соответствие своим ценностям и уважение к себе. Некоторые могут бояться, что их не будут любить, если сказать «нет». Говорить «да», когда хочется сказать «нет», – это неуважение к себе.
5. Умение отдавать самому себе: это правило связано с уже упомянутым принципом эгоизма. Прежде всего нам нужно научиться заботиться о себе, уважать себя, дарить себе подарки (моменты расслабления, удовольствия…).
С самого детства меня преследовал полтергейст. У меня был смертельный страх: плавать там, где я не доставал ногами до дна. Я винил тех, кто уезжал в отпуск, наплевав на меня, злился на все эти фильмы, где парней съедала акула. Я мечтал плавать далеко, но каменел от страха. Тем не менее это у меня была власть сделать себя счастливым и преодолеть эти страхи. Что сделало бы меня счастливым? Больше не бояться. А точнее, иметь возможность спокойно плавать при любых условиях, даже в открытом море.
Что я мог подумать или сделать, чтобы стать счастливым? Пригласить свой страх выпить со мной чая, признать, что я боюсь, принять эту эмоцию, взять ее за руку, мягко поговорить с ней и позволить ей вернуться на свой путь, а мне – на свой.
Семя решения находится внутри проблемы. Противоядие можно сделать только из яда.
Когда я был с гуманитарной миссией в Камеруне, мне рассказали об озере в массиве горы Мбапит, наполненном дождевой водой. Это круглое озеро, окруженное отвесными скалами, и лежит оно на дне кратера вулкана с окружностью в тысячу пятьсот метров. Никто не решается спуститься туда, искупаться – боятся, что утянут на дно злые духи. Говорят, что после погружения нельзя различить свои руки, потому что вода мутная. А блуждающие духи озера хватают вас за лодыжки и утаскивают на дно.
Но я был полон решимости приручить свои страхи. Я оказался там впервые. Когда гид начал рассказывать нам о нападении духов, я повернул назад. Ему удалось заразить мой мозг своими убеждениями, как вирусом, проникающим в компьютерную систему. Целый год это было у меня в голове. Мне хотелось вернуться туда, взять себя за руку, поймать страх и превзойти свои ограничивающие убеждения. Я был коммандос и не решался искупаться! Этот страх был предметом злейших шуток моей жены во время отпуска. Она залезала в воду, выплывала в море и бросала мне: «Ну что, спецназовец, боишься пойти туда, где не чувствуешь дно под ногами?» Это заставляло ее смеяться от души.
Через год после первой попытки я возвращаюсь с миссией в Камерун. Пригласил ребят из своей команды, чтобы мы поехали все вместе. Признаюсь, совместный поход заставил меня почувствовать себя немного лучше. Мы спускаемся к озеру. По взгляду гида я вижу, что он принимает нас за ненормальных. Он хочет предупредить нас, но боится, что может заразить своими страхами. Чтобы успокоить его, я кладу руку ему на плечо: «Я уважаю ваши убеждения, но не хочу их слышать». Путь опасен, крут и почти непроходим. С деревьев слышны крики обезьян. Гид также предупредил нас: «Не подходите к ним, они вас укусят!» Два парня упали, один из них серьезно поранил бедро, соскользнув. Вниз из восьми дошли четверо. Я делаю глубокий вдох, чтобы избежать лишних раздумий, и захожу в воду. Она зеленоватая и кажется ледяной. Как только я вошел, мне показалось, что тело словно разрезало пополам. Резко. Я больше не вижу половины своего тела, погруженного в воду. Холод сковывает меня. Выбора нет, мы начинаем плыть. Мы делаем перерывы и ускоряемся, когда холод парализует нас.
Во время заплыва я обращаюсь к своему страху, мягко разговаривая с ним, как с ребенком. Я узнаю его, он рядом со мной.
Приветствую его. Мы экономим силы, потому что берег еще далеко. Лично я жду только одного: наконец-то попасть на другую сторону. Но возникла проблема, нужно вернуться. Подняться по крутому берегу не выйдет, к нему спустились около 20 обезьян. Единственное возможное решение – повернуть назад.
Возвращение проще: мой страх утих, убеждения в итоге изменились: оказавшись в воде, я понял, что опасность потенциальная, но не реальная. Наши страхи – как дети. Мы не пытаемся убедить ребенка, вызвать у него осознанность, мы заставляем его экспериментировать. На последних метрах я говорю себе, что наконец-то у меня получилось. Я выхожу из воды, стуча зубами, тело знобит. Я счастлив. Гид стоит передо мной, разинув рот. «Это была просто вершина, которую мне пришлось преодолеть. Ее покорение заняло у меня тридцать пять лет», – говорю я, обращаясь не столько к нему, сколько к моему страху.
Я сделал это! Теперь… Нужно подняться на вулкан, и склон опасен. У меня скользкая обувь, поэтому я ее снял. Я скользил по скалам, цеплялся за ветви, чтобы не скатиться со склона, и… сбил ноги в кровь. Наверху нас ждали ребята. Когда мы вернулись, они обрадовались, обнимали, поздравляли нас. Некоторые из них, пораженные, радостно смеялись. Я стоял лицом к озеру – с высоты оно казалось таким крошечным и безобидным. Мой страх стоял рядом со мной: «Я видел тебя, узнал, принял, – сказал я ему. – Уверен, у тебя было позитивное намерение, желание защитить меня от опасности. Сегодня мы были в одном из самых опасных мест в мире, и все прошло хорошо. Спасибо за все, что ты дал мне. Ты можешь продолжить свой путь». Мы с командой вернулись в деревню Фумбот.
Мы заслужили хороший праздничный обед! Новость о нашем возвращении разлетелась, как лесной пожар. На улицах на меня показывали пальцем. Дети бегали вокруг машины, следовали за нами на рынок, окружали меня, когда я выходил из машины: они хотели, чтобы я рассказал, как пересек проклятое озеро. Я прихожу в небольшое придорожное кафе, где предлагают мясо на гриле. Дети приклеились к окнам. Сидящий у входа старик отмахивается от них. С возрастом его глаза стали голубоватыми. Увядшая кожа его рук с выступающими венами рассказывает историю жизни, проведенной на полях. Его взгляд остается живым. Владелец заведения – его сын, он приходит обслужить меня. Старик не сводит с меня глаз.
– Это ты пересек воды вулкана? – спросил он меня.
– Да… У меня была душевная болезнь, и переход через это озеро излечил меня: там я исцелился.
Погрузившись в глубокую медитацию, он практически «отсутствует» на протяжении трех долгих минут.
– Ты молодец, – сказал он наконец. – Для себя, и для твоих детей.
– Правда? А причем тут мои дети?
Он поворачивается ко мне и кладет свою руку на мою.
– Любую болезнь души, которую ты не лечишь, ты передашь своим детям…
В 1970-х годах Анн Анселин Шутценбергер, профессор Университета Ниццы, разработала теорию психогенеалогии. В каждой семье события, пережитые предыдущими членами, оставляют следы на протяжении поколений. Это, как правило, тайны, конфликты и травмы, пережитые предками человека, которые становятся причиной его психологических расстройств и болезней.
Один торговец возил продаваемые им продукты на спине осла. У него было два осла, и вечером он привязывал их, чтобы те не сбежали ночью. Однажды он приезжает в деревню, собирается привязать их, но у него только одна веревка. И тут появляется мудрый старик.
– Иди сюда, – говорит он… – Вижу, тебе не хватает веревки. Иди к своему ослу и притворись, что связываешь его невидимой веревкой. Привыкший быть привязанным каждый день, он с места не сдвинется.
– Твой совет такой странный! Мой осел сбежит…
– Попробуй и увидишь.
Торговец делает вид, что связывает осла невидимой веревкой, и уходит спать. На следующий день осел все еще на месте. Старик сидит недалеко. Торговец благодарит его, развязывает первого осла и тянет второго, чтобы тот начал двигаться. Второй осел не шелохнулся. Тогда мудрый старик спрашивает:
– Ты снял невидимую веревку?
– Но… Веревки же нет!
– Да, но он все еще думает, что она есть. Сними с него невидимую веревку и увидишь.
Торговец развязывает невидимую веревку, и осел начинает идти вперед.
Важно то, какую историю вы рассказываете себе о событии, какой фильтр ставите между собой и реальностью. Автор Шеннон Л. Олдер выступает за философию, ориентированную на освобождение от страхов, чтобы жить своими жизненными целями. В своих статьях она затрагивает проблемы большинства людей, мешающие им перейти на более высокий уровень: самооценка, страх, беспокойство, отсутствие позитива… Шеннон определяет шесть ограничивающих фильтров, шесть убеждений, определяющих ход вашей жизни:
1. Если вы не верите, что невозможное может произойти, вы правы.
2. Когда вы чувствуете себя неполноценными по сравнению с другими, вы правы.
3. Когда вы считаете, что то, что у вас есть, и то, как вас воспитывали, мешают вам получить все, о чем вы мечтали, вы правы.
4. Когда вы думаете, что ваши ошибки нельзя исправить, вы правы.
5. Когда вы чувствуете, что это лучшее, что вы можете получить, вы правы.
6. Когда вы думаете, что кто-то никогда не изменится или никогда не преодолеет свое препятствие, вы ошибаетесь!
Поделиться книгой: