Помоги проекту - поделись книгой:
§ 1.
Душераздирающий плач сгорающего в пламени грудного младенца – чёрным дымом колыхался над Римом.
–О! Как прекрасен гнев Юпитера, всё стадо рабское сжигающий дотла!
Держащий в правой руке свиток с виршами собственного сочинения, Нерон жадно всматривался в бушующее у его ног пожарище. Стоящий на верхней террасе своей виллы голый император, как в зимний холод, дрожал от возбуждения. Вытянув шею в сторону устроенного им величественного зрелища, ублажаемый спереди молоденькой родственницей, с едва оформившейся грудью и бёдрами, а сзади, вспотевшим от усердия, её старшим братом, обхватившим Нерона руками под грудью за живот, император всем телом содрогался от наступления никогда не испытываемых им ранее ощущений такой силы и глубины. Уронив свиток, Нерон обеими руками схватил за волосы стоящую перед ним на коленях сопящую, захлёбывающуюся, задыхающуюся девушку.
Стоящая, в нескольких шагах от мужа Поппея, сцепив руки на груди, обхватив себя ими за плечи, с искривлённым гримасой презрения лицом внимательно наблюдала за корчащимся в оргазме императором. Изрыгнув из самого тёмного существа своей личности, окативший окружающих ледяной волной звериный рык, Нерон небрежно и презрительно оттолкнул от себя обоих партнёров; подойдя к самому краю балкона и упёршись руками в мраморные перила, сильно и глубоко вдохнул в себя доносимую порывами ветра гарь погибающего Города.
–Развлекаешься? – негромко прихрипела Поппея, – вот это всё и есть твоё решение проблемы с христианами по-тихому?
Плечи императора затряслись от шакальего похихикивания:
–Не рабыне указывать своему господину: что ему делать и как. А твой долг, как жены божественного отца народа римского, состоит лишь в покорности воле своего мужа. А ты посмела отвергнуть моё предложение поучаствовать в сочинённой мною небольшой драматической сцене, посвящённой этому великолепному действу.
–Простите, мой господин, – просипела, склонившись в поклоне Поппея, – но ваша раба всегда с превеликой радостью принимала участие во всех театральных действах своего божественного императора. Просто покалеченное моим мужем семь дней назад горло, – откашлявшись, прикоснулась кончиками пальцев к багрово-фиолетовым кровоподтёкам, – заставило меня отказаться от той роли, которую, только что, успешно исполнила троюродная сестра моего господина.
–Умничаешшшь?! – гигантской коброй прошипел Нерон.
–ПОШЛА ВОН!!! – вновь леденящим звериным рыком.
–И не смей приходить, пока не призову! – вслед пятящейся в поклоне Поппее. Сделав несколько быстрых шагов к портьере, за которой скрылась его жена, император с азартным любопытством проводил взглядом молодую женщину, вышагивающую неспешной изящной походкой, с ровно выпрямленной спиной и гордо вскинутой головой, удовлетворённо хмыкнул и небрежно накинув, намотав на себя поданую рабом ткань, вернулся к лицезрению развивающейся в Городе трагедии.
§ 2.
Обезумевшие, от обрушившегося на Город бедствия, люди метались в поисках спасения. Возглавляемые преторами немногочисленные отряды римских всадников, сознательно лишённые императором единого командования, проигрывали в борьбе с разбушевавшейся стихией. Развращённый сытым безделием плебс полностью вырвался из под власти. Возникающие то тут, то там стихийные шайки грабителей-мародёров, успешно захватив и разграбив чей-то дом, зачастую, тут же вступали в кровавые поединки не поделив добычу. Пытающиеся остаться в прежнем владении, отказывающиеся подчиниться новым хозяевам, рабы погибали вместе с теми, кому они принадлежали. Разграбленный и изнасилованный дом предавался огню, как и соседние, оставляемый разбегающимися из него грабителями, спешащими с добычей в своё жилище, не ведая о том, что оно также разграблено другими, такими же, как и они мерзавцами. Сопротивление всепожирающему огненному Дракону удавалось организовать только во владениях богатых фамилий в которых, спаянные железной дисциплиной, подвластные воле отца семьи, мужчины оказывали вооружённый отпор мелким бандам, а отупевшие до скотского состояния рабы продолжая покорно следовать воле своих господ, охраняли постройки от возгорания.
§. 1
–Мой император…
Нерон быстро оглянувшись через плечо, призывно замахал стоящему у входа Кассиану:
–Какое величественное зрелище! Царственный погребальный костёр! Ведь это поистине божественный подарок этим рабам так и не оправдавшим моих ожиданий!
Положив левую руку на плечо командующего его телохранителями, Нерон проведя правой рукой перед собой, артистично возздел её в сторону горящего Города.
(Четырьмя днями ранее):
–Ах! Как это интересно! – возбуждённый рассказом Нерон не в силах усидеть на месте, вскочил и заметался туда-сюда рядом со своим заваленным свитками столом.
–Значит ты утверждаешь, – обратился он к сгорбленному в почтительном полупоклоне раввину иудейской общины Рима, – что некий мужчина из твоего народа по имени Иешуа, нищий, родившийся от блудницы раб, сумел при помощи поклонения вашему богу, которого вы считаете единственным и истинным, стать выдающимся прорицателем и вероучителем. Хоть и не признанным, отвергнутым основной массой ваших жрецов. И что, будучи обвинённым в подготовке вооружённого восстания против Рима, которое он должен был возглавить, был приговорён к распятию и умер. Свидетелями его смерти были римские воины и, следовательно, то, что этот Иешуа умер на кресте – есть неоспоримый факт. Но! По прошествии одного дня и двух ночей, то есть на третий день после своей смерти, он чудесным образом ожил и после этого неоднократно общался с теми, кто принял его учение. И с тех пор поклоняющиеся этому Иешуа, как воплотившемуся в человеке божеству, отделились от остального твоего народа, стали называть сами себя "рабами помазанника" и самое главное отвергают реальность смерти как непреложного факта!
Подрагивающий, еле стоящий на подкашивающихся от страха ногах иудей согнулся ещё ниже и проблеял:
–Господин! Мой император! Это не я так утверждаю, а так говорят предводители этой секты, учителя этого зловредного учения!
Нерон остановился и внимательно посмотрел на вспотевшего, быстро и часто моргающего выпученными чёрными глазами раввина:
–Ну, они же из твоего народа?! И поклоняются тому же богу что и ты?!
Иудей склонился ещё ниже:
–Большая часть этой секты состоит сейчас из отверженного рабского сброда, отбросов разных племён и народностей. И мой народ поклоняется Единому, Предвечному, Сущему, никем не виденному Богу, а они заменили Его этим Иешуа.
Смерив презрительным взглядом согбенную фигуру раввина, с перекошенным гримасой отвращения ртом император злобно процедил:
–Ясно… Да выпрямись ты уже! Что скрючился весь как скряга в очереди перед общественной сральней!
Стоящие слева от стола императора "спецы по религиозным вопросам" одобрительно захмыкали на едкую шутку, пристально наблюдающая за происходящим Верховная Весталка, презрительно-холодно скривилась и сосредоточенно задумавшись уставилась в потолок:
–Я не верю в то, что такое возможно. За всю известную нашему народу историю не происходило ничего подобного, а все варварские мифы на проверку всегда оказывались наглой ложью.
Авгур и понтифик согласно забубнили и закивали не глядя в глаза Нерону, "да, да…, так и есть, всё верно…", немного выпрямившийся было иудей, вновь скрючился и попятился назад под хищным взглядом стальных серых глаз "капитолийской волчицы". Пригнувшись над столом и трижды пристукнув по нему кулаками, глубоко вдохнув, раскрасневшийся от досады, император взрыкнул:
–О, боги! Ну, до чего же с вами скучно! Ну, вы только представьте себе!, человек умирает!, потом оживает!, и общается с теми, кто знал его до этого события! Нет! Мне непременно надо это увидеть самому! Вы только задумайтесь на мгновение, сколько всего интересного он может рассказать!
Стоящая, на правах близкой родственницы, за спиной Нерона, Октавия посмотрела на него одобрительно-снисходительным взглядом суки наблюдающей как её щенки, играясь, терзают полумёртвую добычу. Выпрямившийся во весь рост император потянулся вверх, крякнув и хрустнув суставами. Повернувшись лицом к весталке и помолчав, холодно бросил через плечо:
–Я сейчас. Ненадолго. Нам надо обсудить этот вопрос наедине.
И обхватив за талию прильнувшую к нему женщину, увлёк её в ближайшую отгороженную тяжёлой пурпурной шторой комнату. За взметнувшейся, упавшей и ещё колыхающейся занавесью послышались треск разрываемой ткани и хрипение сошедшихся в любовной схватке ягуаров.
§. 2
Переглянувшиеся между собой авгур и понтифик отошли к стене и присели на скамью из белого мрамора.
–Минут десять-пятнадцать хоть ноги отдохнут, – вполголоса пробормотал ни к кому не обращаясь понтифик.
–Да ну нет. Тиберий чего-то прям сильно возбудился, раньше чем через полчаса не выйдет, – равнодушно возразил авгур.
–Ну и хорошо, – вздохнув согласился понтифик.
–А-ва-ва-ва-ва, – бочком подковылял к ним раввин.
–Чего ты там? Чего тебя лихоманка колотит, как будто и впрямь своего никогда и никем невидимого бога вдруг узрел? Да ты присядь уже и отдышись, Шлёма, а то и в самом деле неровён час обосрёшься прямо здесь, – тихо пробубнил говорливый понтифик. Притулившийся рядом со "спецами" иудей, краем головного покрывала вытер пот и, прислушавшись к доносящимся из комнаты яростным постанываниям, просипел еле слышно:
–Как же так-то? Она ведь мало того, что главная жрица женского целомудрия, но и ещё и сестра его матери!
Понтифик негромко захихикал в ответ:
–А что в этом такого удивительного? А разве элита твоего народа ведёт себя по-другому? Что ваша власть не придерживается принципа "Quod licet Iovis, non licet taurus"(лат.)? Да не мотай ты башкой отрицательно! Так было, так есть и так всегда будет! Никогда я не поверю, что может быть всё по правде! Само собой, если что-либо подобное позволит себе любая из её подчинённых, Октавия приговорит оступившуюся жрицу к сожжению и передаст претору, который недрогнувшей рукой отправит преступницу на костёр.
Вытаращившийся на римлянина иудей хрипло выдохнул:
–Но ведь девственность…, потеря девственности может обнаружиться…, стать достоянием гласности…
Понтифик удивлённо приподнял брови:
–А с чего это ты? Это продолжается между ними много лет и Октавия до сих пор девственна. В физиологическом смысле.
Окончательно обалдевший раввин подскочил и разгорячённо зашелестел:
–Так он её… Они… Это же ещё и содомский грех…
Сидевший до этого откинувшись к стене, слушавший их разговор равнодушно прикрыв глаза, авгур встрепенулся:
–Какой, какой грех?
Понтифик, успокаивающе махнув рукой иудею:
–Да, Шлёма, присядь ты уже, не мельтеши, – затем повернулся к заинтересованно внимающему авгуру и начал неспешное повествование.
§. 1
—Так что?, всё так и было? – негромко вопросил авгур иудея, прислушиваясь к неразборчивому тихому бормотанию доносящемуся из-за пурпурной занавеси.
–Ну, так рассказано в свитках написанных нашими предками, которые дошли до нашего поколения, – заюлил раввин.
–Но ведь, насколько я понимаю жители этого Содома твоему божеству не поклонялись, не признавали его, а он, вдруг, ни с того – ни с сего взял и сжёг их всех подчистую! С какой это вдруг стати так получилось, если он не входил в число тех божеств, которым поклонялись жители этого города? Это всё равно, как если бы твой бог решил бы вдруг наказать наш Рим. А как же заступничество наших: Юпитера, Марса, Весты?
Окончательно перепуганного, разевающего как свежепойманная рыба рот, не знающего что ответить иудея, "спасло" появление Нерона. Насвистывающий незатейливый мотивчик, чуть пританцовывающий император, подошёл к своему столу, присел, побарабанил по нему пальцами и, посмотрев куда-то сквозь с готовностью вскочивших "спецов по вопросам религий", нетерпеливо помахал отсылая их вон.
–Кассиана ко мне, – выкрикнул он стоящему у дверей посыльному, ухмыляясь глядя на иудейского жреца пятящегося задом, вслед за неспешно идущими к выходу римлянами. Шагающий немного впереди авгура понтифик резко остановился и, развернувшись, быстро пошёл назад к императору, сосредоточенно потирая лоб ладонью. Подойдя к Нерону, он оперся обеими руками о стол и безбоязненно посмотрел на продолжающего мечтательно улыбаться императора:
–Тиберий, я догадываюсь о том, что ты задумал. Но прежде, чем ты совершишь задуманное, вспомни, почему наши предки положили столько сил на истребление опасных религий практикующих человеческие жертвоприношения. Чего стоила Риму одна только Британия, скольких солдат пришлось положить на полях сражений, ради уничтожения друидов. Да и сейчас Рим вынужден дислоцировать там легионы, там, в не приносящей абсолютно никакой экономической выгоды провинции, только ради того, чтобы принёсшая столько вреда нашему народу, кровавая зараза друизма, вновь не возродилась.
Нерон, досадливо набычившись и недовольно помотав головой, ворчливо забубнил:
–Ну, вот всё у вас должно быть правильно, разумно, практично и целесообразно. Ну как же это скучно то! Да ну вас всех! Давай иди уже! В конце концов, я император или мальчишка-школяр?! Отец народа римского или как?!
Понтифик повернулся, обречённо махнув рукой, вздохнул и заковылял на скрученных старческой подагрой ногах к выходу.
§. 2
Довольно млея как сытый кот, Нерон то снова перечитывал строчки свитка, сосредоточенно вникая в написанное, то внимательно-нетерпеливо всматривался в стоящую у входа группу людей. Возглавляемые стоящим впереди главным палатинским претором императорские гвардейцы, правильным прямоугольником окружали стоящего в центре крепкого высокого старика, держащего за руку, такую же по стати, пожилую стройную женщину. Широкоплечий слегка сутулящийся мужчина поднял свою белую седую голову и посмотрел поверх голов преторианцев на императора, задумчиво теребя свободной правой рукой аккуратно подстриженную бороду. Как будто почувствовавший его взгляд Нерон оторвался от чтения свитка. Несколько мгновений мужи пристально смотрели друг другу в глаза. Затем ухмыльнувшийся император снова опустил взгляд в непослушно свёртывающийся свиток. Тяжело вздохнувший старик повернулся к стоящей рядом женщине и нежно взял в широкие сильные ладони её лицо.
–Поля, жена моя, родная моя, – Александр всматривался в лицо женщины, как изнемогающий от жажды путник смотрит в родник оазиса, – здесь и сейчас мы расстанемся. Но ненадолго. Я уйду отсюда в Царство Небесное немного раньше тебя и буду ждать тебя Там. И помни!, до самой нашей скорой встречи помни, Любимая Моя, мы прожили здесь с тобой на земле хорошую жизнь!
Разрыдавшаяся женщина крепко прижалась к своему мужу:
–Я знаю, – еле слышно выталкивала она слова из сдавленного болью горла, – мне не уйти отсюда вместе с тобой. О, Господи! Как же мне страшно оставаться здесь одной!, без тебя!
Старик ласково как ребенка погладил, приласкал свою жену:
–Я никогда не оставил бы тебя одну. И сейчас мы не одни здесь. Господь наш и Бог наш всегда с нами. И когда мы расстанемся, Он будет всегда с тобою, а значит и я буду вместе с тобой.
Осторожно немного отстранив женщину и промокнув краем платка слёзы с её лица:
–Я люблю тебя, родная, почти так же сильно как Спасителя нашего. И мне тоже очень больно расставаться с тобой. Тише, тише, моя хорошая, – придержал он за плечи вновь заплакавшую и рванувшуюся к нему жену, – мы не дадим Врагу Человеческому восторжествовать над нами. Мы с миром примем то, что предначертано нам Создателем нашим. Потерпи немного, Жена моя, мы скоро снова встретимся. И впереди у нас Вечность.
Женщина послушно закивала, вытерла слёзы и тяжело, сдавленно, сухо вздыхая прижалась к руке своего мужа, крепко обняв её своими руками.
§. 3
Поёрзывающий на стуле от нетерпения Нерон перебросился несколькими фразами с сосредоточенно внимающим ему Кассианом и призывно помахал группе ожидающих его повелений людей. Решительным жестом остановив, двинувшихся было к императору, гвардейцев начальник тайной канцелярии быстрым шагом направился к стоящему у входа караулу.
–Император будет беседовать с ними наедине, – жёстко скомандовал Кассиан. Покрасневший от негодования претор вопросительно посмотрел на Нерона, тот, подтверждая, закивал головой и вновь нетерпеливо, призывающе, помахал рукой. Претор жестом дал команду солдатам. Преторианцы разомкнули строй и пожилая супружеская чета устало-неторопливо побрела к столу императора.
–Это неразумно, – раздражённо прошипел начальник караула.
–В смысле? – презрительно ухмыльнулся Кассиан, – вы здесь, ребятки, вообще лишь чисто для антуража. Если бы не данное им, – кивнул он в сторону уверено удаляющегося старика, – честное слово, вести себя спокойно, без агрессии, я никогда бы не решился ввести его сюда даже с десятикратно большим караулом.
Претор побагровел от нанесённого оскорбления:
–Кассиан! Мы не сопляки-новобранцы, чтобы выслушивать твои оскорбления! Ты конечно авторитет, но чтобы десять императорских гвардейцев не справились с одним хоть и крепким и здоровенным, но безоружным стариком…
Досадливо поморщившись, Кассиан негромко хмыкнул в ответ:
–Ага…, ну да, ну да. Старик. Безоружный. И вы такие все молодые и в доспехах. Этому старику, чтобы вас всех молодых и красивых, вашими же мечами и копьями, перекидать на ту сторону реки Стикс во владения Плутона, нужно не больше времени и усилий чтобы мне почесать задницу, – полуобернувшись к шагнувшему к нему, кипящему негодованием претору, холодно процедил сквозь зубы , – угомонись, Плавт, этот старик – Валлий, первый центурион Молниеносного легиона.
Вмиг побледневший претор отшатнулся от Кассиана:
–Валлий? Тот самый? Этого не может быть! Это же легенда!
Вновь усмехнувшийся Кассиан сокрушённо мотнул головой:
–Кто я по твоему? Болтливый эллин, пересказывающий пьяные солдатские бредни? Ты лишь слышал мифы о нём, а я видел его в деле…
§. 4
–Так он говорит, что их в пять раз больше чем нас? – насмешливо усмехнувшись, переспросил Понтий Пилат. Бледный от страха и напряжения переводчик быстро-быстро закивал головой:
–Да, господин! Именно так! Я дважды переспросил его, – кивнул он в сторону стоящего посреди походного шатра бородатого дака. Пришедший в лагерь римского легиона в одиночку безоружный парламентёр, бесстрашно озирался вокруг себя, с интересом разглядывая окружающий, внезапно открывшийся ему новый мир. Сидящий в кресле легат, немного наклонившись вперёд, разглядывая посланника дакийского царя, как диковинного зверя, уточнил, не глядя на переводчика:
–Значит, они отказываются выполнить требование Рима о выдаче их царя бунтовщика и не желают сдаться, а наоборот заявляют, что мы!, римские солдаты!, должны добровольно разоружиться и сдаться на их милость?! И всё это только лишь на том основании, что их двадцать тысяч всадников?
Выслушавший вопрос переводчика Дакский Воин, попытавшись обхватить пятернёй левой ручищи рукоять отсутствующего меча, ухватился ею за широкий кожаный пояс, туго стягивающий крепкое сильное пузо, внимательно посмотрев на улыбающегося Командующего Легионом, прорычал несколько фраз.
–Он говорит…, что все вы будете уничтожены…, изрублены их мечами и затоптаны их конями…, потому что вам некуда бежать…, сзади река, а с обеих сторон крутые скалы…
Поделиться книгой: