Безымянные

Константин Томилов

Безымянные

Посвящается мне самому — ленивому и трусливому бездельнику.

"— Я сказала, отвечай — да или нет! На простой вопрос всегда можно ответить «да» или «нет», по-моему, это не трудно! — завопила фрекен Бок.

— Представь себе, трудно, — вмешался Карлсон. — Я сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься.

Вот, слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай — да или нет?

У фрекен Бок перехватило дыхание, казалось, она вот-вот упадет без чувств. Она хотела что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова.

— Ну вот вам, — сказал Карлсон с торжеством. — Повторяю свой вопрос: ты перестала пить коньяк по утрам?"

(Карлсон, и таки, и паки, паки, развлекается)

Пролог

Господь сказал Моисею: того, кто согрешил предо Мною, изглажу из книги Моей; итак, иди, [сойди,] веди народ сей, куда Я сказал тебе; вот Ангел Мой пойдет пред тобою, и в день посещения Моего Я посещу их за грех их. (Исх.32:33–34)

Ctrl+A

— Так! Давайте ещё раз сначала и по порядку! — жестко проговорил менее старый из двоих плешивых горбоносых иудеев, — и попрошу, на этот раз, без истерик.

— Ну, а в самом то деле, — чуть всхлипывая заоправдывалась библиотекарша, — ведь я же Вам нисколечко не грубила, просто спросила, — бросила исподлобья взгляд на ухмыляющегося 'совсем старика', и как обжегшись об мерцающие красными угольками, непроглядно чёрные глазищи, заикала и затряслась как от озноба.

— Ай! — раздосадовано махнул рукой Старший Храмовник и предложив "напарнику", — Михаэль Яковлевич, действительно, давайте Вы сами, а то и вправду она или обосрётся, или сдохнет от перепугу. А я, пока что, вместе с Соломоном…, — повернувшись к стоящему над газетной подшивкой старенькому раввину, — Шломо, дружище, что Вы там раскопали?

— Нет-нет! Юлий, Вы себе даже не пг'едставляете! — раввин не отрываясь от чтения, вытащил изо рта яростно пережёвываемую бороду и возздел вверх руки, то ли молясь, то ли поправляя сползающую на глаза широкополую чёрную шляпу.

— Что? Что там такое? — сочувственно засюсюкал голосом образцовой еврейской матери Будущий Восприемник и подошёл к вновь углубившемуся в чтение тощей стопочки полутрухлявых газетных листов ученику, готовящемуся к Реинкарнации.

Оставшийся наедине с сотрудницей отдела редких книг и документов Храмовник, порывшись в кармане модного английского драпового пальто, вытащил оттуда какой-то пузырёк и отвинтив крышку сунул под нос всхлипывающей и одновременно икающей библиотекарши:

— Не бойтесь! — успокоил рванувшуюся было в сторону библиотекаршу Михаэль Яковлевич, — это не опасно, это просто для того, чтобы Вы в чувство пришли, никто Вас тут насмерть отравить не собирается!

Послушно втянувшая в себя исходящий из пузырька запах библиотекарша, несколько раз чихнула в медицинскую маску, которую до этого держала в руках трясущихся от смертельного ужаса, и успокоившись вновь залопотала:

— Поймите! Как Вас? Михаил Яковлевич? Ах, всё-таки, товарищ полковник! Ну, простите, но всё-таки Вы же можете напрямую этого человека допросить, ведь все сведения о нём в базе данных есть, без регистрации кто бы его сюда запустил?

— Да что Вы опять заладили? — недовольно поморщился якобы сотрудник госбезопасности, — конечно мы его допросим. По всей форме допросим, если найдём конечно.

— Ах, вот оно в чём дело! — совсем успокоилась и поумнела сорокалетняя непривлекательная женщина, — так бы сразу и сказали. Зачем было так пугать меня? — вновь обиженно покосилась в сторону склонившихся над газетами и что-то увлечённо обсуждающих стариков.

— Простите моего старшего коллегу, — без малейшего чувства вины, высокомерно и снисходительно проговорил "полковник", — но Вы же понимаете, что не стоит давать указания генералу госбезопасности, который подчиняется только лично президенту. Но давайте вернёмся к нашему делу. Значит его интересовали газеты именно за июль месяц?

— Да, именно так, — согласно кивнула библиотекарша.

— Точно не июнь?

— Нет. Он очень отчётливо об этом сказал. Но у нас и обычные подшивки либо поквартальные, либо годовые или полугодовые, а газеты за восемнадцатый год так и вообще их совсем ничего.

— Ну, это понятно. Значит Вы эту папку ему принесли и он что?

— Ну и он, вроде бы не торопясь, но как-то очень быстро, было даже ощущение, что он не в первый раз это делает. Причём не в первый раз именно эту пачку газет изучает. Быстро, быстро так порылся переворачивая верхушки листов пока не дошёл до какой-то определённой даты. Потом аккуратно так, бережно даже, всю стопку перелистанных в сторону перевернул, присел на краешек стула и зачитался…

— Очки менял? — скрипучим голосом прервал повествование библиотекаря "генерал", отвлекшийся от изучения газет и разговора с раввином.

— Да, — ошеломлённо вздрогнула от неожиданного вопроса и воспоминания женщина, — я ещё удивилась, вроде бы молодой совсем парень, а двое очков, для зрения и для чтения, как у стариков…

— Про то фотографировал он, что-либо, или нет, Михаэль Яковлевич, можете даже не спрашивать, — завершил дознание Старший Храмовник, похлопывая по плечу раввина и кивая ему в сторону входной сейфовой двери, — всё, дорогой, пошли уже.

— А что? Почему? — включился в разговор бородатый старичок, заискивающе заглядываясь в безобразное лицо "генерала".

— Да милейший! Вы ж слышали сами только что! Он очки менял, то есть, одевал очки для ЧТЕНИЯ! — гоготнул Старший Храмовник и подмигнул понимающе кивнувшему "полковнику".

Все трое, не прощаясь, покинули враз опустевшее помещение. Потянувшаяся было за ними, как ведомая на аркане невольница, очнувшись, остановилась у захлопнувшейся перед носом двери и глубоко втянув в себя воздух облегчённо выдохнула. И тут же, встревоженно принюхалась:

— А что это? Что за вонища? Это что, они так напердели что-ли? Надо проветрить…, фууу! Ну и вонища! Не продохнуть.

–

— Юлий! — взволнованно, даже как-то заполошенно, воскликнул старенький раввин, когда все трое уселись в чёрный, "наглухо" тонированный "мэрс" с госномерами от вида которых сотрудники ДПС обмирают от ужаса, — а почему бы и в самом деле не допг'осить ЭТОГО? Ну, того, котог'ый такую опасную для нас инфог'мацию "г'аскопал"? И, вообще, как так получилось, что столько лет, напечатанное в этой эсэг'овской газетёнке, буквально у всех на виду и никто до сих пог'…

— Ну, во-первых, драгоценный Вы мой, — по отечески снисходительно "замурлыкал" Старший Храмовник, — всё на свете проконтролировать просто невозможно; во-вторых, никто, стопроцентная гарантия! до сих пор на эту статейку внимания не обращал. Почему? А потому, что, для того, чтобы понять ту информацию, понять в истинном её свете, необходимо связать её с сегодняшними, современными событиями. Что, именно, ЭТОТ и сделал…

— Изьятие этого документа, я так понимаю, Юлий Самуэльевич, для нас уже бессмысленно? — вмешался в разговор сидящий на переднем сиденье "полковник".

— Само собой, Михаэль Яковлевич, — пожал плечами Начальствующий, — какой смысл, если информация, содержащаяся там, уже СЧИТАНА, и ПРОЦЕСС уже запущен? Так вот, Шломо, — повернулся снова к внимательно слушающему его раввину, — ни мне, ни Михаэлю Яковлевичу, даже и близко к НЕМУ приближаться нельзя!

— Почему?! — удивлённо вытаращился старый Соломон, — с вашими то ПОЛНОМОЧИЯМИ, и чисто земными, госудаг'ственными! И с мистическими, котог'ыми вы, оба, облечены от Светозаг'ного…

— Потому что, — кисло и желчно поморщился "генерал", — именно из-за этих, мистических, обретённых нами после каббалистической реинкарнации свойств, нам и надо держаться от НЕГО как можно подальше. Потому что ОН, нас ЧУЕТ, и мы для НЕГО — ДОБЫЧА!

— Но вы же говог'или, когда пог'учали мне следить за ним, что этот субъект — Ночной Стг'аж, а не Охотник, — попытался возразить раввин, — я то думал, что г'аз стг'аж, то пг'осто, вг'оде как стог'ож, охг'анник.

— Шломо, дорогой Вы мой, — как с любимой собачкой засюсюкал Юлий Самуэльевич, — простите меня, не хотел я Вас заранее пугать. Ночной Страж служащий Распятому Назареянину, это одновременно и Ночной Охотник, а мы для него — добыча. Поэтому я и предупреждал Вас, чтобы Вы следили за ним очень и очень осторожно, через вторых и третьих лиц.

— Да! Но обладая вашей властью, — всё равно несогласно вскинулся "без'пятиминут'храмовник", — вы, вдвоём, могли бы его запг'осто уничтожить…

— Соломон, — как-то с горечью и обидой глубоко вздохнул Старший Храмовник, — раньше да! Что мы неоднократно и делали. Нам надо было только вычислить нашего противника среди всей этой массы людишек, думающих что они веруют в Истинного Мессию. И потом, мы или натравливали на него государственные власти, либо сами расправлялись с ним. Но, ровно сто лет назад, именно здесь, на этой территории, всё кардинальным образом изменилось. Сейчас, если мы, попытаемся "рыпнуться" на него, с нами произойдёт то же самое, что с попавшими с эпицентр ядерного взрыва муравьями. Для того, чтобы получить хоть какую-то возможность физической расправы с Ночным Охотником, нам надо как-то выманить его из этой страны, но это…

— А почему так?! — совсем обречённо вопросил раввин.

— Есть мнение, основанное на их, на православных легендах, что после пресечения династии Романовых, на трон этого государства, по повелению Всевышнего воссела ТА которая родила Распятого. И все, Рождающиеся сейчас здесь Ночные Стражи, они же и Охотники, как бы это сказать, "маменькины сынки". А у НЕЁ власть — сами понимаете! Помните, Михаэль Яковлевич, что произошло с моим Первым Учителем, когда он попытался повозку с ЕЁ телом опрокинуть? Ну тогда, когда ЕЁ как бы хоронили?

— Да, да, я помню, рассказывали Вы мне про этот случай, — не оборачиваясь закивал Михаэль Яковлевич.

— Да-да! — взволнованно вскинулся Соломон, — я тоже слышал об этом! Говог'ят, что ему г'уки по локоть как бы отог'вало или отг'езало! Но это же немыслимо! Как такое возможно, чтобы пег'восвященнику Хг'ама, облечённому властью пег'вому Генег'алу Каббалы и такое?

— Ну, во-первых, дорогой мой, — вновь тихо заворковал с ним Старший Храмовник "бывшей Новой Хазарии", — руки, моему первому учителю, не оторвало и не отрезало, а сгорели они, прямо до плеч. Вспыхнули как бумажные и пеплом осыпались. Никогда после, за всё прожитое время, такого не видел. Он конечно от болевого шока сознание потерял, народ вокруг омертвел от ужаса, а ЭТИ…, Ученички ЭТОГО, Апостолы хреновы, как и не удивились совсем, как будто что-то нормальное и обыденное произошло…, сто девяносто три года потом мой первый наставник восстанавливался. Намучались мы с ним, туда-сюда, по городам и весям его полутруп таская. И всё зря, в-общем то. Только он в себя пришёл, так сразу же и на Главного Ночного Охотника нарвался. Тот его и уконтрокупил в два счёта…, где же это было? В Армении или Грузии? Нет-нет! Точно в Грузии. Эх, память уже подводит…, да и то сказать, почти две тыщщи лет прошло.

— Ох! Юлий, Юлий! — восхищённо, как влюблённая девушка, воззрился на бывалого Храмовника будущий ученик, — Вы даже себе не пг'едставляете, как я Вам завидую…

— Есть! — как-то тревожно, даже испуганно вскрикнул сидящий на переднем пассажирском сидении Михаэль Яковлевич, — ОН уже двоих наших "отработал"! Одного здесь, а другого… В Сан-Франциско! А что это такое? Почему так, а Юлий Самуэльевич?

"От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас"

(Деян.17:26–27)

Delete 1-LMN

— Оба на! — хриплым блатным голосом пробормотал сам себе под нос страшный, чёрный мужик вглядываясь в сырое от осеннего дождя автобусное окно, — ну, прям красота, как говорится "на ловца и зверь бежит".

Поёрзав крепко сбитым телом "качка" на замызганном пассажирском сиденье, почесав смуглой волосатой пятернёй чёрную недельную щетину на отёкших как после длительного запоя щеках, засунув поглубже массивную башку в чёрную вязанную шапку и поправив на переносице непроглядно чёрные солнцезащитные очки полез в лежащий на коленях "Swissgear". Достав оттуда белые вязанные строительные перчатки быстро и привычно натянул их на руки. Вытянув вслед за этим прозрачный полиэтиленовый наглухо запечатанный пакет с усилием разорвал его и вытащив новенький пистолет и глушитель к нему, лихо накрутил "глушак" на ствол. Завершив подготовку застегнул рюкзак и ткнул локтем сидящую справа от него пассажирку:

— Дай пройти.

"По уши увязшая" в своём айфоне девушка, "включившись" в происходящее, ойкнула и испуганно прянула в проход.

Довольно хмыкнувший себе под нос киллер, держа в левой руке рюкзак, а в правой пистолет стволом вниз, направился к водителю "насмерть" застрявшего в вечерней пробке автобуса. Бесцеремонно расталкивая пытающихся возмущаться и тут же пугающихся его пассажиров дошёл до передней двери и покосившись через левое плечо на здоровенного как медведь водителя, негромко обронил:

— Открой.

— Ага, щас, — злобно процедил в ответ делающий "последний круг" водитель, — щас открою и пойдёшь ты у меня, сам знаешь куда!

— Грубиян, — неодобрительно помотал головой "чёрный мужик" и закинул рюкзак на плечо, — открой я тебе сказал! Быстро!

— Чёооо?! — психованно вскинулся "бугай", — да я тебя щас…

Как ожидавший именно этого киллер уже снявший пистолет с предохранителя и передёрнувший затвор, полусогнув правую руку в локте, спокойно и равнодушно выстрелил в тянущуюся к нему "медвежью лапу".

Еле слышно, парикмахерскими ножницами, щёлкнул выстрел.

— Мама…, — прошептал, слишком поздно увидевший оружие, побелевшими от ужаса губищами "водила" и шлёпнулся назад на сиденье глядя не на простреленную, кровоточащую руку, а на проявляющееся на штанах между ног мокрое пятно.

— Вот так то лучше, — удовлетворённо буркнул киллер и ткнув белым перчаточным пальцем в кнопку на водительской панели, выпрыгнул в открывшуюся дверь.

Придерживая рюкзак за лямку левой рукой, вытянув правую на уровне глаз и держа "беретту" боком параллельно земле, быстро-быстро зашагал к стоящему в левом от автобуса ряду чёрному "Land Cruiser 300". Подойдя к самому капоту и сделав 4–5 выстрелов в так и не отвлёкшегося от просмотра порнофильма 'собственника транспортного средства', подойдя сбоку поближе к водительской двери, выбил рукояткой пистолета провисшее, полуосыпавшееся стекло. Сделав ещё пару выстрелов прямо в упор, в лежащую на руле старческую плешивую голову, без сожаления швырнул внутрь салона ненужный пистолет и резво зашагал между стоящим на встречных полосах движения транспортом. Добравшись до края шоссе, лихо перепрыгнул через невысокое ограждение и надев лямки рюкзака на плечи, полусогнув руки в локтях побежал и скрылся серой, плотно многоэтажной застройке.

–

Душа парящая над крышей чёрного "крузака" только-только вышедшая из тела умершего внутри салона старика изумлённо всматривалась в распахнувшийся перед ней неведомый мир.

— Ну что вот с тобой делать, Костыль? — спросил стоящий перед капотом машины одетый в длинную до пят, белую льняную рубашку молодой парень.

— А-а?! — обратился к нему "лицом" спрашиваемый, отвлёкшись от рассматривания застывших вне времени "игрушечных" машин и сидящих внутри них "кукольных" людей.

— Что делать, спрашиваю с тобой? — вновь вопросил его парень всматриваясь в развёрнутый свиток, который он держал перед собой, — сказано же: "в чём застану, в том и осужу", а ты чем только что занимался? А ты вообще понимаешь о чём я? Нет? Оооо…, совсем дело плохо… Так, а как хоть зовут тебя помнишь? Имя данное тебе при Святом Крещении?

— Ка…, ка…, Костыль…, — неуверенно ответил "обречённый".

— Да уж, — огорчённо покачал головой Пишущий и оторвавшись от свитка посмотрел куда-то поверх "правого плеча" души "вора в законе".

Мгновенно подлетевший к нему Ангел Хранитель, измученно и виновато потупившись, что-то сказал на неведомом языке.

Парень кивнул головой и свиток в его руках закрутился перематываясь с какой-то головокружительной скоростью:

— Ага, вот он, вижу, — удовлетворённо проговорил Пишущий когда свиток "остановился".

— А-а? — снова вскинулся Костыль отвлекшись от рассматривания своего бездыханного, истекающего кровью тела.

— Бэ, — "передразнил" его парень, — ну что, вспомнил Своё Имя?

— Неа, — обмирая от предстоящего ужаса "проговорила" воровская душа.

— Ну, на НЕТ и Суда нет, — вынес Приговор Посланный Всевышним, доставая из-за уха "гусиное перо" и поднося его "острие" к строчке на пергаменте.

Пишущий Инструмент, как будто сам собой, заскользил по начертанным в строчку буквам "впитывая" в себя "чернила". Как только исчезла последняя буква плачущий ангел взмыл в сияющие, переливающиеся всеми красками радуги небеса, а пропащая душа рухнула в преисподнюю.

Delete 2-LMN

— Ох и жарища, — поприветствовал юркого чернявого продавца входящий внутрь 'своего владения', хозяин мясной лавки.

— И не говори, Михалыч! — подобострастно откликнулся подчинённый, — конец сентября, а жарит как в аду!

— Но-но-но! — погрозил ему пальцем пузатенький бородатый старичок, — ты говори, да не…, сам понимаешь, Юрка, нам с тобой туда…

— Как сказиши, хозяина, как сказиши, — полудурковато, коверкая слова заюлил перед ним продавец, — тока моя узи давно не Юрка, а Юсуфа! И Михалыча, не Михалыча, а…

— Ладно, ладно, — подобрел от "клоунады" хозяин и посмеявшись вместе со своим старым подельником, спросил, — как дела то?

— Хвала Аллаху! — уже не шепелявя, но всё равно ерничая, ответил 'юсуф', — постов нет никаких, так что торговля идёт потихоньку, "уходит" и халяль, и "нехалаль", и "похаляль".

Похихикав вместе с хозяином, спросил:

— А что, Михалыч, в самом деле, чего нам сейчас бояться? Мы с тобой сейчас обрезанные правоверные, так что христианский ад нам не грозит, а всё что предписано Пророком мы исполнили, все пять столпов ислама у нас позади, так чего же ещё? У нас, как я понимаю, впереди мусульманский рай, до отказа наполненный жрачкой, бухлом и бабами…

— Ээээ, Юрка, — с сомнением прогнусавил Михалыч, вытаскивая из кармана большой носовой платок, вытирая им бритую лысину и высмаркиваясь в него, — блядь, да что за херня такая? Жара, а у меня сопли "по колено" третий день уже.

— Это от "кондёра", Михалыч, — тут же 'определил причину' Юрок, — я ж тебе сколько раз говорил, чтобы ты поаккуратнее с этим?

— Тебе хорошо говорить, — обиженно засопел белесый, грязно-розоватый похожий на матёрого кабана старый бандит, — ты вон как хорошо здесь адаптировался. Худой и чёрный, как мексикашка или араб, а я вот никак.

— Ну, зато я "дома", на "северах", хлебнул горюшка, — как-то злорадно прохихикал в ответ Юрок.