Истинный интеллект. Приквел

Каллидус посмотрел ей в глаза. Он уже много раз пытался это сделать, но она сидела и как будто не замечала этого, задумчиво глядя вдаль дорожной ленты. Но сейчас их взгляды наконец-то пересеклись. Её глаза оказались слишком невероятные! Каллидус никогда таких не видел! Вначале они были серыми, напоминающими выцветший асфальт, но с чётко различимой фактурой, которая предавала неестественную выразительность взгляду. Всматриваясь в них, он заметил, что светлый диск радужки находится в окружении чёрного, как космос, кольца. Складывалось впечатление, что внутренняя серая часть испускает мягкий белый свет. Каллидус даже немного опешил от такого взгляда девушки.

– А-а-а, – глупо протянул он, но затем, собравшись, продолжил: – А меня Каллидус.

– Старомодное имя для студента, – она тоже прокомментировала услышанное не в первый раз имя.

Управление не поддавалось и ни на что не реагировало. После некоторых неудачных попыток голос ассистентки вежливо просил подождать, пока транспортное средство не прибудет на место назначения и не остановится.

Время шло, а вынужденное путешествие продолжалось. Когда подготовленная дорога закончилась после продолжительного тоннеля и выезда на небольшой островок, транспорт в очередной раз удивил, продолжив движение прямиком по водной глади. Это безрассудное и страшное занятие длилось совсем недолго, потому что впереди показался скалистый остров.

Подъезжая, если можно так сказать, и проскальзывая к нему, машина плавно опустилась под воду и устремилась в тёмную расщелину в скале острова.

– Так вот почему она у него всегда чистая была... – не удержался от удивлённого возгласа Каллидус. Очередная живая реплика, произнесённая за достаточно длительное время.

Машина погружалась дальше во тьму, и вскоре не осталось источников света, кроме скромных индикаторов на приборной панели. Каллидус испытал ощущения, которые он однозначно идентифицировал как всплытие. Находиться в темноте, да ещё при этом двигаться в неизвестном направлении было очень страшно. Именно поэтому пассажиры ухватились за всевозможные рукоятки и готовились в любой момент к удару. Но его, как и других иных происшествий, не последовало.

Чувства Каллидуса не обманули, машина аккуратно всплыла и сбавила ход. Ещё мгновение, и движение было полностью прекращено, а затем двери транспорта открылись. Вокруг машины засветился ровный круг, плавно набирая интенсивность свечения. Пассажиры вышли, не зная, что делать дальше. Неожиданно для них раздался голос, он принадлежал профессору:

– Всё именно так, как предсказывал профессор Энкарт.

Вокруг становилось всё светлее, под сводом этой пещеры и на её стенах загорались импровизированные канделябры и факелы, с одной исключительной особенностью – огонь в них был настоящий.

Глаза, уже давно привыкшие к темноте, с лёгкостью улавливали элементы необычного и редкого интерьера. На фоне этой древности, как скачок во времени, выделялся аккуратный, без острых граней, приятного матового белового цвета человекоподобный робот. Девушка потянулась в карман кожаной куртки, но Каллидус, заметив это, придержал её за руку. Оглянувшись, он увидел непроглядную бездну, чёрное зеркало водной глади.

Робот дружелюбно махал своей изящной механической рукой.

– Проходите, друзья, меня предупредили, что вас будет двое, – продолжал он свой приём гостей. – Профессор Энкарт никогда не ошибается!

– Не ошибался, – чуть слышно со вздохом поправил его Каллидус. У роботов слух намного лучше людского, поэтому, сомнений не было, он все прекрасно расслышал.

– Не понимаю, о чём вы, друг Каллидус, – сказал робот и продолжил на своей волне: – Следуйте за мной, дорога была длинная и утомительная.

Уже за накрытым обеденным столом, еду для которого робот сам приготовил, Каллидус начал задавать свои вопросы, коих накопилось уже множество.

– Давай начнём с тебя. Ты – человекоподобный робот, явно обладающий сложной системой имитации сознания. Наверняка тебя создал профессор.

– Немного не так, мой любознательный друг. Я робот, но не с имитацией сознания, как ты сказал, а с его частью – с осколком.

– Хорошо, раз ты такой «непростой», тогда у тебя должно быть имя, так?

– Всё верно, оно у меня есть, моё имя – Инкарт. Производное от имени профессора, но с началом от слова инъекция.

– Осколок сознания? Я правильно понял? Это тоже технология профессора? Как же плохо я его знал?! – удивлённо усмехнулся он.

– Дело, скорее, не в том, что вы его плохо знаете, просто он целенаправленно дозирует информацию, с вами он, например, углублённо изучает ментаизлучение, а в остальных проектах использует в качестве бета-тестера. И это очень удобный подход, всей картины не видит никто, кроме него.

– Хм... И ты не видишь? – спросил Каллидус.

– Нет, насколько я понимаю, у меня тоже фрагмент.

– Профессор здесь жил и работал?

– Да, почти так...

– Следовательно, у него здесь и лаборатория должна быть?

– Каллидус, дорогой друг, вы торопите события. Об этом я вам расскажу чуть позже. Вы ешьте, ешьте, раз органы чувств есть, значит, ими вы обязаны пользоваться, а иначе, чем вы отличаетесь от того же меня?

Лицо робота не выражало чувств, а вот голос обладал целым диапазоном их выражения, и сейчас он явно насмехался.

– Когда мы прибыли, – заговорила девушка, – ты сказал, что ожидаешь двоих. Откуда такая директива? Моя встреча с профессором не состоялась… Вместо этого я обнаружила его мёртвым в своём кабинете.

Каллидус отметил для себя прямолинейность Селены, как положительную черту её характера.

Робот устремил свой взор на Селену. Он молчал около минуты. Единственный звук, который был слышен, – это лёгкое гудение в области головы.

– Информация не подтверждена, – ответил робот, растягивая слова. – Моя активная нейросеть не может выдать подтверждение факта смерти. Вероятность такого события очень низкая, и на данный момент есть исключающие факты: упомянутая вами директива была получена от профессора в тот момент, когда вы сели в транспортное средство.

Селена уставилась на Каллидуса вопросительным взглядом.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она.

– Пока, нет, – ответил он и дальше обратился к роботу: – В голове технологии не укладываются, сможешь объяснить? Сначала ты говоришь про часть сознания, а затем про нейросеть. Я думал, это взаимоисключающие понятия.

– Для того, чтобы доходчиво ответить на ваш вопрос, Каллидус, я расскажу немного о себе. Внешне я робот, но по факту под внешней оболочкой скрывается органическая масса: опорно-двигательный аппарат плюс мышечная система. Управление этими системами производится из сложного нейроузла, расположенного в головной части, который в свою очередь логически структурирован нейросетью. Главной его особенностью ещё является то, что он имитирует головной мозг человека, но по функционалу сильно ему уступает, мыслительного процесса у меня нет, но есть часть сознания.

– Если коротко, то список возможных решений и их вес определяет нейросеть, а выбор решения остаётся за сознанием? Если так, то это гениально! Но остаётся вопрос: как? – воодушевлённо задал вопрос Каллидус.

– Технология достаточно сложная, и вероятность успеха очень низкая, но профессор проводил много опытов, пока наконец не получился я - единственный самостоятельный робот с зачатками интеллекта. Вот мы и подошли к интересующей вас теме, Каллидус, – к лаборатории! Сейчас я вам её продемонстрирую.

– Очень любопытно взглянуть! А подскажи, пожалуйста, ещё у профессора Энкарта были серьёзные оппоненты или противники его направлений развития? Просто описанная сцена с мёртвым руководителем правдива, я тоже её наблюдал. Могу сказать с уверенностью, что это был точно профессор Энкарт.

Робот в очередной раз провалился в раздумья, издавая нечёткий звук из области головы.

– Я понял вас, – машинально отрапортовал робот. – Но, – интонационно акцентировал он, – последняя директива поступила несколько минут назад, она имеет уникальный ключ и цифровую подпись профессора.

– И... в чём заключается она? – спросил Каллидус.

– Она как раз и заключается в том, чтобы продемонстрировать вам лабораторию, – ровным голосом произнёс робот.

– Понял тебя, Инкарт, – немного задумавшись, ответил Каллидус, а потом решил перевести тему разговора и дружественно спросил: – Селена, ты не против составить мне компанию?

Девушка, задумавшись, до этого сидела с серьёзным выражением лица, но услышав вопрос, слегка улыбнулась.

– Мне тоже очень интересно, пойдём.

– Ты как-то уж очень серьёзно задумалась, даже не шевелилась несколько секунд, – подметил Каллидус. – Какие мысли?

– Ничего серьёзного, – коротко и неуверенно ответила она.

Пока они шли по скалистым и очень светлым проходам, Каллидус не терял время, он спросил человекоподобного робота могла ли это быть отложенная директива. На что тот достаточно подробно описал, что такое возможно, но сейчас не такой случай. У директивы есть четыре метки времени из числа доступных и ещё три системных. Проанализировав четыре доступных, можно чётко сказать, когда команда создана, отправлена, принята и исполнена.

Коридор оказался не очень длинным, и спустя несколько секунд их взору открылась потрясающая по своему дизайну лаборатория. Это была аккуратно вытесанная огромная комната с отполированными до блеска стенами, состояние которых такое, что даже обыкновенный базальт и гранит смотрелись, как дорогие и изысканные минералы. Все стены сопровождались грамотной иллюминацией, ни один источник света не то что не светил в глаза, а даже еле распознавался с места размещения.

В центре огромного зала возвышался величественный виртуальный вычислитель, похожий на тот, что находился в университете, но в несколько раз больше. Внутри огромной трубы голубым оттенком переливалось ионное облако, это свидетельствовало о непосредственной работе вычислителя. В толще бронестекла - колбы. В отличие от университетского аналога, это тонкие капиллярные трубочки, по которым самотёком пробегала жидкость. Таким образом выполнялась немаловажная функция охлаждения этого гиганта. Колба своей нижней частью погружена в резервуар с водой, а её сбор с верхней части происходил, так сказать, централизованно, и весь поднятый объём по специальному желобу стекал к правой стене зала, где на участке умышленно необработанной стены, то есть оставленной в своём первозданном виде, организован водопад.

Журчание и звуки падающих капель эхом отражались от гладких стен зала, но при этом сильно не фонили, не резонировали и не раздражали слух. Большой объём помещения просто проглатывал их.

– Какая же должна быть вычислительная мощность у этого «вирта»? – с нескрываемым удивлением в голосе спросил Каллидус, восхищённый увиденным

Робот хотел ответить, но его опередила Селена.

– Это ещё не самый крупный, скажу я тебе, с точки зрения размера. Да и не это самое важное в них, а газовая составляющая. Этот ненамного мощнее того, с которым ты работал в университете. Вот только бы узнать, чем он наполнен, и тогда можно будет с уверенностью сказать.

– Принцип действия-то я понимаю, – улыбнулся Каллидус. – Но вот такой размер вижу впервые.

– Пф, – фыркнула Селена. – В центральной лаборатории изучения генома несколько десятков таких монстров установлено, что этот, по сравнению с ними, - игрушка.

– Но зато там водопада нет, – после недолгой паузы прозвучал голос робота. – Я могу ответить про газонаполненность колбы.

– О! Давай, и сразу всё понятно станет! Говори, – поторопила его Селена.

– Ксенон под давлением... – начал он, но закончить фразу ему не дал возмущённый возглас девушки.

– Что? – негромко, но с явным пренебрежением перебила она. – Какой ксенон? Чтобы наполнить им такую колбу нужно переработать не одну сотню миллионов кубометров воздуха. – И мотая головой, добавила: – Я не верю.

– А чем мне ещё тут заниматься? – вполне человекоподобно ответил робот. – Я добываю его и внедряю в колбу под давлением. Это моя основная задача. Для этого не надо останавливать процесс вычислений. И, к слову, я этим занимаюсь уже очень давно.

– Я просто не представляю, сколько на это ушло времени, – принимая аргументы робота, продолжала возмущаться девушка.

Рассматривая вычислитель, Каллидус задумался.

– А почему бы не сократить размер всего аппарата, используя сферу, а не цилиндр? Ведь у неё лучшее соотношение объёма к площади, – спросил он, и опять Селена опередила робота с ответом.

– Сфера не устойчива к возмущениям изнутри. Снаружи - да, её трудно «сломать», но изнутри это несложно! Кривизна сферической поверхности сильно проигрывает в прочности цилиндра, у которого имеется один линейный размер. Сферические, кстати, тоже есть, они небольшие, практически карманные. Их используют, как индивидуальные виртвычислители. У тебя разве дома не было такого?

– Нет, – пожал плечами Каллидус, – особой необходимости не было, обычный нейронно-импульсный вычислитель вполне справлялся с задачами больших расчётов, а с попроще я и с помощью своего интеллекта решить мог. Откуда у тебя такие познания о вычислителях? Если сопоставить услышанное, то с высокой долей вероятности ты работаешь в генной лаборатории.

– Работала, – коротко поправила заключение Каллидуса Селена. – Это было очень давно. И я не хочу вспоминать.

– Звучит глупо, но я только сейчас осознал, что совсем не знаю ни тебя, ни твои цели... Но интуиция подсказывает, что тебе можно доверять, а для меня это не пустой звук. Я привык полагаться на фоновую работу своего мозга.

Селена незаметно улыбнулась, такой подход к доверию Каллидуса ей был жизненно необходим.

– Спасибо за доверие! Когда-нибудь я обязательно всё расскажу.

Половину этой фразы Каллидус уже не слышал, так как устремился к точке подключения вычислителя, но логически завершил у себя в мыслях.

3. Опять побег

Когда изобрели первый виртвычислитель, то его создатели столкнулись с проблемой: при его использовании оказалось необходимо задерживать дыхание. Это было настолько неудобно, что особой популярности они не обрели. Однако когда прошла всеобщая бессмертизация и появилась возможность не дышать (даже без особых тренировок), то виртвычислители получили задел на вторую жизнь. Их использование раскрутилось на всю катушку, завоевав практически девяносто пять процентов вычислительной инфраструктуры.

Работа с большими виртвычислителями требовала определённого опыта и подготовки, коими Каллидус обладал. В основном это касалось разницы давлений: газ в колбе вычислителя находился под давлением немного большим, чем атмосферное, поэтому требовалась небольшая адаптация органов дыхания. Метод подключения или метод входа в виртуальное пространство заключался всего лишь в одном коротком вдохе носом того самого газа из колбы по специальным трубкам.

«Благородный газ» не имеет вкуса и запаха, но он наэлектризован и активирован, вступает во взаимодействие с клетками мозга на сложном биохимическом немолекулярном уровне. Выполняя функцию обоняния, эти клетки мозга имели прямой контакт с окружающей средой. Таким образом газ в колбе выступал логическим продолжением головного мозга человека.

Каллидус сел в одно из двух специальных кресел, установленных в упор спинкой к колбе, и нацепил на себя дыхательную маску с трубками. В ту же секунду его глаза закрылись.

Виртуальная операционная система стандартная: некое подобие рабочего стола с множеством открытых вкладок, на которых то и дело менялись картинки, строки, графики. Облако виртвычислителя уже было активировано и вело сложный расчёт. Рабочий стол также оказался подготовлен, все необходимые окна сгруппированы и компактно расставлены. Каллидус сразу узнал блоки. Ещё бы! Как же не признать свою работу? Это институтские наработки, скорее даже, бэкап виртвычислителя. Но вот только запущенных расчётных блоков намного больше. Институтская колба расплавилась бы от таких нагрузок, а здешняя едва светилась.

Проект, который Каллидус вёл, представлен здесь в реальную величину, масштаб один к одному. Невероятная плотность объектов и частота дискретизации!.. Модель была настолько реалистична и физически подробно описана, что Каллидус невольно удивился и принялся проверять выявленные артефакты и их исправления. Но журнал чист, все известные проблемы уже устранены. И на этом этапе любопытство стало побеждать аккуратного и расчётливого Каллидуса.

«Если нет артефактов и проблем, значит, можно испытать проект и запустить расчёт в реальном времени», – подумал он и, недолго думая, выбрал нужный блок, который почему-то был скрыт. Судя по пустым логам, он ни разу не запускался. Каллидус расширил виртуальное поле с этим блоком, ещё раз взглянул на содержимое и чётким движением воображаемой руки закинул его в исполнитель. Процесс пошёл, все открытые модули изменили цвет на зелёный, и по ним забегали новые строки. Только с каждой секундой движение строк и графиков становилось всё медленнее и медленнее. Тут Каллидус заметил присутствие второго оператора в виртуальном пространстве и сразу открыл его для общения, голос раздался мгновенно.

– Вся лаборатория осветилась, ксенон чуть ли не кипит в колбе, ты что тут делаешь?

– Расчёт один запустил, думал получится, – проговаривая это, он изъял этот блок из расчётного модуля, и все остальные снова стали серыми.

– Что это за проект? – спросила Селена.

– Наш с профессором проект космической экспансии, межгалактический корабль, полностью автономный и самообеспеченный. Видимо, он здесь занимался его усовершенствованием.

– Это вот эта голубая жемчужина? Красивая!

– Да, это она, именно на ней будет организована функция длительного пребывания... Будет организована... – с досадой, слегка споткнувшись, продолжил он: – Думаю, этому проекту не суждено реализоваться, к сожалению. Так всё-таки зачем ты искала встречи с профессором? Может, я тебе смогу помочь?

– Не уверена, – ответила Селена, – не уверена, что ты сможешь помочь.

– Если я знать не буду, с чем помочь, то тут исход только один, –улыбаясь, проговорил он.

– У меня недавно пропала дочь примерно твоего возраста. Совсем... Без следов... И почти сразу после этого инцидента пришло сообщение от профессора, что он может отчасти прояснить ситуацию и «показать направление». Именно так и сказал. Но встреча с ним не состоялась, ты знаешь почему… С ним - нет, а с тобой - да, – закончила она. – Вот я и пытаюсь найти зацепки.

– Какое имя у твоей дочери? Может быть, я слышал его.

– Ева, – с лёгким придыханием и надеждой в голосе выдохнула Селена.

На секунду Каллидус завис. Имя и правда показалось ему знакомым. Он моментально пробежался по индексам памяти, но результата это не дало. Ни прямым текстом и ни в личных диалогах он его не слышал и не видел, иначе бы точно вспомнил. Однако уверенность в том, что он это имя уже где-то встречал, так и разгоралась внутри. Каллидус решил не давать Селене ложную надежду, пока точно всё не вспомнит.

– Мне очень жаль, что случилась такая беда. Я честно мало чем могу помочь. Даже вскользь профессор ничего не упоминал про неё. Но раз уж мы вместе, то я постараюсь и сделаю всё возможное, чтобы докопаться до правды.

Селена обратила внимание на секундное замешательство Каллидуса. Пусть он и не сказал правду, зато это придало ей уверенности.

В поле зрения появился третий оператор, и Каллидус, будучи первым зашедшим в виртуальное пространство, обладал привилегированными правами, поэтому он снова, не задерживаясь, ввёл оператора в канал. Это был робот.

– Я не думал, что простые роботы способны входить вот так, – удивился Каллидус.

– А я и непростой робот, – обиделся Инкарт. – У меня в голове искусственно выращенный мозг, абсолютная копия вашего по строению, поэтому у меня есть и всё необходимое для посещения виртуального пространства, а ещё я единственный и неповторимый, так говорил профессор!

– Убедил, убедил! – коротко ответил Каллидус. – Можно я задам тебе один вопрос?