Сердце Дракона. Пятнадцатый Том. Часть 1

— Зачем тебе все это, Чужак? — неожиданно спросил Абрахам. — Я был когда-то проездом в Рубиновом Дворце.

— Проездом?

— Ну да. Знаешь ли, — Шенси улыбнулся и поправил кинжалом вывалившееся из костра поленце. — там не очень величают сына того, кто взял на копье их казну.

Резонно…

— Так вот к чему это я, — Абрахам прокашлялся и устремил взгляд куда-то внутрь пламени. — принцесса уже наглядно продемонстрировала свое отношение к тебе. И, честно, не знаю, может ты в неё вблюблен, может еще что — но, скажу тебе так, если ты отправишься следом, то…

Шенси покачал головой. Достаточно многозначительно, чтобы дальнейших слов уже не потребовалось.

— Драконы, друг мой, это такие же мрази, как и фениксы. Да и вообще — все звери, что правят людьми, они даже хуже… зверей, прости за каламбур.

Хаджар промолчал.

— Зверям звериное, людям — людское, гномам — гномье, — явно процитировал кого-то Абрахам. — так говорил мой покойный батюшка, да раздерут Йофе Шенси все демоны бездны. Но в одном он был прав — нет мира там, где человеком правит зверь. И не важно какую шкуру он носит — звериную или человечью. Здесь, — Абрахам ударил себя по груди. — бьется всегда либо людское сердце — либо сердце нелюдя.

Наверное, это не только звучало “по-расистски”, как бы сказали на далекой Земле, но таковым и являлось. Но у Абрахама имелись на то свои причины. И кто такой Хаджар, чтобы кого-то осуждать.

Они помолчали некоторое время. О чем думал Шенси, Хаджар не знал. Сам же он прислушивался к магии Чин’Аме, стараясь понять что ему можно, а что нельзя говорить.

— От этого посольства зависит жизнь моей жены и сына, — произнес, наконец, Хаджар.

Абрахам поперхнулся и повернулся к своему собеседнику. Он разглядывал Хаджара как-то… по-новому. Будто видел в первый раз в своей жизни.

— Ты не производишь впечатление семейного человека.

Хаджар, вместо ответа, вновь промолчал. Но, по сути, в чем-то Абрахам был прав.

У Хаджара была семья. Недолго. Краткий миг. Миг счастья и покоя.

Но этот миг был отнят у него. Заключен в ледяной гроб, на котором поставили песочные часы, из которых неумолимо убегало время, играя отнюдь не на стороне бегущего по лабиринту Хаджара.

Если он не успеет вовремя — Аркемейя, а вместе с ней и ребенок, которого та вынашивает под сердцем, умрет.

Если Тенед не вернется в Рубиновый Дворец вместе с Хаджаром, как того требовала клятва, умрет Хаджар, а вместе с ним и Аркемейя…

Если Тенед пострадает, умрет Хаджар, а вместе с ним…

Если…

Если…

Если….

Хаджар, тяжело опираясь на меч, с трудом, но смог подняться на ноги.

— Эй, Чужак, полегче! — окликнул его сидящий в стороне Густаф. — ты еще недостаточно окреп, чтобы расхаживать зд…

— У меня нет времени, — перебил Хаджар. Его яркие, синие глаза, светили чем-то стальным. Чем-то несгибаемым. Чем-то, чем они не светили уже очень долгое время. — Мне нужно идти…

Он сделал шаг, затем втором, а потом земля и небо почему-то поменялись местами. Что-то тяжелое ударило в висок. Запоздало, Хаджар понял, что это камень, на который он приземлился, после того, как споткнулся о кочку.

Яды — дело непростое…

Глава 1306

Глава 1306

— Какого демона?!

Над головой Хаджара небо затянули темные, гранитовые тучи. Они проливали на бескрайнюю долину капли черного, проливного дождя.

Высокая трава, качаясь в такт порывистому ветру, выглядела как изумрудное море. Неспокойное, клокочущее в буре, поднимающей сильные волны.

— Ты даже не представляешь, насколько правильный вопрос задал, мой ученик.

— Я не твой ученик, Враг! — выкрикнул Хаджар.

На единственном холме, выделявшимся посреди бескрайней долины, тонущей в черном дожде, сидел закутанный в балахон Черный Генерал. Хаджар помнил его, как молодого воина в сверкающей браня из твердого мрака. Теперь же… теперь это был старик, прячущийся от мира в тенях своей накидки.

Странно, но почему-то Хаджар никогда не задумывался, с чего вдруг с первым из Дарханов произошли такие метаморфозы. Хотя, если подумать, то все началось с Пустошей Даанатана. С того момента, когда осколок души Черного Генерала внутри Хаджара поглотил другой такой же осколок, хранящий его собственное Наследие.

Наследие, которое теперь находилось где-то внутри души Хаджара и являлось чем-то вроде бомбы замедленного действия. Ну или тем же самым ядом.

Похожим на эльфийский, благодаря которому Черный Генерал не мог поглотить сознание Хаджара (об этом явно свидетельствовали цепи, сковывающие нежеланного гостя), но только работающему в обратном направлении.

— Возможно, — не стало спорить древнее чудовище.

При взгляде на этого старика, укрывающегося от дождя в рваном балахоне, с белыми волосами и сухими руками, можно было и забыть, что некогда Черный Генерал пытался уничтожить весь Безымянный мир и все живое и неживое, что его населяло.

И, что самое пугающее, у него почти получилось.

Хаджар, произнеся что-то нечленораздельное, но, без сомнений, нецензурное, развернулся и попытался вернуться в реальный мир, но… внезапно, у него не получилось.

— Какого…

— Думаю, ты причинишь себе меньше вреда, если немного побудешь здесь, — произнес за спиной холодный, отрешенный голос. — Позволь Густафу сделать его дело.

— Откуда ты…

— Не забывай, маленький воин, что я вижу твоими глазами и слышу твоими ушами, — ответил на незаданный вопрос Черный Генерал. — все, что происходит в твоей жизни, все, что происходит в твоем разуме, все это мне ведомо и ясно.

Хаджар в очередной раз выругался.

— Ты не можешь меня здесь удерживать, — процедил Хаджар. — это мой мир. Моя душа. Я здесь альфа и омега.

Собрав волю в единый поток, Хаджар направил его себе под ноги. Не потому, что так было “нужно”. Просто ему так было “легче”. Легче найти путь обратно в реальность.

И, как он и думал, пелена, которая закрывала ему путь, поддалась, подогнулась и дала трещину.

— Разве у тебя нет вопросов, Хаджар? — Черный Генерал работал голосом ничуть не хуже той же Иции. И нет, вряд ли он когда-то был продажной женщиной. Скорее — безумно древним созданием, прожившим дольше, чем некоторые звезды на ночном небе. — Разве не хочешь узнать про законы чуть больше? Ведь это путь к тому, чтобы стать богом и подняться на Седьмое Небо.

Хаджар повернулся обратно к Черному Генералу. Не даром это создание назвали Врагом. Об этом нельзя было забывать. Ни на мгновение.

— В чем твой интерес? — спросил Хаджар.

Белая прядь длинных волос все так же плыла по потокам ветра, качаясь в такт ветвям невысокого дерева, где свила свое гнездо птица Кецаль.

— Чем сильнее ты станешь, маленький воин, тем сильнее будет тот сосуд, который я заберу себе.

— Все еще грезишь уничтожить Безымянный мир?

Черный Генерал ответил не сразу.

— Грезы, удел и услада слабых. Сильные лишь намечают путь, по которому идут к своей цели. Ничто не встанет на моем пути, Хаджар. Ни ты, ни Яшмовый Император, ни судьба, ни что-либо иное. Я пройду его весь. И встречу последствия своего выбора лицом к лицу.

— Тогда у меня для тебя плохие новости, Враг. Твой путь уже давно окончен. И то, что со мной сейчас ведет диалог, лишь осколок. В то время как большая часть тебя на веки заперта на Горе Черепов.

— Быть может, — согласился первый из Дарханов. — на пути порой возникают преграды, маленький воин. Они могут даже показаться непреодолимыми. Но главное слово — “кажутся”. Идущий должен найти в себе силы. Силы не останавливать шага. Не склонять головы. Идти дальше. Обходить или пробивать на сквозь. Сила, ум и честь. Вот три столпа, на которых держится путь.

— Честь, — Хаджар сплюнул себе под ноги. — я уже сыт по горло этими словами о чести. Ни один из тех, с кем я бился на своем пути, не имел этой чести. И вовсе не честь вложила кинжал в руки Тенед, чтобы та вонзила ему мне в брюхо. И вовсе не честь заставила Азрею пойти на поводу Седьмого Неба, в результате чего, моя жена теперь…

— Преграды, маленький воин, — внезапно перебил Черный Генерал. — каждый идущий встречает их. Свои преграды. Но не важно, насколько они высоки или глубоки, важно лишь то, сдаешься ли ты или продолжаешь идти. Я свои готов пройти до конца… а ты? Готов пройти свои и не потерять себя по пути?

Хаджар выругался, затем направил поток воли под ноги еще раз и, вместе со вспышкой молнии, исчез из этого иллюзорного мира.

Черный Генерал вновь остался один. Посреди бескрайней долины, под небом, затянутым тучами, мокнущий под черным дождем, где каждая капля — вся та боль и страхи, что терзали душу маленького воина.

Из-под рваной накидки показалась сухая, изнеможденная рука. Настолько, что казалось, будто это скелет, обтянутый пигментной кожей.

Крона единственного дерева задрожала, а затем из неё выпорхнула величественная, огромная птица. Величиной со взрослого, горного орла, она опустилась на хрупкое запястье.

— Думаешь, наши слова найдут уши внемлющего? — произнес в пустоту Черный Генерал.

— Кья-я-я! — пронзительно пропела птица Кецаль, а затем яростно захлопала крыльями.

— Я знаю, мой пернатый недруг. Знаю… но в данном случае у нас с тобой одна цель. А теперь — лети. Просвет стал достаточно большим, чтобы ты смог через него пройти. Найди его. Он нужен ему сейчас больше, чем когда-либо… Но поторопись. Кто знает, как долго окно останется открытым.

— Кья-я! — вновь пропела птица, а затем взмахнула крыльями.

Она поднималась все выше и выше к гранитному небу, направляясь к единственному, небольшому, синему просвету на его черной глади.

— Потерпи еще немного, мой славный потомок, — прошептал во тьму Черный Генерала. — скоро боль уйдет…

Звенья на цепи Врага все истончались…

Глава 1307

Глава 1307

Рассвет в долинах… он почти такой же, как в горах. Когда небо тонет в золоте рассветного пожара, а тот, всеми силами, пытается пожрать отступающие войска ночной тьмы. И где-то посередине между ними разливается кровавая река, как свидетельство битвы между двумя армиями.

Наверное, сравнение не из лучших. Таким не завоюешь сердце молодой девы и не снискаешь себе славы поэта.

Но Хаджар не искал благосклонности молодых дев, да и поэтом он не был.

Он, и вовсе, уже давно не знал, кем является на самом деле.

В последнее время он все чаще находил себя в одиночестве, посреди бескрайнего жизненного маршрута, в котором нет никаких наглядных направлений. Где не знаешь, не то, что как идти, а банально — куда идти.

Хаджар, опираясь на вырезанный из ветви посох (спасибо Иции), держал в руках Алый Клинок. Черная поверхность клинка, на котором красными нитями вились облака, через которые единственными синим пятнышком пробивалась птица Кецаль.

Хаджар замахнулся и попытался ударить наотмашь, но рана дала о себе знать и, в очередной раз, он споткнулся (теперь уже о посох) и упал на землю.

И, так же в очередной раз, вонзив меч в землю, он с трудом, но поднялся. Вот только — зачем? Даже если он справиться. Даже если сможет убить Дергера и снять проклятие с Аркемейи, то обнять своего сына ему уже будет не суждено и…

— Все это не важно, — процедил Хаджар, будто спорил сам с собой. — если он будет жить, то все это не важно. Ничего не важно…

Может, Хаджар хотел сказать себе что-то еще, но не успел. Его окликнул Абрахам.

— Мы готовы, Чужак? Ты как? Все же решил идти дальше?

Хаджар, вместо ответа, отряхнулся (насколько позволяла двигаться рана)от земли и пошел по склону к небольшой тропе. Убирая клинок в ножны, он так и не заметил, как синее пятнышко Кецаль стало чуть ярче и, наверное, даже, чуть больше.

Хотя, пожалуй, это и не было так важно.

— И зачем мы его тащим, — ворчал Густаф. Он, в данный момент, поправлял рессоры на их дилижансе. — если раньше Чужак и его… прЫнцесса казались мне лишним балластом, то сейчас… Не забывай, Абрахам, что…

— Смерть всегда близко, — перебил Абрахам, сидящий на козлах. — Да-да, я в курсе, Густаф, спасибо, что напомнил.

Гай, стоявший прислонившись к высоченному колесу, наблюдал за тем, как, кряхтя, словно старик, Хаджар поднимался по ступеням внутрь повозки.

— Мы и так слишком сильно рискуем, — либо молодой набрался смелости, либо это был первый раз, когда Хаджар слышал от лучника более-менее связанную речь. — Гэвэна… Тенед, знает нас в лицо. А мы понятия не имеем, с кем она ведет там свои дела. С повстанцами или с правящей партией. Тем более у нас на плечах теперь груз в виде адепта-калеки.

Хаджар сверкнул глазами в сторону лучника. Тот поднял ладони в примирительном жесте.

— Ничего личного, здоровяк, — произнес он. — но в таком состоянии, ты действительно ничем не лучше калеки.

— Знаю, — коротко ответил Хаджар и исчез внутри повозки.

— Иция, что скажешь? — Абрахам обратился к девушке, разбиравшей внутри дилижанса разнообразные тюки.

Та, вместо ответа, только промолчала. За прошедшие дни совместного приключения, Иция и Тенед успели сблизиться. Подругами их назвать было нельзя, но для адептов даже такие теплые отношения — большая редкость.

В мире ограниченных ресурсов, где каждый сражается за то, чтобы стать сильнее, найти теплую душу — задача не из тривиальных.

— Понятно, — протянул Абрахам. — В общем, господа, слушаем легенду. С нами едет наш боевой товарищ — Хаджар. Благо имя у него такое распространенное, что я даже парочку гномов тезок знаю… Но не суть. Боевой наш товарищ пострадал в…