Помоги проекту - поделись книгой:
— Вам не следовало подслушивать чужие разговоры, капитан! Я хотела бы быть уверенной, что все вами услышанное останется между нами…
Де Круа сама ужаснулась той возмутительной холодности, с которой прозвучали собственные слова. Что с ней такое происходит всякий раз, как только приходится говорить с капитаном?
Витал осмотрелся вокруг и усмехнулся.
— Между нами? На любом корабле очень сложно утаить какие-либо секреты, миледи. Слыхали об эффекте акустики? Без неё никто бы не расслышал мои приказы. Но будьте спокойны, высокопоставленным пассажирам вроде вас более нечем удивить меня и моих ребят. И мы не привыкли трепать языком… Ещё будут ко мне вопросы?
— Благодарю вас, капитан.
Тот небрежно коснулся треуголки, кивнул и зашагал прочь. Для виконтессы Селин де Круа, консула Альянса Негоциантов, наибольшим сожалением в данный момент стала невозможность провалиться сквозь все палубы корабля на самое дно морское, где тишина, покой и нет никаких дурацких кузенов, пугающих новостей, Брутов с их панибратством и… бестактных капитанов.
4. АРМАДА
Сколь бы ни потрясли её новые сведения об острове Да-Гуа, всего несколько дней спустя Селин вновь ловила себя на том, что безмятежность и позабытая юношеская живость отодвинули тревогу куда-то на дальний план. Убаюкивающее покачивание на волнах, свежий воздух и нагретый солнцем деревянный шезлонг, в котором так удобно и читать, и незаметно поглядывать из под полей шляпы на бесконечную суету мореходов, несущих службу, словно начали возводить размеренную, надёжную опору для новой жизни.
Вот одноногий пьяница с безобразным лицом — тот самый боцман — вышагивает по палубе, припадает на тронутую ржавчиной железную ногу и что-то сипло выкрикивает. Вот рыжеволосая девчонка Дафна по-обезьяньи карабкается на верхний ярус парусов и безобразно горбится на ужасной высоте… А вот детины-близнецы с типической для них глупой улыбкой драят палубу под каркающие назидания жуткого корабельного лекаря, что в который раз отправляет их мыться…
— К-клянусь Бездной, однажды я воб-бью в ваши бош-шки глав-венство гигиены на бор-рту!!! Чт-т-тооооо⁈ Чаще, гр-р-рю, моешься — реже горячка да вошь!!! — вещал старик. Его апломб и аристократическая бледность сочетались с такой жутью, которой позавидовали бы все вместе взятые чумные доктора в своих длинноносых безликих масках.
Поймав на себе пронзительный взгляд старика, Селин на всякий случай опустила глаза в книгу. Когда троица удалилась, де Круа украдкой в который раз за этот день поискала взглядом капитана.
В своей неизменной треуголке, с непостижимо идеальной выправкой тот стоял вдалеке на носу корабля вместе с Фаусто, квартирмейстером. Черноволосый акифец отчего-то лучезарно улыбался и поглядывал в подзорную трубу. Удивительно, но судя по наблюдениям, экипаж едва ли не боготворил своего капитана несмотря на всю строгость и явно не соответствующий статусу молодой возраст. Хм… Как вышло, что каждое общение с Виталом в обычно рассудительной и спокойной Селин всякий раз вызывает бурю негодования и других самых возмутительных эмоций? Она раздражённо перевернула страницу и попыталась вникнуть в текст.
Вдруг раздался тревожный крик откуда-то сверху. Придержав шляпу и сощурившись, де Круа подняла голову.
С самой высокой мачты по центру палубы падал человек.
Падение было странным. Матрос птицей скользил по канатам, взмахивал сильными руками так, словно держался за воздух, и перелетал по перекладинам мачты всё ближе к палубе. Приземлившись, как ни в чём не бывало, он вытер лоб локтем и что-то гаркнул товарищам.
У Селин закружилась голова.
— Эээ… миледи, — тотчас же раздался негромкий голос слева…
Де Круа натянула дежурную улыбку и обернулась. Перед ней стоял смуглый матрос и неловко переминался с ноги на ногу. Кажется этого юнгу команда называла Лукасом:
— Миледи, в ваших вещах оказался опоссум… Мы конечно не возим зверя вне клетки, но коли оно — ваш питомец… Нет, я не могу утверждать, но кажется он перепортил ваши вещи и… нагадил в постель…
— Что⁈ Неслыханно!..
Селин помчалась в каюту.
Но на удивление, там никаких следов животных, грызунов или тем более опоссумов, не нашлось.
Позади внезапно щёлкнул замок.
Она рванулась к выходу и обнаружила дверь запертой.
Спустя мгновение скрипнул засов, и разъярённая де Круа сорвалась на крик:
— Да как вы смеете⁈
Небо прояснилось. Ветер дул крепкими свежими порывами. Капитан привычным жестом встряхнул сложённую подзорную трубу.
Ровная линия горизонта имела изъян. Будто рука, ведущая грифельную черту, вдруг дрогнула и продолжила путь как ни в чем не бывало.
На маршруте следования с материка на Да-Гуа не предполагалось никаких попутчиков, кроме состава эскадры «Крылатого Марлина» — фрегатов «Лентяй», «Фурия» и «Золотые Пески». В противном случае Гильдия Мореходов уведомила бы их ещё в порту.
Витал закусил губу.
Пираты. Они же — «крысиные бригады».
Встречи с ними частыми не были, но всегда заканчивались грабежом, пламенем и кровью с таким трудом собранной команды. При любой расстановке сил страдали и люди, и корабли. Воспоминания предсмертных криков братьев по морю, врезались в память кровавыми струнами.
Витал нахмурился и осмотрелся, будто в надежде увидеть подсказку. В последнюю встречу с крысиными бригадами бедняга Жан из близнецов лишился руки, а затраты на ремонт бортов, рангоута и паруса свели на нет весь годовой заработок экипажа «Крылатого Марлина». Но невзирая на полученный урон, груз не пострадал, а репутация надёжного перевозчика утвердилась за Виталом окончательно.
Риски возросли. Теперь, кроме доверенного имущества и жизней своих ребят, он отвечал и за высокопоставленных пассажиров. Взгляд сам собой остановился на верхней палубе на корме, где на солнце светлели широкие поля шляпы сидящей в шезлонге виконтессы. Витал поспешил отвернуться и принялся рассчитывать скорость сближения по направлению ветра.
Стало очевидно: стычка неизбежна, и отпор должен быть столь яростным, насколько вообще способна его эскадра.
Руки сами собой сжались в кулаки.
Рядом образовался Фаусто. С нарочито-спокойным видом Витал передал ему трубу.
Как и всегда накануне стычек, тот нервничал и до рези в глазах, обрамленных густыми угольно-чёрными ресницами, вглядывался в горизонт.
Сквозь клацанье зубов он отчеканил:
— Бочки надёжно подвязаны. Груз заперт и запечатан. Готовы расчехлиться по первому приказу, капитан.
Витал кивнул.
— Что с пассажирами?
— Гвардеец сразу сообразил, что к чему, и вызвался на оборону. Весьма пригодится. Ты видел его клеймор? Блондинчика и не пришлось долго уговаривать — уже заперся в каюте. А вот с миледи для верности чуть схитрим. В лучших наших традициях.
Капитан усмехнулся. Его голос вдруг стал деланно-высоким, а выражение на лице — глупым и капризным:
— Фляга с ромом⁈ Фи! Стычка с пиратами⁈ Дважды фи, капитан!!!
Фаусто было прыснул, но тут же взял себя в руки и беспокойно переложил трубу к другому глазу:
— Аристократишки эти вроде как стрельбе и фехтованию обучены…
Витал фыркнул.
— Ты же это не всерьёз? Не хватало, чтобы их ранили или пленили… Сколько за эту фифу, например, выкупа потребуют? Страховая спишет на риски, это да…
— … но, как у нас водится, потом тебя сожрут, — заключил Фаусто.
— Я «Крылатого» ни под каким предлогом не заложу!..
— Не дешевле ли её убить?..
Взгляд Витала отменил шутку, и квартирмейстер резко уставился в подзорную трубу.
— Да успокойся, шучу я, шучу. Думаешь, никто не заметил, как ты всё время на неё таращишься… — Фаусто заговорщически оскалился и обнажил ряд безупречно ровных крупных зубов, — на днях вон видел, ты как вкопанный стоял под дверью её каюты. Целую вечность простоял! А чего не постучал-то? Так и ушёл ни с чем… Не знал — не знал, что наш капитан, оказывается, столь нерешителен с дамами…
Витал набрал было воздуху, чтобы разъяснить: наивные амбиции маленькой виконтессы на Да-Гуа в противостоянии могущественной коллаборации фракций во главе с Мейлонгом — самый верный и короткий путь отправиться в мир иной в самом расцвете лет, и лишь понимание субординации не давало…
Предательское желание оправдаться внезапно сменилось на острый позыв серьёзно подпортить безупречность улыбки квартирмейстера.
И заодно вкатить ему самый крупный штраф. Два штрафа! Нет, три! Загнать в долги к чертям собачьим! Чтобы в следующий раз точно было неповадно нарушать субординацию!
— Блестящая наблюдательность, хвалю. А доложи-ка, Фаусто, будь так добр, кто это, Морской Дьявол побери, у нас на горизонте прямо по курсу⁈
Тот мгновенно скис и дрожащими руками вскинул подзорную трубу в указанном направлении.
— Да не разобрать пока, что за бригада. Ишь, черти, идут кильватерной колонной. Скорей бы раздвинулись, хоть посчитаемся… У нас кстати белый флаг заплесневел. Всё забываю сказать…
— Оружие к бою!
Только когда Фаусто покинул верхнюю палубу, а по всему кораблю поднялся топот, Витал выдохнул и потер лоб под треуголкой. В висках стучало. Поднесённые к лицу пальцы предательски дрожали.
Капитан помрачнел и проверил оружие, закреплённое на кушаке.
Де Круа вышагивала по каюте и задыхалась от негодования.
Да как они посмели!
Поступать подобным образом с дипломатическим лицом… Какой скандал! Да что о себе возомнила команда «Крылатого Марлина»⁈ Пусть готовятся расхлебывать последствия неслыханного инцидента и платить колоссальные штрафы после её рапорта! О, она не будет стесняться в выражениях! Полетят головы!
Селин поправила ворот платья, решительно распустила волосы и собрала прическу. Истинной леди даже в гневе следует иметь надлежащий вид.
Она уселась за грубо сделанный туалетный столик с чернильницей-непроливайкой и воинственно обмакнула перо. Внезапно пол подпрыгнул, и на листе образовалась большая черная клякса.
До слуха донёсся странный шум, как если бы палубой ниже перекатывалось нечто тяжёлое.
В дверь грохнули кулаком, и раздалось хриплое:
— Птичка, ты там?
— Брут! Выпусти меня! Немедленно! — завопила Селин.
— Нет-нет! Так надо! Сидите с Антуаном в каютах! И не высовывайтесь! Будет бой! Готовят пушки!..
Послышался удаляющийся топот.
— Открывай, кому говорю! Это приказ! — пролепетала насмерть перепуганная де Круа и отчаянно заколотила по двери и руками, и ногами.
Хватило одного воспоминания о гравюре знаменитого Бравелинского Побоища, чтобы вообразить стаю кораблей, изрыгающих страшные пушечные ядра. Против которых не было ни средства, ни укрытия.
Соринка на горизонте выросла до различимого фрегата.
И действительно, из-за флагмана показались носы других судов. Вся армада несла галеонные фигуры в виде драконьих голов с выпученными глазами. Всего пять штук.
Корабли стремительно приближалась.
Бледный как смерть Фаусто вдруг перестал чеканить отчёт и заглянул капитану в глаза:
— Витал. Это мейлонговские корыта. Под флагом… Погоди-ка! Это же… Венсан? Венсанов же флаг⁈ — Квартирмейстера трясло. — Поклянись, мы напьёмся как черти, если переживём это… Капитан сдвинул брови. — Почему не на Морском Шёлковом Пути, а в мирных водах…
Имя Венсана знали все моряки.
Когда-то давно, почти с дюжину лет назад, Венсан ходил на «Фурии» из их нынешней эскадры и слыл мастером мореходного дела. Названый брат и один из наставников Витала ещё со времен учёбы в Морской Академии. Инженер и офицер, всецело преданный делу Гильдии Мореходов.
Из Гильдии же его исключили с огромным скандалом по делу об измене. Долгое время о нём не было ничего слышно, пока однажды на основных торговых маршрутах не возникли галеоны под чёрными флагами со скрещёнными саблями в виде буквы «V». Венсан стал пиратом. Сколько бы они ни прошли в юности, как бы ни был дорог друг по памяти, Витал понятия не имел, что с ним сделало время. И крысиная жизнь. Теперь Венсан враг.
Враг.
О блестящем боевом оснащении крысиной бригады ходили легенды. Поговаривали, гильдейские суда сразу же вывешивали белые флаги при появлении Венсановых кораблей в расчете на милость. Но то, разумеется, были всего лишь слухи, что распускали враги матушки-Гильдии.
Витал так и стоял, до рези вглядываясь в подзорную трубу в надежде увидеть знакомое лицо на флагмане. В попытке отбросить глухую тоску, он упрямо считал палубы, пушки и по оттенку бликов на дулах пытался оценить материал изготовления и скорострельность орудий. О трофейных выплатах и мысли не было: его эскадре бы только пережить этот бой… Кровавая пелена Бравелина вихрем пронеслась перед глазами, и рука легла на эфес.
Словно кто-то другой, не Витал, бодро и громко проговорил Фаусто:
— Выше нос!.. Тебе же не впервой проходить наши стычки. Всё не возьму в толк, как ты до сих пор не привык…
Квартирмейстер прерывисто выдохнул и умолк, тоскливо уставившись на драконью голову на носу вражеского флагмана.
— И да, Фаусто… Выйдем на сушу, реквизируемся, получим свои доли, и нас с тобой поглотит беспробудное пьянство. Обещаю. Разве когда-то было иначе?
Глаза Фаусто на мгновение вспыхнули:
— Кстати, капитан, в трюмах «Крылатого» достаточно места для добычи…
— Вот таким ты мне нравишься гораздо больше!
Квартирмейстер кивнул на хищную улыбку Витала и бросился к нижним палубам.
Ветер крепчал и уносил с собой тревоги, оставляя только холодную решимость отбиться любой ценой.
Витал оглянулся на корму. Спесивую аристократку с лицом его Уны уже наверняка увели в каюту, но само её присутствие на борту «Крылатого Марлина» здорово нервировало.
Поделиться книгой: