Мамина улыбка

***

— Значит, Турнир, — Гермиона старалась контролировать интонации и почаще обнимать жалобно смотревшую на нее Джинни. Мнение о себе будущей мисс Грейнджер имела сейчас исключительно нецензурное. — Сириус не помощник, я правильно поняла? Значит, надо найти… хм…

— Надо найти, как отмазать дядю Гарри, — подсказала ей Роза и, ойкнув, закрыла себе рот, в глазах разгоралась паника. В первый момент желавшая отругать девочку, кудрявая девушка замерла, просто молча прижав к себе рыжую, в которой сейчас жила ее дочь.

— Мы не будем так выражаться, правда? — мягко произнесла Гермиона, поглаживая девочку, сразу же закивавшую. А Роза ничего не могла сделать с собой — знакомая с детства магия, тепло, голос… Девочка просто растекалась.

— Так, значит, ищем, как избавиться от участия, — кивнул Гарри, задумчиво почесав лохматость. — Если не выходит, то?

— В любом случае нужно письмо про… как ты сказал? — переспросила мисс Грейнджер. — Да, про крестражи. Не поверят — значит, не поверят.

— Хорошо, — кивнул Гарри, понявший кое-что очень важное. По крови там, в будущем, Альбус Северус Поттер не был его сыном и знал это, но любил папу так, что согласился даже на то, чтобы пойти против семьи — на Слизерин. «А смог бы я так?» — задумался последний Поттер. Он не знал ответа на этот вопрос, но по всему выходило, что неважно, кто родил, главное — кто воспитал… И вот это понимание заставило задуматься. — Значит, ты… сын, закончил пятый курс? Тогда вы с… Розой не откажетесь поучить отставших от вас родителей?

Глаза Гермионы сверкнули, о таком девушка почему-то не подумала.

— Ой! — почему-то отреагировала девочка и сразу же закивала. — Только, пожалуйста, не обижайтесь, и это…

— Не обидимся, — вздохнула кудрявая девушка, понимая, насколько это сложно для Розы.

И они начали учиться. Ежедневно два часа — чары, рассказы о зельях, некоторые чары трансфигурации, боевая магия… без перерыва и очень концентрированно, а потом уходили в библиотеку, чтобы искать, искать, искать… Все четверо разными путями искали хоть какую-то информацию о том, как можно сделать так, чтобы Гарри не участвовал. Так проходили дни, пока не наступил самый большой праздник Розы — мамин день рождения. Гермиона могла бы и сама догадаться, что будет именно так, но девушка привычно не подумала, а потому ее ждал сюрприз.

— Уверена, что получится? — поинтересовался Альбус, шалить не особенно любивший.

— Мне рассказали, как правильно.

Кто рассказал — и так было понятно, а раз подарков даже не ожидалось, то Роза решила расшалиться на полную катушку. В общем-то юноша вполне понимал кузину, зная, что для нее значит мама. Услышанное в больнице девочку, пожалуй, почти сломало, поэтому для нее ничего не имело значения, кроме мамы.

— Ла-а-адно, — хмыкнул Альбус, тяжело вздохнув. — Я в деле.

Часть 4

За то, что она собиралась сделать, Роза в старой жизни, несомненно, была бы наказана строгой мамой, не любившей, когда дочь выделялась. Слишком дорожила та Гермиона своим креслом Министра, слишком цеплялась за него, забывая о самом важном в жизни — о семье. Но теперь мама была еще маленькой, поэтому девочка просто не могла себя удержать, да и… На наказание Роза была согласна, лишь бы мама была. Лишь бы ее руки, ее магия, ее голос… Не тихий плач в подушку ночами, а улыбка. За мамину улыбку, такую редкую, девочка была готова на все.

Альбус, конечно же, помог. У него было лучше с трансфигурацией, да и не мог он оставить «там» кузину, а «здесь» сестру одну. Поэтому украшал гостиную, договаривался с эльфами, а потом они мастерили фейерверки… Весь вечер им двоим было чем заняться, поэтому воскресным утром Роза чуть не проспала, но все получилось правильно. Гарри, знавший, разумеется, о дне рождения Гермионы, стоял посреди восхитительно украшенной гостиной, понимая, что это все сделано для Гермионы.

Кудрявая улыбающаяся девушка вышла из спальни, чтобы замереть на пороге гостиной, украшенной ее любимыми цветами. Красивая надпись «С днем рождения, Гермиона!» переливалась на стене, а посреди гостиной стоял Гарри. Лишь чуть поодаль Гермиона заметила стоявших рядом младших Уизли — с надеждой смотревшую Джинни и спокойного, как скала, Рона. Поняв, кто для нее украсил гостиную, девушка на мгновение задохнулась от той любви, что сияла в глазах Джинни… В глазах ее дочери Розы.

— Спасибо, Гарри, — поблагодарила солнечно улыбавшаяся девушка, чтобы шагнуть к Розе, обнимая ее и благодаря на ушко, отчего девочка просто расплакалась. «Каким же я зверем стала в будущем…» — с тоской подумала Гермиона, чувствуя желание присоединиться к плачу Розы. Кудрявая девушка видела, как девочка любуется ее улыбкой, и совершенно не понимала, как так случилось, что она в будущем не замечала этого.

Потом был завтрак, Большой зал, какой-то особенный, потому что и он был украшен ее любимыми цветами. На весь день Джинни и Рон оставили их с Гарри, а вот вечером был торт… и даже фейерверк. «Мамочка, я люблю тебя!» светилось на небе, заставляя плакать не удержавшую в себе эмоции Гермиону. Самый лучший день рождения, самый светлый… Рядом был Гарри и дочка в теле Джинни Уизли, но это была абсолютно точно ее дочь, любившая маму так, что готова была ради ее счастья разрушить мир. Это было очень много для Гермионы Джин Грейнджер. Гарри, глядя на Джинни, которая была дочкой Гермионы, учился любить.

— Ты говоришь, я люблю Гермиону? — спросил Гарри Рона, в теле которого жила душа его сына, Альбуса.

— Ты всегда ее любил, папа, — немного грустно ответил сын. — Тебе стирали память, а ты любил ее, поили Амортенцией, но ты любил ее… даже, когда она тебя избегала, ты ее любил. И любишь, несмотря ни на что…

— Вот как… — тихо проговорил любовавшийся яркой, солнечной улыбкой девушки «мальчик-из-чулана».

— Да, папа, это так, — вздохнул Альбус. — Поэтому мы и решились на это… Ради тебя и ради тети Гермионы. Потому что вы заслужили хоть немного счастья вдвоем.

— Спасибо тебе, сынок, — в этот момент Гарри, никогда не знавший родителей, почувствовал, что Альбус действительно его сын. Так же, как и Роза без мамы, сын не умел жить без папы. И только ради этого стоило попытаться.

— Завтра надо будет еще раз вывести все зелья, — сообщил юноша отцу, который был сейчас его ровесником. — Тебе тогда думаться будет проще.

— Кстати, о «проще», — вспомнил Гарри. — Ты зачем Снейпа сломал?

— Ну па-а-ап, — протянул Альбус, и это так странно смотрелось со стороны, что зеленоглазый юноша заулыбался. — Он сам виноват! Во-первых, испортить зелье я не могу физически, а во-вторых, нечего было лезть ко мне в голову, перед этим оскорбив тебя.

Профессор Снейп уже неделю находился в Больничном крыле. Падая, зельевар перевернул на себя два котла, полных несочетающихся зелий, и немножко взорвался. Зрелище было малоаппетитным. Кроме того, учитывая нанесенный очень сильно разозлившимся за папу Альбусом ментальный удар, поднимется ли его тезка[1] — было очень сложным вопросом. Впрочем, ругать Рона за это никто не стал. Гарри, понимавший, что произошло, тихо поблагодарил сына, а Гермиона не поняла, что случилось.

Альбус уже идентифицировал себя с Рональдом Уизли, сделав усилие, конечно, но вот когда рядом был папа, все куда-то исчезало, потому что это же папа…

***

— Значит, отменить контракт невозможно, — констатировала Гермиона. — Только если признать Турнир недействительным…

— Можно перенести контракт, — твердо сказал Альбус, все для себя решивший.

— Нет, сын, ты этого не сделаешь! — приняв душу, живущую в Роне, как своего сына, Гарри не мог не защищать его.

— Сделаю, папа!

Роза тихо застонала: очень редко ее кузену попадала вожжа под хвост, но если уж попадала…

— Так, стоп, не ссоримся, — строго произнесла кудрявая девушка, погладив дернувшуюся дочь. — Как в прошлый раз Гарри заставили участвовать?

— Бросили бумажку с его именем и вымышленной школой, — пожал плечами Альбус, не понимая подоплеки вопроса.

— Значит, задача только пробраться к Кубку, — коварно усмехнулась Гермиона, что-то придумавшая.

— А чего к нему подбираться… — вздохнул живущий в Роне мальчик. — Дамблдор поставил линию с условием совершеннолетия, а это больше субъективное понятие, ибо триста лет назад совершеннолетие наступало вовсе не в семнадцать. Так что нет проблемы, даже я смогу…

— А раз ты сможешь, то мы с вами сделаем так… — кудрявая девушка объясняла свою задумку, отчего на хмурых лицах проступали улыбки. Если все получится — Турнир будет свернут, ну а нет… В этом тоже ничего особо плохого не было, на самом деле.

Прибытие гостей было, как и в прошлый раз, отмечено насморками и простудами. Желавший пустить пыль в глаза Дамблдор в результате выглядел идиотом, как и вся Магическая Британия. Впрочем, ему было не привыкать. Но вот потом все пошло совсем не по плану. Сначала Амелия Боунс получила анонимку об алкоголизме профессора, который позорит всю Британию, в результате чего женщина решила убрать из замка Аластора… на время нахождения там гостей. Но вот отставной аврор неожиданно оказал яростное сопротивление, ранил трех бывших коллег и был схвачен только благодаря заклинанию подножки, прилетевшему неведомо откуда. Арест Грюма моментально добавил проблем, ибо под личиной старого параноика обнаружился совсем другой человек. Именно его допрос и пролил свет на происходящее…

Гости ничего и не заметили, поэтому все было именно так, как в Хрониках, ну и еще как рассказывал иногда папа, поэтому Альбус был готов действовать, как они договаривались. Темной ночью юноша пробрался к Кубку, чтобы выполнить задуманное тетей Гермионой, что с успехом и проделал, но вот потом он остался, чтобы посмотреть, кто кинет папино имя в Кубок.

— Кто, Альби? — поинтересовалась Роза на следующее утро и, услышав, сильно удивилась. Девочка ожидала, что прозвучит «Дамблдор», но вот зачем это было нужно ЭТОМУ человеку — не понимала.

— Значит, ждем решения Кубка, — вздохнула ничему уже не удивлявшаяся Гермиона. Она очень надеялась на то, что Турнир отменят, и Гарри не придется рисковать собой.

— Значит, ждем, — повторил ее вздох последний Поттер. — В любом случае, я не дам сыну участвовать.

— Кто бы сомневался, — улыбнулась ему Гермиона, а в углу гостиной от избытка чувств тихо всхлипывала Роза в теле Джинни Уизли. Зелья, которые Молли присылала ей, девочка аккуратно выливала в замковую канализацию.

Утро субботы было пронизано напряжением. И гости, и сами студенты ожидали решения Кубка. Кто-то подозревал, что Поттера опять подставят, кто-то считал, что этот выскочка сам пролезет… Никто не думал о других сюрпризах. И вот наконец Дамблдор вышел к Кубку, «готовому принять решение». Наступал момент истины, момент, к которому четверо гриффиндорцев готовились и которого боялись…

Вот вылетел первый листок, Гермиона сжала кулаки, ее обняли Роза и Гарри, теперь нужно было только ждать. Ждать и волноваться… Крам, Делакур, Диггори… Дамблдор уже открыл рот, когда вылетел следующий… Удивление на лице Великого Светлого было видно «без бинокля», как выразился Альбус.

— Томас Марволо Риддл! Беллатрикс Лестрейндж! Игорь Каркаров! Сириус Блэк! — громко зачитывал Альбус Дамблдор, совершенно не понимая происходящего. Назревал не просто скандал, а скандалище. На этом фоне имена Драко Малфоя и Гарри Поттера просто затерялись, потому что выбраны были все Пожиратели Внутреннего Круга, включая отца этого самого Малфоя, Каркаров, но почему-то не было Дамблдора. Ситуация стала практически неконтролируемой, а Альбус в теле Рона счастливо улыбался. Как бы ни повернулось, но не будет ненависти и предательства абсолютно всех. Папа не будет один против всех. Как бы оно теперь ни повернулось, что-то очень важное было сделано… Что-то для папы…

Скандал разразился жуткий, просто очень, потому что имена, вылетевшие из Кубка, очень многое говорили британским правоохранителям. А вот на делегацию Дурмстранга смотрели с интересом. С гастрономическим таким интересом, отчего сынам Севера было не по себе.

Часть 5

Учеников разогнали по гостиным, но того, что рассказывали папины друзья, не было — Гриффиндор был растерян, никто и не подумал обвинять Гарри Поттера, потому что даже самому тупому представителю факультета было понятно, что Кубок сломался. Альбус удовлетворенно улыбался — папе не будут делать больно. Роза прижималась к маме, просто наслаждаясь возможностью посидеть, почувствовать… И Гермиона неожиданно поняла это. Кудрявая девушка, глядя на Джинни, доверчиво прижавшуюся к ней, начала понимать, что все навязанные ей самой ценности — ничто. Доченька показала Гермионе, что на самом деле важно. И мисс Грейнджер, копировавшая отношение родителей, внезапно усомнилась в правильности… В правильности того, что сама знала с детства. Обнимая девочку, она чувствовала тепло в душе, и именно это тепло было важным. А еще — Гарри. Роза буквально заставила маму отпустить себя, как Альбус убедил папу в том, что любовь важнее любой борьбы и лозунгов.

А в Большом зале было весело: Дамблдор утверждал, что Кубок уже заключил контракт и ничего сделать нельзя. Министр Магии отказывался выпускать Пожирателей для участия в Турнире, а Амелия Боунс понимала, что раз Тома Риддла, называвшегося Волдемортом, выбрал Кубок, то кошмар Магической части Великобритании жив, потому что мертвецов артефакт чемпионами не выбирал, и именно это было самым страшным известием. Хотелось просто убежать.

— Вы несете чушь, Альбус, — категорично сообщил Великому Светлому спешно вызванный представитель Гильдии артефакторов. — Кубок вполне может расторгнуть контракты. Но сначала мы выясним имя мошенника, подбросившего пергаменты в артефакт.

— Но… а как же Турнир? — удивился Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, участие Гарри Поттера допускавший. Директору действительно нужно было провести Героя через очередную смертельную опасность — для уверенности в себе.

— Мне кажется, вы не понимаете всей серьезности ситуации, — представитель Международной Конфедерации Магов с интересом смотрел на человека, бывшего почетным председателем, но сейчас демонстрировавшего признаки слабоумия. — Турнир — международное событие, а Британия его сорвала. Вы понимаете, что это значит для страны и для вас лично?

— Ну, дети пошутили… — произнес Великий Светлый, решив этим свою судьбу: Министр Магии не любил, когда на него смотрели с такой жалостью.

На следующий день прибыли эксперты Гильдии артефакторов, люди с мировыми именами, сразу же принявшиеся работать с Кубком. Совсем отменять Турнир было неправильно, по мнению организационного комитета, но вот аннулировать неправомочные контракты и найти мошенника… Поэтому в первую очередь были объявлены недействительными все решения Кубка, переведенного в первоначальное положение. Судя по крайне удивленным британцам, о возможности управлять артефактом они осведомлены не были. После расторжения всех контрактов началась более кропотливая работа. Она могла бы продолжаться долго, если бы артефакторам не было так лень.

— Исключаем школьников, — предложил один из специалистов, — тогда в сухом остатке получим именно мошенника.

— А если не получим? — поинтересовался его коллега.

— Тогда придется проверять каждого.

Предложение, конечно же, приняли, к счастью Альбуса Поттера. Отфильтровав всех со статусом «школьник», в результате получили ровно одного взрослого. Того взрослого, который и кинул пергаменты с именами взрослых преступников, чтобы сорвать международное мероприятие.

Во время ужина в Большой зал вошли сотрудники международного суда, проследовав затем к преподавательскому столу. Гарри очень боялся раскрытия сына, поэтому облегченно вздохнул: Альбус был прав — международники пошли по простому пути, и теперь весь Хогвартс узнает, кто хотел его подставить. Гарри совсем не жалел этого человека…

— Минерва МакГонагалл, вы арестованы, — спокойно сообщил один из международников, фиксируя женщину.

— Эта женщина мошенническим путем решила сорвать международный Турнир, — громко объявил его коллега, и поднявшийся шум моментально исчез. От заместителя директора этого точно не ожидали.

А потом они сидели в гостиной, все четверо, обнимая друг друга, как… Как семья?

***

Альбус, конечно же, знал, как выглядела тетя Луна, в честь которой Лили получила второе имя, но, посмотрев в глаза этой девочки, он просто не смог пройти мимо. Потерянный ребенок, как… как Роза? Белокурая девочка тихо плакала где-то внутри себя, отчего юноша просто сделал шаг. Потом еще один шаг — и обнял Луну Лавгуд, вздрогнувшую от его прикосновения. Девочка подняла голову, вглядываясь в когда-то ненавистного соседского мальчишку, любившего издеваться над ней.

— Ты изменился, Рон Уизли, — проговорила Луна. — Стал добрым…

— Я изменился, Луна Лавгуд, — в тон ей ответил Альбус, ощущая какое-то тепло внутри себя, какую-то потребность… заботиться? — Пойдем, — позвал он девочку, почему-то совсем не желая расцеплять объятия. Приникшая к нему на мгновение беловолосая Луна согласно кивнула, прикрыв глаза. Они стояли прямо посреди Большого зала, но Альбусу казалось, что вокруг нет никого, только он и эта девочка, обнимать которую хотелось вечно.

— Альбус притянулся, — немного грустно улыбнулась Роза, обратив внимание мамы на сцену посреди зала.

— Что это значит? — недоуменно поинтересовалась Гермиона, видевшая, что застывшую пару будто бы опасаются задеть.

— Близкие души, одно целое, — объяснила ей дочь, как могла. — Как вы… с дядей Гарри. Только вы сопротивлялись этому, а Альби не хочет.

— Мы не будем сопротивляться… — пообещала кудрявая девушка, очень много понявшая за эти дни. — Я тебе обещаю!

И от этих ее слов Роза, живущая в теле Джинни Уизли, вдруг очень счастливо улыбнулась.

Вновь активированный Кубок стоял в окружении охраны. Совершеннолетние представители школ, желавшие поучаствовать в Турнире, подходили, показывали написанное на пергаменте и бросали его в Кубок. Так представители Международной Конфедерации исключили мошенничество. Стоило последнему школьнику бросить пергамент, как Кубок заалел, чтобы через несколько минут выбросить первый листок.

Три школы, трое участников — все как полагается. Немного раздосадованное лицо Дамблдора увидели те, кому это было положено и кто не считал слова арестованной МакГонагалл о мести хоть сколько-нибудь адекватными. Амелия Боунс смирила гордыню, попросив помощи у международных магов, потому что возрожденный Волдеморт — это очень страшно, а жить, конечно же, хотелось.

— Папа, ты должен официально пригласить на бал тетю Гермиону! — Альбус был зануднее этой самой тети, когда хотел. Не давая Гарри сосредоточиться, он практически постоянно, по своему же выражению, «ездил по мозгам» отцу. И добился-таки своего.

— Гермиона, разрешишь ли пригласить тебя на бал? — поинтересовался юноша прямо в гостиной, алея щеками, а дети сидели в обнимку, страшно переживая за этих двоих, что было видно ласково улыбнувшейся Гермионе.

— Да, Гарри, — кивнула кудрявая девушка. — Я пойду с тобой на бал.

Услышав мамины слова, Роза, не сдержавшись, завизжала от счастья, обращая на себя внимание всех в гостиной. Девочка не видела задумчивого взгляда Невилла, оценившего огромное сердце младшей Уизли, радовавшейся за Грейнджер, что было очень необычно, а значит, привлекало взгляд, поэтому он решительно пригласил девочку на бал, отчего Роза совершенно растерялась. Она не знала, что ей делать, поэтому растерянно посмотрела на Гермиону, с улыбкой кивнувшую. Этот обмен взглядами не укрылся от Невилла, понявшего, что здесь есть какая-то тайна — очень уж специфически смотрела кудрявая на рыженькую…

Впереди был Турнир, с его драконами, озером и лабиринтом, но Альбус, державший в руках Луну, был счастлив — папе не надо будет рисковать. И Гарри чувствовал радость сына. Никогда не знавший родительского тепла и ласки, зеленоглазый юноша осознавал, что ради своих родителей он бы не только мир уничтожил, поэтому понимал чувства детей, надеясь на то, что Гермиона не будет такой злой ведьмой, какой стала в будущем своей дочери. Кудрявая девушка тоже очень надеялась, что в будущем ее будут любить не вопреки, а просто потому, что она… хорошая? Правильной девочке очень важно было быть хорошей, потому что любят только хороших девочек.

Хотя теперь она видела, как любят не за что-то, а просто потому, что она есть на свете. Любят так, что готовы ради ее улыбки, ради ее счастья уничтожить весь мир. И именно это заставляло правильную девочку меняться, переоценивая вбитое в нее с самого раннего детства.

***

Представитель Международной Конфедерации Магов рассматривал подброшенное ему письмо. Написанное артефактным пером, оно не сохранило отпечатка автора, что было вполне объяснимо, учитывая, что в нем содержалось. А вот написанное заставляло понимать, что и почему произошло на Турнире… Некромантия… Обвинение было страшным, просто жутью времен Гриндевальда несло от этого обвинения. И, конечно же, все написанное надо было проверить.

Точное расположение филактерий выдавало большой труд бригады следователей, что ставило под сомнение компетентность руководства Магической Британии, впрочем, даже это было описано в письме. Сотни жертв… Это было очень много для магического мира. Внезапно представителя МКМ прошиб пот — он понял. Письмо писал пророк, страшившийся по какой-то причине рассказывать увиденное британцам. Возможно, потому что… Теперь вся ситуация на Турнире и нелепое блеянье Дамблдора выглядели совсем иначе. Учитывая же дружбу Великого Светлого с Гриндевальдом — общая картина виделась страшной.

Альбус Северус Поттер улыбался — он сделал все, что мог. Все, что было в его силах, потому что это для папы. Для самого близкого и родного человека на всем белом свете.

Часть 6

Как-то внезапно Альбус понял, что все плохое закончилось. Когда папу куда-то попытались увести, перед Гарри Поттером встали они с Розой. Готовые к бою подростки впечатлили следователя Международной Конфедерации Магов. Опытный мужчина видел, что эти двое рыжих готовы драться насмерть за зеленоглазого пацана. Это было больше, чем просто дружба, так относятся родители к детям, дознаватель это очень хорошо видел. А когда рядом с мальчишкой встала еще одна девочка, мужчина только вздохнул, пригласив с собой всех четверых.

Гарри сам не ожидал, что не только Альбус, но и Роза так среагирует. Не ожидала этого и Гермиона, ничего страшного поначалу в приглашении не увидевшая. Но вот когда их привели в какую-то комнату и принялись объяснять именно то, что уже рассказали дети, кудрявая девушка начала понимать. В шраме Гарри обнаружился кусочек души Волдеморта, что сюрпризом не было. Сюрпризом стала готовность детей идти даже на смерть. В тот момент, когда Гарри увели на ритуал по извлечению, Гермиона поняла и Альбуса, и Розу, и… себя? Не находившая себе места девушка, которую обнимали с двух сторон и уговаривали…

— Не плачь, мамочка, с дядей Гарри все будет хорошо, — шептала Роза, совершенно не задумываясь, как ее слова будут восприняты со стороны.

— С папой все хорошо будет, — вторил ей бледный до синевы Альбус.

Гермиона просто обняла детей, ощущавшихся сейчас именно детьми, несмотря на те тела, в которых теперь жили. Обняла и прижала к себе, даря покой и уверенность. А потом вернулся улыбающийся Гарри без шрама. И бросившийся к нему Альбус… Будто бы время замерло в небольшой комнате — юношу обнимали все трое, вся семья.

— Не знал бы, что это невозможно, — поделился следователь с коллегой, — сказал бы, что они одна семья. Не все дети так к родителям относятся, как эти четверо друг к другу.

— Все возможно на свете, — решивший никому не говорить об услышанном дознаватель проводил семью на выход.

И в этот миг Альбус понял, что все плохое закончилось. Больше никто не будет убивать папочку, не будет унижать и мучить его, потому что у Министерства теперь совсем другие заботы, а Волдеморта больше нет. Он понимал, что Дамблдор просто не мог не знать, понимали это и международные следователи. Они были не в состоянии это доказать, но что-то сделать все-таки смогли — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор был уволен на пенсию со всех своих постов, а школой на время Турнира управлял специально назначенный представитель МКМ, моментально обнаруживший такое количество нарушений международных договоров, что Министерством занялись вплотную — с проверкой каждого сотрудника. Сюрпризы не заставили себя ждать.

— Альби, — прошептала Роза. — Значит, все закончилось?

— Еще не закончилось, — ответил ей Альбус Поттер в теле Рональда Уизли. — У нас еще брачные игры оленей…