Помоги проекту - поделись книгой:
— А что мне делать было? Он вцепился в своё железо как клещ и выходить не желал. Пришлось его пододвинуть.
В какой-то момент я обозлился, стало глубоко плевать на всю эту полицейскую крутизну.
— Железо?! — Заорал я. — Что бы ты понимала! Да ты знаешь, сколько оно стоит? Тебе полжизни пахать на такое железо нужно. Моей машине нет и четырёх месяцев, а у неё уже дырка в переднем левом крыле!
— Они что, стреляли? — Спросил полковник, проигнорировав меня.
— Конечно стреляли. Пришлось уходить с линии огня. Всего лишь одну дырку сумели сделать. Мазилы!
Я был возмущён до глубины своей души. Они разговаривали не обращая на меня внимания, как-будто меня тут было, извините, насрато!
— Ваши документы?! — Сказал полковник. Твою душу! Меня сначала избили, потом продырявили мою новую машину, а теперь ещё и документы требуют! Я поставил правую ногу назад на землю. Закрыл дверь, подошёл к этим двоим и передал им свои права и страховку.
— Может Вы меня ещё на алкоголь проверите? — Спросил с сарказмом полицейского чина. Наверное мне не нужно было это говорить, но меня понесло.
— Обязательно! — Ответил он, рассматривая мои права. — Так, кто у нас тут, Князев, Леонид Юрьевич. — Потом посмотрел на девушку. — Ника, гражданина в отдел, возьмёшь объяснение по всему случившемуся. Вернее не ты возьмёшь, а кто-нибудь из оперов. Это для служебной проверки о законности применения табельного оружия. Заодно осмотр машины сделаете. Зафиксируйте простреленное крыло. Отдадите следователю. Тебе же надо будет отписываться за труп. И ещё, Вероника, а почему у свидетеля ухо опухшее и синюшность наблюдается?
— Я не знаю, товарищ полковник. Наверное он ударился обо что-то!
— Одну минуту! — Меня в корне не устраивало провести определённое время в отделе полиции, да ещё рядом с этой! — Вообще-то я законопослушный гражданин. Меня избили, искалечили мою машину и ещё я должен буду непонятно сколько времени провести в полиции? У меня работа, между прочим! И я не преступник! — Наконец я заткнулся, так как полковник и эта сумасшедшая заинтересованно на меня смотрели.
— Молодой человек. — Проговорил полковник. — То что Вы не преступник, это всего лишь Ваши слова. Знаете как у нас говорят? То что Вы не находитесь за решёткой, это не Ваша заслуга, это наша недоработка. Выполняйте, пожалуйста, требования сотрудников полиции и всё будет хорошо. Вам на работу выдадут справку, где Вы находились и сколько времени. — Он передал мои документы капитану в юбке. Она зловеще на меня посмотрела. Дьявольщина! Может лучше в микроавтобусе с боевиками поехать, пусть даже и в наручниках? Полковник уселся в "Мерседес" и укатил.
— Пошли, милый. И давай без выкаблучиваний. А то я устала, голодная и мне надо в душ. Иначе я тебе второе ухо отформатирую.
— Я буду жаловаться прокурору!
— Это сколько угодно. Я тебя даже сама к прокурору отведу, за ручку. Чтобы ты по дороге не потерялся, не упал где случайно, по причине своей слепоты и носик свой чудный не разбил.
Пришлось ехать с ней в отдел полиции. Причём я на пассажирском сидении. Этой Веронике явно понравилось ездить на моей машине. По дороге она часто смотрела на меня и улыбалась.
— Что ты всё время на меня смотришь? Ничего не вижу смешного!
— Очень даже смешно! У тебя ухо скоро как у слона будет. Очки и ухо! — Она захохотала. Я отвернулся. — Лёнчик, ты чего, милый, обиделся что ли? Да ладно! Тебя что, не дразнили в школе?
— Дразнили. — Ответил я, не поворачиваясь и несмотря на неё.
— А как дразнили? Просто очкарик или: "У кого четыре глаза, тот похож на водолаза!" — Опять её смех. Потом она замолчала. Через некоторое время тронула меня за плечо. — Лёнь, ну ладно, извини. Просто у меня нервное. Откат пошёл. Не обращай внимания.
— А я на контуженных и ненормальных и так не обращаю внимания. Ты ещё посмейся над человеком, который на костылях ходит или только в инвалидном кресле может передвигаться. Не, ну а что, тоже прикольно!
— Я же извинилась. — Посмотрел на неё. Она ехала уперевшись взглядом на дорогу. Уже не улыбалась. Потом проговорила. — А насчёт инвалидного кресла, так у меня брат на таком передвигается.
Остальную дорогу ехали молча. В отделе у меня взяли объяснение по поводу того, чему я был свидетель. Объяснение брал какой-то совсем молодой парнишка. Как я понял, это был курсант, так как на его погонах была буква "К". Он оказался практикантом. Объяснение он переписывал раза три. Стоило Лукошиной проверить, как она требовала переписать, то не указывать, это указывать. Я ничего не понимал, вроде всё одно и тоже. Конечно, с каждым новым вариантом, текст менялся, как-то так неуловимо. Но вроде всё было в норме. Конечно, из первоначального текста исчезло то, что она мне зарядила в ухо. Но я не стал настаивать. Наплевать, главное побыстрее отсюда свалить. Она сама тоже сидела что-то писала. Причём строчила очень быстро. Настрочила листов шесть или семь, довольно красивым почерком. Сложила их, скрепила скрепкой, забрала моё объяснение и куда-то ушла, сказав, чтобы практикант напоил меня кофе. Пришлось хлебать настоящую бурду и заедать каменными сушками. Весело, но есть хотелось. Всё-таки всё когда-нибудь заканчивается. Было уже довольно поздно и на улице темно, когда я вышел из отдела полиции. Посмотрел на время, подходило к полуночи. Хорошо я съездил по своей подработке. Подошёл к машине. Протёр лобовое стекло, специальной тряпочкой. Поковырял в дырке на крыле, тяжко вздохнул.
— Ты чего так вздыхаешь, Лёнь? — Я даже вздрогнул. Оглянулся. Мать моя женщина, Лукошина! Она даже прыснула в ладошку. Сейчас на ней были джинсы, футболка, кроссовки и волосы собраны в конский хвост на затылке. Не за что не скажешь, что днём в образе дамы не тяжёлого поведения, грохнула одного бандита и двоих серьёзно отбуцкала. Я даже засмотрелся на неё. — Что, Лёнь, машину жалко?
— Жалко.
— Да ладно, зато классно покатались, согласись? У тебя когда последний раз такой драйв был?
— Никогда!
— Оно и видно! Можешь называть меня Никой. Полное имя…
— Я знаю. Вероника.
— Нехорошо перебивать даму! Ладно, Лёнь, пока. Не держи на меня зла. — Она улыбнулась и пошла по тротуару. За её спиной был рюкзачок. Смотрел ей вслед. Надо было мне тогда сесть и уехать. И, наверное, я бы больше её никогда не увидел. Но что-то дёрнуло меня. Я догнал её.
— Ника! — она замедлила шаг и оглянулась. — А ты куда сейчас? Домой?
— Домой.
— Давай я тебя довезу?
— Уверен, что хочешь меня довести?
— Если ты не против. Мне то что? Я на машине же.
— Хорошо! — Кивнула она. На этот раз она не претендовала на место водителя. Хоть она и улыбалась, и поддерживала разговор, но я видел, что девушка и правда очень устала. Жила она, кстати, в довольно элитном районе. Когда остановился около её подъезда, Вероника вновь улыбнулась, поблагодарила меня, потом указала на "Ауди" стоявшую на парковке возле дома. — Кстати, Лёнь, вон видишь машина, это прокурора. И это значит, что прокурор дома. Хочешь я тебя к нему отведу, жалобу напишешь? — И засмеялась.
— Нет, спасибо. Я лучше домой.
— Ну как знаешь!
Она лёгкой походкой упорхнула к подъезду, набрала код на замке и зашла, на последок помахав мне рукой. Я уже сам себе усмехнулся, потрогал своё многострадальное ухо, включил передачу и тронулся. Мне тоже нужно было домой. Устал как раб на галерах!..
Я думал, что больше уже не увижу эту сумасшедшую девицу, даже не смотря на то, что имел глупость предложить довести её до дома. Но человек предполагает, а господь бог располагает. В моём случае, скорее всего, речь идёт о дьяволе! Утром я проснулся в неплохом расположении духа. Даже не смотря на то, что снилась мне Лукошина в эротических чулках, которые были на ней, когда она нагло отжала у меня тачку, зарядив мне в ухо. А так же в сексапильных трусиках, тоже мне знакомых. И самое главное, на ней больше ничего не было. Единственно что ещё, это настоящий автомат в руках. Приснится же такое! С кухни шли ароматные запахи. Я сглотнул слюну, быстро вскочил, сбегал в туалет, умылся, побрился. Мама пекла блины.
— Лёнечка, что у тебя с ухом? — Спросила она, добавляя на стопку блинов очередной со сковородки. Я облизнулся. Схватил самый верхний. Он оказался горячим. — Леонид, немедленно положи блин! Сядь нормально за стол и нормально, как цивилизованный человек, поешь. Не надо хватать со стола пищу, как обезьяна в зоопарке! И я задала тебе вопрос?
— Всё нормально, мам. Я просто ударился об косяк на работе.
— Надо быть аккуратнее. Садись. Вот блины, фаршированные мясом и грибами. В блюдце сметана. — Мама налила чай и поставила кружку передо мной. — Лёня! — Сказала она глядя, как я уминаю второй фаршированный блинчик. — Тебе скоро 32 года. Что ты надумал?
— В смысле?
— Не строй из себя идиота! Когда ты познакомишься с приличной девушкой, с которой сможешь создать семью?
— Наверное никогда. Приличным девушкам я неинтересен. Как впрочем и неприличным.
— Ерунда. Просто ты несуразный! Вон, даже об косяки головой бьёшься. А если меня не станет? Кто о тебе позаботиться?
— Мама, не начинай. Как это тебя не станет? Не надо таких упаднических мыслей! Я придерживаюсь того, что пелось в одной советской песне, которой ты меня, кстати, и научила: "Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я!" Помнишь же? Вот, а там ни про какую жену не поётся.
— Лёнечка! Ну ты же не будешь всё время жить со мной! Это даже неприлично!
— Почему? — Спросил её удивлённо, запихивая очередной фаршированный блин в рот.
— А если у меня мужчина появиться? Или ты считаешь, что я уже совсем старая, страшная и дряхлая, что ни один мужчина на меня не может обратить внимания?
— Да по барабану. Приводи его сюда, познакомимся! Я не против. Ты же уже совсем большая и взрослая, можешь себе позволить! Главное, чтобы он не был алкашом, тунеядцем и кретином.
В этот момент заиграла мелодия мобильного. Я быстро схватил телефон.
— Але? — Номер был не известен.
— Князев? — От услышанного голоса я вздрогнул и выронил недоеденный блин.
— Да, это я. С кем имею честь? — последнее сказал на всякий пожарный, так как сразу понял, кто мне позвонил. Это была сумасшедшая в эротических чулках, приснившаяся мне сегодня ночью.
— Хватит гнать лабуду, Лёнечка! Ты прекрасно понял, кто тебе позвонил. Ты даже вздрогнул! — В трубке раздалось хихиканье. Она издевается? Как она узнала, что я действительно вздрогнул?
— Я вас слушаю, гражданин начальник! — Поглядел на маму, она подозрительно молчала и очень даже прислушивалась к моему разговору.
— Вот именно. Значит так, я жду тебя в отделе через тридцать минут!
— Зачем?
— Надо кое-что уточнить в показаниях!
— Если надо, то вызывайте повесткой! Я не сайгак, бегать по первому Вашему щелчку, гражданка Лукошина!
— Повесткой? Лёнечка, ты меня не расстраивай, пожалуйста, а то повестку тебе сейчас ОМОН привезёт. А попытаешься свалить, я твою тачку в розыск объявлю. Ну как, гражданин Князёв, посылать ОМОН с повесткой или сам прискачешь?
— Ладно, я приеду. Через час!
— Через 30 минут и ни секундой позже. — В трубке раздались гудки. Твою душу. Привязалась ведьма! Придётся ехать.
— Лёня! Ты разговаривал с девушкой? Кто такая? Я её знаю? Кто её родители? — На меня, как из пулемёта, посыпал вопросы.
— Мама! — Остановил я поток неадекватных, с моей точки зрения, вопросов. — Это не девушка!
— А кто?
— Это катастрофа и моя смерть!
— Не говори так!
В итоге, так и не закончив завтрак, я в темпе ретировался из отчего дома. У Вероники я был через 28 минут, после окончания нашего с ней, очень приятного разговора.
— Молодец, Лёнечка! — Сказала она сидя за столом и что-то печатая на компьютере. На ней были джинсы, обтягивающие очень даже аппетитный зад, рубашка, кроссовки и, естественно, как у всех копов, я сужу по кино, кобура скрытого ношения с каким-то большим пистолетом. — Посиди немного. Я сейчас занята.
Сидеть пришлось минут 20. Потом она куда-то свалила, велев ждать её. За это время в кабинет заходило ещё несколько оперативников, по своим делам. На меня откровенно пялились, а узнав к кому пришёл, даже поржали. Прошло ещё около двух часов. Я уже запарился. Наконец, Лукошина вернулась в кабинет. Вытащила из сейфа пару листов бумаги формата А4 с текстом. Сунула мне.
— Прочитай и распишись. Это твои показания.
— А мои прежние показания, которые раз пятьдесят переписывались вчера?
— Их пришлось утилизировать. Нужна была корректировка. Что тебе, Лёнечка, не нравится?
— А раньше мне нельзя было их дать, чтобы я нарисовал свою подпись и свалил отсюда?
— Ты куда-то торопишься?
— Вообще-то сегодня выходной! И я хотел его провести не в отделе полиции! А я тут уже и так полдня! мало того, я из-за Вас, гражданин начальница, не позавтракал нормально!
— Точно! Сегодня же у всех нормальных людей выходной! — Хлопнула она себя ладошкой по лбу. Я злорадно усмехнулся.
— Вот именно, у всех нормальных людей. А я тут сижу. На меня здесь все пялятся как на обезьяну в клетке!
— Не наговаривай глупостей. В обезьяннике ты ещё не сидел. Хочешь посидеть? Там, кстати, двух бомжей притащили, запах просто отпад.
— Я всё подписал. Могу быть свободен?
— Лёня! Что ты так торопишься? Я хочу компенсировать тебе твой недоеденный завтрак. Тоже проголодалась. Поэтому, приглашаю тебя в пиццерию!
— Я не ем пиццу!
— А что ты предпочитаешь?
— Я предпочитаю бифштекс или бефстроганов.
— Да ты у нас эстет?! Ладно, будет тебе бифштекс и бефстроганов!
— Я могу и сам за себя заплатить!
— Замечательно! Настоящий мужчина всегда платит за себя! А заодно и за даму. Ты же на машине, как я поняла? — Я кивнул, находясь в непонятках. Что значит и за даму тоже должен платить? — Тогда поехали, я знаю тут одно очень даже приличное кафе.
Она накинула куртку, скрывая свою кобуру с кошмарным пистолетом. Стоя на пороге кабинета, вопросительно выгнула правую бровь.
— Лёнечка, ты что завис? Ручной тормоз заклинило?
Я подскочил со стула и пошёл следом за ней. В коридоре она взяла меня под руку. Сотрудники полиции, которые попадались нам на встречу, останавливались и с удивлением глядели на нас. А стоявшие на крыльце отдела, дружно замолчали.
— Юрик, меня сегодня не будет! — Сказала она кому-то из этой толпы. — Пойдём, Лёнечка! — это уже мне. На грани слышимости, когда мы шли (Под руку!!!) к моей машине, я услышал, как кто-то сказал: "Вот это парень встрял! Я ему не завидую." После чего, раздался смех.
Кафе на самом деле было приличным. Вероника сразу вооружилась меню и стала делать официанту, который нарисовался сразу, как только мы зашли, заказ. Надо отдать ей должное, она уточняла у меня, что я хочу, прежде чем заказать. Себя тоже не обидела. Кушала она с аппетитом, но в тоже время как-то изящно и непринуждённо. При этом не умолкала в своём щебетании. Я даже заслушался её голосом и засмотрелся на неё. Покушали неплохо. И счёт мне принесли тоже не плохой. Я даже закашлялся. Лукошина опять на меня, вопросительно изогнув правую бровь, посмотрела. Твою душу, наглая всё же мадемуазель как бульдозер. Ничего себе компенсация! В гробу я видал такую компенсацию! Когда я отсчитал купюры и положил на папку меню, ненормальная сказала официанту, что сдачи не нужно! Типа на чай! Ни хрена себе 700 рублей на чай! У меня были только тысячные купюры! Сто пятьдесят чертей! Как назло более мелких купюр не было! Да, я экономный!
Мы с ней вышли из кафе, я от злости был красный как рак. И вообще, готовят здесь не вкусно! Больше сюда никогда не приду!
— Итак, Лёнечка! Что ты сейчас делать собрался?
— Явно не в кафе пойду. Наелся до икоты! А что такое?
— Я сейчас тоже свободная! Так что, можем неплохо провести время!
Я шокировано на неё вытаращился. У меня даже очки подскочили на переносице! Она что думает, я взрывом контуженый? Вероника мило улыбнулась и подхватив меня под руку потащила к машине.
Поделиться книгой: