Встреча.

(ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ слушая и разглядывая ЮЛИЮ БЕРСЕНЬЕВУ погружается в собственные мысли)

МЫСЛИ ВЯЧЕСЛАВА НИКОЛАЕВИЧА:

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Не интересно рассказываю? Сумбур? Вячеслав.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Напротив, вы говорили заманчиво, горячо, а мимикой лишь усилили сказанное. Только отчего же парадокс в её магнетизме? Ничего удивительного, в том, что ей, такой, увлекаются мужчины. Чередование огня и воды, делает податливым даже сталь.

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Вы поняли, поняли меня, да?

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Я вас…

ВАЛЕНТИНА. Задумка фильма созрела ещё в студенчестве.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Это срок.

ВАЛЕНТИНА. Да. Группа можно сказать собрана, только свистнуть. Осталось за малым.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Сколько, за малым?

ВАЛЕНТИНА. А, ну, двести миллионов.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Если сценарий без хулиганства, выручу.

ВАЛЕНТИНА. Вячеслав, вы серьёзно? Офигеть, я слышала про вас, но не думала, что, вот так, запросто.

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. (шёпотом Валентине, но так, чтобы Вячеслав слышал) Я же говорила — судьба.

ВАЛЕНТИНА. Блин, Юль, ты эту судьбу по сто раз на дню упоминаешь.

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. (смеётся) Как видишь, накаркала.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. А ведь и в правду, как причудлива бывает жизнь. Будучи главным героем в картине, человек не то что не знает, что он является таковым, но даже не подозревает о самой истории. В то время как самый мелкий персонаж знает о сути всё. И в подробных деталях.

ВАЛЕНТИНА. Вячеслав, вы говорите загадками.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. (смотрит в окно) Проклятый дождь.

ВАЛЕНТИНА. Ну, а, что вы хотели? Пятница 13-ое.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. 13-ое. Кажется тогда было ясно.

(пауза)

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Что? Почему вы на меня так смотрите?

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Скажите, вы когда-нибудь любили?

ВАЛЕНТИНА. Ого!

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Любила? Когда-нибудь? Странный вопрос, учитывая, что я замужем.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Да? Полагаете все входящие в храм чувствуют Бога?

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Я вас не понимаю.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Я к этому привык. Что ж, послушайте и вы моё кино. О, не волнуйтесь за время, картина совсем короткая.

Сцена четвертая.

(ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ повествует от третьего лица)

Лет пятнадцать назад, жил в одном провинциальном городке, некий ничем не примечательный молодой человек. Обычный человек. Как все в его окружении. Однако к моменту главного повествования о нём, родилась и развилась в его голове одна идея. Он видел себя в будущем успешным и востребованным. Ах, какое это было волнительное и сладостное время для него. Но, как причудлива бывает жизнь.

Пребывая в своём новом состоянии, он, случайным образом заинтересовался комедийным фильмом, транслирующийся по телевизору. И хотя картина не выделялась из общего ряда, в ней было что-то такое, что высвободило изнутри молодого человека, доселе неведомое ему.

И только после десятого просмотра отдельных моментов фильма, уже в интернете, и по прошествии недели он понял, что, а вернее кто, так тронул его в фильме. Это была — героиня картины. Не понимал он только одного, как эта невысокая, с мальчишеской фигурой, бойким нравом, саамскими скулами и голосом в нос, смогла так легко вначале проникнуть в его сердце, а после овладеть разумом.

Отбросив рамки приличия и растоптав природную робость, он забрасывал её письмами в социальных сетях, в стихах и прозе. Понятно, ответа не было, и не могло быть. А, о встрече и мечтать было нельзя. Ведь она была звезда, жена не менее известного режиссёра. А он, наш мечтатель, кто он? Ещё недавно у него была цель в жизни. Теперь же сама жизнь потеряла значение.

Говорят, время лечит. Но, чем дольше длилось время, тем ему становилось хуже. За полгода терзаний он стал походить на сухой тополь, так ненужно стоящий посреди майских берёз и сиреней в его дворе. Не бессонница и отсутствие аппетита подтачивало его молодой организм. Величайшая благодать на земле пожирала его изнутри, и он не мог сопротивляться этому величию. Он так измучился. Он так устал.

Как-то вечером, его берлогу посетил старший брат, сотрудник Росгвардии. Как водится, посидели, поговорили, выпили. Вернее, в основном его брат говорил и пил, а он только сидел и отрешённо пялился на луну. Его не занимали мужицкие рассказы старшего брата, он вообще хотел, чтобы тот поскорее ушёл, так как видеть и слышать никого не мог. Ему всё опостылело.

Наконец за братом приехала его жена и увезла обессиленного супруга. Пустая квартира навела на хозяина такую тоску, что, когда он увидел на стуле оставленную братом кобуру, мысленно произнес — «Так просто». Он машинально достал пистолет, сел на стул и приставил холодный ствол к горячей груди. Страха не было, как не было и жалости. Лишь одна мысль пролетела в его голове — «Всё же, как удачно природа позаботилась о несчастных, ведь стрелять правой рукой в левую грудь гораздо сподручней». Только он не знал, что сердце находится по середине грудины, и лишь смотрит в левую сторону. Он приложил лекарство туда, где болело. Но облегчения не последовало к душевной боли добавилась боль телесная. Прострелив насквозь левое легкое, он взвизгнул и рухнул без чувств на пол.

Всё замерло и стихло. Экран погас.

Жена старшего брата, обладала не только настойчивостью, граничащей со стервозностью, но и сообразительностью, раздевая и укладывая храпящего мужа на гостевой диван, она не обнаружила кобуры. Быстро смекнув, что кобура осталась у нашего героя, помчалась к нему. Догадываясь о нетрезвом состоянии родственника, она прихватила запасной ключ от его квартиры, который имелся у них на всякий случай. И случай представился. Войдя в квартиру, она увидела лежащего на полу кухни деверя, истекающего кровью. На счастье, она была медиком и не простым, а военным. Именно на стыке тысячелетий она познакомилась со своим будущим мужем в Дагестане.

Рана оказалась не опасной, поэтому она быстро привела несчастного в чувства, остановила кровотечение, обколола антибиотиками и строго настрого запретила вызывать скорую и болтать о произошедшем, сообщив, что его восстановлением она займется сама.

Время действительно лечит. По окончанию киносеанса в зале всегда загорается свет. Как затягивались шрамы на теле, так в душе утихала печаль. Через десять лет наш персонаж, находясь в отпуске на Канарских островах, получил в качестве сдачи в супермаркете лотерейный билет.

И вот, теперь, он сидит в кафе в центре столицы огромной страны, как к нему подходит та самая, (кричит) та… садится напротив (удивленно) и, как ни в чём небывало заводит разговор.

Сцена пятая.

Та же троица за столиком.

(ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ пробуждается от собственных мыслей)

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Не интересно рассказываю? Сумбур? Вячеслав.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. А?

ВАЛЕНТИНА. Вы в порядке?

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Да, в порядке. Теперь в порядке. Наверное.

ВАЛЕНТИНА. Нет, серьёзно, вы будто в ступор ушли, прям окаменели, а глаза сами по себе жили и чувствовали.

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Неужто исповедь осталась не услышанной? Забавно. Выходит, мой язык оказался умнее меня. А ведь завтра, тот самый день. Ах да, вы же пропустили воспоминания о завтра. Для вас это всего лишь очередное завтра.

ВАЛЕНТИНА. Вообще-то, 14-го у Юльки день рождение.

(пауза)

ВАЛЕНТИНА. Юль, ты на время смотрела? Хватит гулять подруга, пора на работу.

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Действительно, пора.

(Вся троица поднимается со своих мест.)

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Как, уже? А, как же кино?

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Какое кино?

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Вам же финансовый партнёр нужен.

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. С чего вы взяли?

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Я… я готов. Я могу…

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Что? Нет, вы не поняли. Я про мою героиню рассказала, так, к слову. Мы хотели пригласить вас на телешоу, и только. А с фильмом всё в порядке. В июне съёмки.

ВАЛЕНТИНА. Вячеслав, вы не очень хорошо выглядите. Вам бы выспаться. Юль, ко мне заедем. Моя визитка. Э-эй, Вячеслав, возьмёте? Я, раньше двух часов ночи спать не лажусь, так, что, если надумаете, звоните. После двух, хоть из пушки стреляй, сплю мертвецки. Юль опоздать можем.

ЮЛИЯ БЕРСЕНЬЕВА. Да идем, идем. Ну, что ж, удачного дня.

(Женщины уходят, перешёптываясь и хохоча. Вячеслав плюхается на стул. Под рубашкой, в области сердца, что-то щупает рукой)

Сцена шестая.

У столика ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ и ОФИЦИАНТКА.

ОФИЦИАНТКА. Добрый день, ещё раз. Ваш кофе. Сырники с джемом. Что-то ещё будете заказывать?

ВЯЧЕСЛАВ НИКОЛАЕВИЧ. Что? А! нет. Стойте, а, где моя официантка? Как её… Надя. Надежда.

ОФИЦИАНТКА. А у неё смена закончилась. Ушла, наверное.

ЗАНОВЕС.