Помоги проекту - поделись книгой:
– Я вряд ли одна. – Она погладила Баашалийю, который снова расправил крылья.
– Не думаю, что Грейлин найдет какое-то утешение в этой детали.
Никс знала, что Джейс прав. Несмотря на тесноту летучего корабля, они с Грейлином так и не стали ближе друг к другу. Этот мужчина мог быть ее отцом – а мог и не быть. Тем не менее он постоянно стремился установить над ней какой-то контроль. Ее раздражала его вездесущая тень, и Никс пользовалась любым подходящим случаем, чтобы сбежать от него.
«Вот как сейчас…»
Она понимала, что не только Баашалийя нуждается в передышке от тесноты корабля.
Джейс нахмурился, глядя на нее, губы у него сжались в знакомую твердую линию – как и всякий раз, когда он сталкивался с ее упрямством.
– Если Грейлин когда-нибудь прознает, что я ведал о твоих недолгих прогулках по открытой палубе, он оборвет мне бороду с физиономии.
Протянув руку, Никс дернула за завиток рыжих волос у него под подбородком.
– По-моему, держится достаточно крепко.
Он опустил ее руку, и, несмотря на холод, щеки у него залились румянцем.
– Вот пусть там и остается.
Она улыбнулась:
– Тебе и вправду идет более густая борода. Похоже, вы с Баашалийей с каждой пройденной лигой становитесь все более пушистыми.
Его щеки покраснели еще сильнее.
– Как и в его случае, это не для красоты, а для тепла.
Никс пожала плечами, бросив на него недоверчивый взгляд.
– Помоги-ка мне спустить Баашалийю вниз, и мы сразу пройдем в рулевую рубку.
Джейс проворчал что-то себе под нос, но Никс заметила, как он пятерней зачесал свои взъерошенные ею рыжие завитки обратно на место. Когда ветер подхватил и раздвинул укрывающее его одеяло, она отметила, как еще изменился ее друг. Там, где Баашалийя добавил слой сохраняющего тепло жирка, Джейс его урезал. Во время путешествия он регулярно устраивал с Дарантом и Грейлином тренировочные схватки, оттачивая свои навыки владения как кулаками, так и секирой. Вдобавок, поскольку из-за ограниченности припасов в кладовых на корабле был установлен строгий рацион, Джейс сбросил изрядную часть своего немалого веса.
Тем не менее из этого начинающего воина ничем было не вытравить ученого.
Несмотря на явное желание спастись от холода, Джейс подошел к окровавленной ляжке, валяющейся на палубе.
– А это еще откуда?
– Баашалийя поохотился, – объяснила Никс.
Он покосился на кусок туши с копытами.
– Трехпалый, с белым мехом… Похоже, твой братец прикончил одного из мартоков. Хотя, судя по небольшому размеру ноги, это был годовалый теленок. – Джейс потянулся к уцелевшим ошметкам шкуры и отщипнул кусочек мха, который слабо светился в темноте. – Любопытно… Надо отнести эту ногу Крайшу и посмотреть, что еще мы сможем узнать об этих гигантах, которые бродят по Ледяному Щиту.
Никс была с этим не согласна.
– Это добыча Баашалийи. Ему явно нужно больше еды, чем можно найти в наших скудных запасах. На самом-то деле ему, пожалуй, следует почаще охотиться, пока не стало еще холоднее.
– Верно. – Джейс выпрямился и потер живот. – Чем чаще он сумеет самостоятельно прокормиться, тем медленней будут истощаться наши запасы. Я попрошу пару матросов перетащить эту ногу вниз и засолить ее.
– Спасибо.
Когда они направились на кормовую палубу, он с жадностью посмотрел на бедро – хотя это был голод научного свойства.
– Кто бы мог подумать, что такие здоровенные существа способны добыть себе пропитание в этих промерзших землях?
Никс вполне понимала его интерес. С помощью корабельных дальноскопов она уже подглядывала за огромными стадами мартоков, бродящих по полям из битого льда. Косматые быки с загнутыми рогами, казалось, были вышиной по третий ярус ее бывшей школы. Коровы казались лишь немногим мельче. Эти стада, судя по всему, питались клочками фосфоресцирующего мха, растущими прямо из-подо льда, вырывая целые участки своими кривыми бивнями. Крайш, чей многолетний интерес к алхимии был сосредоточен на Пустошах, некогда уже изучал высушенные образцы этого растения, собранные во время редких экскурсий безрассудными исследователями. Он как-то сказал, что это растение называется «ис’веппир», и утверждал, что по своему строению оно ближе к грибам, чем к мхам.
– Кто знал, что здесь может существовать подобная жизнь? – задумчиво произнесла Никс, глядя на запад. – Скоро мы окажемся за пределами тех мест, куда когда-либо ступала нога человека.
– Вовсе не обязательно. – Голос Джейса понизился с той присущей истинным ученым рассеянной отстраненностью, что была ей столь же хорошо знакома, как мускусный аромат Баашалийи. – Я читал рассказы тех, кто осмелился выйти за пределы Клыков. «Хроники» Реги си Ноора… «Описание Бессолнечного края»… Даже книгу, которая, как уверяет Крайш, была украдена из гджоанских архивов, – том, возраст которого насчитывает семь столетий! Как раз обнаруженное на этих страницах я и хотел обсудить с тобой – как следует обговорить, прежде чем ознакомить с этим остальных.
К этому времени они уже подошли к двойным дверям, ведущим с палубы вниз, в корабельный трюм. Никс потянула дверь на себя и повернулась к нему:
– И что же ты нашел?
– Если то, что там написано, – правда, то мы, возможно, не одни в Пустошах. Тут могут быть и другие люди.
Она недоверчиво насупилась.
«Это просто невероятно! Кто способен здесь жить?»
Джейс поднял ладонь:
– Выслушай меня, и я…
И тут весь корабль содрогнулся под ними. В ясном небе прогремел гром. По правому борту из нижней части корпуса в небо вырвался столб пламени. Высоко над поручнями веером взлетели куски железа и деревянные щепки. Несколько осколков были близки к тому, чтобы прорвать наполненный летучим газом пузырь. Взрыв был такой силы, что «Пустельгу» резко закрутило. Натянутые тросы заскрипели и зазвенели под внезапным натиском. Палуба круто накренилась.
Никс потеряла равновесие, но успела ухватиться за дверь.
Джейс, который ни за что не держался, со всего маху упал на доски, ударившись грудью, и заскользил по обледенелой палубе прочь от нее. Наполовину запутавшись в своем одеяле, он лишь разинул рот и пытался хвататься за что попало, чтобы остановить скольжение вниз.
– Джейс! – крикнула Никс, падая на спину. Продолжая держаться за дверь, она вытянула к нему ногу, чтобы он мог ухватиться за нее, но Джейс уже был вне досягаемости.
И тут мимо нее стремительно пронесся Баашалийя. Низко пролетев над самой палубой, он упал на Джейса, как ястреб на кролика. Когти вонзились в одеяло. Джейс вскрикнул от боли, когда эти острые когти заодно нашли и плоть. Затем, одним взмахом крыльев, Баашалийя со своим призом вернулся к Никс.
– Быстро внутрь! – крикнула она, подавая пример остальным.
Под трезвон тревожных колоколов, эхом разносящийся по всему кораблю, Никс ввалилась в дверь и на четвереньках сползла вниз по коротенькому проходу. Зашвырнув вслед за ней Джейса, Баашалийя последовал ее примеру, низко пригнувшись и едва протиснувшись внутрь.
Джейс со стоном сел и прислонился спиной к переборке.
– Что случилось?
Никс бросила взгляд за открытую дверь. К этому времени вращение «Пустельги» уже замедлилось, палуба вновь выровнялась. Пламя погасло, но по правому борту корабля еще теплилось затянутое дымом зарево.
Она посмотрела на Джейса, натужно сглотнув, прежде чем заговорить – боясь даже озвучить подобную вероятность, зная, какую катастрофу это предвещает.
– Похоже, взорвалась одна из корабельных горелок.
Глава 2
Опасения Никс вскоре подтвердились.
Она стояла рядом с Джейсом в переполненной рулевой рубке «Пустельги». Все столпились вокруг члена экипажа по имени Хиск. Время выветрило старика до сухожилий и хрящей, лицо его сплошь покрылось оспинами, но глаза по-прежнему сияли юношеским задором. Бывший алхимик, лишенный сана много лет назад, теперь он служил корабельным механиком.
Хиск протирал тряпкой ладони, пытаясь стереть с них налет жирного быстропламени, но вместо этого лишь больше размазывал его.
– К счастью, взорвалась только маневровая горелка по правому борту. Если б это был кормовой движитель, мы никогда не сумели бы доковылять обратно до Венца.
Никс обменялась обеспокоенным взглядом с Джейсом. Она знала, что у их летучего корабля всего три горелки – по одной с каждого борта и еще одна, огромная, в кормовой части киля.
– Пожар уже потушен? – спросил Дарант.
– Да, – ответил Хиск. – Первое, что мы сделали. Огонь здесь гораздо опасней любого взрыва. Обе твои дочери сейчас оценивают прочий ущерб – смотрят, можно ли что-нибудь спасти.
Дарант мерил шагами рулевую рубку. Это был его корабль, и любые полученные тем повреждения ощущались им так, будто пострадало его собственное тело. Лицо у пирата было мрачней грозовой тучи, кулак крепко стискивал рукоять одного из его хлыстомечей. Темно-синий, в тон штанам и рубахе, короткий плащ развевался у него за спиной, когда он крепко вколачивал шаги в доски настила.
Грейлин поднял руку:
– Значит ли это, что нам придется повернуть назад, в сторону Венца?
Хиск открыл было рот, но Дарант прервал его.
– Хрена с два! – воскликнул пират, наполовину выдергивая из ножен тонкий клинок, словно готовый напасть на любого, кто вздумает ему возразить. – Может, у этой птички и поломано крылышко, но она все еще способна достаточно уверенно летать! Без горелки по правому борту вполне можно и обойтись. Как сказал Хиск, главное, что цел кормовой движитель. Летим дальше.
Грейлин повернулся к Никс. Глаза у него беспокойно сузились, оставив лишь намек на их серебристую голубизну – словно ледяную жилку на его будто высеченном из камня лице. Все остальное в этом человеке было практически лишено цвета. Как если бы легенда о Про́клятом Рыцаре – история, трагически связавшая Никс и Грейлина, – превратила его в книжную гравюру: фигуру, нарисованную лишь в оттенках черного и серого. Его темные волосы и клочковатую бороду посолила седина. Некоторые пряди побелели с возрастом, другие отмечали места упрятанных под ними шрамов. Тем не менее некоторые его старые раны оставались на виду, вроде перебитого носа и рваного рубца под левым глазом – свидетельства наказания за то, что некогда он влюбился и нарушил присягу на верность королю Халендии.
Послышалось негромкое рычание. Исходило оно не от Грейлина, хотя тоже выражало смесь разочарования и гнева. Спутник рыцаря тенью скользнул в поле зрения. Янтарно-золотистые глаза варгра сверкали из-под угольно-черного меха. Мускулистые ляжки подобрались, открывая скрывающие под мехом рыжевато-коричневые полосы, похожие на солнечные блики, пробивающиеся сквозь густой полог леса. Заостренные уши варгра стояли торчком, поворачиваясь взад и вперед в поисках источника опасности, отчего все сразу опасливо притихли.
Никс стала тихонько мурлыкать себе под нос, плетя успокаивающую нить обуздывающего напева, который слился с этим глухим рычанием, ослабляя настороженность зверя.
Грейлин предпочел свой собственный метод, положив мозолистую ладонь ему на холку.
– А ну-ка тихо, Кальдер…
Варгр еще дважды взмахнул хвостом, после чего сел, по-прежнему напряженно подняв уши.
Во время своей короткой переклички с Кальдером Никс ощутила дикость, едва сдерживаемую в этом сильном сердце. Некоторые ошибочно принимали Кальдера всего лишь за охотничьего пса, полностью подчиняющегося Грейлину. Но Никс знала, что их привязанность гораздо глубже – связь, рожденная не одними лишь доверием и уважением, но и общей болью и потерей. Память о брате Кальдера, потерянном полгода назад, все еще отдавалась эхом в этой крепкой груди. Она слышала в ней отголоски погонь по холодным лесам, тоску по теплу, которое мог принести лишь брат, свернувшийся калачиком рядом.
Нервозность Кальдера наверняка объяснялась и месяцами заточения на борту «Пустельги». Эти величественные звери рождены не для содержания в клетке.
Отвернувшись от остальных, Грейлин уставился на протянувшиеся в ряд передние стекла руки.
– Дарант, я доверяю твоей вере в свой корабль, но думаю, что в данном случае осторожность должна перевесить твою убежденность. Если мы потеряем «Пустельгу», то потеряем всё. Вместо того, чтобы мчаться очертя голову…
– Нет! – выпалила Никс.
Когда все повернулись в ее сторону, она отказалась съежиться под весом их взглядов. Никс вспомнила те три оборота луны, которые потребовались им, чтобы забраться так далеко. Возвращение к Венцу займет столько же времени. А потом все равно придется еще раз преодолеть это расстояние, чтобы вернуться на это место.
– Мы потеряем полгода, – сказала она. – Мы не можем себе этого позволить. Нам нужно обязательно добраться до места, которое Шийя показала нам на своем глобусе.
– Мы это понимаем, – отозвался Грейлин. – Но еще Шийя сказала нам, что у нас есть по меньшей мере три года, а может, и все пять лет, прежде чем обрушение луны будет уже невозможно предотвратить. У нас еще остается некоторое пространство для благоразумия.
– Нет. Не остается.
– Никс…
Она покачала головой, зная, что значительная часть сдержанности Грейлин вызвана беспокойством за нее. В его глазах светилась боль. Может, Никс и не была его дочерью, но по-прежнему оставалась ребенком женщины, которую он когда-то любил. Грейлин долгое время был убежден, что Никс погибла в болотах Мирра, только вот она чудесным образом воскресла и вернулась к нему. Он явно не собирался терять ее еще раз.
Но Никс отмахнулась от его опасений. Они не имели значения.
Вместо этого она представила себе мерцающий мираж их мира, созданный хрустальным кубом Шийи. В самой глубине Студеных Пустошей светилась изумрудно-зеленая отметка. Это был их пункт назначения, хотя о нем было мало что известно. Даже Шийя не взялась предположить, что там находится, – знала лишь, что это какое-то очень важное место. Чтобы оставалась хоть какая-то надежда помешать луне врезаться в Урт, они должны были заставить свой мир вновь вращаться, как это было бесчисленные тысячелетия назад. Каким-то образом эта светящаяся отметка была жизненно важна для выполнения этой, казалось бы, невыполнимой задачи.
– Мы не знаем, что там обнаружим, – предостерегла Никс. – Или сколько времени потребуется, чтобы разгадать эту загадку. Нельзя рисковать, и дальше это откладывая. Поскольку не исключено, что мы
Она сохраняла невозмутимое выражение лица – как для того, чтобы показать свою решимость, так и чтобы скрыть таящуюся где-то в глубине души надежду, что они уже и в самом деле опоздали. Если им удастся заставить Урт вновь вращаться – что по-прежнему совершенно не укладывалось у нее в голове, – это будет и само по себе катастрофой. В этот переломный момент мир будет буквально опустошен. Шийя показала им и это тоже. Мощные наводнения, землетрясения, штормы, которые пронесутся по всей планете, сметая все на своем пути… Погибнут миллионы и миллионы людей.
Никс понимала, что такая участь намного лучше, чем уничтожение абсолютно всего живого в случае обрушения луны. И все же в глубине души не могла отмахнуться от тех невыразимых страданий, которые способен вызвать их успех. Она знала, что это необходимо, но все же продолжала хранить эту тайную надежду.
«Пусть все эти люди погибнут не от моей собственной руки».
– Малышка права, – сказал Дарант. – Если сейчас мы повернем назад, то, скорей всего, уже никогда сюда не вернемся. По всему Венцу назревает война. Когда мы улетали, стычки между Халендией и Южным Клашем лишь продолжали обостряться. Прибрежные деревни подвергались набегам и сжигались дотла. Вредительства, убийства… По обе стороны Дыхания. Кто знает, что нас ждет, если мы вернемся? Мы можем попасть в ловушку и быть втянутыми в боевые действия. И не забывай своего старого друга короля Торанта и его ифлеленских псов – они все еще охотятся за нами. Лучше уж нам не давать им еще одного шанса затянуть эту петлю.
– Тем не менее подобные доводы не принимают во внимание то, что ждет нас
Никс бросила взгляд на Джейса. Она уже и забыла, что Грейлин приказал всем собраться здесь. Взрыв и суматоха отвлекли все ее внимание.
– А что случилось? – спросила Никс. – Что там у нас впереди?
– Посмотри сама. – Грейлин увлек их к окнам, дугой огибающим переднюю часть рулевой рубки, из которых открывался вид на залитые лунным светом поля битого льда. – Судонаправитель Фенн недавно заметил опасность при помощи корабельных дальноскопов. Но теперь, когда мы подлетели ближе, все и так хорошо видно.
Собравшиеся рассредоточились вдоль окон. Никс осмотрела пространство под кораблем, но все там выглядело точно так же, как и в течение последних месяцев. Сияние полной луны отражалось от льда, окрашивая мир в серебристые и голубые тона. Обширные заросли мха ис’веппир, переливающегося малиновыми и изумрудными оттенками, украшали застывший пейзаж. Прищурившись, Никс различила скопления темных точек. Мартоки, поняла она. Они собирались в огромные стада, делясь между собою теплом, двигались медленно.
Никс нахмурилась:
– Не пойму, что…
Стоящий рядом с ней Джейс ахнул:
– Глянь-ка на горизонт!
Она перевела взгляд дальше. Лед простирался до самого ночного неба, усеянного яркими звездами. Никс покачала головой, по-прежнему ничего не замечая. А потом поняла, что звезды не достигают льда, исчезая высоко над линией горизонта. Может, не успело перестроиться зрение или сместившаяся вереница облаков открыла луну? А потом она тоже это увидела. Мир заканчивался зазубренной линией горных вершин, закрывавших звезды и перегораживающих их дальнейший путь. Цепь гор, сплошь черных, острыми пиками высоко выступала изо льда, образуя нечто похожее на разрушенный крепостной вал.
– Это, должно быть, Драконий хребет, – сказал Джейс. – Так эти вершины назвал Рега си Ноор в своих «Хрониках». Во время своей первой сухопутной экспедиции два столетия назад он издалека заметил их, но так и не смог до них добраться. А назвал так потому, что горы были похожи на гребнистую спину какой-то огромной морской твари, проламывающейся сквозь лед.
Поделиться книгой: