Нейтрально-враждебный. Книга вторая: Враг врагов

Улыбка сползла с его лица, взгляд сделался холоден и строг.

- В последний раз тебя предупреждаю, гадина, сейчас же говори правду! - прорычал он на Риану. - Признайся во всем, и сохрани свою жизнь.

По лицу Рианы покатились слезы. Она в отчаянии пробормотала:

- Да нечего мне больше сказать. Так все и было. Они меня бросили, а сами сбежали. А чтобы я не подняла тревогу, они меня вырубили. Погляди, синяки на шее.

Она задрала голову и попыталась предъявить доказательства своей невиновности. Но никого не интересовали ни ее шея, ни синяки на ней, оставленные пальцами Трокуса.

Покачав головой, Ильнур повернулся к Лауре.

- Что за лживое создание! - произнес он в отчаянии. - Продолжает гнуть свою ложь даже будучи припертой к стенке. Как будто не очевидно, что ее оставили здесь для того, что она шпионила за нами.

- Что? - завопила Риана. - Нет-нет-нет! Ничего такого! Это неправда! Никакая я не шпионка!

- А я не удивлена, - призналась Лаура. - Я с самого начала знала, что злодеям нельзя доверять. Император Дакрос больной на всю голову маньяк, и его подданные ничем не лучше. Он не станет сотрудничать с нами даже под угрозой уничтожения всего нашего мира. Скорее он попытается сговориться со Свиностасом. Они два сапога пара. Оба монстры, оба одержимы злом и ненавистью. И оба они заслужили мучительную смерть. Медленную, страшную смерть. О, если бы только они оказались в моих руках, я бы ввергла их в такие муки, какие им и не снились. Я бы пытала их днями и ночами, наслаждаясь их истошными воплями. Я бы....

Лаура осеклась, заметив, что все в комнате, включая Ильнура и Риану, смотрят на нее со смесью удивления и страха.

- Простите, - кротко улыбнулась Лаура, - я немного увлеклась.

Она посмотрела на Риану.

- Что ты собираешься делать с этой шпионкой? - спросила она у Ильнура.

- Да не шпионка я, хватит на меня наговаривать, - пискнула Риана.

- Пока не знаю, - вдохнув, признался Ильнур. - Для начала запру ее в темнице, а там будет видно. Хотел бы я, чтобы она заговорила, ведь ей наверняка многое известно о планах злодеев, в частности касающихся Свиностаса, но мне сейчас некогда возиться с нею - нужно тренировать новобранцев. Последний призыв оказался урожайным - Форинг пополнился сорока тремя новыми героями. Чем быстрее они смогут встать в строй, тем лучше.

Лаура задумчиво посмотрела на Риану, и на ее лице заиграла мечтательная улыбка.

- Знаешь что, - предложила она Ильнуру, - а позволь мне заняться этой злодейкой. Обещаю, я вытяну из нее все, что она так тщательно скрывает.

Ильнур с беспокойством посмотрел на Лауру. Ему решительно не нравились те перемены, которые произошли в верховной волшебнице за последнее время. В ней стала проявляться какая-то остервенелая жестокость, а когда она начинала говорить о злодеях или Свиностасе, в ее глазах вспыхивал огонек кровожадного безумия.

- Да сколько можно повторять - ничего я не скрываю! - выпалила Риана. - Не верите - дайте мне зелье правды. Оно не даст мне соврать.

- Как будто мы не знаем, что у всех черных магов империи имеется искусственно созданный иммунитет к этому зелью, - устало произнес Ильнур. - Что ж, Лаура, если ты уверена, что сумеешь развязать этой лгунье язык, то сделай это.

На лице верховной волшебницы появилась пугающая улыбка маньяка. Ильнур вздрогнул, тотчас же усомнившись в правильности своего решения. Может быть, не стоило отдавать пленницу на растерзание Лауре. Та явно была не в себе. Любовь к юному паладину, так ярко вспыхнувшая в ней, сильно изменила ее, и не сказать, что в лучшую сторону.

- Эй, не отдавайте меня ей! - трусливо захныкала Риана. - Ильнур, давай ты меня будешь допрашивать. Я тебе все-все расскажу. И покажу, если захочешь.

- Не переживай, - успокоила Лаура верховного паладина. - Я все сделаю аккуратно и гуманно.

Но ее взгляд, полный кровожадной радости, говорил обратное.

- Ну, хорошо, - принял окончательное решение Ильнур. - Поместите злодейку в темницу, в камеру для чародеев. А ты, Лаура, постарайся разговорить ее.

- Уж я разговорю! - заверила его верховная волшебница, разделывая Риану взглядом. - Она у меня все-все расскажет!

Стражники приняли Риану под руки, и надели на ее запястья кандалы из специального, подавляющего магию, сплава. Ведьма не сопротивлялась, но в ее глазах застыли страх и отчаяние.

- Ильнур, ну не надо! - слезно взмолилась она. - Я ведь ни в чем не виновата. Правда!

- Смешно слышать подобное из твоих уст, - презрительно проронил верховный паладин. - Разве ты не участвовала в захвате Форинга? Скольких невинных людей вы убили в тот день? Уже одного этого достаточно, чтобы повесить тебя. Но я не стану этого делать. Мне нужна информация, а не месть. Поэтому я советую тебе рассказать обо всем и облегчить свою участь.

- Да нечего мне рассказывать, демон вас всех задери! - взорвалась Риана. - Вы что, глухие? Я ничего не знаю о планах императора. Ничего не знаю о Свиностасе. Не знаю, что задумали Мортус с Трокусом. Что еще вы хотите от меня услышать?

- Правду, - вдохнув, ответил Ильнур. - Но, похоже, ты не скажешь ее по-хорошему.

Рыдающую Риану повели прочь из комнаты. Когда ту проводили мимо Лауры, верховная волшебница недобро улыбнулась, и проворковала:

- Увидимся в темнице, дорогуша.

Риана побледнела от страха. Жуткий кровожадный взгляд верховной волшебницы Форинга напугал ее до икоты.

- Ильнур, я передумала! - крикнула она. - Я все расскажу. Тебе. Только тебе.

- Хватит с меня вранья на сегодня, - устало произнес тот. - В темницу ее. Пускай посидит там и поразмыслит о своей дальнейшей судьбе.

- Да я уже поразмыслила! - убежала его Риана. - Хочу сотрудничать. Ильнур....

Но стражники уже выволокли ее из комнаты.

- Вот такие дела, - произнес верховный паладин, обращаясь к Лауре. - Мало нам было проблем, так теперь еще гадать, что задумали злодеи. Ты действительно считаешь, что император Дакрос попытается сговориться со Свиностасом?

- Разумеется, - уверенно произнесла Лаура. - Дакрос сговорится с кем и чем угодно, лишь бы уничтожить нас. Он сам чудовище, а потому видит в Свиностасе родственную душу.

- Вот только как бы ему не пришлось об этом пожалеть, - заметил Ильнур. - Злодей Свиностас едва ли согласится на роль императорского вассала. У этого монстра свои планы на наш мир. И если Дакрос начнет заигрывать со Свиностасом, то эта игра может закончиться для него гибелью. В иной ситуации я бы даже порадовался подобной перспективе, но ведь Свиностас не успокоиться на этом. Он жаждет поработить весь мир, и едва разделавшись с империей, обратит свой взор на королевство добра.

- Значит, нужно разделаться с ним прежде, чем он наберется сил и отыщет себе новых союзников, - сказала Лаура. - И мы это сделаем, как только из столицы прибудет королевское войско.

Тут она спохватилась и быстро произнесла:

- Ильнур, если я больше тебе не нужна, то я пойду. Мне сказали, Коля уже очнулся.

- Да, так и есть, - улыбнулся Ильнур. - С ним все хорошо. Твой Агдэил настоящий чудотворец. Ступай, я больше не смею тебя задерживать.

Наконец-то освободившись, Лаура поспешила в лазарет. Она в тайне надеялась, что ее возлюбленный еще спит, и она, присев возле его постели, терпеливо дождется его пробуждения. Лауре непременно хотелось, чтобы возлюбленный Коленька увидел ее первой, едва открыв глаза. Ей хотелось многое ему рассказать. В частности, поделиться своими планами на будущее. Эти планы касались переезда на уединенный остров, подальше от войны и всех опасностей этого мира. Там, на острове, они будут только вдвоем, и ничто не будет отвлекать их друг от друга. Но сначала следовало разобраться со Свиностасом. Это мерзкое существо должно было умереть. Только после этого они с Коленькой будут в безопасности.

В столь ранний час в лазарете было пусто. Пациенты еще спали, несколько целителей, дежуривших ночью, развлекали себя чаем и беседой. Лаура проскользнула по длинному коридору, и очутилась напротив двери, ведущей в палату Коленьки. Она уже протянула руку, чтобы открыть дверь, но вдруг замерла, услышав доносящиеся из палаты голоса. Один из голосов она узнала - он принадлежал Коленьке. Второй, женский голос, был ей решительно незнаком.

Ее возлюбленный уже проснулся. Более того, он был в палате не один. И компанию ему составляла какая-то женщина.

Лаура легко могла бы усилить свой слух с помощью магии и подслушать чужой разговор, но захлестнувшие ее эмоции полностью заглушили разум. Она резко распахнула дверь и застыла на пороге.

Колька лежал в постели, а подле него, на стуле, сидела какая-то юная девица смазливой наружности. При этом Колька что-то говорил ей с улыбкой, а по лицу собеседницы растекалась краска смущения.

Как только дверь распахнулась, они оба повернулись в ее сторону. Повернулись, и невольно вздрогнули, потому что сперва не поняли, кто стоит на пороге в палату. Кольке почудилось, что это какой-то зловещий призрак с искаженным гневом лицом и дико горящими злобой глазами. Альмине же почудилось, что сама смерть пришла за ней.

Впрочем, это наваждение продержалось не долее секунды. А затем Колька с облегчением понял, что в дверях стоит Лаура.

- Привет, - сказал он. - А я все думал, когда ты меня навестишь.

Лаура медленно вошла в палату. На своего возлюбленного, к которому она так рвалась, верховная волшебница даже не смотрела. Ее пристальный взгляд был сфокусирован на девице, посмевшей составить компанию ее Коленьке. Вчера Лаура не обратила никакого внимания на помощницу Агдэила, вероятно, потому, что слишком устала от многосуточного бдения. Но вот сегодня, да еще при таких обстоятельствах, она хорошенько присмотрелась к ней. И к своему ужасу поняла, что юная целительница является настоящей красавицей.

С быстротой молнии в голове Лауры нарисовалась ужасающая картина: пока она спала в своих покоях, утомленная многосуточным бдением над телом возлюбленного, эта смазливая вертихвостка вздумала увести ее обожаемого Коленьку. Эта юная девица с невинной внешностью, на самом деле являлась подлой и коварной соблазнительницей. И эта дрянь, эта гадина, эта мерзавка, положила глаз на ее мужчину!

Взгляд Лауры сделался настолько страшным, что Альмина невольно попятилась от верховной волшебницы. Воздух в палате зазвенел от напряжения, казалось, вот-вот загремит гром и полетят молнии. Ну, точнее не молнии, а световые копья, потому что Лаура пришла в такое бешенство, что была готова сию же минуту уничтожить подлую соперницу. Плевать ей было на последствия. Главное испепелить эту бессовестную девчонку.

- Лаура, что с тобой? - услышала она встревоженный Колькин голос.

Лаура вздрогнула, и волна кровожадности, накрывшая ее с головой, благополучно схлынула. К верховной волшебнице возвратилось здравомыслие.

- Ты как будто не рада меня видеть, - заметил Колька. - Вошла, и смотришь куда-то мимо.

- Что ты! - воскликнула Лаура, бросаясь к постели возлюбленного. - Как ты мог такое подумать?

- Я вас, пожалуй, оставлю, - тихо сказала Альмина, и быстро выскользнула из палаты, прикрыв за собой дверь.

Тут в Лауре поднялось желание устроить своему возлюбленному сцену ревности, строго расспросить его, с какой стати он смеет ворковать с какой-то девкой, но Лаура быстро подавила этот спонтанный порыв. Нет, она не станет этого делать. Это было бы глупо и оскорбительно в отношении ее обожаемого Коленьки. Она не станет обижать его своей глупой ревностью. И эта молоденькая дуреха ей вовсе не соперница.

Но осыпая своего возлюбленного поцелуями, Лаура никак не могла выбросить из головы эту жуткую сцену - Коленька и юная вертихвостка воркуют наедине в палате. Зря, все-таки, она решилась отойти от постели любимого. Но уж теперь-то она не совершит подобной ошибки. Теперь она не оставит его ни на секунду. А если вдруг этой заезжей гадине вздумается встать на ее пути к счастью, пускай побережется. Ничто ее не спасет. Лаура готова была бороться за свою любовь любыми, даже самыми зверскими методами. Кто бы ни попытался отнять у нее едва обретенное счастье, будь то злодей Свиностас или заезжая бесстыдница, все они горько об этом пожалеют.

Глава 7

Отправив Риану в темницу, Ильнур покинул резиденцию ордена и вышел на прилегающую к ней площадь. Здесь он принялся бродить в состоянии глубокой задумчивости, пытаясь решить, какие действия ему следует предпринять далее. Побег злодеев сильно беспокоил его, а слова Лауры о том, что император Дакрос может спеться со Свиностасом, не шли из головы у верховного паладина. Своей главной задачей Ильнур видел защиту Форинга от любых опасностей, но теперь, когда лучшие герои пали в старой крепости, угодив в ловушку коварного Свиностаса, а новые едва начали свое обучение, город был ужасно беззащитен. Из столицы со дня на день должно было выступить королевское войско, но до его прибытия им нужно было как-то продержаться своими силами. А их может не хватить, если какой-то враг, будь то злодеи из империи Кранг-дан, или Свиностас со своим ручным демоном, вздумают напасть на Форинг.

И вот бродил себе Ильнур по площади, бродил, а затем ощутил на себе уже знакомый ему пристальный маниакальный взгляд. Он ощущал его вчера, перед толпой призванных из иных миров добровольцев. И вот теперь снова.

Ильнур остановился и украдкой огляделся по сторонам, пытаясь установить источник этого вгоняющего в трепет взгляда. Но это оказалось невыполнимой задачей. Людей на площади и ее окрестностях было предостаточно. Автором взгляда мог быть любой из них - торговец, ремесленник, праздный гуляка.

Верховному паладину стало не по себе. Тот, кто буравил его этим взглядом, внушал ему трепет. Было в этом взгляде что-то жуткое, в нем чувствовалась какая-то нездоровая одержимость.

Вдруг рядом с собой Ильнур услышал голос, окликнувший его, и едва не подпрыгнул на три метра от испуга. Но подкравшимся к нему человеком оказался всего лишь другой паладин, его подчиненный.

- Что с тобой, Ильнур? - с беспокойством спросил тот. - Ты чего так дергаешься? Что-то случилось?

Верховный паладин еще раз обвел затравленным взглядом всю площадь, и быстро ответил:

- Нет, все хорошо. Что ты хотел?

Паладин стал излагать ему свое дело, и Ильнур, полностью сосредоточившись на нем, перестал ощущать на своей шкуре леденящий кровь взгляд. Это продолжалось ровно до тех пор, пока он случайно не повернул голову, и не увидел нечто, заставившее его содрогнуться.

Прямо к нему через площадь направлялась женщина. Немолодая. И некрасивая. Полнота заметно старила ее. Жировые отложения грозно колыхались под мешковатой одеждой, словно волны на охваченном штормом море. При каждом шаге огромные хомячьи щеки вздрагивали, как желе.

Но Ильнура испугал не внешний вид этой женщины. После того, как он воочию пронаблюдал саму Грыжу Антрекотовну, его трудно было пронять женской страхолюдностью. Верховного паладина вверг в трепет взгляд этой незнакомки. Это и был тот самый взгляд, который он почувствовал сегодня, а до того вчера. Взгляд одержимого маньяка, нацеленный на намеченную жертву.

- Знаешь, мне надо идти, - быстро забормотал Ильнур, торопясь распрощаться с паладином.

- Да подожди ты, - попытался удержать его тот. - Я ведь не закончил.

- Давай договорим позже. Я действительно очень спешу.

Он повернулся к незнакомке, и страх объял все его существо. Та была уже в двух шагах от него. Упитанная барышня шла прямо на Ильнура, будто на таран. Верховный паладин попятился, отчаянно жалея, что безоружен. Сейчас бы ему очень пригодился его святой меч.

- Ильнур, да что с тобой? - воскликнул паладин, изумляясь странному поведению начальника.

Женщина была уже в одном шаге. Она не спускала с Ильнура взгляда немигающих глаз, и тот ощутил настоящий страх. Ему мигом вспомнились разнообразные слухи о самом мерзком и черном колдовстве, о жутких проклятиях, и о призванных из небытия тварях, преследующих своих жертв. Ему на секунду показалось, что эта женщина на самом деле не является человеком, что она нечто, призванное из тьмы и посланное злыми колдунами по его душу. Он был близок к тому, чтобы закричать от ужаса, и только тренированное годами самообладание позволило ему удержаться от пронзительного вопля.

- Ильнур! - вновь воскликнул паладин. - Да ты бледнее смерти. Скажи мне - что стряслось?

Ильнур, как парализованный, наблюдал за приближением толстухи. Нужно было бежать, но волна накатившего ужаса лишила его воли. Неужели какая-то жуткая тварь пришла за ним из другого мира? Если так, ему не спасти свою жизнь. Хотелось бы уйти красиво, в отчаянной борьбе с монстром, но от страха верховный паладин лишился всякой воли. Он стоял и покорно ждал свою участь. И участь та была страшна.

В тот момент, когда, казалось, незнакомка просто врежется в него, та вдруг ненатурально вскрикнула, бездарным образом сделала вид, что потеряла равновесие и вот-вот упадет, и с целью предотвращения мнимого падения обеими руками вцепилась в Ильнура, тяжким грузом повиснув на верховном паладине. Тот стоял с бледным лицом, чуть живой от ужаса, и ждал неминуемого конца. Толстуха, повиснув на нем, принялась жадно лапать его руками и тереться об него своими огромными грудями. Ильнуру чудилось, что огромное чудовище обхватило его лапами и щупальцами, и утаскивает прямиком в преисподнюю.

И вдруг он услышал возмущенный голос другого паладина.

- Эй, женщина! - воскликнул тот. - Что ты себе позволяешь! Немедленно отцепись от него. Разве тебе не ведомо, кто перед тобой?

Но толстуха пропустила его слова мимо ушей. С безумной жадностью она цеплялась за Ильнура, елозя по нему своим пышным телом. Верховный паладин стоял столбом, чуть живой от ужаса. Он сильно побледнел, а его взгляд помутнел от страха.

Наконец, не выдержав, паладин вмешался в дело. Он грубо схватил женщину, и силой оттащил ее от Ильнура.

- Какого гоблина ты творишь? - заорал он на нее.

- Ой, извините, - приторно улыбаясь, забормотала женщина. - Я, кажется, оступилась. Как хорошо, что вы успели меня подхватить.

Последние слова были обращены к Ильнуру, но тот не услышал их. Сердце верховного паладина билось через раз, пот градом катился по его мертвенно-белому лицу. Он пытался возвратить себе самообладание, но не у него не получалось.

- Ничего ты не оступилась, - уличил женщину паладин. - Я видел, ты сама на него прыгнула. Иди отсюда!

Пухлое лицо толстухи исказила гримаса злости. Она уже открыла рот, чтобы окатить этого хама густым потоком брани, но, быстро глянув на Ильнура, сдержалась.

- Еще увидимся! – кокетливо пригрозила она верховному паладину, и побрела прочь, игриво виляя огромным задом.

- Ну и народец! - возмущенно качая головой, произнес паладин. - Эти пришельцы из иных миров подчас ведут себя просто возмутительно. Ильнур, ты как? Что с тобой? Ты так бледен!

Верховный паладин медленно приходил в себя. Жуткое наваждение исчезло. Толстуха оказалась обычным человеком, а вовсе не монстром, но Ильнур не был уверен в этом на сто процентов. Его трясло. Он чувствовал слабость и дрожь в коленях.

- Пожалуй, пойду к себе, - произнес он чуть слышно, провожая жирную особу взглядом. - Что-то мне нехорошо. Нужно прилечь.

Он быстро скрылся в резиденции, приказав страже утроить бдительность и ни в коем случае никого к нему не пускать. В своих покоях Ильнур влил в себя три полных кубка крепкого вина, и только после этой солидной дозы успокоительного его немного отпустило. Отпустило, но не полностью. Страшная баба с маниакальным взглядом продолжала рождать в нем страх. Что она такое? Чего от него хочет? Что пыталась сделать, повиснув на нем и жадно хватая руками?

Ильнур решил немедленно пойти к целителям и провериться на наличие проклятий. Толстуха могла наложить на него порчу, или еще что-нибудь в том же пагубном духе. А заодно следовало попросить у лекарей какое-нибудь снадобье для успокоения разыгравшихся нервов, потому что выпитое вино не помогло должным образом.

А в это же самое время Матрена брела по Форингу, и мечтательная улыбка не сходила с ее обрюзгшего лица. С ней все происходило так же, как с героинями ее любимых историй. Покинув мир козлов, она очутилась в правильном мире прекрасных принцев. И самым прекрасным из них оказался благородный и мужественный рыцарь. Матрена ждала, что тот сам прибежит к ней с признаниями в любви, но когда этого не случилось, решила взять инициативу в свои руки. Она выяснила, что ее принца зовут Ильнур. Имя было в самый раз для принца. Не какой-нибудь Вася или Петя - такие имена годились только для козлов. А он - Ильнур! Затем, без особого удивления, Матрена узнала о том, что мужчина ее мечты является главой здешнего рыцарского ордена. Ну, этого следовало ожидать. Она и не рассчитывала ни на что меньшее. Разве она, вся такая уникальная, неповторимая и возвышенная, успевшая настрадаться от грубых и бесчувственных козлов, не заслужила лучшего? Еще как заслужила!