Помоги проекту - поделись книгой:
При этом нельзя сказать, что удача мне уж так покорно сопутствовала. Срывов было достаточно. Шеба не раз возвращалась одна. От многих «мишеней» по тем или иным причинам приходилось отказываться после недельной, а то и больше разработки. Риск оказаться застуканным тоже бывал немалый. Пару раз меня кусали. В одном из парков – а в парках летом и осенью охотиться было очень удобно, только машину приходилось оставлять далеко – я чуть было сам не потерял Шебу. Прождал ее с четверть часа. Уже сердце стало посасывать, когда отправился на поиски. Обнаружил ее и без «дичи», и без «наживки», она заигрывала с каким-то жутко бомжовым, косматым кобелем. Поджала хвост, прижала уши, когда меня увидела. Сил сердиться уже не хватило – все силы в радость встречи ушли.
А однажды вообще вышло весело.
В тот раз не успел я полностью открыть багажник, как вижу такую картину: Шеба стремительно летит в мою сторону со скомканным носком в зубах, позади нее практически нос-в-хвост чешет холеный лоснящийся риджбек, на которого я и охотился, а за ним, едва не давя ему задние лапы, спринтует здоровый мужик-хозяин. Все трое - как на короткой цепочке.
Я поначалу оцепенел, но в последний миг успел-таки захлопнуть крышку «воронка». Шеба ткнулась мне в колени, риджбек въехал ей, типа, в задний бампер. Я невольно посторонился, испугавшись, что меня самого впечатают в задок машины. Но мужик тормознул вовремя.
Он был явно натренирован, даже не запыхался. Повыше меня и лет сорока, то есть существенно старше. Уж не знаю, как бы оно пошло, но только мужика явно смутил мой внешний вид. И черные очки в пол-лица, и бейсболка, и усищи рыжие ковбойские. Аура у меня была опасная. Да и машина не самой крайней марки.
Глава 2
- Ну, ты бы свою суку придержал, - мрачно пробурчал он, оттягивая своего кобеля, – раз уж течет…
Лучшая защита – нападение.
- Нет у нее течки, - отрезал я.
- Так не бывает, - дернул плечом мужик. – Вон как моему крышу двинуло…
- Еще как бывает, - сделал я шаг к нему. – Вот ты, когда в молодости за девками бегал, то кого винил, если попадал?.. Красавицу? Или себя любимого?
Выставлять себя дураком мужик не решился. Только и хмыкнул:
- Ну, а сам-то?..
- То-то и оно, - мудро подытожил я. – Кобели, они всегда на своих хозяев похожи, так что все путем. Так держать!
Мужик совсем не оскорбился. Махнул рукой, будто осу от лица отогнал, и побрел прочь.
А уж самый курьезный случай случился вскоре после того. Конец мая был на дворе.
Нацелился я тогда на роскошного кобеля особо редкой в наших краях породы. Разыскал его на другом конце Москвы, в Коньково. Места там для охоты неудобные, больно уж открытые. Я их так, для «полноты отчета» инспектировал. И вдруг увидел этого красавца, глянул на хозяина и решил: игра стоит свеч. Кобель был японской породы – акита-ину. Мощная такая на вид «лайка» с грудью бойцовой собаки.
Запустил я стандартную разработку, все складывалось нормально. В момент «Х» у меня сзади, в багажнике, загрохотало, я спустил дверцу, Шеба юркнула ко мне в салон, я отъехал на километр, потом, тормознув и не заглянув в багажник, брызнул в «газовое окошко», чтобы кобель и сам не повредился, и не разворотил мне там чего с горя, - и поехал домой.
Приезжаю, открываю багажник… И просто глазам своим не верю, головой трясу и трясу и пытаюсь вытрясти из глаз все эти чудеса.
В багажнике у меня не акита-ину, а валяется там черненький такой, чугунный храпун… Французский бульдог! Валяется и явно собирается откидывать копыта.
У него седые волоски на морде. Старик! Как он не отстал от Шебы на этих своих раскоряках, на этих своих дверных ручках и сам запрыгнул в багажник – просто диво в Книгу Гиннеса! И что он там сделал с конкурентом-акитой, как его подменил, как оттеснил с дороги этого мощного кобеля… вообще, что там произошло, – так и осталось для меня загадкой, аномальным явлением.
Одно было вполне объяснимо – то, что, сделав этот великолепный спурт, тряхнув – да еще как! – стариной, он теперь собрался помирать. Дышал часто, вздрагивал и закатывал глаза.
У меня все внутри сжалось. Не заведя Шебу домой, я со всей компанией помчался в ветеринарку. И оказался прав: у французика совсем сдавало сердце. Его откачивали, кололи сульфокамфокаин и все такое. Попутно выяснилось, что у него и печень никуда. Три ночи я не спал, колол ему сам, что и как велели, еще дважды таскал его в клинику. В хорошие деньги встал мне этот храпастый мордатый дедок.
Хозяйка его тоже не сразу нашлась. Дня через три или четыре после того, как я развесил по коньковским углам собачьи дадзыбао. Я уже стал подозревать с тоской, не придется ли французику до конца его дней выплачивать пенсию в возмещение морального и физического ущерба… Пришла на встречу тощая полусонная девчушка лет семнадцати, с голым пупком и пирсингом в нем, на нижней губе и в носу. Будто еле волокла ноги. И хлопала глазами – еще более круглыми и тупыми, чем у ее чугунка.
Первое, что она сказала:
- А мне тут соседи сказали, что вы объявления повесили. И телефон ваш дали. Спасибо…
- Да, в общем, не за что, - ответил я, уже без всякой досады видя, к чему дело пришло.
- Только у меня денег сейчас совсем нет… Со стипендией худо, - так же полусонно проговорила она и стала смотреть мне в глаза.
А я стал делать вид, что мне все равно.
- Вот насчет вознаграждения… - потянула она дальше, - как скажете…
Ясно было, чего она больше всего хочет, пользуясь случаем и хорошим человеком. А у меня внутри, ниже пупка, кровь стала скисать и сворачиваться.
- Ты учись лучше. Чтобы стипендия была, - только и сказал я ей и прибавил: - Вот что еще. У него печень плохая. Ему специальный корм нужен – для старых собак с больной печенью…
- Ну, я не знаю… - потупилась девчушка и сделалась жалкой-прежалкой. – Он папин был… У меня сейчас с деньгами плохо… А папа умер четыре месяца назад…
Меня просто пригвоздило.
- Ты вот что. Ты приходи завтра на это же место, - велел я ей. - В это же время. Не сможешь, позвони…
Она посмотрела на меня с удивлением и надеждой:
- Не, я приду…
- Приходи. Я принесу что надо.
И не надо было объяснять ей, зачем приду.
На другой день я привез два огромных пакета лечебного питания для четвероногих цирротиков. В каждую ее руку по пакету. Девчушка опешила, ссутулилась под грузом и скисла.
- Ты его все-таки береги, - по-менторски сказал я ей. – Как отцову память хотя бы… Кончатся мешки, позвони – я еще подвезу. Нет проблем.
Она больше не позвонила.
Минуло лето, осень была более удачной и спокойной: мне было на руку, когда рано темнело и поздно светлело. Снежок раз-другой пошел, и я прикинул, что уже почти год, как злодействую, пора бы и меру знать, если не о чести речь. Вот год исполнится, решил я, и завяжу – обиды прошли, нервы успокоились, здоровья прибавилось, кое-какие деньги появились, да и в моих газетных кругах, наверно, все давно улеглось, если шеф, вообще, решился тогда красные флажки на меня развешивать… Скорее всего, он помалкивал: если бы правда вылезла с моей подачи, как ответный залп, вся история ему самому повредила бы не слабо. Это я теперь стал так думать.
Да и получалось, что я уже всю Москву по второму кругу успел объехать. Я слегка расслабился, стал раскидывать мозгами, какие издания брать на прицел, кому звонить.
И вот однажды… Во время по обыкновению замысловатой тренировочной прогулки по всяким дворам, когда я ходил, присматриваясь и прикидывая, как бы я действовал здесь, в этой топографии, я вдруг увидел отличного черного лабрадора президент-класса. Я удивился, что не приметил его раньше – дело было, опять же, в трех кварталах от моего дома, эту местность, я, казалось, перепахал вдоль и поперек. С другой точки зрения, ничего удивительного не было: конкретно в этот двор я не заглядывал месяцев семь-восемь – лабрадор мог подрасти или быть просто новоселом. Здесь стоял элитный дом, построенный и заселенный недавно. Такая новомодная башня, из бетона отлитая, то есть возведенная методом непрерывной заливки и ради фальшивого благородства облицованная красным рядовым кирпичом.
Еще больше мне понравилась хозяйка лабрадора – невысокая и на первый взгляд немного коренастая блондинка лет эдак двадцати восьми. У нее была по-спортивному короткая и тугая косичка. Глаза большие, но глазницы чуть глубже обычного, поэтому казалось, что она немного щурится, приглядываясь к миру, или сосредоточенно прицеливается. Нос очень прямой, четкий, решительный. Рот чуть широковат, но не рыбий. А главное – брови! Брови были с другого лица – черные, плотные, острые. И совсем не умученные пинцетом. Хохляцкие брови у явно натуральной блондинки! Они не огрубляли ее светлого лица, а придавали ему одновременно и экзотическую, и скромную яркость…
Вообще, вся она была спортивная. И кожа на ее лице была по-спортивному подтянутая, как бы немного обветренная, не нежная, не ухоженная и не то, чтобы свежая, а просто здоровая. И движения у нее были точные, ровные, без кокетства, спортивные. И одежда на ней была в стиль – неяркая темно-синяя куртка, в тон ей джинсы и кроссовки. Без шарфа, шея всегда была открытой.
И при этом выглядела она не профессионально спортивной – просто как серьезная девушка, занимающаяся фитнессом или каким-то энергичным видом спорта, требующим регулярных усилий.
Жила она в том элитном доме. Был у нее внедорожник «Хонда» цвета ультрамарин. Мне показалось, что она живет одна, хотя раз я увидел ее выходящей из подъезда вдвоем с крепким мужиком. Они разговаривали и улыбались друг другу как-то очень скупо, флегматично. Впечатление было, что они не спали в одной постели. Он сел в свою «Камри», она – в свой внедорожник, и резко разъехались, не махнув друг другу рукой.
Я был ей не ровня, но посчитал, что повод подходящий, а там видно будет. В общем, не скажешь, за кого я зацепился больше – за кобеля или за его хозяйку.
На этот раз все прошло отлично. Когда лабрадор стартанул за Шебой, я еще успел приметить: «Ничего, приемистый кобель…»
А позже поймал себя на том, что дожидаюсь ее звонка, как школьник – первого звонка своей девушки. И снова вдолбил себе: «Ты ей не ровня. Ты не знаешь, кто она. Не теряй контроль. И вообще, она может оказаться куда опасней, чем тот браток с далматином. Ну-ка, соберись.»
Интуиция у меня была хорошей, думал я в правильном, с преступной точки зрения, направлении… если не принимать во вниманиеать того, что уже сделал, а именно прыгнул с мостков в воду, не зная, глубоко ли дно и что на нем валяется.
«Завязывать надо, вот теперь уж точно завязывать надо!» - думал я.
По телефону она говорила очень приветливо. Тот сладкий голосок даже не вязался с ее образом. Мы условились о встрече. Я устроил дело так – в общем, как обычно, - будто живя в таком-то доме, не слишком далеко от нее, подожду ее вечером у «своего родного» подъезда.
Она пришла без всяких хитростей и прикрас, в той же синей куртке и боевых, видавших виды кроссовках. Пешком пришла. Я поначалу подумал, что не садилась за руль с умыслом – внедорожник подразумевает вознаграждение того же «класса»…
- Вы меня спасли! – сказала она искренне, радостно, совсем без напряжения, с каким нередко приходилось сталкиваться при таких встречах. – Я улетаю завтра, а тут эта история… Как бросить его и улететь? Я уже хотела ломать все дела и билет сдать. Мне вас сам Бог послал.
Меня покоробило:
- Вряд ли…
- Почему это «вряд ли»? – так же искренне удивилась она.
Голосок у нее и вправду оказался немного приторным, но без тембра, изобличающего в женщине примитивный взгляд на жизнь, людей и вещи.
- Вряд ли Бог занимается такими мелочами… - не слишком убедительно пояснил я и невольно добавил совсем лишнее, перемудрил: – И как знать, кто кому и кем посылается…
Девушка посмотрела на меня пристально, с оцепеневшей на несколько секунд улыбкой. Этот взгляд из глубоких глазниц, прищуренный, целящийся, пытливый был испытанием, но его я, в общем-то, предвкушал заранее и выдержал привычно.
Кобель, на мое счастье, забежал ей за спину и, потянув к дому, стал сильно дергать за поводок.
- Подожди, Граф, - терпеливо сказала она.
Кличка кобеля мне не понравилась. Неоригинальная. Я бы даже сказал, по нынешним временам гламурная. Но кто знает, хозяйка ли ее давала… И я чувствовал, что никакого продолжения быть не может, потому что не может быть никогда.
Она достала конверт из внутреннего кармана куртки и протянула мне, не подходя ближе.
- Не нужно, - сказал я, сразу пожалев, что сказал это, и следом порадовавшись, что сказал именно так.
- Берите. – И куда вдруг делся приторный голосок – теперь это уже был голос босса… или тренера, муштрующего своего питомца. – Не взять нельзя. Для вас не знаю, а для меня будет очень плохая примета. Все валиться начнет.
Я пожал плечами, взял конверт и приметил, что он как-то чересчур плотен и тяжеловат.
Мы еще постояли секунд десять молча. Так же пристально, но, казалось, без особого интереса глядя друг на друга.
- Ну, вам удачно съездить… - сказал я, сделал вид, что собираюсь двинуться к двери подъезда, но спохватился. Я же не знал код…
Тогда я глянул на часы и сделал другой вид - будто мне еще куда-то нужно. К примеру, что-то купить в магазине.
Меня тревожило, что она все еще стоит неподвижно, хотя ее Граф уже извелся и отрывает ей руку. Рука ее была сильной и совсем не поддавалась, и сама она стояла уверенно и крепко, другую хозяйку такой кобель-лабрадор давно бы стащил с места.
- И вам удачи, - сказала она, и снова ее голосок заиграл. – Вам она нужна. Вы, наверно, хороший человек.
У меня всякая охота совсем пропала… Я дурно хмыкнул и опять пожал плечами. В общем, повел себя нескладно, надо было уносить ноги. Улыбнулся ей напоследок, как сумел, махнул рукой и пошел в 24-часовой магазин, вывеска которого светила, как прожектор маяка, за переходом. В магазине я даже купил что-то, какую-то нарезку, пару банок пива. Выйдя наружу и оглядевшись, достал конверт и ткнулся носом внутрь. Там была чертова уйма «зелени»! Я посчитал, не вынимая, – там была «штука».
Ровно «штука»!
Я так вспотел сразу, что все лицо защекотало.
«Завязывать надо, теперь уж точно!» - еще ярче, ослепительно красным зажглась мысль-светофор.
Я ткнулся в одну сторону, в другую, вокруг было уже дико темно… Догнать ее, всучить конверт обратно, заорать, что не хрена такими бабками бросаться… Это все вертелось, горело в голове… И всякая идея бабахала в голове жутко глупой, не к празднику петардой!
Ничего уже нельзя было сделать по-умному. Хочешь, отдай эти деньги кому-нибудь, кому они нужнее, и забудь. Кому? Кого такой вклад не попортит?.. Переведи, как Деточкин из фильма «Берегись автомобиля», в какой-нибудь детсад…
На следующий день я не перевел тысячу баксов детсаду или детдому. Я их положил, чтоб полежали. В одном я стал уверен – в том, что это указание свыше и с жизнью пора всерьез разобраться.
А через два дня я снова услышал в трубке ее голос и поначалу не признал, потому что всего мог ожидать, только не этого.
- Кто это?
- Уже забыли?.. Это хозяйка собаки, которую вы нашли.
Я чуть было не спросил, какой-такой собаки.
- Черный лабрадор, - переходя на тренерский тон, с расстановкой сказала она, заметив короткую паузу. – Граф…
Глава 3
Когда она позвонила, я читал в газете довольно занятный аналитический материал, написанный моим знакомым, вник в него и… в общем, опешил: «Я что, забыл ей вернуть кобеля?!» Даже огляделся вокруг, ища его глазами.
- А меня, между прочим, Алисой зовут.
Тут я врубился, откинул газету: «Ну, дела! Страна Чудес…»
- Приятный сюрприз! – сказал я в трубку, вспомнив, что ее деньги не тронуты и аккуратненько так лежат в том же конверте.
- Я вернулась из командировки, - доложилась она. – Меня Граф встретил… Я его у соседей оставляла. А может, стоило у вас. С вами, я точно помню, он лучше себя чувствовал.
«Ну да, мастерства не пропьешь…» – подумал я, впрочем, не без гордости.
- А я чувствую, - продолжала она, - что все равно остаюсь вашей должницей. Я очень хочу с вами увидеться…
Я слушал ее и окончательно переставал понимать, на каком я свете.
- Как вы относитесь к китайской кухне? – спросила она.
- С любопытством.
Вообще, все это было очень любопытно.
- А я отношусь с любопытством к вам, - деловито призналась она. – Я приглашаю вас в китайский ресторан. Только учтите, это я приглашаю вас в ресторан. Понятно? Принимаете?..
Поделиться книгой: