Его искали, а он нашелся

Уже к утру тоненькие завитки Грезы пронзят форт Ельный от вершины его башен до самых глубоких камней фундамента. По правде говоря, таинственный вождь вполне мог бы справиться и сам, даже не приближаясь к форту, но он посчитал нужным проверить в деле собственное племя, одновременно проявляя максимальную скрытность. Тем более что, в последнее время, этот вождь ощущал странное предчувствие опасности, утверждающее о том, что лучше бы ему пока скрывать себя в Грезах, не действуя слишком нагло. Вот уже несколько месяцев как ощущал.

Сейчас, даже попытайся могучий зрящий посмотреть происходящее в форте Ельном, то он бы не увидел ничегошеньки необычного. Максимум, если бы был действительно могучим, уловил бы отдельные витки странных помех, которые принял бы за мусорные видения, не обращая на них внимания. О том, что произойдет в этом месте дальше, предположительный видящий не догадался бы никогда.

Даже если бы он действительно был.

В одном далеком мире, где про Алурей и его проблемы даже не слышали, была весьма известная фраза, звучащая примерно так: "Не стоит недооценивать предсказуемость тупизны". Существо, которое сейчас думало примерно те же мысли, никогда в том мире не бывало, да и самой фразы не слышало, но если бы слышало, то согласилось бы с полным пониманием правоты автора фразы.

Иногда, очень редко, людская тупость пополам с наглостью могла поставить в тупик. А уж если эта тупость с наглостью удивительным образом дополнялись хитростью и изворотливостью, то результат мог получиться действительно удручающим. За свою долгую-долгую жизнь существо много раз сталкивалось с тем, что его пытались купить, уговорить, умолять или запугать. Регулярно встречались даже те, кто смел ему угрожать или считал, что может говорить с ним с равной позиции.

Но впервые за множество веков, существо оказалось в ситуации, когда его шантажировали. И, пожалуй, вообще впервые в жизни вынуждено было признать, что конкретно этот шантаж реально имеет шансы на успех. Просто день невообразимых открытий, воплощающий собой пословицу: "Все возможно под небесами".

Сидящий в реальном мире, вызвавший (именно наглым образом вызвавший!) его на разговор мальчишка, был очень неудобным собеседником. Пожалуй, таких он встречал даже реже, чем опасных противников. Противником выблядок Ланорских не был даже в самых нереалистичных своих мечтах - сейчас, да и в любой другой момент, старый Ткач мог убить мальчишку если не за секунду, то за пару часов. В крайнем случае, если он сможет очень далеко и хорошо спрятаться за мощными и специализированными защитами, то за несколько суток.

Вот только убивать - нельзя. А сломать и подавить не выходит!

Смешно, но существо настолько сосредоточилось на войне с пока еще не известным коллегой, что просто не обратило внимания на маленькую занозу, которая, внезапно, смогла осознать масштаб проблемы и подобрать на удивление действенные меры противодействия. Ланорские, пережив очередное покушение и погубив еще одно его дитя (причем, сейчас убивал лично малолетний сопляк, в том сомнений нет) резко осознали, насколько опасной стала их жизнь.

И придумали, Ткач признавал то, очень умно придумали ответ.

Они собрали всю возможную и невозможную информацию о нем, о его деятельности и о проведенной им зачистке. Они даже выяснили, пусть и косвенно, кто именно из Меларетской аристократии оказывает существу "покровительство". И они не стали угрожать ему этими данными - что толку, если существо может заткнуть практически неограниченное количество ртов? В его власти прозреть сквозь туманы Грез, увидеть в зеркалах отражения грядущих событий. Любые "мертвые руки", что так любят применять против своих жертв шантажисты, против него бесполезны - он узнает о заготавливаемой "бомбе" еще до того, как ее подготовят.

Он не знал, чего это стоило Ланорским, но вынужден был проявить к ним определенное уважение - не часто его могли переиграть на этом поле и никогда еще не делали этого настолько слабые в сравнении с ним личности. Важно другое: они справились за считанные дни, поместив собранные документы и собственные домыслы в шкатулки из крайне инертного к предвидению материала.

Не проблема, ведь кто-то, да касался этих документов, шкатулок и компромата. А значит, поиск всех информационных мин займет лишь чуть больше времени. Да, им удалось закончить первый этап до того, как он среагирует, не дав Ткачу убить задумку еще до ее начала, но и только. Все это он уже видел, все это он уже делал...

Но что это? Доставка и работа со шкатулками была поручена самым ненадежным, проштрафившимся или просто двойным агентам, о чьих грехах Ланорские знали. И, зная о том, надежно убили всех, вообще всех, кто только мог быть причастным, чье существование только могло дать зацепку Ткачу. Ни единой живой души не осталось, что знала бы о том, где именно сейчас находятся тайники с собранной информацией.

Уже сложнее, но не одним Ланорским доводилось зачищать концы и бросать их в Бездну морскую. Пусть сейчас носители знаний мертвы, но они жили, мечтали, видели сны и собственные отражения в зеркалах. А если видели, то и старому Ткачу удастся найти эти следы, утраченные образы, соединив их обратно в мозаику чужих планов и замыслов. Подобные усилия ему приходилось прикладывать не часто, а ради таких слабосилков, пожалуй, никогда.

И... ничего? Ткач знал, что во владении Ланорских было огромное количество весьма редких артефактов, зелий и амулетов, но не ожидал того, что эти сокровища начнут тратить настолько отчаянно и быстро. Суть всех убитых была буквально выжжена. Как вариант: растворена, потеряна, разбита на обломки, выброшена за Грань и еще несколько более экзотических вариантов. Смерть души в объятиях иного плана очень, даже слишком "очень" мешает ясновидению, если оно пытается настроиться на вторичные следы чужого существования.

Ткач видел всепожирающие Пламя и Хлад, голодную хватку Теней и безумие Тьмы, сияние Солнца и синеву Небес - за подобной преградой различить можно немногое, а понять и того меньше. Будь тема поиска более материальной или имейся у него изначальная информация, то он бы пробил этот барьер, но чего нет, о том нет смысла рыдать.

Сами шкатулки находились в руках автоматонов, големов, нежити или еще чего-то, что не имеет жизни, не способно спать и не отражалось в зеркалах. Вот теперь поиски превращались в действительно тяжелую задачу. И стоило только хоть кому-то из Ланорских или их людей таинственно умереть, как собранные данные отправятся всем, кто может быть достаточно влиятельным для их получения. Королю, орденам, гильдиям, тайной страже, знатным семействам... всем.

Ткач плевать хотел на это.

Опасной для него утечка не была - даже узнай Король о его "покровителе", это будут проблемы самого аристократа, а не Ткача. Ему да, не избежать проблем после того, как его интриги выведут на свет, но Ткач не пострадает. Во всем Меларете сейчас просто нет тех, кто мог быть ему опасным чисто физически, а от толпы он легко уйдет, пусть даже не без потерь. Он вообще мог бы, пожелай он того, умертвить жизнь во всем королевстве. И имел все шансы на успех или, вероятнее, частичный успех, пока не вмешаются боги, недовольные массовой гибелью их паствы.

Причина того, что он остановился в растерянности, не в людях, а в его Враге, что только и ждет момента для новой атаки. Он ведь не зря прятался, стараясь одновременно отыскать другого Ткача, не зря затирал за собой следы. А оказавшись вновь на виду у людей, жалких и бессильных повредить ему, он даст увидеть себя и ему, увидеть их глазами, услышать их ушами, коснуться их снами.

Ткач напряженно думал над тем, как выбраться из неприятной ситуации, которую он действительно не сумел предвидеть. Его ошибка, его глупость и его расплата. Ткач не злился и не давал воли эмоциям, ведь совсем недавний горький опыт напомнил ему о пользе холодного разума. Время для сладкого возмездия придет неминуемо, но не сейчас.

Для начала, он согласится оставить в покое щенка, что прямо сейчас сжимает в руках боевой артефакт, готовый испепелить тело владельца в тот же миг, как мальчишка ослабит хватку. Разумная предосторожность - старик мог бы попытаться заменить Ланорского куклой, но это бессмысленно именно сейчас. Мальчишка и сам не знает местоположения тайников с информацией, а любая его (или кого-то им притворяющегося) попытка узнать об этом автоматически приведет к тому, что информация уйдет по адресатам. Механизма, что позволит изъять оные бумаги обратно, вообще не предусматривалось при создании ловушки.

Дальше нужно начать подготовку к переносу его Мастерской. Скорлупа, внешнее проявление, материальные стены останутся на том же месте, вместе с заготовленной обманкой и ловушкой, а сама основа, что, подобно айсбергу, большей частью скрывается в Грезе, будет перенесена. Меларет стал слишком тесным и неуютным, а значит, пора менять место пребывания. Найти новых "покровителей", зачистив предварительно старых, построить новый дом и развернуть Мастерскую обратно. Да хоть в том же Сорце! Солнечный свет болезненно ярок, но в лучах его так легко спрятать незаметную дымку миражей...

И лишь когда последние части его твердыни, что давно уже стала частью его тела, будут перенесены и установлены на новом месте, он накроет и мальчишку, и "нанимателя", и всех, кого посчитает нужным. Тогда собранный компромат перестанет быть опасным для него лично, став просто устаревшей информацией. А единственный из тех, кому он не желал давать эти знания, уже не сможет использовать их для своего удара. Или даже сам обманется, посчитает выброшенную скорлупу истиной и попытается нанести удар, раскрывшись взамен.

- Тот, кто помог тебе убить дитя мое. - Зашелестел он своим настоящим голосом. - Скажи мне все, и я оставлю тебя и твое...

Слово "пока что" не прозвучало, но все присутствующие поняли несказанное без малейших ошибок. Ткач действительно был согласен временно следовать духу сделки, взамен на полученную информацию. Переиграв своего будущего убийцу, Сигизмунд Ланорский переиграл еще и врага оного убийцы. Как бы то ни было, но щенок должен знать хоть что-то о таинственном Ткаче, а это знание можно и купить по-честному. Особенно, если учесть странную защиту на сознании щенка.

В глубине души существа зрела подсердечная ненависть и самая маленькая толика не страха, но опасения - слишком давно он не сталкивался с кем-то, кто был бы ему хоть мало-мальски достойным противником. И сказанное щенком это опасение только подогревало. Рука мальчишки крепко-крепко сжимала самоубийственный артефакт, не позволяя просто ворваться в его разум и забрать суть его вместе с ответами. Оставалось только следить за словами мальца, ища в них хоть тень лжи...

Лжи не было.

Была лишь история о странном незнакомце, оказавшемся в нужное время в нужном месте, играючи победившем посланную за Ланорскими погоню и подосланных убийц. История о том, что незнакомец, не имеющий лица, незримо был рядом, направляя руки щенка против его беззащитного Дитя. Незнакомце, что не взял награды и не назвал настоящего своего имени.

Ткач понимал, что мальчишка, как минимум, молчит о своем классе, что позволил ему уничтожить его гонца, посланного вслед за ищейкой-соблазняющей, дабы убить всю семейку жалких дворянчиков, мнящих себя достаточно умными, чтобы действительно искать его. Возможно, Зеркальный Воин или даже Клинок Грез. А может быть просто какой-то артефакт, откопанный в семейном хранилище. Ткач ощущал в мальчишке смутно-родственную силу, но едва различимую, не опасную ему лично. За уничтоженного гонца он не сильно переживал - одноразовая шавка, пусть даже и залитая силой по самые края. Не чета павшему ребенку, не стоящая его слез и плача. Мальчишка умрет, ответив лишь за самое первое убийство, пусть и косвенное, но не сейчас.

Не сейчас.

Ткач ушел, ушел молча, оставив щенка его судьбе. Вернуться можно всегда, если помнить о том, что нужно возвращаться. А память у Ткача хорошая, он еще никого не забывал в своей мести.

Сигизмунд выдохнул непонятно когда задержанный в груди воздух, после чего вдохнул полной грудью. В таких случаях неплохо помогала успокоиться медитативная практика, но он и так был спокоен будто покойник - нырнув в родной класс по самый край и еще немного выше, он превратился в холодное и спокойное чудовище, только и ждущее момента, когда голый разум и логика отдадут команду на атаку. Только такое чудовище могло договориться с куда более страшным чудовищем, ибо человека оно даже слушать не стало бы.

Сигизмунд сам диву давался, насколько им всем повезло. Спасибо стоило сказать отцу, который, выслушав доклад Ласианны и узнав о гибели Каспиана Барглора, без пререканий принял его авантюру. Очень дорогую в плане финансов и влияния, но столь необходимую для выживания. Это не было коронной для Фредерика многоступенчатой интригой, которую заготавливали за долгие месяцы, если не годы до момента атаки. План целиком принадлежал Сигизмунду и был создан за один вечер, да наполненную лихорадочной спешкой ночь. Выполнение же плана заняло всего три с гаком дня и целую кучу золотых монет. На телепорты, на амулеты связи, на покупку служебных големов, на создание курьерской нежити, на подкуп агентов и на устранение всех причастных.

Ласианна едва не на колени вставала, моля его перестать маяться дурью и пустить под нож тех, кто ближе и кого быстрее, но Сигизмунду претила подобная неразборчивость. Это были, в большинстве своем, его собственные люди, и никакая спешка не могла заставить жадного мальчишку в его душе ломать собственные игрушки. Зато всех, кто только имел наглость шпионить против них, кто "сливал", - как выразилась Ласианна, - родовые тайны... все они заплатили, все искупили свою вину. Сама мастер тишины не спала ни единого часа за все трое суток, все же сумев организовать сначала само задание, а потом и устранение всех исполнителей без единой осечки. Взяла за счет профильной работы аж два уровня и сейчас, по ее словам, думала над выбором второго класса.

Мэтр Когбан, главный казначей, почти поседел и немного полысел, но все же сумел купить огромное количество дорогого и редкого, - а еще запрещенного к официальной продаже, - древа черной пяди, дабы скрыть наспех построенную интригу от чужого взора. В прочитанных Ласианной манускриптах явно говорилось о том, что пользователи силы зеркал и снов умели глядеть в грядущее. Пусть тварь, что захватила тело шпионки, и сожгла все свитки, но удалось восстановить многое. Шааль, ничуть не вслушиваясь в едва различимые возражения, влила в глотку Ласианны несколько зелий и, введя ту в транс, заставила вспоминать.

Под конец, когда все уже было готово, Сигизмунду оставалось только самое простое - вызвать на разговор того, кого уже покойный мастер некромантии называл Ткачом, после чего пережить этот разговор. Было даже слишком просто: всего-то сесть перед специально купленным зеркалом, да начать представлять себе последствия своих действий. Может того и не хватило бы, но небольшой фиолетовый кристалл, дающий засветку для всех пророков, усиливая собственное "эхо намерений", как писалось в дневниках прадеда, гарантировал успех.

Тварь пришла.

Тварь услышала его слова.

Тварь вынуждена была слушать.

Сигизмунд, даже сквозь всю броню классовых умений, ощущал, насколько он близок к гибели. Одно неосторожное слово, один лишь только взгляд, одно нервное движение, и его роду, его дому, пришел бы конец. Нечто куда страшнее смерти, страшнее всего, что он встречал до сего дня, страшнее всего, что он привык считать страшным.

Он посмотрел туда, в глубину ставшего провалом в страну кошмаров зеркала.

Посмотрел, так и не отведя взгляд.

И тогда, когда он почти сломался просто от одного присутствия, от одних лишь слов Твари, сильнее которой могут быть разве что сами боги (он надеялся, что хотя бы они будут сильнее), когда вопрос, требование почти выпотрошило его душу, он увидел в глубине чужой сущности страх. Едва различимый, тщательно скрытый и скованный в несокрушимые цепи нелюдской воли, но он был там, этот страх. Существо тоже могло бояться, а значит, он и сам сможет стать тем страхом.

Он чуял страх твари, пусть и едва различал его за целым океаном ужаса плененных тварью душ. Этот океан, эти пленники почти сводили его с ума, оглушали хоровым плачем и воем, но вместе с тем, не могли поколебать. Любой сенсор, оказавшись рядом с тварью, был обречен сгинуть в этом плаче. Любой видящий потерял бы всего себя в нескончаемых видениях украденных отражений, в потоке чужих кошмаров.

Сигизмунд вцепился в едва различимый уголек чужого страха, единственного настоящего страха, что существовал в этом гигантском чудовище, в огромном нематериальном кракене, чьи размеры поражали воображение. Вцепился и больше не отпускал до самого конца их разговора, спасаясь, таким образом, от небытия.

Тварь, несомненно, оценила.

Посчитала ли она его стойкость действием классового умения, или спрятанного на теле артефакта? Или, может быть, просто не заметила самого давления, не осознавая хрупкости людского сознания? Юного мальчишку, прямо на глазах своих перестающего быть человеком, это не волновало ни в малейшей мере.

Он понимал, что обречен если и не сойти с ума, то потерять что-то куда более важное, чем просто разум. А потому потратил последние секунды своего существования на то, чтобы ответить именно то, что тварь желала и боялась услышать. Где-то глубоко внутри шевельнулось и пропало чувство вины за то, что он, можно сказать, предает того странного наемника.

Который, если подумать, не был никаким наемником, да и человеком, возможно, тоже. Кем бы он ни был, но сам Сигизмунд понимал, что у этого таинственного незнакомца куда больше шансов в противостоянии с тварью, чем у всех Ланорских вместе взятых. Как минимум, он сможет убежать и спрятаться... наверное. Он рассказал все, что помнил, не скрываясь, но вместе со словами взлелеял то зерно страха, что уже поселилось в глубине сути этой твари. Это спасло Сигизмунда, спасло его род и дом, но почему-то ему было тошно от подобного поступка даже в столь нелюдском состоянии, в каком он пребывал в тот миг.

Еще одна секунда в компании кошмара из-за кромки, и он пал бы без возврата. Но тварь ушла. Ушла молча и без предупреждения, оставив своей жертве жизнь и душу. Сигизмунд чуял, что в его душе нет семян зла, нет того, что сможет заменить его собой, утопив настоящего в вечном страхе. Да и не смогла бы тварь это сделать, просто не смогла бы. Убить, сожрать, уничтожить - легко, но не перековать... не испугать вновь.

Артефакт смертника наконец-то отключился, позволив расслабить руку, что его сжимала.

Переговоры проходили посреди дикой территории на самой границе родовых земель, в какой-то природной пещере, куда засунули притащенное на повозке зеркало. Зеркало, что осыпалось оземь почерневшими осколками.

Короткий отчет занял всего несколько минут, за которые парень начал потихоньку оттаивать. Возвращались чувства и желания, просыпались эмоции, оттаивало ставшее ледышкой сердце. Ему было приятно видеть искреннюю радость в глазах Шааль, тревогу и облегчение в глазах отца и даже неподдельное счастье разминувшейся с гибелью висельницы, что демонстрировала Ласианна. И в этот раз, он был уверен, что ее чувства, вне сомнений, настоящие.

- Я рассказал ему о том наемнике. - Повторил он и так очевидное из его отчета. - Он его сожрет.

- Никто такого не заслуживает. - Ласианна даже не возразила, а просто констатировала факт.

Никто не отрицал того, что судьба их "спасителя" завидной не станет, даже Шааль, что сама бы вскрыла ему брюхо. Никто не отрицал того, что спасший их подобного отношения не заслуживает. Пусть даже никто, кроме самого Сигизмунда, и не знал о том, что именно помощь незнакомца помогла ему победить пожирающий его страх. Да и незачем им было эту тайну знать. Вместо очередной, насквозь лицемерной, фразы сожаления совсем юный еще парень по-мальчишески улыбнулся, ответив совсем не то, что сначала хотел:

- А кто сказал, что я имел в виду именно тварь, а не наоборот?

Он действительно не исключал того варианта, что незнакомец сможет выйти из боя победителем. Если сам Сигизмунд не вцепится этой мерзости в глотку еще раньше.

Глава первая

На Земле, когда начиналась зима, люди часто радовались - все же многим нравится именно это время года, вместе со всем этим снегом, метелями, новогодними празднованиями, возможностью взять совершенно легальный больничный, не болея на самом деле и всем остальным набором. Я, если подумать, особым фанатом зимы не являлся, так как холода не любил, в снежки не играл из-за того, что регулярно в них проигрывал, а новогодние дни отмечал почти всегда в одиночестве, если не считать остальных интернет-сычей. Впрочем, несмотря на отсутствие праздничных тенденций, для меня зима плохим временем тоже не была, оставаясь на все том же уровне "похер, что там за окном".

Алурей, как уже можно догадаться, мое мнение о зиме изменил в корне. Разумеется, в этом наглухо упоротом мире, такая романтичная и возвышенная вещь, как матушка-зима, обязательно должна будет представлять собою что-то мразотное, хтоническое или хотя бы смертельно опасное. Алурей меня не разочаровал, поведав, устами подчиненного племени, целую плеяду фольклорных баек, одна о*уительнее другой.

Для начала, самым неприятным известием стало наличие в этом участке диких земель своеобразного Духа Зимы, который иногда проходит по земле, забирая в свои объятия кого придется. Вообще-то, эта тварь действует намного дальше на севере, в более глубоких участках диких земель, редко забираясь во фронтир. И, тем не менее, редко - не означает никогда. Мое личное племя зеленокожих воителей с сиськами совершенно точно знало, что есть некая черта, ходить через которую лучше только летом, но никогда даже не пытаться пересечь ее, если на земле лежит хоть одна жалкая кучка снега. Зима могла не только забрать неосторожного гостя, но и пройти по его следам к самым стенам племенного стойбища.

Не знаю, насколько это было байкой, ведь реальных прецедентов в ближайшие поколения не случалось ни с "моим" племенем, ни с известными им противниками или союзниками. Зато знаю, что ясновидение, не давая четких ответов (при моем-то навыке!), тоже подсказывало не ходить в те края в ближайшее время. Мол, здесь, вдали от цивилизации, вообще везде опасно, но там опаснее десятикратно. Я, для разнообразия, не иначе, решил к голосу разума прислушаться, не став рисковать.

Удержаться от того, чтобы проверить свои выводы более настойчиво, увы, не смог, да и не захотел. Дальше все по накатанной: старый лагерь, зеркало, видения. Видения показали не слишком многое, но теперь я оркам, как и их преданиям, верю куда больше. Тварь, пробуждающаяся каждую зиму и каждую же зиму вымораживающая огромные территории просто от нехер делать, действительно существовала. И была она достаточно сильной, чтобы я дал ей верхнюю планку мифического ранга и зарекся к ней даже приближаться. Несмотря на все предосторожности, я едва не замерз, просто слишком глубоко посмотрев. И замерз бы, если бы не Тени, что и сами были с концепцией холода накоротке!

Прямо таки Андед Мороз и Сатан Клаус в одном флаконе. Взболтать, но не смешивать.

Наверное, именно тот мой опыт, когда я впервые за долгое время нарвался на совсем уж страшную чудь, победить которую шансов просто априори не имел, дал понять, что пребывание нашей гоп-компании в диких землях несколько затянулось. Да, с помощью прирученного и обработанного племени выживать здесь было куда проще. Более того, я мог совершенно спокойно развивать навыки алхимии, качать собственную команду на опасных чудищах и заготавливать просто неприлично огромное количество реагентов и приготовленных из них составов. Реши я продать хотя бы треть скопленного в том же Меларете - обвалю нахер весь рынок на несколько лет вперед.

Нет, не шучу, а совершенно серьезно оцениваю свои возможности. С учетом помощи орков, берущих на себя сто процентов любой черновой работы, нашей команде оставалась только охота и уничтожение. По словам Лосия, именно так и качаются самые богатые из аристократов, желающих получить максимальный уровень. Не в смысле, что на тех же монстрах, а по той же методике - только бой и получение опыта, а все остальные проблемы скидывают на слуг. В нашем случае я еще и выслеживанием и выбором добычи занимаюсь, как обладатель самых подходящих для того способностей.

Разделка добычи, перенос ее, заготовка самых ходовых (особо ценные изымаю сразу я, чтобы не испортились) реагентов, обустройство временных лагерей - все это делают зеленокожие. Кач шел действительно быстро, позволяя по полной отрабатывать командное взаимодействие, и неспешно перековывая нас в полноценную боевую группу. В общем, впервые в жизни получил именно то, ради чего и начинал очередную авантюру.

Нельзя сказать, что прошло все без проблем, ибо они были. Поначалу, когда еще не устаканился механизм прокачки, довольно много орков и гоблов попали под удары чудовищ. И если из прекрасной половины моих миньонов погибло совсем не много, просто в силу того, что их особо не кидали в бой, то вот мужское население стойбища сократилось на четверть.

Усиление Гестии превратило их в очень мощные юниты, как для своего уровня. Увы, но мощные они были только за счет увеличенных характеристик и некоторых, ограниченно подходящих для боя, талантов. В остальном, я напомню, все мужики были превращены в тупых и исполнительных кукол, у которых отсутствовал инстинкт самосохранения. Боевые навыки не пострадали, как и способность реагировать или относительно разумно использовать известные им тактики. А вот в остальном - полное слабоумие и слабоумие, с маленькой примесью отваги (эмоций у этих мясных танков было даже меньше, чем мозгов).

Стоит ли удивляться тому, что не всем удавалось пережить такие мутации. Именно в наших авантюрах погибли немногие, ведь мы банально не подпускали лишние лица к полю боя, а вот в походах... Кого-то жрали монстры, кто-то попадал под удар убегающей от нас жертвы, кто-то просто тупил и гибнул аки номинант на премию Дарвина. Один из бывших бугаев и вовсе подорвался на взрывном зелье, после чего я зарекся вооружать мужскую половину племени чем-то опаснее дубины. То зелье даже теоретически не могло взорваться случайно, но этот дебил его сначала выпил (вместо исцеляющего), а потом долил еще одним усиливающим составом и собственной брагой. Алкоголь как-то не так среагировал и таки устроил детонацию выпитого зелья. Итог: девять трупов, то есть все, кто сидел тогда у костра и еще парочка мимопрохожих. Даже пару самок посекло ударной волной и осколками, а откачать успел только одну из них.

Пока женщины окончательно приноровились командовать мужиками, пока Лосий все же смог предоставить нормальную тактику действий, при которой мы не теряли орков по глупости, пока эта тактика оказалась отработана... В общем, эти гады, даже будучи полностью покорными и с промытыми до белизны мозгами, умудрялись вызывать у меня скрежет зубовный и дикую головную боль одновременно. Будто попал в помесь шоу Бенни Хилла и дешевого фильма ужасов категории Б - куча крови и не знаешь, ржать али рыдать.

Как будто проблем с орками и гоблинами мне было мало, так еще и орчихи с гоблиншами то и дело поддавали жару. Зеленокожие, вообще-то, довольно иерархичные твари, а я (или Гестия, но по моему приказу), на минуточку, похерил им всю их иерархию под ноль. Поняв, что все те, кого раньше слушали и обтекали, большей частью оказались в роли тупых вьючных мулов, даже членораздельно говорить разучившихся (те, кто еще мог, все равно молчали, ведь собственной воли на разговоры не хватало), дамы тут же принялись определять, а кто из них главнее.

Некоторые женщины изначально имели достаточно высокое положение, вроде той же шаманки или пары бугаев женского пола, командующих собственными бандами. Но на каждую из таких "прокачанных" приходилось несколько вчерашних жен, хранительниц очага или, как говорят сами орочьи воительницы, "сук". Я уже не говорю про толпу гоблинш, которых орчихи и за "людей" не считали. Суки получили отличный стартовый пинок для карьерного роста и принялись пробиваться наверх, используя подаренные Гестией способности во всю катушку.

Эта ситуация вылилась в то, что не один рейд оказался под угрозой срыва, из-за того, что та, кого ты в прошлый раз назначил главной, сегодня, благодаря какому-то гипнозу, уже не может оторвать сиськи от земли, потому что "ее соски теперь приклеены к камню, вождь". И это еще самое невинное из случающегося временами. Гоблинши не сильно отставали от орчих, умудряясь небольшими толпами обрабатывать одиночных сюзеренок, которые редко воспринимали их угрозой.

К счастью, со временем, четкая иерархия оказалась сформирована, хоть регулярные интриги не прекратились до сих пор. Гртлашра, - это та бывшая жена вождя, что получила от Гестии одну из самых козырных способностей, - смогла удержаться на плаву, остаться "самой главной" и четко приструнить тех, кто хотел ее подвинуть. После этого стало спокойнее и мне не приходилось, матерясь и бешено сверкая глазами, прочищать мозги миньонов от дурмана прямо перед рейдом.

На самой "Команде Последнего Героя" зеленокожие свои навыки не применяли, уж на это немалого ума Гестии хватило - жестко прописать запрет. Не то, чтобы они не хотели, но просто не могли заставить себя на это решиться - каждый раз, как только их мысли двигались в нужном направлении, так сразу и переключались на что-то другое. Впрочем, та же Тария вполне себе игралась таким образом, предварительно обработав свою будущую "хозяйку" уже своей абилкой. Несколько раз мне приходилось восстанавливать ей мозги через Грезы, когда она заигрывалась, но в основном проходило ровно. От тех немногих, кто мог перманентно повредить ее сознание, она сама держалась подальше, проявляя разумную осторожность.

Насчет Ганса с Лосием не знаю - я за ними не слежу. То есть, я знаю, что они отнюдь не блюдут целибат в таком-то окружении, но ограничиваюсь только этим знанием. Но есть у меня подозрение, что как минимум наш дворянчик разок-другой попробовал проверить свою сопротивляемость внушениям с неутешительным результатом, но это только подозрение. И я очень старательно даже не думаю в эту сторону, чтобы не спровоцировать ясновидение. Мне еще только за чужой личной жизнью наблюдать не хватало!

Сам я несколько раз разрешал использовать на мне особенно интересные и оригинально действующие способности, дабы проверить собственную защиту. Не скажу, что из этого было много толку, но, как минимум, немного расширил свое понимание концепции ментального воздействия. Продавить доведенную до абсурдного значения защиту Героя, помноженную на планарную связь сразу с двумя планами, удалось только дважды и только тогда, когда я сам снял с себя почти всю защиту, оставив только базовую сопротивляемость, и предварительно расслабился.

При этом, мою защиту именно пробили, а не сломали полностью. Атака непристойной сплетни, например, заставила меня поверить в то, что я хочу отодрать Лкану и сегодня пришел к ней именно за этим, только на пару секунд. А потом я встряхнул головой и сбросил с себя наваждение, будто мозги пеной залившее. И это притом, что она заранее почти двое суток готовила сплетню, что я не мог не почуять интуицией!

Единственной, кто совсем не против была оказаться в подчиненном положении, была Ыгра, для которой все это мозгомойство было банальной игрой. Если Тария находила, как провести свободное время не только в компании очередной зеленокожей девки, то огра отрывалась по полной программе, ничуть не стесняясь своих желаний. Кого-то она сама умудрялась очаровать своими абилками, но куда чаще очаровывали именно ее. Огра, впрочем, не жаловалась, ловя кайф от того, как с ней играют десяток гоблинш сразу. Причем сами гоблинши, даже вогнав примитивное сознание огры в транс, одна за другой выключались от долгого залипания на ее тело. Орчихи держались подольше, но тоже рано или поздно пасовали. Дольше всех справлялась Гртлашра, избегающая ответного воздействия за счет собственного странного предвидения. Именно она смогла превратить Ыгру в собственную мебель, убедив ту в том, что она - это стол, или стул, или диванчик. Авторитет ее это подняло выше некуда, но когда Ыгра стала почти постоянно пребывать в трансе, если не на охоте, пришлось ее спасать.

Сама Ыгра на спасение, похоже, всерьез обиделась.

Сиськи сиськами, извращения извращениями, но я был уверен в том, что, оставаясь в диких землях, не добьюсь ничего. Да и надоело тут хуже горькой редьки - только и дел, что охота совмещенная с прокачкой, алхимическое саморазвитие, едва пару раз не сдвинувшее мне крышу, да разврат в компании либо орчих, либо Тарии, либо научившейся создавать нормальное материальное тело Гестии, либо всеми ими вместе. Только Ыгра обижалась бы на меня за игнорирование, если бы не была так увлечена открывшимся перед ней новым миром. И если бы почаще пребывала в своем, прости админушка, уме.

Нужно было перебираться к цивилизации, если не вместе с нашим зеленокожим мега-гаремом, то хотя бы нам самим, потому как дела сами себя не сделают. Главное задание, ради которого и затевался поход в затерянный мир, мы уже выполнили, ведь власти Меларета бросили попытки нас найти и покарать. Уровни, умения и навыки мы тоже прокачали, пусть это и касалось, в основном, только моей команды. Новые запасы зелий на все-все-все случаи жизни уже готовы в нескольких экземплярах и вообще, пора было начинать шевеление.

В конце концов, в это место всегда можно было вернуться, а уж спрятал я его настолько надежно, насколько вообще можно было спрятать целое племя вместе со стойбищем на моем уровне мастерства. Сложнее всего пришлось с другими племенами, с которыми мои орки иногда пересекались - когда для торговли, когда для союза, а когда и ради драки. Мне изначально повезло, если правильное использование ясновидения можно назвать везением, выбрать своей целью одно из самых дальних и нелюдимых племен. Они, как уже говорил, жили слишком близко к грани Зимы, из-за чего соседи их беспокоили редко. Даже само племя предпочло бы держаться от такого места подальше, но их "небоскреб" был слишком шикарным местом для стойбища, отказаться от которого они так и не смогли. Да и давненько Зима в те места не приходила, чтобы серьезно напугать орков, которым само понятие страх было знакомо весьма поверхностно.

Поразмышляв на эту тему, я принялся укреплять оборону стойбища, стремясь максимально возможным образом припрятать его от всех невзгод. Защита была сделана в несколько слоев и представляла собою компромисс между незаметностью и защищенностью. Первым слоем были наложенные самими орками чары и контракты с духами - племя тут жило долго и за это время они успели накрутить немало всякого разного. Серьезной защитой эти потуги считать не выходило, но большую часть простых угроз можно было либо заметить, либо отразить.

Второй слой создавал уже лично я и представлял он все тот же купол ложных отражений, каким я накрывал первый лагерь, который с огромным каменным зеркалом. В качестве основы использовал несколько имеющихся у племени зеркал и еще парочку создал эссенциализмом из подходящих камней. Зеркала были меньшими и не столь значимыми, как тот огромный оплавленный монолит, что остался на нашей стоянке, но их было больше, а я еще и расположил их кругом, надежно закрывая пространство. Скрывал не только в реальном мире, но и в мире Грез. В последние месяцы меня не покидает ощущение, что одного попаданца там ищут... и я даже догадываюсь, что именно.

Барьер исполнял две функции - скрытность и оборона. Стойбище было очень трудно найти или хотя бы просто заметить. Даже обладатель уровня выше тридцатого, если не будет знать, что он ищет и не накачает себя планарной энергией (или зельями упьется, или амулетами обвешается), просто пройдет мимо, незаметно для себя сделав крюк в пяток километров.

В случае если атака таки произойдет, противники будут безбожно мазать, регулярно испытывать головокружения, приступы страха и перепады эмоций, а временами и вовсе сходить с ума и начинать резать союзников. Не говоря уж о том, что любой взгляд в случайное отражение в луже мог стать последним - памятные по приключениям Кырдыка зеркальные ловушки активно мною используются. Когда твое же отражение начнет выдавливать себе глаза, то реальное тело рискует получить те же самые повреждения. Заблокировать такую атаку возможно, но совсем не просто, да и знаний и защит потребует весьма специфических.

Отдельно отмечу тот факт, что племя и раньше пользовалось похожей магией. В смысле не Грезой, и не воздействиями на разум, а массовыми спелами, что могут лишь чуть-чуть подтолкнуть врага в самый нужный момент, зато действующими на всех врагов разом. Удачно совпало, что переучиваться и без того отупевшим до состояния тапочков оркам не придется.

Последним слоем, защищающим именно стойбище, был эффект от тумана Гестии, которая все это время не переставала усиливать племя и капсулировать окружающую территорию. Само стойбище туман не трогал, ведь тут еще и мы сами жили, взамест сворачиваясь змеиными кольцами вокруг оного стойбища (днем) или окружая скальный пик, захватывая собравшихся внизу орков и гоблинов (по ночам, пока мы отдыхали в самом пике). Результат был соответствующим грейду таланта Гестии - очень тревожным, но мощным.

Боевых применений изменения ткани реальности не имели, но вот маскировка возросла совсем уж неприлично, вплоть до пространственных искажений, ломающих метрику пространства. Атакующим будет сложно даже нормально ходить по участкам в пределах самого стойбища и еще километр во все стороны. А вот измененному племени наоборот - вешает бафы и позволяет использовать какой-то лавкрафтианский вариант телепортации. Самые искаженные из всех орчих и гоблинш могут, распалив свою похоть до максимума, сделать шаг, оказавшись там, где желают.

Ганс добрых две недели мучил саму Гестию и оных прокачанных орчих, но все же сумел что-то из этого понять и таки апнул до пятерки одно из своих классовых умений, чем был доволен до такой степени, что Тария пригрозила скормить ему лимон, наплевав на то, что лимонов в ближайшей округе просто нет.

Последним слоем обороны стала все та же греза, только теперь я захватил не ближайшее окружение, а едва ли не все охотничьи угодья племени скопом. Разумеется, сильного эффекта это дать не могло, как не могло и быть простой задачей. Эссенциализмом превратить кучу камней по всей территории в зеркала, после чего связать их в одну систему и соткать огромную сеть, или даже Сеть, накрывшую собой обозначенную площадь, - это та еще морока. Убил едва ли не месяц времени (почти четыре недели, если точнее), но справился, пусть даже на финальном этапе Греза в который уже раз подступила опасно близко к тому, чтобы забрать меня с собой навсегда.

Эффект не слишком сильный, не слишком мощный и не такой уж эффективный, но он, во-первых, стал совершенно неразличимым даже для очень внимательного взгляда и, во-вторых, постоянным и непрерывным. Территория племени, - раньше они, кстати, звались Кровавым Ветром, - великих и могучих Зеленых Сисек (Тария, после того как протолкнула это название, при содействии Гртлашры и собственных сисек, три дня не могла проржаться нормально) казалась неинтересной.

Любой вошедший сюда посчитает это место просто бесполезным - ни нормальной охоты, ни добычи, ни следов других племен... вообще ничего. Полагаю, поначалу соседушки еще будут пробовать разузнать, куда же делось местное племя и их весьма приметное стойбище, но очень быстро перестанут. В диких землях и не такие пропадали, а намеренно лазить там, где бесследно исчезло целое племя, никто не захочет. Особенно если само племя, оставаясь невидимым, будет иногда устраивать исчезновения искателям.

Именно тогда, заканчивая читать новое системное сообщение о повышении классового умения, я понял, что закончил со всеми этими делами очень вовремя. Сначала это было едва различимым гулом, слышным лишь в ясновидении да Грезе, но с каждой секундой этот гул становился все отчетливее и отчетливее. Напоминало огромный работающий пылесос, пытающийся втянуть в себя информацию и знание, засосать прошедшие события и деяния, познать их и пойти за новой порцией.

В боевой режим я перешел прямо там, рядом с центральным узлом маскировочной Сети, которым стал старый зеркальный лагерь, приказав быть готовыми к бою сопровождающим меня оркам. И если пяток мужчин подобно роботам разошлись кругом и принялись ждать атаки, то обе орчихи, напросившиеся со мною, как и составивший мне компанию Ганс (из-за которого орчихам удалось напроситься), изрядно насторожились.