Первая нефть Баграса

— Люся, ты чем занимаешься? — спросила она.

— Книгу читаю.

— Очень хорошо. А ты не сможешь сейчас пойти в школу и почитать книжку первому и второму классу?.

— Смогу, а чо?

— Ты же знаешь, Мария Константиновна родила сыночка и в школу прийти ещё несколько дней не сможет. Нина Александровна, твоя учительница, попросила меня, чтобы я тебя в школу отправила ей в помощь.

Люська быстро оделась и побежала в школу. Оставив пальто в прихожей, она постучала в дверь класса, где проходили занятия. Учительница ответила:

— Войдите! — Люська робко вошла в класс, где за партами сидели ученики, и увидела радостно улыбающуюся Нину Александровну. — Проходи, мы тебя давно ждём. Я на часок схожу к Марии Константиновне, а ты тем временем почитай классу. Что у нас по программе? — обратилась она к своим ученикам.

— «Серая шейка» Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка, — ответила одна из учениц.

Учительница обратилась к детям:

— Сидите тихо, девочка прочитает вам интересный рассказ, а я скоро приду. Слушайтесь Люсю, она остаётся за старшую.

Но как только Нина Александровна ушла, в классе поднялся такой шум, что читать было совершенно невозможно. Девочка как можно громче сказала детям:

— Сейчас осень, и все птицы улетели. А как вы думаете — куда?

Те ученики, которые слушали, дружно ответили:

— На юг!

— А я вам сейчас прочитаю рассказ про уточку, которую ранили, и поэтому она не смогла улететь.

Люся постаралась читать выразительно, подражая учительнице. Дети понемногу успокоились и заинтересовались историей про уточку, которую звали Серая Шейка. В классе наступила тишина, все внимательно слушали. Когда в класс вошла учительница, никто из ребят не обратил на неё внимания. Ученики были увлечены историей о бедной раненой уточке, замерзающей в полынье. Нина Александровна подошла к столу и сказала:

— Это всё на сегодня, а продолжение рассказа Люся вам завтра прочтёт. Занятия окончены, идите домой. Повернувшись к девочке, учительница сказала:

— Спасибо тебе большое, ты очень мне помогла.

Люся стояла, молча, улыбалась и не знала, что ответить. Она была счастлива, что ей на какое-то время доверили класс.

Свою учительницу Нину Александровну дети очень любили. Она была очень доброй и в то же время строгой, но никогда, не разобравшись, не наказывала. Ученики приходили в школу пораньше, чтобы встретить учительницу, забрать у неё портфель и проводить до школы. Сегодня Люська пришла раньше своих одноклассников, и ей не надо было занимать очередь, чтобы первой встретить учительницу. До начала уроков ещё было много времени, и девочка пошла в игровую комнату. Постепенно стали подходить другие ученики. Галка Липковская и Колька Геничев подсели к Люське и стали играть с ней в цветочное лото, которое Нина Александровна привезла из Нижневартовского. Это было детское лото с диковинными цветами, многие раньше такого и не видели, поэтому игра была для них интересной и познавательной. Спокойная и творческая обстановка внезапно нарушилась, когда с шумом и хлопаньем дверей в школу ворвался Пашка, ученик четвёртого класса. Бросив на пол свою одежду, мальчишка подбежал к столу, бесцеремонно разбросал лото и тут же начал дразниться. Мимоходом он дёрнул больно за волосы Галку и дал оплеуху Кольке.

— Училка, на чулке дырка, — выкрикнул Пашка Люське и показал ей язык. Такая выходка переполнила чашу терпения у девочки. Этот мальчик вёл себя очень нагло и как-то глупо ко всем приставал. Мог обидеть ни за что, почти всех запугал, на уроках вел себя очень шумно. Запросто мог встать и уйти домой, если учительница делала ему замечание. К Люське мальчишка особенно не приставал, но явно искал для этого веский повод. Девочка была крепкого телосложения и не робкого десятка, как говорится, за себя постоять могла. Но она пообещала папе, что драться в школе не будет.

В комнату вошли несколько девочек, и Пашка тут же переключился на них, раздав им несколько оплеух. А потом обратился к Люське, явно её задирая:

— Ну чо, училка, замечание будешь делать или….?

Люська, услышав за спиной всхлипывания испуганных девчонок, бросилась к задире с криком «За справедливость получай!» и резко ударила его в лицо кулаком. Это был излюбленный приём у смелой девчонки, и он у неё хорошо получался. Пашка пролетел почти через всю комнату и упал на свою одежду, брошенную на полу. Конечно, такого отпора хулиган не ожидал. В комнате повисла тишина. В это время прозвенел звонок и все молча пошли в класс. Проходя мимо Люськи, мальчишка злобно «прошипел»: «Ну ты получишь».

На удивление учительницы Пашка все уроки вёл себя тихо и на переменах ни кого не обижал. Школьные занятия закончились, дети по очереди спокойно одевались. И только Пашка, растолкав всех, схватил пальто и быстро выбежал на улицу. В школу вернулась Галка сообщила испуганно Люське: «Там тебя Пашка ждёт с поленом в руках». Девочка вся собралась внутри, ей стало страшно, но отступать Люська не привыкла. Выйдя из школы, она увидела группу девчонок и мальчишек, готовых тоже вступить в драку, так как маленький скандалист уже всех достал.

Пашка выжидал, когда появится Люська, и с криком «На, получай!» бросился на девчонку с поленом. Но тут верная Галка, выхватив полено из связки дров, стоявшей у крыльца школы, вовремя сунула его подруге в руку. Когда сорванец приблизился к Люське, девочка не оробела и ловким ударом с помощью своего «оружия» выбила у него полено из рук. Мальчишка пришёл в ярость и продолжал нападать. Со стороны казалось, он не понимал, что делает. Люська умело отбивала атаки, наконец, изловчившись, она поставила противнику подножку, а когда тот упал, села на него верхом и скрутила ему руки. Пашка брыкался, орал и даже матерно ругался, но это уже ему не помогло — победа была за Люськой.

Пока шла эта борьба, никто ни вмешивался. Все понимали: тут дерутся двое — один сражается за справедливость, а другой — за превосходство. Конечно, если бы начал побеждать Пашка, все бы накинулись на него и наваляли ему как следует, за причинённые обиды. Наконец Люська отпустила мальчишку, и он с громким плачем направился домой. Навстречу Пашке уже подходила его мать, но она ничего не сказала Люське, только подняла его шапку и пошла следом за сыном. Драка не осталась не замеченной в посёлке. К Люськиным и к Пашкиным родителям приходила учительница, выясняя, кто из них виноват. Все ученики вдруг осмелели и стали наперебой рассказывать, как Пашка их обижал, и только Люське хватило смелости за них заступиться.

Вечером, придя домой с работы, отец спросил, глядя строго на дочь:

— Как же так, мы ведь договаривались, что ты не будешь драться, ты уже большая девочка.

Люська, взволнованная от переживаний и полученного потрясения, с со слезами на глазах крикнула:

— Я же за справедливость, а он первый начал!

Алексей прижал к себе дочь, видя, как она расстроена, и сказал:

— Да я тебя понимаю. Но больше так не делай, договорились?

— Договорились, — выдохнула со слезами Люська.

Родители Пашки претензий к девочке не имели, они прекрасно знали своего сына. Очевидно, они ожидали подобной развязки, правда, не так быстро. И получилось так, что отец и мать сами справиться со своим озорником не могли, зато он, наконец, получил от маленькой «училки» справедливый урок.

Банный день

Неделя пролетела так быстро, что Люся и не заметила, как наступила суббота. А это был банный день в посёлке Баграс. Баня находилась рядом с буровой, в одном помещении с котельной, что было очень удобно. Круглые сутки подавались горячая вода и пар, необходимые для работы буровой. И всегда можно было после работы помыться. Жители посёлка ходили в баню по графику, согласно которому были определены мужской и женский дни. Однажды Люська с подружкой Галкой играли в куколки и шили им платья из тканных лоскутков. Девчонки обычно собирались у Люськи дома, где было свободно и никто не мешал. У Липковских же было трое детей, а комната по размеру не больше, чем у других семей. Подруги заигрались и не заметили, как с работы пришла мама.

— Люся, собирайся — в баню пойдём, — объявила она дочери. — Да и ты, Галя, беги домой, тебя мама ждёт, чтобы пойти мыться. Там снова и встретитесь.

По дороге к бане уже шли женщины с дочерьми: сегодня был женский день. В помещении к вечеру народу было немного, потому что большинство женщин в посёлке не работали и успевали помыться до обеда. Широкие деревянные лавки располагались посередине большой комнаты в два ряда, а у стенки стояли два больших металлических бака с холодной и горячей водой. Посетителей приветливо встретила Лиля Луговская. Она работала кочегаром котельной и по совместительству была банщицей. Пожелав всем лёгкого пара, Лиля вышла по своим рабочим делам. А женщины и девочки принялись мыться. Дети с удовольствием брызгали друг на друга водой из тазиков и радовались пространству и свободе. Матери их не усмиряли, они тоже наслаждались теплом и паром.

Через некоторое время в моечный зал вошла Лиля и громко произнесла:

— Женщины, через часик заканчивайте! Приехал Догадов со своей бригадой из Локосово, сейчас глину разгрузят и придут мыться.

Все принялись быстро мыть детей, и уже через полчаса, одевшись, вышли на улицу. Не сговариваясь, женщины пошли к реке, чтобы посмотреть, как разгружают баржу. На берегу было много людей. Женщины и дети наблюдали, как мужчины носили глину. Кто-то переносил мешки за плечами, другие тащили груз на носилках. Двигались вереницей друг за другом быстро, почти бегом, и всё это движение напоминало муравьиную колонию, которая дружно выполняет общую работу.

Рядом с Люськой стояла Матрёна Лаврентьевна, мать её подруги Галки, и вслух рассуждала:

— Глину привезли — значит теперь забуриваться начнут. Вон уже и подготовленные свечи на буровой стоят.

Люська посмотрела на буровую, но никаких свечей там не увидела.

— А где свечи-то? И зачем они там? Чтоб светить — так электричество есть, — со знанием дела выговорила девчонка.

— Раздался весёлый женский смех. Многие со своими мужьями уже не в первой экспедиции отработали и поэтому были знакомы со всеми буровыми терминами.

— Ой, Люсенька, насмешила! Это трубы так называются на языке буровиков, тебе папа разве не рассказывал? Он же у тебя работает верховым, вон там, видишь, на самом верху буровой вышки есть балкончик? Там твой папа работает, он помогает поднимать и опускать трубы в скважину. Но это ты потом поймёшь.

Когда разгрузку закончили, буровики, перепачканные белой глиной, собрались вокруг Димы Догадова и его бригады. Стали расспрашивать, как им удалось так быстро загрузиться и доехать до Баграса. Бригадир был немногословен:

— Приехали к вечеру в Локосово, пошли в сельский совет, обьяснили председателю, что нужно. Он нам лошадь с телегой дал. Лопатами всю ночь кидали глину на телегу и возили к барже. Поспали немного, пока темно было, а утром продолжили. Местные с пониманием отнеслись и помогли нам немного. Я ребятам сказал: работайте, а после в дороге отдохнём. Но не пришлось. Баржа под тяжестью глины просела, видно, где-то пробоина была. Мы по реке плывём, а вода в трюме всё прибывает. Хорошо, что наверху глину погрузили. Так всю дорогу и качали вручную насосом воду по очереди, пока доехали до дому.

Подошёл Григорий Иванович Норкин, пожал руки всем мужчинам из бригады Догадова и сказал:

— Спасибо, мужики, за работу. Справились за три дня, а теперь всем в баню и до утра отдыхать.

Нефть, как предчувствие

Забуривание скважины Р-1 на берегу протоки Баграс началось 19 сентября 1959 года. Особых торжеств по этому случаю не было. Но когда послышалось, как мощно и с надрывом заработали дизельные моторы, всем жителям посёлка геологоразведчиков стало понятно: началась забурка.

Громкие звуки работающих дизелей разбудили Люську. Она посмотрела в окно, увидела припорошенную первым снегом землю, быстро оделась и выбежала на улицу. Девочка подошла к магазину. Отсюда хорошо виднелась буровая, но это была уже не просто фундаментальная вышка. Это была живая, работающая буровая с вращающимися механизмами в центре площадки и клубами дыма, которые поднимались от дизелей. Вид всего этого оборудования, пришедшего в движение, произвёл на Люську сильное впечатление, и от этого у неё поднялось радостное настроение.

Девочка ради любопытства забежала в магазин, там было много покупателей, которые пришли за хлебом. Двери распахнулись, и грузчики внесли лотки с булками свежего хлеба в сопровождении местного пекаря Зины Алеевой.

— Это последний хлеб на сегодня — мука закончилась! — громко объявила Зинаида.

По магазину прокатился недовольный ропот: «Куда начальство смотрело?» — Перестаньте вы, на сегодня хлеба всем хватит, — успокоила народ продавец магазина. — Сейчас катер в Мегион пойдёт за мукой и к вечеру подвезут. А наша мука не совсем кончилась, ещё несколько мешков осталось, только они подопрели и там червячки мучные завелись. А из такой муки хлеб печь нельзя. Поняли? Вот и не шумите. Люся, тебе чего? — обратилась продавщица к девочке:

— Ничего. У меня и денег нет, я просто зашла, — объяснила девчонка.

— Так возьми хлеба, а мама деньги потом занесёт.

Люська вышла на улицу, прижимая к груди булку свежеиспечённого хлеба, от которого шёл такой аппетитный аромат! Люся не удержалась и откусила корочку. Вкусно!

Алексей пришёл домой поздно. Смена на буровой длится восемь часов, работа здесь идёт круглые сутки, ведь прерывать процесс бурения нельзя. Семья собралась за ужином, заодно и поговорить о том, что произошло за прошедший день. Люська пила парное молоко с хлебом и слушала родителей.

Папа заговорил первым:

— Завтра я работаю в ночную смену. Утром пойдёт катер в Мегион за мукой, в обед он вернётся. А я с Григорием Ивановичем договорился, что поеду на нём грузчиком. Заодно привезу картошки, грибов, огурцов солёных. Скоро река встанет, и тогда уже до зимних дорог ничем не проедешь.

— Правильно, — сказала мама. — Ты ещё там в больницу зайди и попроси у них лекарств, я тебе список дам. А заведующей скажешь, что когда у меня будут медикаменты, я тоже с ней поделюсь. Надеюсь, не откажут.

— Папа, ты дедушке с бабушкой привет от меня передай и Галине нашей тоже. Пусть она мне веточку хвойную с тобой пошлёт, а то здесь листья облетели с деревьев и всё голое — ни одной зелёной веточки нет, и мне от этого грустно.

— Хорошо, дочь, а сейчас всем спать, день был трудный.

Пока стелили постели, мама не утерпела и спросила:

— А как забурка прошла?

— Хорошо, — ответил папа. — Норкин всё в свои руки взял.

Мама, глядя на отца с нежностью и участием, спросила: «Тяжело тебе?»

— Ничего, привыкну. На войне тяжелей было. Работа новая, конечно, есть тонкости. Я, если что, Виктора Кошелева спрашиваю, он опытный верховой и мне подсказывает. И вообще все в бригаде помогают друг другу, неважно, кто кем работает, главное — одно дело делаем: нефть ищем.

Мама помолчала и снова спросила:

— Как ты думаешь, найдёте нефть на этой буровой? На других, которые раньше бурили в Томской области, так и не нашли.

— А здесь найдём, — уверенно ответил папа. — Норкин говорил, что академик Губкин, а он большой учёный, предсказал здесь большую нефть.

Выручил пес Соболько

Началась осень, и морозы сковали речку льдом уже к середине октября. Алексей начал рыбачить, ставить сети, и хотя лёд был ещё тонкий, но одного человека мог выдержать. В Сибири по первому льду ловили налимов. Эта рыба, похожая на сома, из которой варили очень вкусную уху, вырастала до метра, а то и больше. Особенно в ней ценилась печень.

Вот и сегодня улов был хорошим, попалось несколько больших рыбин. Алексей ставил сети там, где протока Баграс в падала в протоку Мулка. Эти рыбные места он знал ещё с детства, хотя они находились далековато от посёлка. Его выручал Соболько, крупный сильный пёс, приученный таскать нарты. Рыбак погрузил рыбу, надел на собаку специальную упряжь, и пёс привычно потащил маленькие нарты. Хозяин пошёл рядом, помогая собаке.

Подойдя к своему дому, Алексей увидел привязанную к изгороди верховую лошадь и сразу понял, что к нему в гости приехал из соседнего посёлка Мысовая Мега его давний друг ФЁДОР Лавров. Алексей отпустил собаку и вошёл в дом.

Дмитрий сидел на кухне и пил чай. Люська выбежала из комнаты прижалась к отцу и затараторила:

— А нам дядя Фёдор мясо привёз и брусники, а я его чаем угощаю.

— Погоди, дочь, дай поздороваюсь.

Друзья поздоровались за руку, обнялись. Присев на табурет напротив гостя, отец начал его расспрашивать

— Ну, рассказывай, чо приехал?

— Да тут такое дело, Алексей. Деревенские жители вырастили на своих дворах свиней, бычков, опять же картошки накопали, капусты насолили. И вот народ на сходе решил, что можно излишки продать экспедишникам. Я тут зашёл в магазин, пока тебя ждал, и увидел, что действительно, в продаже, кроме консервов и крупы, никаких продуктов у вас нет. А людям надо кушать мясо и овощи, работа на буровой-то тяжёлая, да и семьи необходимо кормить.

— Надо бы с Норкиным поговорить. Если он разрешит, тогда и привезёте, — сказал папа.

Все вышли на улицу. Люська побежала в школу, а Алексей с Лавровым пошли к Григорию Ивановичу. Мастер оказался дома, он пришёл обедать. Его жена Лена накрывала на стол и пригласила гостей:

— Проходите, присаживайтесь с нами обедать.

— Спасибо, мы только из-за стола, — ответил Алексей. — А я вам рыбки свежей принёс на уху — только выловил.

— Вот спасибо! — обрадовалась Лена, — а то всё тушёнка, да тушёнка — надоело.

— А мы к Григорию Ивановичу как раз по этому делу и пришли. Вот приехал с Мысовой Меги Фёдор Лавров, он колхозный бригадир. Предлагает привезти к нам на продажу мяса и овощей.

Подумав немного, Норкин ответил:

— Дело хорошее, всем только на пользу. Я поговорю с начальством, думаю, разрешат… В общем, привози свой товар.

Дмитрий с готовностью ответил:

Только подождём, когда лёд окрепнет, чтоб лошадь с гружеными санями выдержал. Тогда мы скотину зарежем и свеженького мяса привезём, на том, значит, и порешили.

Жизнь посёлка была тесно связана с буровой, сменными вахтами и работами, необходимыми для обеспечения её деятельности. Случалось всякое.

В тот год осень выдалась холодной, реку быстро сковал мороз, и баржа, на которой везли буровое оборудование, вмёрзла в лёд. Работы на буровой могли остановиться из-за отсутствия долот. Вечером, когда отец собирался идти в ночную смену, в дверь постучали. Вошёл Норкин, быстро поздоровался и сказал:

— Алексей, мне надо с тобой посоветоваться, на буровой не стал, решил спокойно дома поговорить. Ты обстановку на буровой знаешь: долот нет, весь инструмент на барже лежит, а баржа вмерзла в лёд. Ни лошадью, а уж тем более трактором туда не подъедешь. Вот я тебя и хочу спросить, ты же рыбачишь там, недалеко от вмёрзшей баржи. Как там лёд, уже покрепче стал? Может, Собольку твоего с нартами и одним долотом в двадцать пять килограммов лёд выдержит?

Они помолчали. Оба знали, какое это рисковое дело, но другого выхода не было. Алексей заговорил первым:

— Попробовать, конечно, можно — лёд окреп, но для такого дела, пожалуй, тонковат. Если ночью мороз придавит, то завтра после обеда попробуем. Только ты жерди заготовь заранее. Если лёд начнёт проваливаться, то надо будет бросить на него жерди.