Помоги проекту - поделись книгой:
Вставать сразу не хотелось. На большой двуспальной финской кровати, толстом мягком матрасе, свежем хрустящем постельном белье и пуховой подушке было так хорошо, что я ещё минут пять нежился, потягивался и сладко зевал, не находя в себе силы подняться.
Наконец заставил себя встать и сразу двинулся на кухню. Достал из двухкамерного «ЗИЛа» открытую бутылку газировки, глотнул, ощутил как прохладная, щиплющая горло водичка живительным потоком растеклась внутри, затем направился в ванную.
Все гигиенические процедуры заняли минут двадцать. Быстро разогрел себе вчерашнюю котлету с остатками картошки, неторопливо позавтракал.
В шкафу в коридоре выбрал из десятка моделей строгий черный двубортный костюм, белую французскую рубашку, купленную за чеки в «Березке» и темно-зеленый с переливами галстук от «Пьера Кардена». В спальне подхватил с прикроватной тумбочки часы, застегнул кожаный ремешок, и глянул на золотой циферблат «Полета».
«Восемь сорок пять. Успеваю».
Туфли всегда были моей слабостью. Рассматривая расставленные на полочке блестящие лоферы, оксфорды, мокасины, монки, дерби, разнообразные кроссовки, не удержался и выбрал купленные в Нью-Йорке у Минца черные лаковые «Оберси».
У подъезда меня ждал черный «БМВ» с акульей мордой. В восемьдесят восьмом году «Ника» приобрела несколько представительских машин через УПДК для собственного автопарка. На «БМВ», как и на других иномарках, ездили все мы, от Сани до Олега. Тогда же по рекомендации десантника, у меня появился постоянный водитель-охранник — Иван.
До этого времени я поочередно ездил с Ашотом, Сергеем, Денисом или Вовой. Ребята первыми приобрели понравившиеся машины в УПДК и стали владельцами собственных иномарок.
Мне было же достаточно автопарка «Ники» и здоровяка-водителя, навязанного Олегом.
Ваня Самойлов был крепким парнягой, служил вместе с Квятковским в ВДВ. Занимался самбо, выполнил норматив мастера спорта в тяжелой категории и отлично управлял легковыми автомобилями.
— Привет, — улыбнулся я, устроившись рядом с водителем. — Чего на «бэхе», а не на своей любимой «чайке»?
— Здравствуйте, Михаил Дмитриевич, — с достоинством кивнул водитель. — Наша красавица на плановом обслуживании в СТО. Масло меняют, ну и ещё кое-что по мелочи подшаманивают. Куда едем, в офис?
— Туда, — подтвердил я.
Иван повернул ключ в замке зажигания. Мотор ожил, машина затряслась мелкой дрожью и мягко двинулась с места.
Мы выехали с внутреннего дворика на трассу. Дорога была относительно свободной. Знаменитых московских пробок, ставших через несколько лет мучением и проклятием водителей, ещё не было. Мимо и навстречу проносились «жульки», «москвичи», мелькали желтые волги «такси» и черные начальников. В окне пролетали типовые многоэтажки, основательные сталинки и солидные старинные особняки — дух проходящей эпохи. Через пятнадцать-тридцать лет облик столицы полностью изменится. Как грибы вырастут небоскребы из стекла и бетона — современные бизнес-центры, корпоративные офисные здания, элитные многоэтажные комплексы с панорамными окнами, подземными паркингами, двухуровневыми пентхаусами, собственными СПА-центрами, тренажерными залами и зелеными садами. Набившие оскомину плакаты «КПСС — ум, честь и совесть нашей эпохи», «Народ и партия — едины» сменятся яркими огнями неоновой рекламы и красочными вывесками. Я испытывал странное чувство дежавю: глядел на Москву восемьдесят девятого, а видел современный мегаполис двадцать первого века, ставший современным Вавилоном.
Ещё советские люди, в большинстве своем одетые просто и непритязательно, спешившие на работу и по своим делам, в моем воображении сменились на хипстеров, феминисток, вечно занятых и деловых менеджеров, офисный планктон, жующий бизнес-ланчи на верандах и уличных площадках кафешек, шумных гостей из Кавказа, юрких, пронырливых азиатов. Дороги с унылыми и однообразными советскими машинами заменялись картинками будущего: пестрым разнообразием «люксовых» иномарок, японских, американских и европейских автомобилей для среднего класса…
Мой взгляд привлек громыхающий железом, неторопливо отъезжающий от остановки битком набитый красный троллейбус. Маячащие в окнах и размазанные по стеклам невыспавшиеся угрюмые физиономии москвичей, напиханных в железную коробку общественного транспорта как сельди в бочку, разительно контрастировали с энергичными плакатными волевыми ликами рабочего класса, крестьян и интеллигенции, вместе радостно идущих к светлому коммунистическому будущему. Большинство ехало на работу, как на каторгу, желая поскорее отбыть время, и побыстрее вернуться обратно к семьям, любимым диванам и телевизорам.
Рабочие на заводах, половину дня забивали козла, выдавая необходимую «норму», или имитируя работу, тащили всё подряд, руководствуясь лозунгом «все вокруг народное, всё вокруг моё!». МНСы, аспиранты, инженеры в НИИ и на заводах часами обсуждали в курилках политические события, местные новости, играли в карты, и лишь иногда при аврале, начинали лихорадочно суетиться и что-то делать. Тысячи чиновников в министерствах, сотрудников на разных предприятиях просиживали штаны, отбывая «трудовую повинность», с нетерпением дожидаясь конца рабочего дня и считая оставшееся время до пенсии.
Сама государственная система к приходу Горбачева полностью выродилась, фонтанируя звучными, громкими лозунгами, красивыми, но пустыми словесами, за которыми не было реальных дел. На деле же «гласность» сменилась бесконтрольными потоками клеветы, либеральных фантазий, реками грязи, водопадами льющихся на ошарашенных людей, сея в умах смятение, ненависть и смуту. «Демократия» обернулась чиновничьим произволом, коррупцией и бандитским беспределом девяностых.
«Свобода» стала «вседозволенностью», «желание дружить со всеми» было принято за слабость. Через год, шестого августа Ельцин произнесет в Казани свою знаменитую фразу «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить», что впоследствии обернулось кровопролитными войнами в разных уголках бывшего СССР.
Оторванность от реальной жизни «кремлевских старцев», глупость и сознательное вредительство Горбачева, жажда власти, агрессивность и самодурство Ельцина, толкали страну в мрачные времена девяностых. Общество этого ещё не осознавало, продолжая жить обычной жизнью.
Ну а пока я с интересом рассматривал зеленые скверики Москвы, читал вывешенные на зданиях лозунги и огромные плакаты.
«Партия — наш рулевой», — я усмехнулся. Хорош, рулевой: твердой рукой везет страну к пропасти. Или вон, на столбе красивый плакат промелькнул: две руки в перчатках соединенных в пожатии и надпись «Пустых обещаний не давай». Отличный лозунг. Только картинка неверная. Под ней нужно разместить физиономию Меченого или Алкаша, как наглядную иллюстрацию. И, желательно, за решеткой. Алкаша, впрочем, еще рановато. Пока он на рельсы лечь не обещал. И ничего особо плохого сделать не успел. А вот Горбатого в самый раз — как символ некомпетентности, пустословия и дурака у власти.
О, а вот этот мне больше нравится: «Кооперация — мощный ускоритель Перестройки». Свежо и вполне в духе времени. Действительно ускоритель: Перестройка при активном содействии таких выдающихся кооператоров как Березовский, Гусинский и прочих, плавно переросла в перестрелку. А потом в перекличку немногих оставшихся в живых после передела.
Занятый своими мыслями, не заметил, как мы доехали до места.
— Михаил Дмитриевич, прибыли, — заявил Иван, аккуратно паркуя БМВ, возле небольшого двухэтажного особняка.
— А, да, — очнулся я. — Пошли.
Глава 3
Мы двинулись ко входу. Дом наши компании арендовали целиком. Раньше он был на балансе ВНИИТЭ. Использовался как лаборатория, склад и клуб для общественных мероприятий. Затем ВНИИТЭ получил новое здание, а старое в результате бюрократических игр и манипуляций вернулось на баланс города. Дом короткое время простоял бесхозным, пока об этом не узнал наш друг и по совместительству адвокат, Яков Моисеевич Френкель. Он как раз зарегистрировал свое кооперативное адвокатское бюро и искал подходящие помещения для офиса. Френкель хотел взять парочку кабинетов, остальные предложил нам. Мы в то время арендовали отдел в универсаме, в котором я начинал карьеру грузчиком, а контора ютилась в затхлом полуподвальном помещении. Думали расширяться — людей, и, соответственно, пространства для офиса катастрофически не хватало. За предложение адвоката ухватились с радостью, тем более что все вопросы с юридическим оформлением аренды он великодушно взял на себя за скромный гонорар в тысячу рублей. Еще столько же, вместе с джинсовой курткой и брюками для отпрыска, пришлось отдать другу Якова Моисеевича в Моссовете, помогавшему обойти все бюрократические препоны. Зато нервы и время на пререкание с чиновниками и собирание нужных бумаг мы особо не тратили — адвокат сделал львиную часть работы.
Ашот за чеки приобрел импортную сантехнику из «Березки» и обои. Затем подсуетился и зарегистрировал строительный кооператив. Назвал его просто «РемонтДомСтрой» и записал в учредители меня и себя. Директором поставил дядю Баграма, успевшего в своё время закончить факультет ПГС Ереванского политеха и даже несколько лет проработать мастером и прорабом на стройке. Дядя сразу включился в организацию рабочего процесса. Нашел строительных специалистов, некоторых с помощью Дениса, достал бетономешалки, другое строительное оборудование и инструменты за небольшую сумму, взяв их в займы у товарища, бывшего начальником СМУ.
Нанятые работяги трудились в три смены, двадцать четыре часа в сутки, и через два месяца все здание преобразилось. Стены в коридоре были красиво оформлены каменной крошкой, в кабинетах — бежевыми и светло-серыми моющимися обоями из ГДР. В двух туалетных комнатах «М» и «Ж» на фоне небесно-голубой керамической чешской плитки, сверкала финская сантехника, в кабинетах руководителей и бухгалтерии висели, переливаясь золотистыми огоньками, тяжелые хрустальные люстры. Подобрали удобные стенки, столы и стулья, частично тоже из ГДР, частично заказали у знакомых Ашота — кооператоров, осваивающих мебельное производство. На первом этаже сделали маленькую кухню-столовую с холодильником, плитой и столами для сотрудников.
Нам удалось выжать все возможное, из относительно скудного набора материалов и предложений, имеющихся на рынке. Получилось красиво и современно. В наш офис было не стыдно пригласить самого генсека или правительственную зарубежную делегацию.
Когда мы зашли в коридор, поднялся сидевший за столом седой вахтер-охранник, военный пенсионер — Степан Матвеевич.
— Здравствуйте, Михаил Дмитриевич, — широко улыбнулся он. — С возвращением. Давненько вас не было.
— Давненько, — согласился я, пожимая крепкую ладонь бывшего военного. — Немного затянулась командировка.
Иван остался у входа вместе с Матвеевичем, я двинулся на второй этаж к своему кабинету. На лестнице встретился с помощницей Анны — Ирочкой — молоденькой улыбчивой девицей лет девятнадцати. Она закончила музыкальное училище, сейчас училась на заочном в МГПИ.
— Ой, Михаил Дмитриевич, здравствуйте, — пискнула Ирочка, увидев меня. Даже забыла, что спускалась на первый этаж и от неожиданности чуть не уронила чайник. — А мы вас уже ждем.
— Вижу, — улыбнулся я. — Здравствуй, Ира. Иди, ставь свой чайник и быстро обратно. Тебе Анна уже сказала, что в десять совещание?
— Да, — кивнула девушка.
— Анна, как всегда будет на совещании, а ты в приемной подменишь её. Поэтому особо не задерживайся.
— Поняла, не буду, — протараторила покрасневшая Ирочка. Интересно, чего она смущается? Вроде ничего такого не сказал.
— Раз поняла, беги, — разрешил я.
В приемной обнаружилась Анна.
— Доброе утро, Михаил Дмитриевич, — сразу поздоровалась она, поднявшись со стула.
— Доброе, — кивнул я. — Всех о совещании в десять предупредила?
— Всех. Олег Владимирович, Александр Анатольевич в своих кабинетах. Ашот Ервандович должен вот-вот подъехать. Елена Петровна в бухгалтерии, Светлана Васильевна тоже у себя в отделе кадров, объясняет обязанности новой сотруднице. Сергей Петрович, Денис Алексеевич и Владимир Михайлович вместе с остальными сотрудниками службы безопасности у себя в комнате охраны.
— Вилен и Каринэ на месте?
— Каринэ Оганесовна сейчас в Ереване. Там какие-то производственные вопросы в магазинах возникли. А Вилен Альфредович как обычно у себя на первом этаже в «НКТ- сервисе» сидит. К ним новую партию компьютеров привезли, теперь его оттуда до вечера не выманишь. Вместе со своими тестирует, — улыбнулась секретарь.
— Отлично, — я глянул на часы. — Тогда собирай всех. Через семь минут начинаем. Кабинет открыт?
— Конечно. Как только приехала, Лидию Палну запустила, чтобы протерла все. А потом Ира окна открыла на часок, проветрить, — заверила Анна.
— Замечательно, — я чуть улыбнулся уголками губ. — Тогда не буду тебя отвлекать. Оповещай всех о совещании. В том же составе, как и обычно.
— Сделаю, Михаил Дмитриевич, — ослепительно улыбнулась в ответ Анна. — В десять ноль-ноль все будут у вас.
Кабинет встретил меня тихим скрипом открывшейся двери и прохладной волной свежего воздуха.
Я удовлетворенно обвел взглядом свое логово. Залитое светом из длинных арочных окон помещение в семьдесят полновесных квадратных метров. В прошлой жизни у меня был огромный кабинет, в два с лишним раза больше по площади. Там помещался аквариум на полстены, уголок отдыха с диваном, парой кресел и круглым журнальным столиком с расставленными вокруг экзотическими растениями, небольшой рабочий стол и огромный для расширенных корпоративных совещаний.
Здесь все было скромнее. Компактный стол перед окном для планерок. Особую гордость вызывало огромное мягкое кресло, стоявшее на директорском месте. Его купили у Юджина и Айвана, открывших кооперативный комиссионный магазин. Где они раздобыли это чудо, бывшие фарцовщики не признались, отделываясь шутками, и клятвенно заверяя, что никакого криминала нет, и кресло легально приобретено у законного владельца.
В глубине большой стол для совещаний, на двадцать четыре персоны. Массивные стулья с резными спинками, деревянная лакированная поверхность сияет чистотой. В начале и конце стола расставлены круглыми кучками запотевшие темно-коричневые полулитровые бутылки «нарзана», вперемешку с тоненькими «пепси» и «тархуном». Рядом с ними примостились стаканы, на белоснежных салфетках лежали открывалки.
Общие совещания у нас проходили в острых дискуссиях, часто длились часами, и я распорядился заранее расставлять на столе бутылки со стаканами, чтобы каждый в процессе мог утолить жажду. Еще взял за правило угощать деловых партнеров, клиентов и просто посетителей не только чаем и кофе с печеньем, но и холодной минералкой или сладкой водичкой. Иногда если общение затягивалось, приходилось перекусывать бутербродами, если не было желания идти на первый этаж в столовую.
Сотрудницы секретариата под руководством Анны бдительно следили, чтобы большой холодильник в хозяйственном помещении и маленький в приемной, всегда были доверху забиты напитками, колбасами и различными закусками. Завхоз Семенович всегда по первому звонку, пополнял необходимые запасы…
Через семь минут в приемной уже столпились сотрудники. Первой заглянула в кабинет Анна.
— Все собрались. Можно заходить?
Я уже сидел во главе стола.
— Нужно.
В кабинет на свои места потянулись сотрудники с папками, ручками и блокнотами в руках. Анна примостилась на краешек стула слева от меня. Справа пристроился Ашот, за ним Олег, Сергей и Денис. Саня, обычно устраивающийся рядом с коммерческим директором, сегодня отсел подальше, к Вилену — директору «НКТ-сервиса», полноватому, лысому мужчине, выглядящим классическим ботаником-интеллигентом в самом плохом смысле слова. Роговые очки с толстенными линзами, постоянно съезжающие на кончик носа, придавали ему сходство с постаревшим, полысевшим актером Александром Демьяненко, сыгравшим Шурика, в «Кавказской пленнице». Бывший гопник и типичный ботаник неожиданно подружились. Саню часто можно было застать в кабинете Вилена, и наоборот.
Я отметил неожиданное перемещение товарища в дальний угол стола, но решил не придавать этому значения.
Рядом с Анной, присела наш главбух, Елена Петровна — основательная дородная дама лет пятидесяти. За ней устроилась кадровик «Ники» — Светлана Васильевна, холеная женщина лет сорока с хвостиком. С сотрудниками она всегда общалась с каменным выражением лица и холодным взглядом, говорящим: «можешь не напрягаться, насквозь тебя вижу».
Руководители деловито раскладывали на столе блокноты, листы и папки, что-то смотрели и читали, готовясь к совещанию. Я подождал пару минут, пока все устроятся и начал официальным тоном:
— Приветствую всех собравшихся. Начнем как всегда, с отчетов, как тут происходили дела, за время нашего отсутствия. Первым докладывает коммерческий директор «Ники» и руководитель «ОСМА-АВТО». Ашот, мы тебя внимательно слушаем.
— Общими словами или официально с демонстрацией графиков, точных цифр прибылей и расходов? –вопросительно глянул товарищ
— Все материалы у тебя с собой в письменной форме? — уточнил я.
— Разумеется.
— Тогда можно общими словами. Графики, заметки и выкладки после совещания передашь мне, я позже внимательно почитаю, и если возникнут вопросы, обязательно их задам. С цифрами прибыли и расходов предметно ознакомит Елена Петровна, это её обязанность как главбуха «Ники» и куратора остальных наших компаний.
— Понял, — кивнул товарищ. — Могу начинать?
— Да, мы тебя внимательно слушаем.
— За август и начало сентября, все идёт по плану. В Москве открыли ещё два новых магазина — на Арбате и Таганке. В Ленинграде арендовали отдел в универмаге «Кировский» на улице Стачек. Делаем там ремонт и готовимся к открытию.
— Кто проводит работы, «РемонтДомСтрой»? — чуть улыбнулся краешками губ я.
— Конечно, — усмехнулся Ашот. — Зачем заказы отдавать чужим? Баграм делает хорошо, и прибыль у нас остается, да.
— Без проблем, — согласился я. — Ты мою позицию знаешь. Главное, чтобы все было качественно. Если нет, придется с вас спросить.
— Все будет идеально, да, — пообещал друг. — С дядей Баграмом ещё раз поговорю и сам в Ленинград съезжу, проконтролирую. Могу продолжать?
Я кивнул.
— Имеющиеся мощности нашего швейного цеха не справляются с обеспечением магазинов. Особенной популярностью пользуются вареные джинсы и рубашки «Ли» и «Вранглер». Сейчас, с наступлением осени начинают всё больше раскупать куртки. Народ моментально всё сметает с прилавков. Я прикинул, как решить эту проблему и дал поручение Светлане Васильевне набрать новых швей.
Обратились в несколько швейных ПТУ в области, расклеили объявления по Москве и ближайшим городам, дали объявления в журнал «Работница» и газеты, бухгалтер и начальник отдела кадров могут предоставить точный список. Набрали девушек, обеспечили их временным жильем в близлежащих поселках и общежитии. Проблему решили. Сейчас в цеху пашут три смены по восемь часов каждая. В смене — по тридцать человек: начальник, швеи, закройщики, технолог. С десяти утра до шести вечера над новыми вариантами работает модельер и дизайнер. Закуплены запчасти и расходные материалы к машинкам, круглосуточно дежурит мастер-ремонтник, следящий, чтобы оборудование не выходило из строя. Наши специалисты приобрели несколько дополнительных швейных столов, чтобы уменьшить нагрузку и износ оборудования. Фурнитуру и этикетки, как ты знаешь, мы закупаем, поэтому проблем с ними не испытывают.
— Сталинские ударные темпы производства на службе частного капитала? — ухмыльнулся я, — Похвально. И каков результат?
— С дефицитом удалось справиться, — с гордостью доложил коммерческий директор. — Одновременно мы увеличили закупки готовой продукции от наших партнеров в Одессе и других портах. Общая прибыль от продажи одежды и обуви в магазинах выросла с, примерно, семисот тысяч до миллиона четырехсот шестидесяти тысяч. И это только по итогам прошедшего августа.
— Извините, что вмешиваюсь, но Ашот Ервандович не совсем точен, — добавила главбух. — Он просто ещё не получил последние данные с филиалов и магазинов, открытых на вашу маму и родственников других учредителей. Они пришли в бухгалтерию с опозданием, только вчера к концу дня, я просто не успела ему передать. На самом деле, больше.
Елена Петровна, прищурившись, глянула в свои бумаги и продолжила:
— Если быть точнее, с семисот тридцати пяти тысяч до миллиона семисот семидесяти пяти тысяч. Это в два целых и сорок одну сотую больше.
— Принимается, — кивнул я. — Продолжай, Ашот. Что у нас по сделкам с БРАЗом?
— Все идёт отлично, — коммерческий директор просто лучился самодовольством. — Позавчера очередная предоплата за новую партию «лома» пришла. Триста семьдесят четыре тысячи долларов. Из них триста двадцать четыре сегодня перечислим на завод в рамках нашего договора. Пятьдесят тысяч минус налоги, наша доля.
Но это ещё не всё. По рекомендации европейских партнёров с нами связались бизнесмены с Саудовской Аравии. Хотят приобрести десять вагонов алюминиевого металлопроката. Их интересует алюминий технической чистоты для сплавов в чушках. БРАЗ производит такой. Марку и другие технические требования переслали по факсу. Предлагают два варианта сделки на выбор. Первый: при нашем посредничестве заключают контракт с заводом. Тогда мы зарабатываем солидные комиссионные. Конкретные цифры ещё не обговаривали, но по намекам, готовы заплатить, примерно, до десяти-двенадцати процентов от суммы контракта.
Ого, — присвистнул я — щедрые господа. Похоже, алюминий очень нужен, сроки горят.
— Не то слово, — ухмыльнулся Ашот. — Об этом чуть позже. Второй вариант сделки, покупают не у БРАЗа, а у нас по договорной цене. Тогда перед ними несем обязательства мы, а не завод.
— Интересно, а почему они напрямую не обратились? — задумчиво протянул я. — Чего именно к нам?
— Пробовали, не получилось, — охотно пояснил Ашот. — Пытались договориться с руководством завода, действовали через торговые представительства арабских стран. Обломались. На заводе даже не стали эту тему обсуждать, сказали, что все поставки такого объема законтрактованы на многие годы вперед. И любых других бы послали бы, как ты говоришь «в пешее эротическое путешествие». У нас прокатило, только потому, что с большими шишками из Комитета связываться боятся. А саудовцам этот алюминий очень сильно нужен. Я общался с немцами, которые нас порекомендовали. Они намекнули, что у арабов огромный контракт горит из-за алюминия. Им этот металл необходим как воздух, готовы даже переплатить, но, естественно, в относительно разумных пределах.
— Понятно, документы по фирмам и требования ты получил?
Коммерческий кивнул.
— Передашь их Анне, я ознакомлюсь, подумаю, что можно сделать. Сколько времени у нас есть?
— Два месяца, максимум. Но чем быстрее, тем лучше. Они готовы даже аванс заплатить, — моментально ответил товарищ.
— Хорошо, — кивнул я. — Почитаю, прокатимся на БРАЗ, пообщаемся с руководством. Кстати, насколько помню, там какие-то проблемы с местными наметились.
Я вопросительно глянул на Сергея.
— Было такое, — подтвердил начальник службы безопасности. — Доложить подробно?
Поделиться книгой: