Сюрприз со вкусом страсти

— В Торонто идет снег. Но он не такой чистый. Тут даже воздух другой. — Она глубоко вдохнула.

Горы были, конечно, великолепны, но смертельно опасными для наивных. Ее шерстяные варежки все еще лежали в чемодане, и она даже не удосужилась взять их, прежде чем выйти из машины.

Тревор почувствовал ответственность за Джейси.

Вернее, ему захотелось ее оберегать. Он встревожился.

— Возвращайся в машину, — произнес он. — Ты одета не по погоде. И ты отморозишь себе руки.

Она неохотно подчинилась, дуя на кончики пальцев.

Еще через полчаса они были на главной улице всемирно известного городка Банф.

Погода переменилась. Снегопад ослабел, и, как только они вышли из машины, облака поредели, открывая вид на великолепные Скалистые горы над Банф-авеню.

Даже такой циник, как Тревор, восхитился утренним светом, пробивающимся сквозь облака. Кристаллы льда в воздухе казались блестками. Атмосфера в самом деле напоминала сказку.

Но потом облако снова сгустилось, и опять началась метель. Горы стали невидимы. Джейси куталась от ветра в свою тонкую куртку.

— Потрясающе! Типичная горная деревня. Ты посмотри на людей вокруг!

Улицы деревни были забиты людьми в ярких куртках и шапках.

— Какой здесь особенный воздух! — удивленно произнесла Джейси.

Тревор определенно чувствовал что-то в воздухе, но просто не знал, что это было.

— Он пахнет счастьем, — сказала она, наклонив голову набок, словно могла не только видеть, но и слышать воздух.

Тревору стало немного не по себе после того, как он долго пробыл в одиночестве.

— Конечно, люди счастливы, — хрипло сказал он. — Идет снег, а лыжники и сноубордисты ждут свежего снега на склонах. Давай купим тебе перчатки. Я уверен, ты поняла, что в твоих рукавицах неудобно лепить снежки.

— По-моему, ты прав. И я смогу оторваться от камина, чтобы поиграть с тобой в снежки!

Он придержал для нее дверь знакомого ему лыжного магазина.

Джейси вошла и посмотрела вокруг широко раскрытыми глазами. Магазин напоминал деревянную хижину: зажженный камин, скрещенные снегоступы, старинные лыжи и чучела животных на стенах из грубо обструганных бревен.

— Вот они! — Она подошла к контейнеру, битком набитому варежками, мало чем отличавшимися от тех, что у нее уже были. Симпатичные, но не особо практичные.

— Давай выберем перчатки, — предложил Тревор, подводя ее к стойке.

Джейси взглянула на пару перчаток и покосилась на ценник.

— Здесь все очень дорого, — нервно сказала она.

— Лыжная экипировка должна быть дорогой и качественной.

— Но я не катаюсь на лыжах, — напомнила она ему. — Я могу просто поиграть в снежки. Я не заплачу больше ста долларов за перчатки, чтобы кидать в них снежки. И пусть перчатки будут хоть самыми теплыми.

Он глубоко вздохнул:

— Я думаю, Кейтлин хотела бы, чтобы ты их купила. Ты достаточно настрадалась.

Джейси открыла и закрыла рот. Казалось, она сейчас расплачется.

— Кейтлин хотела, чтобы ты покаталась с горы. В конверте лежал пропуск на уроки катания на лыжах.

— У меня нет ничего для того, чтобы кататься на лыжах, — сказала она. — Даже лыж нет.

— Ну, лыжи — не проблема. Их можно арендовать. Остальное купим. — Тревор порылся в кармане и протянул ей список.

Джейси шевелила губами, читая: лыжные брюки, куртка, перчатки, защитные очки, капюшон, шарф, длинное нижнее белье, хорошие носки.

Радость, которую она испытала у ворот и после осмотра главной улицы, исчезла. Он видел, что она старалась не паниковать.

— Ты знал, что мне понадобится. Ты составил список.

— Да.

— Почему ты молчал? — спросила она.

Он увидел, как она разволновалась, и понял, что такие покупки ей не по карману.

— Я все оплачу, — сказал Тревор.

Джейси направилась к двери.

— Нет. Я не могу. Зачем я сюда приехала? Я знала, что это глупая идея.

Он встал перед ней, закрывая дверь.

— Пропусти меня! — потребовала она.

— Теперь, когда ты проехала три тысячи миль, убедив меня приехать сюда?! Ты передумала?

— Вообще-то, — упрямо сказала она, — я передумала, как только ты упомянул о гондоле. Но я поеду по канатной дороге. Как тебе такое?

— У меня такое чувство, что я веду переговоры с террористом, — сухо произнес он.

— Мы можем поехать на курорт, и я не стану кататься на лыжах. Я почитаю книгу, Тревор.

— Слушай, — терпеливо сказал он, — талоны на подъемники на канатной дороге были в письме, которое прислала Кейтлин. Она оплатила для тебя уроки катания на лыжах. И что ты теперь будешь делать?

Тревор задел Джейси за живое. Она не хотела, чтобы деньги Кейтлин были потрачены впустую. Он воспользовался своим преимуществом.

— Таково желание Кейтлин. Ты оказала ей честь, доставив мне ее письмо. Ты заставила меня поехать с тобой, хотя я очень этого не хотел. Джейси, мы зашли слишком далеко.

Она взволнованно подошла к полке с куртками и перевернула рукав одной из них, глядя на ценник. И сильно побледнела.

— Я не могу принять такой подарок. И я не смогу себе такое купить.

— Ну, ты не можешь кататься на лыжах в куртке, которая сейчас на тебе.

Она нахмурилась:

— Надо было до поездки сходить в секонд-хенд. — Она вдруг просияла. — Давай найдем здесь секонд-хенд!

— Мы не пойдем в секонд-хенд!

— Сноб.

— Нет, я практичный человек. Я не отовариваюсь в дешевых магазинах. И мы не знаем, найдется ли у них одежда твоего размера.

Она задумалась.

Он глубоко вздохнул:

— Джейси, ты потеряла свой дом и брак из-за нас. Это меньшее, что я могу сделать. Она горделиво вздернула подбородок:

— Я бы никогда не взяла плату за то, что сделала ради вас. Никогда. Я хотела быть рядом с Кейтлин!

— Почему вы такие чудные, а?

— Такие, как я?

— Да, такие люди, как ты, — терпеливо сказал Тревор, но в его голосе слышались суровые нотки. — Ты можешь бесконечно отдавать, но ничего не принимаешь взамен. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что другие люди тоже любят дарить подарки? Принятие подарка — такое же благословение, как сам подарок.

— Нет, — упрямилась она.

— Пусть кто-нибудь сделает что-нибудь для тебя, — предложил Тревор. — Разреши мне побаловать тебя.

— Вы ничего мне не должны только потому, что я приехала к вам, когда моя лучшая подруга нуждалась во мне. Ты оскорбляешь меня.

— Это ты меня оскорбляешь, — огрызнулся он и понял, что они ссорятся.

Джейси по-прежнему пыталась проскользнуть мимо него — шажок за шажком — к двери. Что она будет делать, выйдя из магазина? Станет сидеть в машине, задрав нос, пока Тревор не найдет секонд-хенд?

— Ради бога, — произнес он, надеясь, что их пререкания не слушает скучающий продавец, прячущийся за вешалкой с куртками, — позволь мне быть милым.

— Ты и так милый!

— Минуту назад ты обозвала меня снобом.

— Ну, если не считать этого, а также того, что ты измельчил куклу своей кузины в порошок, ты довольно милым.

— Нет, я не такой! — сказал он.

— Кейтлин не вышла бы за тебя замуж, если бы ты таковым не был! — воскликнула она с таким видом, словно уже выиграла спор.

— Давай кое-что уточним, — произнес Тревор. — Мужчины не бывают милыми, потому что им это несвойственно. Чаще всего мы эгоисты и потворствующие своим желаниям Нарциссы. Разве ты не понимаешь? Кейтлин одобрила бы мое желание помочь тебе. Она хотела сделать меня лучше.

Джейси перестала двигаться к двери.

— Нет, — отрезала она, и ее зеленые глаза сверкнули. — Она не переделывала тебя. Она сделала тебе лучший подарок из всех, тупица. Она любила тебя именно таким, какой ты был.

— Ты только что назвала меня тупицей? — недоверчиво спросил он.

Они уставились друг на друга.

Напряжение ушло, когда Джейси хихикнула. Тревор улыбнулся.

К счастью, возникшее между ними непонимание закончилось так же быстро, как и метель.

— Да, я назвала. Прости.

— Не похоже, что ты раскаиваешься.

— Потому что только тупица будет думать, что Кейтлин старалась переделать его во что-то, чем он не являлся.

— Ты опять обзываешься. Ладно, она не старалась меня переделать. Но я стал лучше благодаря ей, желала она того или нет.

Джейси была настроена спорить. Тревор понял, что она начала его бесить.

— Итак, — сказал он, чувствуя себя Чудовищем, которое приглашает Красавицу отужинать с ним, — разреши мне порадовать тебя, как того хотела Кейтлин.

Он практически умолял ее разрешить ему быть с ней добрым.

Лицо Джейси смягчилось, а зеленые глаза наполнились нежностью. Казалось, она заденет ту самую часть его души, которую он упорно оберегал после смерти жены.

— Хорошо, — согласилась она.

— Еще одно условие. Вернее, два.

— Что на этот раз? — проворчала она, словно уже слишком много раз ему уступала, а он осмелился опять просить ее о чем-то. — Кто теперь похож на террориста, с которым ведут переговоры?

— Не смотри на ценники!

— Почему нет? Я буду на них смотреть. Ты свихнулся?

— Судя по всему, — сухо произнес он. — Я сумасшедший тупица.

— Какое еще условие?

— Ты должна наслаждаться. Как ребенок в кондитерской.

Ей хотелось спорить.