Месть старухи

Константин Волошин

Месть старухи

Глава 1

Сиеста подходила к концу, душное маленькое помещение комнатки затрудняла вольно вздохнуть. Мухи монотонно жужжали, не давали заснуть. Их другой комнаты доносились вздохи, сопение хозяйки и её мужа, блаженно похрапывающего после обеденной кружки кислого вина.

«Господи! Когда закончатся мои мучения?» — думала молодая женщина с огромным животом, готовая в любое время разрешиться от бремени.

Тяжко вздохнула, слегка поменяла положение тела, брезгливо поморщилась, оглядев живот под тканью рубашки. Она уже сотни раз подсчитывала срок родов и каждый раз злилась, что они так долго не наступают. И постоянно шептала одно и то же:

— Проклятое отродье! Когда же я избавлюсь от него? Хозяйка говорила, что к Петру и Павлу разрешусь. Праздник уже через четыре дня. Боже, целых четыре дня! А вдруг помру? Что может эта мулатка со своим пьяницей мужем?

Женщина с ненавистью поглядела на живот, готовая ударить его кулаком.

В голове возникла картина встречи с Хуаном. Это было несколько месяцев назад, чёткости не было, но образ той девчонки, что стояла рядом с ним вырисовывался чётко, с подробностями.

— Проклятая! У них между собой что-то есть! И хоть ей всего одиннадцать лет, но по глазам видно их отношения друг к другу! Особенно у этой… как её? Ага, Мира. Что за имя? Она явно не равнодушна к нему!

Женщина задумалась. Потом лицо оживилось интересом. Она даже воскликнула в возбуждении:

— Боже! А вдруг это та самая Эсмеральда, о которой так много говорили дома? Да так и не нашли! Точно! Это её сокращённое имя! Вот оно что! Это всё для неё делалось! Для этой смазливо мулатки!

Женщина привстала на жёстком ложе, опёрлась локтями, словно хотела сесть.

— Теперь всё ясно, голубушка! Дай только освободиться от этого безобразия, — она бросила презрительный взгляд на живот. — Я тебя найду непременно, сестрица! Ха! Сестрица! Смешно! — Но веселья в глазах не замечалось. — А Хуан? С ним шутки плохо кончаются.

В голове заметались обрывки недавних картинок, когда их тела в жарких, неудержимых объятиях сплетались, страстно трепеща, спеша насытиться обоюдным наслаждением. И тут же возникло чуть ли не отвращение к этому худому, невысокому юноше, так сильно умеющему насытить её тело блаженством, о котором в продолжение многих недель она могла с вожделением мечтать, ожидать и желать.

Мысли её прервал неожиданный раскат грома. Она взглянула на зашторенное маленькое оконце. Солнце продолжало жечь жаркими лучами, приникая в комнату острыми иглами света.

«Странно, — подумала женщина. — Дождя и грозы не предвидится. Откуда…»

Она не додумала. Более близкий гром слегка всколыхнул домик. И с улицы донеслось далёкое, всё нарастающее, словно волна прибоя, гудение голосов.

Габриэла, так звали молодую женщину, тяжело встала, подошла к оконцу. С моря, со стороны гавани уже грохотал гром. Ближе, в центре города, слышались более громкие звуки этого грома, а серые клубы дыма и пыли говорили, что по городу ведётся пушечный обстрел.

Что-то противно, незнакомо заверещало в воздухе и тут же грохнуло совсем близко. Домик слегка вздрогнул. Габриэла охнула, согнулась, схватившись за низ живота обеими руками.

За перегородкой послышался взволнованный голос хозяйки, и вскоре она с заспанным лицом появилась в дверном проёме.

— Сеньорита! Что происходит?

— Ой, Роза! Живот!

— Что? Началось? Не рано ли? Но что случилось? Что за гром?

Габриэла молча махнула рукой, отняв её от живота, в сторону оконца. Там, между двумя деревьями, можно было заметить часть далёкого корпуса корабля, с клубами дыма, вырывающимся из открытых пушечных портов. Она ничего не успела сказать, как с улицы донеслось:

— Еретики! Еретики в городе! Спасайся, кто может! Английские корсары!

Габриэла громко ойкнула, присела на под.

— Сеньорита, что же делать? Спасаться надо, а у вас началось! Педро! — крикнула мулатка, обернувшись к двери. — Помоги мне с сеньоритой! Проклятый пьяница! Где ты? Иди сюда, белая вшивая скотина!

Появился Педро. Он действительно был белым человеком, но вид его говорил достаточно красноречиво о его пристрастии к выпивке.

— Господи! — Перекрестился Педро. — Поспать не дают! Опять пираты? Вот проклятье!

Он с Розой помогли Габриэле, уложили в постель.

— Согрей воды, болван! И не появляйся тут без дозволения! — зло бросала мулатка, споро продолжая готовиться к родам. — Эти еретики только и знают, что портят жизнь праведникам, рабам божьим!

Пушечный грохот всё усиливался. Ядра залетали даже в этот отдалённый и бедный район. Жители в ужасе метались по улице. Они бежали в сторону гор. Мало кто имел мула или осла, и весь ценный скарб тащили на себе вместе с орущими детьми. Козы с блеянием разбегались во все стороны. Их уже больше не ловили, устремляясь к далёким горам. Только там можно было укрыться от всеразрушающего нашествия англичан.

Габриэла уже орала благим матом. Роза яростно помогала ей, криком подбадривала. Ворох тряпья, пар от горячей воды и духота были почти незаметны в суматохе начавшихся родов.

Бедная роженица обливалась потом, кричала, стонала и совсем не обращала никакого внимания на грохот обстрела и дымы пожарищ, уже видных в разных концах города. Сколько прошло времени никто не знал. Вдруг две чумазые рожи с саблями наголо ворвались в комнатку и остолбенели от увиденного.

Мулатка злобно закричала на них. Окровавленные руки и тряпки, вопли и стоны Габриэлы смутили головорезов. Роженица только успела кинуть яростный взгляд обезумевших глаз, как один из пиратов со смешком в глазах, крикнул:

— Поможем бабе разрешиться, а? Саблей по животу — и все дела! Ха!

— Пошли, Билл! Пусть сама справляется! Это не наше дело. Тут поживиться нам нечем.

Женщины ничего не поняли. И всё же страх забегал в их глазах. Улыбка первого пирата не предвещала ничего хорошего, а поняв бы её смысл, они могли бы лишиться чувств.

Пирата оглядели мрачную комнату, ещё раз ухмыльнулись и вышли.

Ещё несколько яростных усилий, воплей и причитаний, и комнатка огласилась тонким криком. То на свет божий появился ещё один мученик.

— Фу-у! — Отёрла пот с лица Роза. — Девочка! Хорошенькая, сеньорита! Посмотрите! — И она показала голенькое окровавленное тельце кричащего ребёнка.

Габриэла отвернулась. Она ни за что не хотела смотреть на своего выродка, тяжело дышала, ощущая блаженное успокоение и лёгкость.

— Отдыхайте, сеньорита, — мулатка деловито возилась с новорождённой, в то время как Габриэла мучительно думала о случившемся.

* * *

В городе продолжался погром. Пираты молниеносно ограбили церкви, собор. Богатые дома быстро пустели. Трупы убитых испанцев уже покрывали улицы и ступени домов.

Правда, бедные кварталы города почти не пострадали. Тут брать было нечего. Лишь волны страха перекатывались по узким грязным переулкам, изрядно опустевшим и притихшим в ожидании.

Лишь два дня спустя английские корсары в союзе с французами покинули полуразрушенный город, оставив после себя сотни трупов и тысячи ограбленных жителей. Дым пожаров несколько дней овевал город своим чадом.

Пахо первым принёс весть о корсарах. Корабли лишь входили в гавань, громя форт Моро, а негр уже нёсся к дому. Запаленно дышал, бросив корзинку с фруктами. Глаза с застывшим ужасом выкатывались из орбит.

— Сеньорита! Ампара! Пираты в городе! Срочно собирайте самое ценное! Я запрягаю! Поспешайте!

Ампара тут же огласила дом воем. Ей же стала подвывать хозяйка, и всё они бросились складывать вещи и ценности. И не успел Пахо приготовить повозку, как во дворе уже высилась горка узлов и корзин.

— Куда мы едем? — вскричала Мира. В глазах стояли слезы, голос дрожал.

— Не знаю, сеньорита! Подальше от города! Ближе к горам! Куда пираты не доберутся! Сеньорита, ценности захватили?

Девочка кивнула, показала глазами свёрток, который прижимала к груди. Пахо метался между мулами и домом. У него в руках появились пистолеты, мачете, сабля и мушкетон. Он сунул один пистолет жене, та отдёрнула руку, в глазах вспыхнул ужас.

— Сеньорите придётся взять оружие себе, — пояснил негр, протягивая меньший из пистолетов девочке. — Дорога может оказаться опасной.

Шагах в ста прогрохотал разрыв ядра. Столб пыли и дыма взметнулся выше крыш невысоких домов. Вопли на улице поднялись до небес. Люди бегали в страхе, метались, пытаясь организовать бегство.

Грохот обстрела нарастал. Пахо торопливо запирал все двери, торопил женщин, и наконец, нагруженная телега выехала за ворота. Хозяйка дома восседала выше всех, оглядывая улицу. Любопытство мешалось со страхом. Она покрикивала на Пахо и спорила с соседками.

Пахо гнал мулов рысью. Ядра с воем проносились в воздухе. Разрывы то удалялись, то приближались. И при каждом разрыве или вое он втягивал голову в плечи и крестился. Над городом плыл тревожный перезвон церковных колоколов.

— Пахо, что же с нами будет? — спрашивала Мира. — Неужели всё погибнет?

— Кто знает, сеньорита! Господь распорядится, будем уповать на него.

— Боже! Почему так долго нет Хуана? Где он может столько времени пропадать, Пахо? Что могло с ним случиться?

— Ох, сеньорита! Лишь Господь может всё знать! Может, ещё появится наш господин! Хоть бы было ему не очень плохо, сеньорита! Будем молиться о его спасении и возвращении, сеньорита Мира!

— Погоняй, погоняй, Пахо! — подгоняла хозяйка перепуганного негра. — Ещё далеко ехать!

Мулы с трудом тащили тяжёлую повозку. Пахо сошёл с неё, осуждающе посмотрел на хозяйку и Ампару. Последняя поняла, соскочила на землю, опершись рукой на борт повозки.

Мира тоже спрятала свёрток под узел, спрыгнула на пыльную дорогу и бодро пошла рядом. Пахо недовольно скривил губы.

Мулы вынесли беглецов за город. С возвышенности хорошо было видно бухту, десяток больших и не очень кораблей медленно продвигались к городу. Ещё быстрее к причалу двигались шлюпки, наполненные вооружёнными людьми.

Борта кораблей временами окутывались дымами выстрелов. В городе дымили пожары. Колокольный переполох продолжал звать жителей к бегству. Над мрачной громадой форта Моро клубился дым, и он казался вымершим. По-видимому, так оно и было. Пираты первым накрыли его своим огнём.

За нашими беглецами тянулись вереницы людей с грузами на плечах, катили повозки. Пыль тянулась над этой змеёй. Впереди было совсем немного людей и повозок.

Грохот обстрела уже поутих. Страх немного отступил. Пахо перестал нахлёстывать уставших мулов и они медленно тащили повозку по поднимающейся к горам дороге. Слева поблёскивала речка, в зелёных кустах и деревьях.

Прошло не более часа с момента бегства. Город остался далеко позади.

— Свернём правее, — деловито проговорил Пахо. — Там можно будет подыскать тихое место. Переждём в роще.

— Долго может продолжаться нашествие пиратов? — спросила Мира.

— Кто ж его знает, сеньорита. Могут и неделю грабить. Будем надеяться, что этого не произойдёт. Господь не должен нас оставить своими милостями.

Ампара шептала слова молитвы, крестилась и вздыхала с оханьем.

Пуэрто-Рико, его столица Сан-Хуан, корчилась в конвульсиях. Англичане наконец-то захватили город. Их радости не было конца. Трюмы их кораблей быстро наполнялись дорогими товарами, пленными и драгоценностями.

То, что не удалось знаменитому сэру Френсису Дрейку, сделали другие корсары. Их внезапное нападение облекло многих горожан не только на разорение, но и на гибель. Сотни трупов так и лежали по улицам без отпевания и похорон. Церкви, собор стояли ограбленные, словно ощипанные. Некоторые обгорели, как и многие дома.

Корсары ушли лишь после трёх дней грабежей и насилий.

— Всё, мои милые женщины! — Пахо с сияющим лицом вернулся с разведки. — Пираты уходят! Я сам следил за их кораблями. Они покидают гавань! Можно ехать домой! Собирайтесь!

Хозяйка недовольно бросила взгляд на негра — тот осмелился разговаривать с белой женщиной в таком вольном тоне! Мира же радостно вскочила с подстилки, бросилась собирать вещи.

Мулы дробно стучали копытами. Дорога наполнялась людом. Все спешили узреть результаты нашествия корсаров.

— Ой! Глядите! Наш дом цел!

Мира радостно указывала рукой, где уже виднелся их дом.

— Однако кто-то его уже пограбил, — зло бросила хозяйка.

— Зато он не сгорел, как некоторые, сеньора! — Мира блестела глазами, вертела головой во все стороны. — Смотрите, дом сеньора Анастасио сгорел!

Дом действительно был разграблен. Вещи, что поценней, были похищены, мебель частично поломана. Предстояло много потрудиться для приведения всего хозяйства в порядок.

Мира полдня прибиралась в комнатке. Её мысли постоянно возвращались к столь длительному отсутствию Хуана. Сколько раз она уже вот так думала об этом. Иногда, особенно по ночам, когда сон не шёл к ней, ей виделось что-то неясное, смутное и всегда страшное. И в то же время она знала, что Хуан жив.

«Хуан! Ты ведь не умер! Почему не возвращаешься? Мне так тоскливо и страшно! Вернись, прошу тебя!» — так часто восклицала девочка про себя, не в силах успокоиться.

За последние дни Мира сильно похудела, подурнела, перестала следить за собой. Ампара иногда скромно выговаривала ей. Ничего не помогало. Мира продолжала тосковать.

Часто мысленно разговаривала с умершей бабушкой Корнелией. И однажды ей приснилось, что бабушка подходит к её кровати. Молча стоит в полумраке, почти не заметная. Мира точно знала, что это бабушка. И услышала шёпот: «Эсмеральда, потерпи ещё. Он вернётся. Ему сейчас очень трудно. Он далеко, но не по своей воле. Жди. Мира!»

Девочка после этого сна воспряла духом. Много раздумывала над словами бабушки. Жалела, что сроков та не назвала. Потом, правда, она и сама почувствовала, что Хуан вернётся очень нескоро. Но когда? Что означает «Нескоро?»

А город медленно отстраивался. Улицы очищались от мусора, мертвецов хоронили. Пожарища вскоре исчезли, церкви обновились. И не прошло и месяца, как о нашествии корсаров почти ничто не напоминало.

* * *

Габриэла со вздохом облегчения покидала бедную халупу, где ей пришлось жить несколько месяцев и родить отвратительное дитя. Она так и не взглянула на него. И теперь, уходя из этого домика, она не испытывала ни сожаления, ни угрызений совести. Лишь смутное беспокойство иногда возникало в груди.

Она даже радовалась стечению обстоятельств. Теперь у неё в голове возник хороший план, как объяснить своё долгое отсутствие у родственников матери. Лишь бы дом был цел и его обитатели!

Ближе к центру сгоревших и разрушенных домов попадалось больше. Вот и дом дяди дона Анисето, двоюродного брата матери. Подумала с беспокойством: «Наверное, есть письма из дома. А вдруг никого не осталось в живых? Что тогда мне делать? Денег почти не осталось. А тут эти пираты!»

Дом дона Анисето был частично разрушен ядром, но не сгорел, хотя был полностью разграблен. У него был вид, словно после землетрясения.

Габриэла с трудом вспоминала прежнее посещение этого дома. Она плохо представляла его, и теперь он казался ей совершенно незнакомым, чужим.

Пожилой негр с подозрением посмотрел на неё. Она его не признала.

— Что хочет сеньорита? — спросил негр, оглядывая потрёпанное платье посетительницы.