Психбольница

При мне случился один побег из нашего отделения. Тем кто идет на поправку можно было с посещающим родственником пообщаться на улице, погулять, посидеть на лавочке, спокойно съесть передачку без присмотра. К одному больному пришел брат и им разрешили погулять и пообщаться на улице. Они ушли, а минут через двадцать начался переполох. Больной рванул от брата к забору где росло наклоненное через забор дерево, по дереву перебрался на улицу и убежал в сторону частного сектора. Сразу сообщили в милицию и его через два часа привезли обратно, он бродил по улице и случайно вышел на милицейскую машину.

Я был удивлен, но никакого наказания беглецу не последовало. Поставили укол и отправили в палату. Жизнь вернулась в привычное русло через пару дней, перестали особо строго следить за посещающими и почти не досматривали передачки, хотя все думали что закрутят гайки на месяц не меньше.

Кстати, в первой части я писал о враче, которая принимала меня, очень красивая девушка, может мне конечно так казалось, но она точна была в моем вкусе. Так вот, два года назад я её встретил на улице. Она увеличила грудь и накачала губы, я был в шоке, просто изуродовала себя, хотя сейчас много таких женщин, выходит и любителей трансформеров стало много.

Глава 13

Пребывание моё закончилось в больнице. Выписали и обязали ездить в поликлинику раз в месяц за рецептами на таблетки и для общения с психиатром. Хотелось бы порассуждать о больнице и нахождении в ней.

Самое тяжелое в лечении для многих — это несвобода и постоянный контроль. До попадания в больницу я даже и подумать не мог, что ограничение передвижения и замкнутый круг общения, настолько реальная проблема. Отсутствие свободы ощущаешь физически, становится реально плохо. У всех проявляется по разному, у кого-то — апатия, у кого-то — агрессия. Но человек ко всему привыкает, со временем стараешься не замечать каких-то ограничений.

Мне повезло, было немало людей с кем можно пообщаться, даже пошутить.

Персонал. У нас в отделении врач была одна на всё отделение, а это 50–60 человек. Как происходит лечение такого количества человек (это моё предположение). После приемки человек поступает с установленным диагнозом, а уже в самом отделении назначаются лекарства в соответствии с диагнозом. Вообщем, шизофреников лечат по определенной устоявшейся методике, алкоголиков по своей, суицидников по своей. Выдают лекарства и дальше просто наблюдают, если происходит ухудшение — уменьшают дозировку или назначают другие препараты. Такой групповой подход, ни о каких индивидуальных беседах и лечении речь не идет, к пациентам не ищется подход. Ты просто выполняешь указания или не выполняешь. Если не выполняешь, то есть много способов заставить тебя подчиняться.

На какие-то проблемы пожаловаться не сможешь, вернее при посещении родственниками ты можешь им что-то рассказать. И даже они могут обратится к твоему лечащему врачу, но он скажет что ты болен, врачи всё делают правильно и нужно время. И родственники верят естественно врачу, так как тоже считают что ты нуждаешься в помощи, а все жалобы только продолжение твоих проблем.

Одна из интереснейших групп обитателей больницы — это санитары. Есть нормальные люди, они исполняют свою работу спокойно и относятся в целом ко всем одинаково (конечно у любого есть свои любимчики, но для остальных это не критично). Я не знаю что заставляет людей идти работать санитарами. Понимаю врачей, всё-таки психиатрия одна из самых интересных наук и многие выбирают её из интереса и призвания. А вот санитары просто командуют больными людьми, следят, наказывают или поощряют. Что тут может быть интересного?

Был один санитар, который постоянно до всех докапывался. Вечно привязывался к деду, который под подушку прятал хлеб, остающийся после обеда. Другие санитары спокойно относились к этому, он всё равно хлеб съедал, просто потом засушенный. А этот санитар часто обыскивал его кровать и начинал истерить если находил у деда хлеб и заставлял его тут же съедать или отдавал в буфет.

У меня в принципе со всеми были ровные отношения и с больными, и с персоналом. Но были две женщины, которые очень хорошо ко мне относились. Первая — медсестра (ей было почти семьдесят лет), когда я поступил в отделение она ставила мне капельницы; вторая — одна из буфетчиц (тоже женщина в годах).

Конечно, рассказать можно о больнице много, но я многое забыл (не самый приятный опыт), многое не хочу вспоминать, а о многом я считаю не могу рассказывать по этическим соображениям.