Помоги проекту - поделись книгой:
Джино рухнул на колени, не обращая внимания на каменную плитку.
— Отец, прости меня. Все это время я ненавидел тебя, — с сожалением прошептал Джино и уперся лбом в пол. — Если бы я не сбежал из дома, этого бы не случилось. Из-за меня мы сейчас в таком положении… Я виноват и не заслуживаю быть твоим сыном. Прости…
Джино ударился лбом об пол. Затем еще раз. И еще раз… Он не знал, как мог по другому загладить свою вину.
— Перестань винить себя. Это все неважно, — остановил рукой Гилберт голову сына. — Сейчас нам нужно поговорить о другом. Осталось мало времени.
Джино поднялся, и не понимающими пустыми глазницами уставился на отца.
— Сынок, ты боишься не тех хищников. Пока мы в темнице, мы в безопасности. Но завтра нас выпустят и поведут на стену отбывать наказание. В это время мы будем наиболее беззащитными, — Гилберт задумчиво почесал щеку. — Я нарушил клятву не нападать на Дом Найт, теперь Кристофа не сдерживает ответная клятва. Он знает, что я восстановил культивацию и представляю угрозу для него. Поэтому он воспользуется этим моментом, чтобы избавиться от меня. От тебя он тоже избавится, чтобы ты не создавал угрозу в будущем.
— Хорошо. Какой у нас план?
— Все просто. Ты сбежишь отсюда. После побега проследуешь на стену в четырнадцатый гарнизон, — Гилберт принялся объяснять. — Начальница гарнизона обязана мне жизнью, поэтому сделает все возможное, чтобы оплатить долг. Она определит тебя в помощники инструктора городских стражей, чтобы ты не рисковал жизнью в боях с химерами. В этом гарнизоне нет влияния Найтов, так как он находится в ведении Великого Дома Эйнц, которые не жалуют их. Поэтому стена для тебя будет самым безопасным местом.
— А как именно сбежать? — Джино обреченно поднял руки, показывая на сдерживающие браслеты. — С этим вряд ли что-то получится сделать.
— Насчет браслетов не переживай. Браслеты слишком хрупкие. Пробудишь родословную и сразу же совершишь естественный прорыв на облачную ступень. Браслеты треснут от флуктуаций эфирной энергии прорыва.
— Хорошо, даже если так. Где я возьму силы? Я уже видел прошлое в Хрониках. После того как ты меня воскресил, мне закрыли доступ к небу. Мне заблокировали родословную, — настойчиво заговорил Джино. Помимо пробуждения родословной его еще кое-что смущало, но он не мог понять что именно, чтобы озвучить это.
Гилберт погладил Джино по голове.
— Сын, в Найтах течет кровь Хранителя Черного неба, которая дарует силу родословной Хранителя Черного неба. Но сила Черного неба — черный эфир, который они используют, это не сила их родословной.
Джино почесал затылок. То, что он сейчас услышал звучало странно, так как Гилберт говорил две взаимоисключающие вещи.
— Черный эфир, который они используют, это сила родословной Дома Найт, но не их личная, а заемная. Та, которой с ними поделился Хранитель Черного неба. Понимаешь? — принялся объяснять Гилберт, видимо понимая недоумение Джино. — У меня как и у тебя закрыли доступ к небу, но я все-равно использую черный эфир. Такой же как и они. Как думаешь, почему?
Хм… Джино задумался. Кажется он начал понимать о чем говорил отец.
Хранитель Черного неба смог пробудить родословную, а остальные члены Дома Найт — нет. Под доступом к небу имелось ввиду не использование своей собственной родословной силы, которая спит в крови, а заимствование пробужденной родословной силы основателя Дома.
Вся их напыщенная гордость пробужденной родословною была всего лишь обманом.
— Отец, получается ты смог пробудить собственную родословную силу? — робко спросил Джино.
— Верно. Можно закрыть доступ к небу, но нельзя лишить силы, которая дремлет в каждой клетке твоего тела. С силой родословной можно раскрыть истинный потенциал техники Черного вихря, которой я тебя обучил, — гордо сказал отец. — Подними голову, Джино! Чтобы выжить в Муэрто, сегодня ты тоже пробудишь мощь спящую в тебе.
Джино почувствовал теплоту и заботу в словах Гилберта. Так мог говорить только тот, кто по-настоящему любит своего сына. Но ему не давало покоя дурное предчувствие.
— Как ее пробудить? — с опасением спросил он.
— Все просто… — возникла небольшая пауза. Цепи со звоном лязгнули друг о друга.
Джино вспомнил, что отец только что напал на него. Его дыхание замерло. Он понял для чего это было сделано. Шокирующая догадка зависла в сознании как звенящая пустота.
«Пожалуйста, только не говори, что мне нужно сделать это!» — произнес про себя Джино. — «Пожалуйста!»
— … тебе нужно будет убить меня, — Гилберт тепло улыбнулся. — На этом твой последний урок будет считаться завершенным.
— …
Сердце Джино пропустило такт. То, чего он боялся, подтвердилось…
В разговоре Гилберт не упомянул свой побег, он говорил только про побег Джино.
Джино вспомнил, что Варан сказал во время дуэли про резонанс пустоты. Вспомнил, как Хранитель Черного неба убил своего отца, а затем внезапно стал с легкостью убивать химер, которые раньше были ему не по зубам. Раньше он уже видел этот способ пробуждения родословной.
Звенящая тяжелая пустота ошарашила его голову.
Внутренний взор Джино словно покрылся пеленой, на которой появилось старое воспоминание.
Тогда он не понял этих слов. Воспринял их как издевку садиста над своей жертвой. Сегодня все кусочки пазла сложились воедино. Джино осознал, почему любящий отец с таким холодом относился к своему сыну. Почему всеми своими действиями он воспитывал лишь ненависть к себе.
Все было лишь ради одного момента. Чтобы сын смог без колебаний убить отца!
Блеск в его глазах в те моменты был не проявлением страсти к избиению, а едва сдерживаемыми слезами от причинения страданий ребенку.
В словах отца не было ни одного признака лжи. Гилберт всегда говорил только правду. И Джино знал это. Но он не хотел верить его словам, поэтому решил считать их обманом. Он просто поверил в свою собственную идею о том, что отец соврал.
Джино замер от глубочайшего потрясения.
Он лучший в мире эксперт по определению лжи других людей, не смог распознать ложь самому себе…
ложь самому себе…
— Сын, ты хочешь жить? Так сделай это. Не надо жалеть меня. Я заслужил это. Я издевался над тобой. Я испоганил твою жизнь. Просто сделай это, — вывел из шока Гилберт, потряхивая цепями. — Только пробудив родословную, ты сможешь защитить себя. Найты мстительны, нападения с их стороны не прекратятся.
Пробуждение родословной это последний шаг для того, чтобы использовать технику Черного вихря в полную силу. Все движения техники уже заложены в твоей памяти. Остался только получить подходящую эфирную энергию.
Джино медленно встал. Криво усмехнулся. От осознания всего этого и того, что предстоит сделать, его трясло.
За шестнадцать лет жизни в Луноцвете Гилберт умудрился стать самым близким и одновременно ненавистным человеком для Джино.
— Отец, ты прав. Я хочу жить. И чтобы выжить мне нужна сила, — медленно произнес он.
Это был тяжелый выбор, но он его сделал.
Он отвел руку в сторону.
Замах.
Удар!
Щеку обожгло болью, а тело от полученной атака отшатнуло в бок. Джино со всей дури хлестнул себя по лицу еще раз.
— Такой сын как я, заслуживает хороший порки. Извини, отец. Я не буду пробуждать родословную.
Отхлестав себя по щекам, он выдохнул. Ему вдруг полегчало от сделанного выбора. От того, что не придется убивать отца. От того, что он наконец принял Виктуса и осознал ложь самому себе. А его нынешнее положение в темнице… Не беда.
Найдется другой способ сбежать из нее. Душа аж возрадовалась. Стала воздушной.
Джино уставился на Гилберта пустыми глазницами, улыбнулся. Весело махнул рукой, дескать все будет хорошо.
— Не переживай, отец. Мы найдем другой способ.
Они стояли в сырой темнице и тепло улыбались друг другу.
Как вдруг в груди Джино начал распространяться жар. Сердце вздрогнуло.
Она опять активируется? Нет, только не это. Пожалуйста… Джино в панике попытался отшатнуться подальше от Гилберта, но было уже поздно.
Рука, которой он хотел обнять отца, внезапно наполнилась эфиром. Концентрация энергии была настолько большой, что в воздухе послышался треск как от электрических искр. Ее напряжение чувствовалось даже на кончике языка.
Браслеты из империала блокировали волю узника, но не волю снаружи — из рунной печати.
— Сопляк, три месяца истекли, а ты до сих пор не достиг облачной ступени! Придется мне забрать самого дорогого для тебя человека, — губы Джино криво усмехнулись, против его воли. — Милосердная Селун, прими мое подношение.
Джино с ужасом слушал, что говорит его рот. С ужасом ощущал, что делает его рука. Он был абсолютно беспомощен против рун на груди.
Заряженная энергией рука медленно прикоснулась к Гилберту…
Джино не хотел смотреть, что происходило дальше. Проклятье. Почему отец так спокойно стоит и улыбается?
В ушах звучал этот отвратительный электрический треск.
Через несколько секунд все закончилось. Джино держал фрагмент позвоночника в руке… Гилберт валялся на полу. В воздухе по прежнему звучал этот отвратительный электрический треск.
— А-а-а! Будь проклята эта печать! — прокричал Джино, когда печать раба отпустила его. Он упал на колени.
— Не говори так, сынок. Печать спасла твою жизнь, не стоит ее проклинать, — успокаивающе сказал отец. Его голос звучал слабее чем раньше.
— Но, но… Она же убила тебя, отец!
— Такова моя судьба, пришло мое время. Я ни в чем не виню тебя, Джино, и ни о чем не жалею. Видя твой рост, я со спокойной душой встречусь с твоей матерью.
Джино хотел не согласиться. Хотел как обычно начать спорить с отцом, доказать ему свою правоту. Но с каждой секундой голос Гилберта становился все слабее. Времени оставалось все меньше.
— Отец, я должен тебе кое в чем признаться… — Джино замер в нерешительности, думая над тем говорить или нет дальше. Но так как времени оставалось все меньше, он в конце концов выпалил. — Я не твой сын. Твой настоящий сын погиб во время родов. Моя душа пришла из другого мира и вселилась в его тело, когда городской лорд использовал рунную печать. Прости, что обманывал тебя.
Джино стоял в ожидании разочарования на лице Гилберта.
— Тебе не за что просить у меня прощения, Джино. Я знал об этом. Я догадался об этом, когда ты спросил про другие миры и перерождение душ. И все-равно… ты — мой сын…
Голос Гилберта затих.
— Отец! Отец! — звал Джино, но в ответ лишь раздавалось молчание.
Он хотел заплакать, но не мог. Травмы в глазах оказались слишком сильными, слезные железы были повреждены.
Не в силах даже рыдать, его тело безмолвно сотрясалось на холодном каменном полу.
— Городской лорд, я ненавижу тебя!
Из-за решетки по-прежнему доносились звуки дождя. Тело Джино замерло в лихорадочной дрожи. Его сердце переполняла боль, которая темными волнами омывала эфирное тело. Под давлением этих волн и лихорадочной дрожи тело Джино необъяснимо менялось. Оно вибрировало, трещало и скручивалось…
Из него то и дело выходили густые клубы черного эфира…
Глава 58
Высоко в небе над Луноцветом вздрогнула желтая звезда. Она будто утратила опору и устремилась вниз, постепенно затухая, пока не исчезла в ночной дымке.
Десятки сильнейших людей человечества наблюдали за падением с неба ярчайшей звезды.
— Гилберт… — прошептал лорд Кристоф, смотря в окно во дворце Дома Найт. Его мертвенно бледная рука сжала бокал, по стенкам которого сразу разошлась трещина. Затем он разлетелся тысячью осколков и упал на пол.
— Гилберт… — вслед за Кристофом потрясенно прошептали практики звездной и сверхновой ступени.
Каждый из них находился в смятении от падения ярчайшей звезды.
Джино очнулся. В воздухе витал запах крови. Он напомнил о том, что все произошедшее здесь случилось по настоящему. Это не было сном.
Мертвое тело отца лежало неподалеку на холодном полу. С грустью Джино несколько раз сглотнул, хотя горло пересохло. Тяжесть боли саднила в груди. Коробила пустоту внезапно появившуюся в душе.
Если бы он знал, что все так обернется… Джино бессильно ударил кулаком по каменной плите. Ответом были лишь боль и гулкий звук удара.
«Гулкий?» — спохватился Джино. Присел. Отсутствовал осточертевший звон цепей и браслетов. Руки чувствовали себя непривычно легко и свободно. Осколки разрушенных оков валялись поблизости.
Наверное их разрушил выброс энергии во время пробуждения родословной Найт.
Джино окунул взор внутрь себя. С ним произошли странные метаморфозы после убийства Гилберта. Эфирное тело и энергия внутри почернели. На месте сосуда, в самом его средоточии клубились пары черного дыма. Дым просачивался сквозь его тело наружу. В этих завихрениях эфира зарождалось что-то новое.
Естественный прорыв случался, когда изменялись свойства эфирной энергии. Чтобы соответствовать им эфирное тело переходило на следующую ступень — облачную.
Должно быть он сейчас в середине этого процесса. Его сосуд разрушен, но на его месте создается новое вместилище энергии. Более крепкое. Более объемное.
Прорыв еще не закончился, но Джино уже сейчас чувствовал, что стал сильнее. Потоки внутренней силы стали тяжелее. Они бурлили и насыщали каждую клетку тела в разы больше чем раньше.
Поделиться книгой: