Радуга в тумане

— И не только. У вас разговорчивые сотрудницы.

— Вчера эти разговорчивые молчали, как рыбы.

Марк усмехнулся. Маша явно ему нравилась, и он этого даже не скрывал. Перед ним стояла красивая, независимая женщина, с открытым взглядом и серыми, как грозовое небо, глазами. Неожиданно он поднял руку и еле коснулся ее щеки. Маша отшатнулась. Что за вольности!

— Если вы не долго, с удовольствием вас подвезу. — Марк кивнул головой в сторону черного джипа.

Маша включила воображение и представила себе боксерский ринг. С одной стороны — она, вся такая вальяжная, в черных шелковых трусах и белой маечке, с другой — Настя, тонкая, звонкая и прозрачная, в нижнем красном кружевном белье. Не дожидаясь сигнала судьи, которым, естественно, был Марк Владимирович, Настя своими тонкими ручонками вцепилась ей в волосы. Имея некоторое весовое преимущество, Маша отбилась от этой молодой фурии и легко запинала ее в угол. Марк взял за руки Настю и Машу, и смотрел то на одну, то на другую, определяя победителя. В пустом зале на трибуне сидели Наташа и Тая и громко улюлюкали.

Маша улыбнулась своим мыслям и отказалась от предложения, чем вызвала у Марка удивление и легкое разочарование.

— Всего хорошего, — он сухо попрощался и пошел к машине.

Маша дернула дверь офиса и на нее чуть не вывылились девчонки, которые честно пытались подслушивать их с Марком разговор. Выглядели все, как нашкодившие котята, распустившие бабушкин клубок. И только Анфиса невозмутимо делала вид, что разговаривает по мобильному телефону.

— А почему никто не работает? — Маша сделала строгий вид. — Если сейчас нет клиентов, это не значит, что у вас нет работы! С таким рвением за время моего отсутствия вы разорите агентство и пойдете в цирк людей смешить.

— Здравствуйте, Мария Сергеевна, — виновато начала Леночка, — мы совсем недолго отдыхаем. У нас с утра было много людей, и я самостоятельно оформила два договора, Анфиса потом проверила, я все сделала правильно.

— Молодец, для начала очень хорошо!

Девушки разошлись по рабочим местам, но продолжали вопросительно смотреть на Машу.

— А почему вы отказались ехать с Марком Владимировичем? — любопытство пересилило Леночкину застенчивость, и она, мило краснея, задала интересовавший всех вопрос.

— Не хочу, чтобы известная вам Настя испортила мне прическу. Интересно, это у вас слух хороший, или у нас дверь тонкая? И что еще, кроме моего имени он узнал?

— Он спрашивал, куда вы едете, и когда заканчивается ваш отпуск.

— И-и-и?

— И мы сказали…

Маша неодобрительно покачала головой. Девчонки у нее хорошие, по большому счету — умницы, но иногда много болтают, нарушая деловой этикет. Хотя чаще всего это приносит только пользу, клиенты чувствуют себя свободно и расслабленно, и возвращаются снова.

— А еще, у этой Насти двойное гражданство и она долгое время жила в Англии, — не унималась Леночка, — и фамилия у нее не русская!

— Спасибо, но мне это не интересно. — Маша прошла в свой кабинет, взяла на столе забытый вчера кошелек, попрощалась с девочками, на этот раз на две недели, и ушла.

4

Залитая солнечными лучами, комната казалась больше, чем на самом деле. Кровать декоративным резным изголовьем упиралась в стену, оклеенную бежевыми обоями с крупным золотистым рисунком. Встроенный шкаф-купе открыт настежь. По всей спальне разбросаны вещи. На кровати возле приготовленного чемодана лежали платья, блузки и нижнее кружевное белье, на комоде — свитеры, на полу — брюки и джинсы, легкие шарфики разноцветным водопадом свисали с абажура торшера, под ним веером валялись журналы. В комнате царил хаос. Мария сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и листала журнал. Именно листала, но не читала. Она всегда поступала так, когда ей надо было о чем-то подумать.

Пара дней в Москве ее радовала, а вот к родителям она выбиралась не часто не потому, что не хватало времени, как она им объясняла, а потому, что в родительском доме она чувствовала себя как-то не уютно. Отношения у них больше вежливые, чем по-родственному теплые. Ее мама была доброй, мягкой, где-то даже слабовольной женщиной, занималась детьми и домом. Отец — полная ей противоположность, жесткий в отношениях, твердый характером, такой, добытчик: все в дом, все в семью. Брат был внешне похож на отца, но иногда проявлял слабину. Вот они были настоящей семьей, часто общались, вместе отмечали праздники, веселились с гостями. Маша уходила в свою комнату, читала и ждала, когда дома станет тихо и спокойно, или шла гулять с подругой. Она их любила, просто была другая, может, поэтому жила далеко от них.

Палочкой-выручалочкой в их семейных отношениях стал Ваня. Когда он подрос, Маша привозила его на целый месяц в Киев, на радость бабушке, дедушке и самому Ване, который долгое время оставался единственным и любимым внуком.

Маша услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь, звякнула связка ключей, брошенных на тумбочку.

— Мам, привет, я дома. — Из коридора крикнул Иван.

— Угу.

— Ничего себе у тебя бардак! Да мой бардак, за который ты меня ругаешь, по сравнению с твоим — просто идеальный порядок. — Он округлил глаза. — О чем печалится твой пустой чемодан? Не знаешь, что выбрать, или не вмещается все, что ты выбрала.

Маша подняла глаза на сына и показала ему язык.

— Хватит умничать, солнце мое!

— Ты что, на северный полюс собралась, столько свитеров берешь?

— А вдруг там будет холодно.

— И ты наденешь их все сразу.

— Можно я сама решу. А ты лучше приготовь горячие бутерброды, они у тебя вкуснее получаются, и фрукты порежь, скоро девчонки должны приехать.

— Ты специально так говоришь. Ладно, приготовлю, — лениво ответил Ваня, всем своим видом показывая нежелание это делать, — но только потому, что сейчас Санька придет, я фильм новый скачал, мы хотели посмотреть вместе, заодно и поедим.

— А провожать меня ты поедешь?

— Вас и так много.

— Любящий сын, конечно, кино важнее. — Маша не прикрывала сарказм, складывая в чемодан вещи. Два свитера она все-таки отложила…

Когда пришла Тая, как всегда ухоженная и с идеальной прической, ребята громко смеялись в комнате, получая удовольствие от просмотра фильма.

— И Санька здесь? — Тая узнала по голосу сына.

— Новую комедию смотрят.

— Взрослые парни, а смеются, как дети.

— Они и так дети, большие жизнерадостные дети. Проходи, успеем чай попить, скоро Таша приедет. У меня все готово, вернее, у Вани.

Таиса сняла бежевое пальто без рукавов — бренд этого сезона, осталась в серых брючках и темном свитере с орнаментом в виде продольных кос, делающих ее фигуру более стройной.

Маша достала дорогие чайные пары, переставила на стол вазочку с желтыми тюльпанами, которые накануне ей подарил Ваня, маленькие мельхиоровые ложечки разложила на белые салфетки, вышитые по краю мережкой. Посредине красовалось большое блюдо с разными бутербродами, рядом фрукты. Стол получился нарядным.

— Как тебе удается создавать настроение? Вот ничего особенного, а так красиво, и так комфортно. — Тая оторвала от веточки одну виноградинку и с удовольствием отправила ее в рот.

— Настроение создают приятные мелочи, тем более, если они эксклюзивные, эти салфетки ручной работы, рисунок не повторяется ни на одной, посмотри. — Такие вещи Маша находила в художественной лавке.

Звонок в дверь прервал их разговор. Маша пошла открывать, Тая — за ней. Саня и Ваня вышли из комнаты поздороваться.

— Колхоз «Заря» в сборе, — сказала Наташа, обнимая мальчишек, — вы тоже с нами?

— Нет! Вас предостаточно! — Ответил Ваня.

— Если вы готовы, едем.

— Да рано еще, мы чаевничаем, пойдем.

Наташа оставила короткое белое пальто в прихожей и впорхнула в кухню.

— Я как раз голодная, позавтракать не успела, надо было еще машину заправить.

М-м-м, вкусный хрустящий, наверное, Иван готовил. Я так понимаю, он остается один.

— Почему один, с вами. Звоните каждый день, контролируйте, он, конечно, и сам справится, но мне будет спокойнее. Буду благодарна, если сможете приглашать его на обед или ужин.

— Не вопрос, — сказала Тая, — три мужика или четыре, всех накормлю. Как собираешься провести отпуск?

— Тихо, спокойно, даже по-домашнему. Два-три дня в Москве у Филиппа, с его Лилей устроим шопинг, может, выберемся куда-нибудь посидеть. Потом к родителям, я по маме соскучилась. В школе намечается вечер встречи выпускников, Филя сказал, тоже приедет. Лет пять всех не видела. Так что все будет мирно.

— Хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах, — улыбнулась Таша.

Подруги болтали всю дорогу от дома до аэропорта. Наташа аккуратно, как она делала все, припарковалась на свободное место. Три шумные красивые женщины привлекали внимание в зале вылета. Диктор объявила рейс на Москву и пригласила всех пройти регистрацию. Маша сдала багаж и возвращалась назад. В узких синих джинсах и маленькой кожаной курточке она выглядела совсем юной. Обняв девчонок, она звонко их расцеловала, чем вызвала слезу у сентиментальной Таи.

— Не разводи сырость, — медленно проговорила Наташа и взяла Таю под руку, — пойдем уже.

Строго по расписанию самолет приземлился в аэропорту назначения. Долетели легко, и по сложившейся не так давно традиции, пассажиры громко аплодировали экипажу. Симпатичная бортпроводница рассказала о погоде, напомнила, чтобы были внимательны и не забывали свои вещи в салоне, и пригласила всех к выходу. Маша сидела на одном из последних рядов и особо не торопилась. Она поправила прическу, достала из верхнего отделения вместительную дорожную сумку и вложила журнал в боковой карман.

В зале прилета собрались пассажиры нескольких рейсов в ожидании багажа. На одном из табло высветился рейс из Одессы, заработал транспортер, на ленте появились первые чемоданы и сумки. Толпа кинулась разбирать свои вещи. Когда Маша отошла в сторону, чтобы не мешать, зазвонил ее мобильный. Филипп предупредил, что задерживается в пробке и наберет ее позже. Она позвонила Ване, отчиталась о благополучном прилете, дала ценные на ее взгляд указания, и уже убирала телефон в сумку, как вдруг услышала:

— Ну, привет!

Маша подняла голову. Прямо перед ней стоял высокий, плечистый, со стрижкой под ежика, молодой мужчина и смотрел на нее зелеными глазами. Она его еще не узнала, но по тому, как заколотилось ее сердце, поняла, что он много для нее значил. По статистике в мире не так уж много людей имеют глаза зеленого цвета, и далеко не каждая женщина в своей жизни может встретить мужчину с таким редким цветом глаз. Маше повезло… Или не повезло… Ей встретились двое таких мужчин, и она четко усвоила: у беды глаза зеленые…

«Не может быть!» За несколько мгновений выражение ее лица сменилось от недоумения к радости и, наконец, к негодованию. Она глубоко вздохнула, намереваясь выложить все, что сейчас выбралось из глубин ее памяти, но не успела. Он неожиданно поднял руки, бережно обнял лицо ладонями и поцеловал ее нежно, даже осторожно. Маша не шевелилась и, кажется, не дышала. Поцелуй стал более уверенным и требовательным.

— Марийка. — Прошептал он на ухо и стал целовать ее снова и снова.

Так называл ее только один человек, настоящее имя которого она даже не помнила…

Все его звали Геша, она тоже. Его паспорт она видела только раз, в отделении милиции, куда их забрали после того, как он отважно оборвал клумбу с розами как раз под окнами того самого отделения. Ему выписали штраф, пригрозили следующий раз привлечь к общественным работам, и отпустили влюбленную парочку домой. Розы оставили Маше за ее наивные убеждения так больше не делать. По дороге он рассказал о странной традиции в их семье давать мужчинам редкие имена. Его звали не то Орест, не то Оскар, отца, кажется, Роберт. Запомнить и выговорить такое сочетание имени и отчества достаточно сложно, поэтому, он был Геша. Тогда, много лет назад…

Мария быстро пришла в себя. Она отступила на шаг, уперлась рукой ему в грудь и с угрозой сказала:

— Лучше отойди.

— Марийка, ты что?

— А ты думал, я брошусь тебе на шею через семнадцать лет!? — его самодовольная улыбка выводила ее из себя.

— Я думал, что ты бросишься мне на шею даже через сто лет!

— Ты слишком самоуверен.

— Когда-то тебе это нравилось.

— Когда ты сказал, что мы всегда будем вместе.

— И ты с этим согласилась, а сама взяла и вышла замуж, и, как ты знаешь, не за меня, — с упреком сказал Геша, меняясь в лице.

— И ты еще смеешь меня в чем-то упрекать? После того как уехал, яко бы, на выходные к родителям, а сам больше не вернулся. Низко и трусливо!

Маша развернулась и пошла прочь. На глаза навернулись слезы. «Не дождется!» — Она быстро их проморгала…

Маша помнила привычку Геши пропадать на два-три дня, удивляясь его способности легко договариваться на работе. Возвращался он, как правило, довольный, важничал и осыпал ее цветами (клумбы он больше не обрывал) и подарками, иногда казался осторожным и озадаченным, объясняя это семейными проблемами. Маша верила ему безоговорочно и утешала, но однажды он просто не вернулся…

Геша догнал ее, схватил за руку и развернул лицом к себе так резко, что она чуть не свалилась с ног.

— Ты не можешь просто взять и уйти!

Беглого взгляда на него было достаточно, чтобы она смягчилась. У этого мужчины, благополучного и уверенного в себе, минуту назад нахально улыбающегося, был взгляд брошенного пса.

— Мне надо багаж получить!

— Я могу все объяснить!

— Да какая теперь разниц! Надо было раньше объяснять!

— Не хочу, чтобы ты так обо мне думала. Ты была самым светлым человечком во всей моей темной жизни.

— Как загадочно, — съязвила Маша.

Только сейчас она заметила, пристально наблюдавшего за ними, крепкого спортивного парня. При каждом ее взмахе или широком жесте, он готов был бросится к ним, и что-то Маше подсказывало, что не к ней на выручку. Он все же подошел.

— Извините, Эрнест Робертович, вас уже ждут. — Негромко произнес парень.

«Ну, конечно, Эрнест. Дурацкое имя! Я бы не вспомнила», — Маша поймала себя на мысли, что еще ни разу с момента их встречи не назвала его по имени.

Не поворачивая головы, жестом, Геша приказал ему отойти.

— О, да ты с охраной! Важная птица! Или теперь к тебе на Вы и по имени отчеству?

— Марийка выросла! Такая ты мне тоже нравишься. Я оставлю тебя на пару минут, и не думай, что сможешь улизнуть.

Уходя, он подал знак, и здоровенный телохранитель появился за Машиной спиной. «Забавно», — подумала она и сделала шаг вперед, охранник тоже, потом шаг в сторону, он за ней. Маша развернулась и посмотрела на него исподлобья. Встретив непроницаемый взгляд, она иронично подумала: «Ну да, кролик удава решил запугать».

Она и не думала исчезать, тем более без своих вещей, но ее напряг тот факт, что Геша пытается ею распоряжаться, так, по-хозяйски, захочу — отпущу, захочу — оставлю, она решила отыграться на его телохранителе. Маша согнула колено, и резко, со всей силы ударила его по ноге. Он мгновенно схватил ее за руку, крепко, но не больно, при этом, ни один мускул не дрогнул на его лице, ни намека на какие-либо эмоции. «Хорошая выучка», — она мило ему улыбалась, зная, что он готов был пристукнуть ее на месте.

Геша разговаривал по мобильному в стороне от посторонних ушей, наблюдая за этой сценой, которая его, почему-то, радовала. «Подарок из прошлого», — он улыбнулся сам себе и медленно подошел к ним.

— Кусается? Придется потерпеть, Виктор. Пока свободен.