Пинцет

— Кого возьмем? — поинтересовался один из них, морщась от визга.

— Свежее мясо, — хмыкнул второй, кивнув в сторону Гермионы. — Фенрир будет доволен.

— Хорошая мысль, — первый двигался быстро, почти мгновенно придвинувшись к клетке, где сидела Гермиона. Девушку затопил ужас, отчего сознание погасло.

Очнулась она от сильного Эннервейта. Гермиона была распята на большой доске, а вокруг нее стояли маги. Приглядевшись, мисс Грейнджер увидела характерные признаки оборотней, спасибо профессору Снейпу, задавшему то эссе на третьем курсе. Осознав эту информацию, девушка поняла, что сейчас произойдет. Весело улыбавшиеся оборотни о чем-то говорили, но девушка не понимала их — в ушах стоял гул, мешавший воспринимать звуки. Когда стоявший прямо напротив разведенных ног девушки принялся расстегивать ремень, собираясь спустить штаны, ужас накрыл Гермиону так, что она только дрожала, не в силах что-либо сделать, да даже закричать — ее буквально парализовало. Видя, как на свет появляется… это… девушка почувствовала, что задыхается, сознание опять погасло.

В этот раз ее привели в себя водой, но, почувствовав совсем близко то, что ее так пугало, Гермиона поняла, что сейчас произойдет самое ужасное, что можно представить, а после уже ее, скорей всего, будут жрать еще живой. В красках представившая себе все, что произойдет, мисс Грейнджер исчезла в тот момент, когда чужое коснулось сокровенного. Мощный стихийный выброс той, кого в древности называли «Дитя Магии», уничтожил все вокруг, дав еще один шанс истерзанной душе.

Глава 3

С детства Вася хотел быть врачом, как папа. Происходил Василий Кирсанов из медицинской семьи, поэтому, конечно, хотел быть таким же, как отец, военным хирургом прошедший всю войну. Ему нравились инструменты отца, с ранних лет поддерживавшего стремление сына. Конечно же, это не могло не сказаться и на характере Васи, после школы решительно подавшего документы в Военно-Медицинскую.

Со здоровьем у курсанта Кирсанова все было в порядке, потому медкомиссию он прошел легко, предметы сдал, почти не задумываясь и вскоре уже гордо стоял на плацу, давая клятву Родине. Годы учебы пролетели, хотя бывало, конечно, разное, но Вася никогда не отчаивался, просто улыбаясь провалам. Родители гордились сыном — ведь он обещал продолжить дело отца. Экзамены… Выезд в полевые лагеря, строевая… Пропедевтика, десмургия, гистология и, наконец, хирургия. Хирургия покорила молодого курсанта, налегшего на это дело во время цикла так, что его рвение заметили, взяв под крыло.

На пятом курсе курсант Кирсанов уверенно ассистировал, не забывая и про другие предметы. Отец рассказал про всякие последствия тяжелых стрессов, Вася заинтересовался, осаждая кафедру психиатрии по всем правилам военного искусства. Седой профессор внимательно выслушал курсанта, кивнув. Литература для самостоятельного изучения, экскурсии в психиатрию… Однажды профессор оставил Василия наедине с пациенткой. Всех боявшаяся молодая девушка лет двадцати на вид забилась в угол и мелко дрожала, а курсант пытался найти к ней подход.

— Смотри, жучок ползет… — показал, наконец рукой Василий. — Или, это крабик? Он ползет к тебе, чтобы познакомиться…

— А за-зачем? — заикнувшись, спросила пациентка.

— Как зачем? Чтобы дружить, конечно! — уверенно ответил курсант Кирсанов. — Чтобы такая хорошая девочка не плакала.

— Хорошая… — прошептала девушка. — А я хорошая?

— Конечно, — улыбнулся Василий. — Вон, в зеркало посмотри, увидишь, какая ты хорошая, просто самая лучшая!

После этого пациентка пошла на контакт. Спустя час девушка уже плакала, рассказывая, что с ней случилось. Чего юный курсант не знал, так это того, что весь разговор слушает не только профессор, но и очень специальные люди. Среди них были и те, кто служил в военной прокуратуре, но еще и… разведчики. Военная разведка всегда испытывала голод на кадры, потому Васю заметили. Впрочем, товарищ курсант об этом не знал — он учился, но девушку не забывал.

Прошло еще несколько лет, незадолго до выпуска будущего лейтенанта медицинской службы вызвали к начальнику Академии. Не очень понимая, где накосячил, Василий двинулся, куда сказали. Пожалуй, в этот момент и началась его новая жизнь, но курсант этого еще не знал. Спокойно доложившись, он по приглашению вошел в кабинет, увидев там только двоих незнакомцев.

— Присаживайся, курсант, — немного устало предложил один из них. — Разговор у нас будет недолгим, но, надеюсь, продуктивным.

— Есть… — протянул курсант Кирсанов, занимая место за столом.

— Молчишь, — отметил второй незнакомец с погонами майора, — это хорошо.

— Оценки у тебя выше всяких похвал, — заметил первый, погон которого видно не было. — Мы хотим предложить тебе место службы.

— Слушаю, — кивнул Василий, уже «срисовавший» эмблемы. Если он правильно понял, то такое предложение было чем-то из разряда фантастических.

— Мы предлагаем тебе служить в военной разведке, — хмыкнул товарищ майор, взгляд курсанта заметивший.

— Я согласен, — просто ответил курсант Кирсанов.

На этом разговор закончился. Навалившиеся итоговые экзамены совершенно выбили из головы все, о чем говорилось. Василий беспокоился о своей девушке, но та решила по-своему: «Прости, я не смогу быть женой офицера». Что же, нельзя сказать, что короткое письмо обрадовало Василия, но плакать он не стал. Вот, наконец, и торжественный марш юных лейтенантов, улыбающаяся мама, гордый папа…

Месячный отпуск Василий провел с родителями, отправившись с ними на море, ведь потом ему предстояло отправиться к новому месту службы. База специальной подготовки находилась не так далеко, потому на выходные разрешалось возвращаться домой, чем товарищ лейтенант, конечно же пользовался. За полгода его научили очень многому — и стрелять из чего угодно, и водить что попало, включая вертолет, распознавать противника, занимать позиции… В общем и целом, товарищ лейтенант получил углубленный курс молодого бойца, в результате примерив шеврон с летучей мышью.

«Ил», натужно гудя двигателями, отправился куда-то в сторону юга страны. Подготовка закончилась и теперь предстояла работа. Разумеется, Василий знал, куда его везут, не зря же месяц повторял именно «жаркий климат». Учитывая направление полета, вариант был ровно один. Нельзя сказать, что лейтенант Кирсанов переживал по этому поводу — он был молод, хорошо обучен и воспитан, необходимости пугаться не было.

Группа спецназа ГРУ базировалась в Баграме, откуда было удобно работать по окрестной зоне, да и задачи «чуть дальше» тоже наличествовали. Началась новая жизнь, ведь вокруг была война. Приходилось осваивать методы полевых операций, ибо вертолет далеко не всегда мог успеть, быстрого оказания помощи под обстрелом, ну и афганцы были, конечно и, особенно, пострадавшие девчонки. Сколько раз лейтенант поминал добрым словом своего профессора, научившего работать в этих условиях.

Были, конечно, и бои, да и награды. Во врача-то много кто хотел пострелять, поэтому на сходе второго года службы в этой стране, на груди уже старшего лейтенанта висели медали «За отвагу». Казалось, пули его не берут, хотя Василий им и не кланялся, хотя и знал, что всякому везению рано или поздно приходит конец. Неожиданно от рака умерла мать, а вслед за ней и отец, что было страшным ударом для совсем еще молодого офицера. Но, вернувшись обратно, Василий, оставшийся совсем один, продолжил служить.

— Пинцета не видели? — до слуха задумавшегося старлея донесся голос прапорщика Савченко, что означало вылет. А «пинцетами» называли военных врачей… И хорошо, что не «клистиром», как в соседней десантно-штурмовой.

— У себя он, — лениво откликнулся кто-то из молодого поколения, еще не устоявшегося в памяти.

— Вот ты где, товарищ старший лейтенант! — обрадовался прапорщик. — Собирайся, в Герат полетим!

— А что мы там забыли? — вежливо поинтересовался Василий, тем не менее складывая пожитки.

— За «надом», — со значением ответил Савченко, что значило — приказ. А мотив этого приказа «почти офицеру» понятен не был, что и логично — секретность.

Загрузившись вместе с ребятами в вертолет, старший лейтенант Кирсанов с сожалением взглянул на покидаемую базу. Какое-то предчувствие не давало ему покоя. Как будто что-то жгло изнутри, стало вдруг как-то очень тоскливо на душе. Вертолет медленно пошел вверх и, сопровождаемый «крокодилом», оправился в свой путь. Внизу виднелись квадраты полей, небольшие села, а машины шли почти по прямой, когда отчаянно заматерился пилот и последним, что видел Василий в жизни оказался инверсионный след ракеты, направлявшейся к их машине. Все погасло, исчезнув в какой-то дымке, по ощущениям военного врача, еще что-то пытавшегося сделать…

* * *

Зачем она согласилась отправиться на Чемпионат, Гермиона не понимала. Ощущение того, что ее и не спрашивали, у девушки, конечно, было. Задумываться мисс Грейнджер не любила, потому просто следовала за лидером, что Дамблдора вполне устраивало, а Гарри был готов на что угодно, лишь бы не возвращаться к ненавидящим его людям. От миссис Уизли можно было получить немножко тепла, от мисс Грейнджер — заботы…

Чемпионат по квиддичу оказался очень красочным действом, хотя у Поттера и возникало желание просто убежать и спрятаться. Гарри видел десятки людей, семей, их отношение друг другу, ощущая при этом невыразимое одиночество. У него никогда такого не будет, не обнимут, не утешат, все, на что он годен — кого-то спасать… А мальчику хотелось тепла.

Нападение на лагерь Гарри встретил почти равнодушно. Ему действительно было все равно уже. Неожиданно мальчик понял, что просто устал. Устал от беготни, от необходимости спасать свою и чужие жизни. Возможно, дементоры, все-таки, что-то повредили в душе последнего Поттера. Но спрашивать Гарри не стали, куда-то потащив.

— Бегите в лес! — крикнул мистер Уизли. — Мне надо…

— Взрослый оставляет детей в опасности? — старательно удивилась Гермиона, отнимая у Гарри возможность задать тот же вопрос.

— Так надо! — ответили ей, вокруг уже горели палатки, носились паникующие толпы, и вдруг…

— За мной! — закричал Гарри, поймав странный кураж. — Ура! Бомбарда!

Разумеется, чары у него не получились, ибо мальчик их не знал, но один из нападавших-то знал, ответив тем же и задев своего же. Гарри понял, что это хорошая идея, принявшись кричать и вертеть палочкой, постепенно отходя в лес. Мисс Грейнджер и мистер Уизли следовали за «героем» в полной прострации, даже не делая попытки убежать.

Этот импровизированный бой не мог закончиться успехом. Прилетевшие откуда-то чары попали в Рональда, разметав того по полянке. Стоявший слишком близко Гарри был отброшен взрывной волной, сильно ударившись о дерево. Если бы мальчик цеплялся за жизнь — это было бы одно, а так… Так Гарри усвистал к маме с такой скоростью, что никто не успел ничего сделать.

Мисс Грейнджер от вида того, во что превратился Рон, упала в обморок, ударившись виском о непонятно, как оказавшийся в траве камень, отправившись вслед за Гарри. Мир замер, при этом не только пожиратели остановились, но зависли в середине полета птицы, метлы и Скиттер, замер даже ветер… На поляну вышел мужчина, одетый в черное, тяжело вздохнув.

— И как это называется? — поинтересовался он будто у самих небес. Небеса хранили молчания, взамен из воздуха появилась женщина в чем-то серебристом, напоминающем платье.

— Судя по тому, что можно увидеть — героев убивали целенаправленно, — заметила она, подойдя поближе. — Только непонятен повод к этому, разве что отдаленные последствия, но далеко смотреть лень.

— Далеко и не надо, — хмыкнул мужчина, еще раз вздохнув. — Ядерная война через двадцать лет.

— То есть все закончатся, — поджала леди губы. — И что делать будем?

— Ну вот смотри… — перед ними закачались три тени. — Пацан не уходил, поддерживая девчонку, девчонка на выплеске ушла, а мужик — где-то тоже так, энергия детонации всего, что было.

— А! Бесхозные души! — поняла женщина. — И что?

— Мужик — военный, с пацаном его слить — тогда выживет, — предложил одетый во все черное. — Только поговорить сначала.

Обнаружив себя на какой-то поляне, изрытой воронками, товарищ старший лейтенант поднял бровь. На опаленной траве лежали двое подростков, уже отправившихся в мир иной и чьи-то кишки. Чуть поодаль обнаружились двое — женщина в платье будто бы из фольги, и мужчина во всем черном. В остальном сцена напоминала стоп-кадр, что вызывало интерес военного врача. Предсмертные галлюцинации по рассказам вещью были интересной, а теперь-то вообще…

— Старший лейтенант Кирсанов… — проронил мужчина в черном. — Меня зовут Смерть, рядом со мной Магия. У нас к тебе просьба.

— Интересные галлюцинации, — согласился офицер, скептически глядя на этих двоих.

— Ты окажешься в не самой обычной истории, — проигнорировав реакцию офицера, произнес назвавшийся Смертью. — Мы сольем твою душу с душой пацана, ибо обучать тебя будет слишком долго, а время идет.

— Точно идет? — удивился товарищ старший лейтенант.

— Перед тобой всего лишь два пути, — сообщила Магия мелодичным — будто ручеек прожурчал — голосом. — От того, какой выберешь ты, зависит многое. Мы б желали, чтобы ты остался в живых.

— Смешно, — согласился Василий, всерьез окружающую действительность не принимавший.

Видимо, время инструктажа истекло. Перед Василием появился зеленоглазый пацан, сделавший шаг вперед — сквозь офицера. Товарищ старший лейтенант почувствовал себя еще и каким-то Гарри Поттером, что вызвало его улыбку. Но вот покопавшись в совместном восприятии «пинцет» понял — пацан был совсем один с раннего детства, были у этого Гарри характерные для посттравматики мысли, что в свою очередь означало — будут проблемы.

— Тебе пора, «пинцет», — проговорила женщина, назвавшаяся Магией. — Ты можешь сделать свой выбор в любой момент.

— Какой выбор-то? — удивился Василий, но собеседники исчезли, а сам он внезапно оказался лежащим на земле. Отовсюду слышались крики, какие-то взрывы, вой чего-то не идентифицированного. Василий понял — галлюцинации продолжаются.

Лежавшая неподалеку девчонка внезапно вскрикнула, сворачиваясь в позу эмбриона. Ее мучительно вырвало, отчего девушка, имя которой подсказывала память, чуть не захлебнулась. Гермиона тихо, но очень отчаянно заплакала. Эти симптомы товарищ старший лейтенант знал. Можно сказать даже — не раз наблюдал. Попытавшись подняться, Василий зашипел сквозь зубы — повело, как после контузии, но времени не было. Надо было убрать девчонку из-под обстрела.

И офицер медленно пополз…

Глава 4

Гермиона ощутила себя одетой, это было первым, на что девушка обратила внимание. Затем ее мучительно вырвало. Казалось, что грязные руки все еще щупают ее, а прямо там ощущается… Девушка зарыдала. Страшно было так, что высказать это словами оказалось просто невозможно. Только спустя несколько минут, осознавшая вдруг, в какой она опасности находится, Гермиона смогла оглядеться, увидев невозможное — тело Гарри неподалеку. Веря и не веря своим глазам, девушка изо всех сил рванулась к нему.

Василий понял, что переоценил свои силы поздно — слабость накатила волной. Офицер просто выключился, придя в себя от факта того, что на нем рыдали. Только что демонстрировавшая очень знакомые симптомы девушка по имени Гермиона, на которую что-то отзывалось внутри военно-медицинского организма, сейчас обнимала товарища старшего лейтенанта, практически лежа на нем и горько плакала. Обнял девушку Вася просто машинально, отчего та плакать перестала, с неверием вглядываясь в глаза офицера. Правда продолжалось это недолго.

— Живой… Живой… Живой… — зашептала Гермиона, опять ударившись в слезы.

— Все хорошо, милая… — проговорил Василий, с большим трудом осознавая, что имя ему теперь «Гарри Поттер», живет он в Великобритании, которую переносил с трудом, и является, прости господи, волшебником.

— Ты жив… — девушка дрожала крупной дрожью, обнимая товарища старшего лейтенанта так, как будто хотела в нем спрятаться. До Василия начал медленно доходить факт того, что Гермиона запечатлелась на пацане, поэтому работать с ней следовало аккуратно.

— Я жив, куда я от тебя денусь? — улыбнулся Василий, решая проблему — как подняться и покинуть это явно неприветливое, судя по валяющимся чьим-то внутренним органам, место. — Нам надо уходить отсюда.

С большим трудом поднявшись, Кирсанов понял, что тело огребло не самую простую контузию, потому возможны нюансы, при этом бой, в котором участвовали дети, был не самым простым, ибо оружия он нигде не увидел. Нужно было запрашивать эвакуацию, но вот как… Девушку следовало доставить домой или куда-то к адекватным медикам — Гермиона демонстрировала симптомы насилия. Осторожно двигая цеплявшуюся за него девушку, офицер отступил вглубь леса. Что смутило — Гермиона не использовала ноги, хотя вставать на них могла, сразу же заваливаясь. Что это значит, «пинцет» отлично знал.

— Так, — чуть ли не волоком передвигая девушку, офицер задумался. — Нам нужно безопасное место. Место моего обитания вряд ли можно назвать безопасным, а твоего?

— Нет… Нет… Нет… — Гермиона едва говорила, чувствуя себя потерянной, она не знала, как объяснить Гарри, но оказалось, что ее «нет» для юноши достаточно.

— Тогда нужно прятаться ото всех, — задумчиво проговорил Василий, думая о том, что можно и со своими связаться.

— Темпус! — махнула палочкой девушка, так как не могла понять, почему умерший Гарри жив. — Опять все сначала…

Одна эта фраза очень многое сказала товарищу старшему лейтенанту, как и тот факт, что он оказался в будущем. А девушка, получается, в прошлом. Сейчас нужно было выяснить все то, что предстоит и осторожно опросить Гермиону, которой опять было плохо. Девушка боялась всего, кроме самого старлея, что говорило об очень нехороших вещах, потому что такие состояния в полевых условиях не лечатся.

Оттащив девушку подальше в лес, товарищ старший лейтенант принялся готовить лежку. Нужно было сосредоточиться и подумать. Учитывая состояние Гермионы, ей нужно было сначала отлежаться, а потом, судя по всему, почистить одежду, ибо шок испытала девушка очень сильный. Уложив Гермиону на свой плащ, почему-то называвшийся «мантией», офицер просто обнял девушку. Повсхлипывав еще немного, та задремала, давая возможность офицеру собраться с мыслями.

Кодов опознания со своими спустя столько лет он точно не знал, девочка отчего-то не стремилась общаться с родителями, у самого пацана базы не было. С другой стороны, магическими методами можно было семейство Дурслей и пассивизировать хоть ненадолго, пока с силами не соберутся… С другой стороны жить, даже недолго, на противопехотной мине… То есть ситуация была патовой — вариантов не было никаких. Такая мысль советскому офицеру сильно не нравилась. В его понимании выход был всегда, поэтому он задумался, углубляясь в свою память.

Неожиданно, в памяти пацана обнаружились странные воспоминания — пацан умирал от столбняка. Симптомы «пинцет» срисовал моментально, не понимая, почему не была оказана помощь. Увиденное в памяти наводило на очень плохие мысли, ибо «школа» с дискриминацией по происхождению и неоказанием элементарной помощи, да еще в плюс явно пытки представителями власти… Все это в голове начитанного офицера вызывало только одну ассоциацию.

Если предположить, что Министерство Магии относилось к нацистам, то директор школы был просто на службе. Уничтожение «недочеловеков» под видом случайностей, неоказание медицинской помощи — все ложилось в одну канву. По сути, это были даже не басмачи, нацисты, но Василий решил называть «магов» именно басмачами — ему было так привычнее. Директор школы получался таким же моджахедом, а союзников не было вообще, что возвращало к мыслям о гетто.

Помня о том, что не-магов эти самые маги могли контролировать, старший лейтенант Кирсанов тихо выматерился. Варианта ему виделось два — через магический мир попытаться скрыться или же покинуть Британию в любую сторону. При этом решение нужно было принимать немедленно, а у него на руках тяжело травмированная девушка. И в этот момент Гермиона тихо завизжала во сне. От этого ее визга сердце старлея обливалось кровью.

— Это прошло, прошло, моя хорошая, — покачивая девушку из стороны в сторону, произнес Василий. — Просыпайся, маленькая.

— Я не ма… ма… ма… нькая… — едва произнесла Гермиона. Осознав, что не может связно говорить, девушка отправилась в обморок. Это был уже осень серьезный симптом, ибо предполагал целый список патологий. И тоже не для полевой медицины.

Выведя девушку из обморочного состояния, Василий принялся ее успокаивать, а сам напряженно искал выход. Крыша над головой нужна была. И вот тут в голову товарища старшего лейтенанта пришла идея — родителей Гермионы можно было связать, только потом разобравшись, что происходит. Мысль, по мнению офицера, право на жизнь имела. Оставалось только обсудить с девушкой.

— Гермиона, нам нужна крыша над головой, — объяснил Василий. — Предлагаю поехать к твоим, связать их чарами, а потом разбираться.

— Хо… хо… хо… — попыталась произнести стремительно терявшая речь Гермиона. Состояние девушки вызывало серьезные опасения, поэтому офицер решительно поднялся, переживая дурноту. Затем он поволок Гермиону к дороге, куда можно было вызвать автобус.

* * *

— Двигаться плавно, а то зааважу, — спокойно проинформировал Василий побледневшего кондуктора волшебного автобуса.

— Да ты… — взглянув в глаза герою магического мира, Стэн осекся, подав какой-то знак водителю.

С трудом уложив все еще дрожавшую Гермиону на кровать, офицер уселся рядом, надеясь на то, что убивать никого не надо будет. Автобус не мотыляло совсем, он будто стоял на месте, только за окном что-то мелькало. Видимо, кондуктор проверять не решился, а вот девушку трясло все сильнее — страх все больше затоплял ее. Достаточно было только увидеть постороннего мужчину, и снова возникало ощущение чего-то чужого… там…

Странно, но аврорат кондуктор вызывать не спешил, или что-то понимая, или же чувствуя, что может просто не успеть, а героя оправдают всегда. По крайней мере, такое объяснение для себя нашел товарищ старший лейтенант. Прошло не более получаса, когда мелькание прекратилось и «юных магов» вежливо попросили на выход. Тяжело вздохнув, офицер медленно поднял Гермиону, транспортируя ее практически на себе — девушка производила впечатление частично парализованной, с ужасом глядя вокруг.

Моментально исчезнувший волшебный транспорт высадил молодых людей на обычной улице. Никак не отреагировавшие на появление двоих подростков окружающие люди спокойно шли по своим делам, поэтому старлей перехватил Гермиону поудобнее, двигаясь к указанному ею дому. Усадив девушку у крыльца, офицер открыл палочкой дверь, скользнув внутрь. Вот тут его ждали сюрпризы, спасибо хоть пацан знал, как пользоваться палочкой.

Взрослых людей было трое — двое лежали на полу, а один направлял палочку, в момент появления Василия, на женщину. Через секунду на полу лежало три связанных тела. Советский офицер поднял палочку третьего участника разговора, мрачно оскалившись. Все было понятно и так — басмачи сделали свой ход. Не очень было понятно, зачем, но с этим можно было разобраться и просто допросив очередного душмана.

Выйдя из дома, старший лейтенант Кирсанов заметил, что Гермиона опять уплыла в обморок, поэтому очень осторожно затащил ту в дом. Взять девушку на руки не позволяла конституция парня, в котором оказался «пинцет», поэтому пришлось транспортировать почти волоком — как раненных на поле боя. Затащив Гермиону в комнату, где лежали тела и добавив чар каждому, Василий осторожно уложил ее на диван, обнаружившийся здесь же. Девушка дрожала, но потихоньку успокаивалась.

— Мне нужно допросить басмача, — объяснил Василий. — Я никуда не денусь, ты меня будешь видеть все это время, хорошо?

— Хо…хо… — кивнула Гермиона, снова заплакав, отчего товарищ старший лейтенант только вздохнул.

— Все хорошо будет, починим мы тебя, — уверенно произнес он, погладив девушку и повернулся к лежащим телам, которые, как оказалось, приласкал еще и Силенцио, видимо, просто рефлекторно. Пока его интересовало тело, лежавшее наособицу — бандит просился в переработку, потому следовало начать с него. Сняв чары, Василий занялся нелюбимым делом — потрошением немедленно заоравшего пленного.

— Отпусти меня немедленно! — закричал так и не понявший суть своей проблемы мужчина. — А то хуже будет!

— Ты кто, тело? — поинтересовался старлей, избавляя пленного от ненужной одежды. — Давай, пропой, что на твоей могиле написать, а то свиньям скормлю!