Безымяныш. Земля

Звонит колокол. Я напрягся струной. Сейчас всё решится. Я единственный на корабле человек, для которого переход по-настоящему представляет опасность. Китар тоже собран. Косится в мою сторону. Понимает, что выбрось меня барьер, освободившийся Сердолик, если он ещё жив, задаст много вопросов фальшивому князю. И скорее всего, дело одними вопросами не ограничится.

Боль! Все мышцы сами собой сокращаются. Лицевые тоже. Против воли смыкаю веки. Краткий миг — и всё заканчивается. Открываю глаза… Или это Китар открывает? Неужели, барьер меня вышвырнул?!

Нет. Мальчишка сидит, где сидел. Я по-прежнему в теле Сердолика. Источник прошёл проверку. Мой вздох облегчения тонет в хоре аналогичных. Жалкие трусливые людишки! Чего вы-то вздыхаете, словно вам что-то грозило?

Впрочем, тут больше не страх, а волнение. Дикари верят в своё божество и в сакральный Путь. Здесь от силы лишь десять процентов банально убегают от старости, чудом дотянув свой возраст до предела Предземья. Остальные идейные — их привёл сюда вовсе не страх.

Ловлю на себе взгляд Китара. Еле заметно киваю. Вот и третья часть нашего плана исполнена. Впереди четвёртая, важнейшая. Но это уже про мой план. Дальше наши с мальчишкой замыслы расходятся. Там, где Китар огорчится, я только сделаю вид, что расстроен. Отныне Земля для меня — лишь пространство, которое нужно побыстрее пройти. Тому, кто способен пересечь любой барьер, задерживаться на лежащих ниже Вершины поясах смысла нет. Мне жаль тебя и твою сестру, парень, но я иду дальше.

* * *

Когда нас выпустили на палубу, до берега уже оставалось всего-ничего. Так вот почему к Земле можно пристать только здесь… Весь берег, что слева, что справа до самого горизонта представлял из себя сплошной скальный отвес высотой в километр, а то и повыше. Этакий гигантский бордюр на краю тротуара, где море — дорога. Рукотворность чёрных базальтовых стены очевидна настолько, что волей-неволей поверишь в Создателя. К появлению данного чуда природа никакого отношения не имеет.

Перед нами же сереет постройками и зеленеет сосновым лесом небольшой полуостров, выдающийся в море всего километров на десять и имеющий ширину вдвое больше. Он, в отличии от поднимающихся за ним чёрных скал, лишь слегка возвышается над водой. Кусок идеальной равнины, жмущейся к горной стене, что по центру основания полуострова раскололась на две половины. Идущая сверху донизу щель широка — километра два будет точно. И действительно, дверь и порог. Через пару минут мы причалим.

На широком каменном пирсе уже ждут встречающие. Из толпы выделяются три-четыре десятка солдат в одинаковой форме и несколько служителей Храма в своих серых рясах.

Вдруг, корабль сотрясает удар. Ещё одна глупая тварь проверила корпус судна на прочность. За время нашего плавания подобных толчков было шесть, но ни один из них так и не перерос в нечто большее. Гигантские спруты, или кто это там шалил, полноценно атаковать корабли землян не отваживались. По крайней мере нам повезло не застать нападений.

Обошлось и сейчас. За бортом потянулось относительное мелководье. Сквозь гладь штиля бухты сверху просматривалось песчаное дно. Зверь отстал, народ выдохнул. Наш путь закончен. Матросы вовсю перекидывают канаты на пирс, где их ловят и вяжут к железным столбам. Вот и трап пополз вниз.

— Порог, судари пассажиры. Мы на месте, — зычным голосом объявляет капитан.

Это не тот, что уже привозил нас сюда. Прежде, чем идти к Сердолику мы заранее убедились, что корабль другой. Не хватало ещё, чтобы Китара узнали. У меня всё продумано.

— Не спешим. Сходим по одному. Внизу всё расскажут.

Я специально не тороплюсь. Занял место в хвосте образовавшейся очереди. Посмотрю на процедуру встречи. И сразу есть повод нахмуриться. Каждому спустившемуся с трапа жмут руку. Неспроста этот тактильный контакт. Слов не слышу, но улыбка храмовника, обращающегося к ступившим на Путь, не сходит у мужчины с лица. Пока всё идёт гладко. Китар прошёл без проблем, хотя служитель и болтал с ним чуть дольше, чем с остальными. Ну вот и мой черёд. Я последний. Достаю миниатюрный артефакт из кармана. Незаметно зажимаю пальцами левой руки нужные грани кубика. Спокойствие на лицо — и спускаюсь.

— Приветствую тебя, ступивший на Путь! — протягивает руку храмовник. — Ты сделал первый шаг. Отныне ты — землянин. Прими поздравления!

Жму крепкую сухую ладонь.

— Так. Не понял, — исчезает улыбка с лица человека. — Почему с остальными? Где твой пропуск?

Приехали… Всё-таки проверяют не доли. Но ведь он не про кубик сейчас. Представители тайной службы Порога заходят на борт корабля, как и сходят с него только ночью. Да и не орал бы он так. Значит речь идёт о чём-то другом.

— К сожалению, его нет. Меня ограбили в Земграде, — вздыхаю я, не придумав ничего лучшего. — Ни пропуска, ни бумаг, ничего не осталось.

— Да? — прищуривается служитель. — Бывает. Хотя и редко. В отличии от нас, тебе очень не повезло. Правила тебе известны. Мы всех предупреждаем о последствиях потери пропуска. Теперь тебя ждёт участь вновь прибывшего. Считай, что ты заново ступаешь на Путь.

Хорошо, что не показал ему кубик. Я был прав — речь идёт про иной пропуск, который выдают всем уплывающим в Предземье. Эх, жаль не было возможности основательно допросить Леора. Крам-то местный, хоть и работал на тайную службу Порога — он нужной информацией не владел.

— Знаю. Но лучше так, чем остаться в Предземье.

— Не скажи, — хмыкает храмовник. — Тут, смотря какой тебе лоскут выпадет. Полис полису рознь.

— Это да.

Притворяться, что знаю, о чём мы сейчас говорим — то единственное, что я в данный момент могу. И, кажется, всё не так плохо. Отчего-то служитель Храма только рад тому, что землянин остался без пропуска.

— Ну, ты сам виноват, — пожимает плечами храмовник. — Возвращаться в Предземье — всегда большой риск. Теперь ещё и в бездарях до отправки походишь. Мы вынуждены тебя задушить. Таковы правила.

И, повернувшись к стоящему в нескольких метрах от нас солдату, служитель приказывает:

— Давайте душилку. У нас здесь землянин без пропуска.

— Ого! — удивляется тот. — Браслеты у капитана. Сейчас позову.

Солдат спешит к группе воинов, стоящих возле собранных в кучу ступивших на Путь, а двое других, слышавших слова служителя, наоборот, подходят к нам ближе.

— Оборота три таких, как ты, не было, — между делом сообщает храмовник. — Или были, но не с таким троеростом, чтобы их отличить от других. Хитрят, знаешь ли. Сбегают потом. Стараются нужный полис дождаться. Сколько Храм с тем не борется, а в Предземье нет-нет появляются умники, кто знает, как у нас всё устроено. Ты-то хоть никому не рассказывал?

— Нет конечно.

— Смотри, в любом полисе достанем, если что-то всплывёт. Ты правила знаешь.

А тут, я смотрю, процветает сокрытие информации. Что-то с этим Путём нечисто. И понятно теперь, почему так мало сведений о Земле находится в свободном доступе. Думал, это обусловлено крайне малым количеством землян, приплывающих обратно в Предземье, а, оказывается, всё дело в подписке о неразглашении, которую дают выезжающие из пояса.

— Этот?

Отправленный за некой душилкой солдат возвращается в компании ещё нескольких воинов. Командир стражи, выделяющийся вышитым камзолом, вопросительно смотрит на храмовника.

— Да, землянин без пропуска.

— То-то, чувствую, глушь на причал опустилась, — прищуривается капитан стражи.

— При обнаружении положено, — пожимает плечами храмовник.

Ага. Значит, дар уже вырубили. Этот храмовник, или кто-то из молча стоящих рядом других мужчин в рясах имеет способность душителя. Разумно. Любая нештатная ситуация — и магию сразу же глушат.

— Руки за спину. Развернись, — приказывает мне капитан.

Сопротивляться бессмысленно. Я повинуюсь. Чувствую, кубик, который я незаметным движением уже переместил себе в рот, придётся глотать. Наручники? Вот даже как? У меня на запястьях с щелчком смыкаются металлические браслеты.

— Веду его к Бекету? Или сразу на допрос?

Звучит плохо. Детектор лжи обмануть не проблема, но сработает ли моя техника в случае с человеком, обладающим соответствующим даром? А открытые вопросы? Мне ведь нечего им рассказать про себя. Придётся молчать. Как бы дело тогда не закончилось пытками. Боль стерпеть мне не сложно, но убьют же, если расколоть не получится. Похоже, мой план провалился.

— О нет, — гадливо улыбается внезапно переменившийся в лице служитель. — Тут не по Бекету рыбка. Держите его крепко. Мы идём к тайникам. Это их клиент.

И, переведя хитрый взгляд на меня, добавляет:

— Без глупостей, Сквозняк. Без дара здесь теперь только ты.

Глава первая

Порог

Получилось! Ло смог пересечь барьер! Теперь точно возьмём след Тишки. Эх, как жаль, что нельзя никому рассказать. Так и хочется с кем-нибудь радостью поделиться. Но поделится сейчас со мной Лим. Чем? Пока неизвестно, но гигант со своей неизменной улыбкой на пухлой мордахе уже топает к моей койке.

Один из моих новых товарищей, с кем успел познакомиться на корабле. Лим, в отличии от большинства плывущих на Землю, достаточно молод — ему всего тридцать семь. У них в семье заведено становиться на Путь как можно быстрее. Как только скопил денег на нужное число семян, так сразу же покупаешь, глотаешь — и на корабль. Отец Лима уже пятнадцать годов, как уплыл.

Они не охотники — семьи заводят, даже зная, что уйдут в своё время. У Гиганта моего возраста сын дома остался. И дочка на два года младше. Больше двух детей в их роду не плодят, чтобы доходов с семейного дела всем точно хватило. У них цех по выделке кож. Кожемяка наш Лим. Так-то, он управлял больше, но и тяжёлого ручного труда не чурался. Да и как по-другому с такими-то лапищами?

Ну чистый же медведище. Откормленный. Снеди всякой с собой набрал — на весь трюм хватит. Хоть и говорит, что жирок у него по наследству от бати и деда — мол, мужики все такие в семье — а смекаю, что аппетит бугая тут тоже не без вины. В Лиме дюжина пудов точно есть. И не скажешь, что больно пузатый. Он широкий скорее. И круглый, как бочка. Но под жиром мышц — на двоих мужиков хватит. Силищи у гиганта с избытком.

Впрочем, доли у него на потолке и по ловкости с крепью. Да и драться умеет. Специально уроки у мастеров брал, готовился. Очень хочется посмотреть на бугая в деле. И особенно на того его противника, кто обманется круглой фигурой, пухлым щекастым лицом и извечной добродушной улыбкой.

Хотя, Лим, и правда, добряк, каких поискать. Вежливый, заботливый. Постоянно угостить чем-нибудь норовит. Ни с кем ещё не поругался ни разу. Да, что там ругань? Я от него и резкого слово ни в чей адрес не слышал. Полная противоположность задиристого, колкого на язык Сепана.

Вот охотник за словом в карман не лезет, как и за кулаком, когда тот потребуется. Ещё один мой новый приятель. Тоже молодой, если брать средний возраст всех, кто плывёт с нами. Этому недавно сорок исполнилось. Сёпа на соседней койке лежит — делает вид, что его боль, хлестнувшая нас сейчас, не задела. Рожа спокойная, взгляд, как всегда, ироничный. Мол, я большего ожидал, а тут лишь укусик комарика.

Метла, как его назвал за костлявую худобу и длинные нечёсаные волосы Лим, ещё тот позёр. Держится всегда, словно напыщенный князь. Только попробуй кто его в чём упрекнуть — сразу вспыхивает. Резкий — жуть. Даже драку уже успел здесь затеять, за что получил от помощника капитана первое и последнее предупреждение. Но нас с Лимом отчего-то привечает. Наверное, потому, что оба не из обидчивых и терпим его якобы злые подначки. Так-то он не злой вовсе. Просто шутит своеобразно и часто. К нему надо привыкнуть.

В отличие от Лима, у Сепана детей нема. Как, впрочем, и сестёр с братьями. Он и отца своего не знал. Мамка вырастила. Давно померла уже. Как и я, сирота, считай. С Ёна сам, но подростком ещё аж на Ос перебрался. Говорит, там охотиться проще. Людей мало — всего одно поселение на весь остров, какое в силу своего невеликого размера и городом не назовёшь. Набрал свои семена, даже на материк не ходя походами. Мастер-лучник. Но и с копьём, топором управляется споро.

Тут нечего делать особо, так что болтаем частенько — делимся потихоньку своими историями. Я, вон, тоже понарассказывал всякого новым товарищам. Про болота и Муфра, про первую нору, про Дикую землю, про Могучую кучку и того кабана, какого свалили с друзьями. Про храмовую школу и свой конфликт с Зимородовыми. Что уж там? Теперь можно. Про свой второй поход в Бездну и про загадки на счёт тоже поведал. Как и про свой боевой дар, что помог потом в форте от хортов отбиться.

Само собой только про беса молчу и про всё, что так или иначе с ним связано. Многое опустить пришлось. Кое-где приврал даже. Есть надежда, что дальше с этими ребятами по Земле нам свой Путь идти вместе — по крайней мере какое-то время, пока Ло не разыщет сестрёнки следы — потому и хочу подружиться. Без товарищей, которые спину прикроют коль что, тяжело, а эти двое — серьёзные дядьки. Сепан даже с даром.

Невысокий и худощавый — хотя, Сёпе больше подходит слово «жилистый» — охотник на короткое время может превращаться в заправского силача, что руками ломает подковы, швыряет чуть ли не на полверсты камни, поднимает огромные брёвна, да и попросту убивает ударом в лоб старого зверя. Способность, что позволила ему быстро подняться. С таким уж точно лучше не враждовать, а дружить.

Ну а в целом же здесь у нас одарённых не много. А ещё больше тех, кто не хочет про себя ничего говорить. Из тридцати шести человек трое вовсе ни с кем не общаются, как тот же постоянно насупленный Ло, а ещё пара дюжин в разговорах поддерживают лишь общие темы. Зато знаю, чьи жёны — те четверо баб, что перед отплытием были уведены капитаном в отдельную каюту. У некоторых богачей — а в основном тут собраны люди небедные — есть привычка тащить своих зазноб на Землю, словно оно вовсе и не Путь, а простой переезд на новое место жительства.

Из болтливых, кто не боится рассказывать про себя, всего несколько человек, кто запомнился. Есть один не в меру горластый барон, вечно кичащийся своим мастерством в мечном бое. Есть купец, долго тративший семена два на год, прежде чем решил, что на втором веку жизнь в Предземье ему просто наскучила. Есть не менее старый хозяин большой сыроварни, которому недавно приснился Единый, пожуривший его, что тот трусом сидит, когда настоящие мужики идут дальше. Есть трактирщик, задолжавший ростовщикам столько, что пришлось всё продать и на Землю бежать, благо возраст давно позволяет.

В свою прежнюю бытность на Муне и представить не мог, что в Предземье так много людей, разменявших свой второй век, но по разным причинам предпочитающих оставаться дома вместо того, чтобы становиться на Путь, поедая с удвоенной скоростью семена. Труд охотника востребован, но его плодами кормятся мастера других дел. Вряд ли тут на корабле даже пятая часть пассажиров — те, кто сами добыли себе семена на охоте, а не купили.

И с бобами всё то же. Почти каждый плывущий со мной по всему троеросту достиг потолка. Когда деньги есть, то не сложно. Понимают, что не на отдых отправились. На Земле хортов нет, зато зверь опасный в таком изобилии, что только успевай бить. По той же причине большинство отучились у мастеров бою с разными видами оружия и без оного. Подготовились, в общем. Но не все. Того же разорившегося трактирщика переезд на Землю можно сказать застал врасплох. Этот не то, что не воин совсем, так ещё и в троеросте по всем ветвям числа смешные.

Знать бы ещё, что нас ждёт впереди. Ну приплывём на Порог, ну всё отберут подчистую, что взяли с собой, ну отправят за стену… Даже наш крикливый барон ведать не ведает с чего начинается Путь, и как устроена жизнь на лоскутах. Но ничего — скоро мы всё узнаем.

— Что, Смертик, тоже подумал, что помер? — пробасил Лим, подойдя к моей койке.

Это он меня так ласково называет. Когда знакомились, я гордо представился как, Китар-Смерть. На что здоровяк улыбнулся и покачал головой.

— Какой же ты Смерть? — сказал он тогда. — Ты Смертик от силы.

Сёпа, с которым я познакомился первым, ещё посмеялся. Мол, как бы Смертик не превратил здоровячка в трупик. В тот момент мы и выяснили, насколько Лим мягкий и необидчивый. Ну а я и тем более не дуюсь на кожемяку за прозвище. Так-то мне оно даже нравится.

— Да не так уж и больно оно. Вон, смотри, Метла даже не заметил, что мы барьер перешли.

— За языком следи, мелкий, — беззлобно пробурчал Сёпа, зевая. — А то сейчас с твоей койки как вымету мусор. Для тебя, недоростка, я — дядя Сепан.

— Ой, прости, дядька! Бесы попутали, — примирительно хохотнул я. — Так ты спал, что ли, когда барьер проходили? Чё зеваешь?

— Заснёшь тут. Специально перезвонами будят, чтобы не обосрался никто. Видали, как народ притих сразу? Пугали тем барьером, пугали, а делов на раз пёрнуть.

— Ну, не знаю, — протянул Лим. — Мне так больно не было, даже когда пальцы под пресс раз попали. Думал, с подсчётом ошибся, и в отмере годов не хватает. Струхнул, да. Не буду врать.

— То ты неженка просто, — скривился Сёпа. — Кто жизни успел нюхнуть, тому этот барьер — ерунда. Вон, Хмурый моргнул только и всё — морда каменная. Специально за ним наблюдал.

Мы, не сговариваясь, перевели взгляды на лежащего в углу на своей койке Ло. Тот по своему обыкновению, нахмурившись, разглядывал стену. Надеюсь, Сепан не заметил тот короткий кивок, которым Ло сообщил мне, что всё получилось.

— Хмурый не в счёт, — понизив голос, прошептал Лим. — Нашёл кого ставить в пример. Этого резать будут, он глазом не моргнёт. По нему видно, что он калач тёртый.

Сёпа поднялся, шагнул к моей койке и, бесцеремонно подвинув меня, уселся рядом.

— Душегуб он, — негромко проговорил охотник. — По глазам видно, что прикончить кого-то ему, что зевнуть. Вот увидите, пустит барошке кровь, когда время придёт.

— Если ты его раньше не грохнешь, — попробовал пошутить я.

Надо увести тему разговора от Ло. Сепан и так ещё с первого дня постоянно за ним наблюдает. Лучше будем по новой перемывать кости знатного, который с чего-то возомнил себя главным и вовсю уже собирает вокруг себя прихлебателей. Вон, сидят у противоположной стены трюма, болтают о чём-то. Надеюсь, на Земле этому соколу крылья подрежут. Скорее доплыть бы уже.

* * *

Морской зверь, проверивший днище на прочность, напугать не сумел. Сейчас меня совершенно иное тревожит. Вошли в бухту, стоим ждём на палубе, вот-вот спустимся на причал, где нас уже встречают. И народу там… Одних только солдат как бы не больше, чем нас. Храмовники в рясах зачем-то припёрлись. Неужели, видящий, что будет отмер проверять, тоже здесь? Ло тогда заберут прямо с трапа. Но, может, оно и к лучшему. Меньше мучаться неизвестностью. Вдруг, ошибся бес, и наш план пойдёт муфру под хвост?

Корабль прижался к причалу. Трап спущен. Сходить нам велели по одному. Тянемся потихоньку на выход. Я в серёдке образовавшейся очереди, Ло пристроился самым последним. Лим пошёл. Следом Сёпа. За ним я уже. Дядька в рясе внизу, что встречает всех первым, улыбчив. Жмёт руку, говорит что-то.

— Приветствую тебя, ступивший на Путь!

А, понятно. Торжественная встреча. Ничего не значащие слова. Лима с Сёпой поздравили, назвали землянами. Храмовник жмёт мою руку.

— Ух ты! Аж три дара, — ещё шире улыбается служитель. — Такой юный и такой одарённый. Много лет к нам не приплывали настолько молодые таланты. Далеко пойдёшь, парень. Полису, что вам попадётся, с тобой повезёт. Расскажешь потом, что умеешь.

Ого! Как и я, видит дар. Но при этом не может его прочитать. Всё-таки немного другая способность. Вот засада! Ло ведь не может использовать дар. Что, если попросят не только рассказать, но и показать, чего мы умеем?

— Что, мелкий, удивил дядьку? — подмигнул мне Сепан, когда я, пройдя мимо солдат, остановился радом с товарищами в указанном месте. — Не ожидал, небось, старый, что эта сопля ещё и при даре. При трёх сразу то есть.

И ведь хорошо, что я не рассказывал новым друзьям всех подробностей про свой третий дар. Теперь, когда знаю, что бывает способность видеть лишь наличие дара, могу сказать, что оно и у меня так. Но как всё-таки будет выкручиваться Ло… Вон, кстати, и его черёд подошёл. Как раз жмёт руку храмовника.

Что-то долго болтают. Йок! Солдат ведёт к ним командира. Кандалы?! Ничего себе! Тут явно не в дарах Сердолика дело. Неужели…

— Гля! Хмурого заломали! Я же говорил, что с ним что-то нечисто.

Радость в голосе Сёпы выдаёт его страх. Охотник боялся загадочного попутчика, хоть никогда этого и не признает. А я? А что я?

А я рад ещё больше. У нас получилось! Что ещё это, если не поимка источника? Ло был прав — человек без отмера не проскочит Порог незамеченным. Это мы сейчас встали на Путь. Бес же встал на путь Тишки. Теперь точно узнаем, что происходит с такими, как Патар, Сердолик и сестрёнка. Единый со мной!

* * *

Город, по которому нас вели, одновременно походил и не походил на Земград. Такой же большой, но, ни широких улиц, ни транспорта. Передвигаются все только пешком. Даже грузы катают на специальных тележках и тачках. За те полчаса, что мы шли, я не заметил ни одной лошади. Оно и понятно — они просто здесь не нужны. Куда ездить, если начинающийся сразу за городом лес очень быстро упирается в горы? Точнее даже, в огромную, похожую на стену, скалу, убегающую влево и вправо насколько хватает глаз.

А вот городских стен не видно. Кажись, их здесь нет. А ещё здесь нет бедных. Все встречные богато одеты, дома вокруг сплошь из камня с яркими черепичными крышами. Ни лачуг, ни хибар, ни старья. Словно топаем по кварталам знати, окружающим императорский дворец.

Прохожие на нас косятся, но особого интереса не видно. У них тут раз в седмицу проводят группу новых вступивших на Путь. Три храмовника — четвёртый ушел с пристани вместе с Ло — как и солдаты из отряда сопровождения на наши вопросы отвечать не спешат. Мол, всё скоро узнаете, топайте. Ощущаешь себя не то пленником, не то батраком, которого гонят хозяева к месту работы.

Наконец, мы прошли город насквозь. Про отсутствие стен я был прав. Перед лесом полоска ухоженных огородов и речушка, текущая куда-то вдоль самой опушки. И вот тут уже транспорт. От края улицы, по которой пришли, начинается выложенная крупной плиткой дорога, уходящая в сторону гор через лес. По ней к городу едут гружёные самым разным товаром повозки. За мостом через реку сворачивают влево и вправо, разъезжаясь по другой кольцевой дороге, проложенной за огородами.