Но к числу функций жира относятся не только защита от ударов и придание гладких очертаний. Каждая жировая клеточка — это склад, хранящий запасы желтых шариков масла, необходимого ядрам всех клеток. Большую часть времени клетки дремлют, так как тело получает необходимое количество топлива из пищи. Допустим, некоторые женщины, в организме которых огромное количество жировых клеток, могут посидеть какое–то время на диете. Именно это и есть самая стратегически важная функция жира.
Когда все в порядке, тело получает достаточно пищи для поддержания своих функций, роста и замены отработанных клеток. Но если поступления пищи ограничиваются, например человек вдруг решил отказаться от ужина, — соответствующий сигнал поступает к жировым клеткам. Тогда к печени, испытывающей недостаток гликогена, и к крови, испытывающей недостаток глюкозы, устремляются жировые клетки, наполненные своим бесценным маслом. Являясь складом организма, жировые клетки намного облегчают работу других клеток. Например, если бы мышечным клеткам пришлось самим хранить запасы необходимой энергии в каких–то специальных мешочках, представьте себе, какими бы уродливыми были наши тела: все в комках и выпирающих узелках.
Некоторое количество жира всегда находится наготове: оно расходуется в первую очередь, когда человек садится на диету. Другой жир, такой, например, как жир вокруг почек или на ладонях рук, никогда не расходуется, так как у него есть вторичная очень важная функция. Однако когда организм голодает длительное время, и эти приоритетные жировые клеточки расстаются со своим бесценным содержимым.
Я называю жировые клетки банкирами нашего тела. Во времена расцвета они, как полные кошельки, раздуваются до предела, потому что организм делает «взнос» больше, чем «снимает со счета». В тяжелые времена они прорывают канальчик и спускают по нему свое содержимое в общий поток.
Иногда в организме может произойти страшная вещь — нарушение функций клеток. В результате этого появляется жировая опухоль — липома, как у женщины–нищенки на вокзале в Мадрасе. Липома — это неопасное доброкачественное новообразование. Оно берет свое начало от одной–единственной жировой клетки. Эта клетка привыкла играть роль хранилища запасов жира. Она долгое время находилась в неподвижном состоянии и… обленилась. И когда возникла необходимость доставить запасы в нужное место, она не захотела этого делать — отказалась работать на свой родной организм. Ее привычным занятием было принимать вклады, а выдавать требуемые суммы ей уже не захотелось. А так как эта клетка размножалась, то и ее дочерние клеточки следовали исходящим от нее указаниям ничего не делать. Опухоль разрасталась, как гриб, заполняя собой все щели, повисая на мускулах и внутренних органах. Иногда липома может распространиться на жизненно важный орган, например глаз. Тогда она выдавливает его из орбиты или затрагивает чувствительный нерв — здесь уже необходимо хирургическое вмешательство.
Я не раз удалял такие новообразования. Под микроскопом видно, что они состоят из здоровых жировых клеток, наполненных поблескивающим маслом. Эти клетки функционируют великолепно, но у них есть один недостаток: они прекращают подчиняться требованиям тела, т.е. перестают обращать внимание на его потребности. Женщина на вокзале в Мадрасе — типичный пример: она все больше и больше голодала, а липома, будучи ее же неотъемлемой частью, обжиралась.
Опухоль считается неопасной, если ее влияние на организм строго ограничено и она остается в пределах оболочки. Но опухоли могут разрастаться до очень большой величины, если вышедшие из повиновения клетки игнорируют всяческие запреты. Они размножаются совершенно бесконтрольно, распространяясь по организму с большой скоростью, и буквально душат нормальные клетки. Белые клеточки, всегда готовые выступить против неприятеля, никогда не атакуют клетки собственного тела. (Обычно врачи больше опасаются другого нарушения функций: оно называется раком.) По каким–то совершенно непонятным причинам эти клетки — а ими могут быть клетки мозга, печени, почек, костной ткани, крови, кожи и других тканей — становятся неуправляемыми, выходят из–под контроля. Каждая из них — здоровая, функционирующая клетка. Но она больше не повинуется требованиям организма, не координирует свои действия с другими клетками.
Даже белые клетки, играющие роль охранников тела, так преданно служащие ему, могут стать его разрушителями, выйдя из повиновения. Иногда они вдруг начинают безудержно размножаться, образуя затор на пути продвижения крови или создавая непомерную нагрузку в лимфатической системе. Тогда они уже нарушают нормальное функционирование организма — начинается лейкемия.
Я хирург, а не пророк, поэтому мне очень страшно брать на себя ответственность и говорить о параллели между раковой опухолью в человеческом теле и бунтом в духовном Теле Христовом. Но я обязан сказать об этом. Предостерегая церковь, Иисус Христос не волновался из–за того, что внешние силы будут оставлять на Его Теле синяки и царапины. «Врата ада не одолеют ее (церковь)», — однозначно сказал Он (Мф. 16:18). Он свободно и без страха общался с грешниками и преступниками. Но Он громогласно предостерегал против внутреннего раскола в Теле.
Я хочу сказать о том, как я — отдельная клетка Тела — должен реагировать на вопиющие нужды, которые испытывает Тело Христово в отдаленных уголках земли. Я не имею права выходить за эти рамки и делать голословные выводы о том, как должны реагировать на страдания братьев другие христиане.
Но, с точки зрения миссионера, который 18 лет провел в одной из беднейших стран на земле, хочу сказать: разрыв в благосостоянии развитых и развивающихся стран громаден. В Веллоре на каждого больного проказой пациента мы тратили три доллара в год. Тем не менее, мы не в состоянии были принять в клинику всех желающих — не хватало денег. Потом мы переехали в Америку. Здесь церкви горячо обсуждали, какой спортивный зал можно построить при церкви на имеющийся миллион долларов, сколько стоит разбить новые лужайки и клумбы около церкви, какие удобрения при этом использовать и во что обойдется новый шпиль. Церкви спонсировали для своих членов семинары о том, как лучше обойти налоги. Я видел, сколько денег эти церкви выделяют на миссионерскую работу, и перед глазами вставала женщина, умиравшая от голода на улице Мадраса, в то время как ее липома росла и округлялась.
Я не хочу сказать, что это — чисто американская или чисто западная проблема. Подобные примеры можно найти в любой стране: в Африке, России, в имущественном разрыве между индийскими христианами. Предостережение обращено ко всем. Я же хочу предупредить как врач: запомните, тело будет здоровым, если каждая клетка помогает нуждам всего тела.
Возможно, мы на Западе включаемся в конкурентную гонку, стараясь обойти другие «клетки» и становясь слепыми к острым нуждам остальной части мира. Владение имуществом и Деньгами — не грех для членов Тела Христова. Напротив, это очень важная функция, которую выполняют отдельные части тела. И когда я сравниваю богатых людей с жировыми клетками, то говорю об этом доброжелательно, как врач, хорошо понимающий роль жировых тканей в организме. Богатым легче быть щедрыми и гостеприимными. Запасы помогают телу заботиться о себе самом и дают энергию мышечным тканям, которым приходится много трудиться в мире, полном нужды. Но, к сожалению, как в биологии, так и в религии, очень трудно контролировать лишний вес.
Я лишь назову вам некоторые цифры, а делать выводы предоставлю самим.
Во–первых, богатство имеет не только материальную основу. Девяносто процентов «штатных» христианских работников всего мира трудятся в Северной Америке, где проживает лишь 10 % всего населения земного шара. В воскресное утро в Луизиане можно легко найти не менее десяти радиотрансляций из залов богослужения. Но есть в мире страны, которые еще не слышали христианской вести.
Во–вторых, представьте себе, что в мире живет всего 1000 человек.
Итак, в нашем городке с населением в 1000 человек —
180 живут на холме, считающемся развитым миром;
820 живут на каменистом предгорье, называемом остальной частью мира.
У 180 счастливчиков с горы сконцентрировано 80 % богатств городка, около половины всех комнат — по две на человека, 85 % всех автомобилей, 80 % всех телевизоров и 93 % телефонных аппаратов. Их среднегодовой доход — $5000 в год на человека.
820 неудачников получают только по $700 в год. А очень многие — и меньше $75. Живут они по пяти человек в комнате.
Как же счастливчики с горы используют свое богатство? В целом они используют меньше 1 % своих доходов на то, чтобы помочь жителям низины. Например, в Соединенных Штатах каждые заработанные $100 распределяются следующим образом:
$18.30 на еду
$6.60 на отдых и развлечения
$5.80 на одежду
$2.40 на спиртные напитки
$1.50 на сигареты
$1.30 на пожертвования религиозным и благотворительным организациям, причем лишь малая часть этих пожертвований покидает границы США[9].
Что же жители густонаселенной низины — одна треть из которых страдает от недоедания, — думают о стоящих на вершине холма?
Я понимаю, в решении этого вопроса задействованы сложные экономические и социальные факторы. Но меня поражает, как решительно ранняя церковь помогала нуждающимся: апостол Павел тратил целые месяцы, чтобы собрать среди греческих христиан деньги в помощь обнищавшим иерусалимским братьям.
Мы должны внимательно посмотреть на себя. Богу в Теле Христовом нужны разные виды клеток: толстые и тонкие, богатые и бедные, простые и сложные. Но в целом Ему нужны лишь верные Телу клетки. Что касается использования дарованных нам средств, то на эту тему Иисус сказал очень много слов, от которых нам становится не по себе.
Упаси нас, Боже, стать раковыми клетками в организме!
КОСТЬ
8.
Внутренняя опора
Мрачный дом напоминал мне место действия фильма ужасов. Каждое утро я продвигался на ощупь по его темным узким коридорам, поднимался по крутой лестнице и попадал на заброшенный чердак. Там я отыскивал пыльные ящики, содержимым которых были кости шести сотен скелетов. День за днем я перетаскивал по несколько ящиков в тускло освещенную комнату со скрипучими половицами и приступал к сортировке костей. В общей сложности я провел семь дней на покрытом пылью чердаке старинного дома в Копенгагене.
Этот дом был музеем доктора Мюллера Кристиансена — историка медицины. Он пригласил меня к себе, потому что эти шестьсот скелетов когда–то принадлежали людям, больным проказой. Однажды обнаружив эти кости на острове недалеко от побережья Дании и старательно изучив их, доктор Кристиансен написал выдающуюся книгу о проказе. Те из нас, кто был тесно связан с этой болезнью, с трудом могли поверить, что он не осмотрел ни одного живого больного. Все его заключения по поводу болезни были сделаны лишь на основании исследования пятисотлетних скелетов, хранящихся на чердаке. И, несмотря на это, его работа пролила свет на многие тайны, имеющие отношение к данному заболеванию. Им были внесены бесценные предложения по его лечению.
Когда доктор Кристиансен копался в этих громыхающих костях, он напоминал ребенка, перебирающего любимые игрушки. Он с гордостью демонстрировал своих любимцев. У многих черепов не хватало зубов в связи с тем, что проказа атакует в первую очередь те участки тела, которые больше всего подвергаются воздействию холода. Вдвоем мы исследовали кости ног и рук, постоянно обсуждая, какие раны могли привести к тем или иным повреждениям костной ткани.
Как–то я работал на чердаке один и неожиданно наткнулся на несколько ящиков со скелетами, найденными в старом монастыре. Мне сразу же вспомнилась лекция антрополога Маргарет Мид, услышанная мною, когда я еще был студентом. Маргарет большую часть жизни провела, изучая первобытные культуры. Тогда она задала нам вопрос: «Что является первым свидетельством цивилизации? Глиняный горшок? Добытое железо? Созданные руками человека инструменты? Сельское хозяйство? Нет и нет». По ее глубокому убеждению, свидетельством настоящей цивилизации является найденное излеченное бедро, точнее — бедренная кость человеческой ноги, которую она нам и продемонстрировала прямо в аудитории. Она пояснила: подобные свидетельства врачевания никогда не были обнаружены у живших в то же время племен варваров. При раскопках было найдено множество примеров насильственного вторжения захватчиков: церковные стены, пробитые стрелами; черепа, размозженные дубинками. А вот излеченная бедренная кость показывает, что кто–то позаботился о раненом человеке: нашел его, принес в свое жилище, а потом кормил и выхаживал, рискуя собственной жизнью. Это й есть цивилизация. Племена варваров не были способны на такое милосердие. И вот я обнаружил такие же вылеченные кости среди скелетов, найденных в монастырском дворе. Позже я узнал от доктора Кристиансена, что лечением раненых занимались монахи. Среди них действовал неписаный закон оказания помощи. На этот факт пролили свет тонкие зарубцевавшиеся полосочки на скелетах, обнаруженных пятьсот лет спустя. Они были в тех местах, где пораженные инфекцией кости сначала расслоились в результате эрозии, а затем снова срослись.
Через неделю я распрощался с этим угрюмым чердаком. У меня было такое чувство, будто я присутствовал при показе слайдов про древние цивилизации. Помогли мне в этом едва заметные выступы и бороздки на поверхности костей, эксгумированных из тлена истории. Они научили меня очень многому. Лица, волосы, одежда — все эти очевидные составляющие человеческой культуры — давно истлели. Остались кости — единственное напоминание об ушедшей цивилизации.
Например, громоздкие кости таза сразу же выдают пол их обладателя. Широкие, короткие косточки с ровной внутренней поверхностью, конечно же, принадлежат женщине. Овальное отверстие между ними точно рассчитано под размер и форму головы проходящего через него ребенка, рождающегося на свет. Лежащие рядом тазовые кости — мужские: они — более узкие, более тяжелые, и отверстие между ними напоминает форму сердца. На внутреннем срезе этих костей обнаруживаются твердые, шишкообразные выступы в тех местах, где были прикреплены мышцы и связки[10].
Более детальное изучение костей, хранящихся в Копенгагене, показывает: поверхности костей не бывают ровными. В основном, они шероховатые, испещренные бороздками для кровеносных сосудов, а в некоторых местах — гладкие, как бы отполированные для удобного скольжения по ним сухожилий. Даже толщина кости может открыть тайну: как эта косточка использовалась. Метатели дисков и штангисты обладают самыми плотными костями, потому что из–за постоянных тренировок кость поглощает больше кальция, необходимого для ее укрепления. Если очень тщательно рассматривать под микроскопом контуры, возникшие в результате нагрузки, испытываемой человеком при жизни, можно даже установить род его занятий. У наездника остаются совершенно четкие отпечатки на костях ног и таза. У носильщика, перетаскивающего тяжелые чемоданы в правой руке, остаются следы от сильной нагрузки на бедре и плече.
Шекспир сказал: «Добро, совершаемое людьми, откладывается в их костях». Там откладывается больше, чем совершенное добро. Существует специальная процедура — судебно–медицинская экспертиза, — которая разгадывает тайны, спрятанные в том числе и в человеческих костях. Эксперты могут определить возраст скелета по твердости или «окостенению» костного хряща. Так, в пятнадцатилетнем возрасте у нас полностью формируется ступня; в двадцать пять лет ключица срастается с грудиной; в сорок лет три четверти от общего количества костей черепа срастаются.
С помощью простейших лабораторных исследований было обнаружено, из чего состоит кость. При обжиге кости на огне все органические вещества сгорают, и остается та же самая форма и тот же внешний вид кости, но теперь уже состоящей только из минералов. Если высушивать кость в течение длительного времени, то ее можно будет легко раскрошить пальцами.
А вот соляная кислота действует наоборот: она растворяет все минералы, оставляя органическую коллагеновую субстанцию, опять же сохраняя при этом первоначальную форму кости. Полученный объект выглядит точно так же — но это уже не кость. Он потерял свою прочность и больше не может поддерживать большую массу тела. Такую косточку можно завязать узлом, и после развязывания она, будто сжатая пружинка, вернется в первоначальное положение. (Коллагеновая ткань делает на удивление эластичной даже необработанную кость: арабские дети играют в лук и стрелы, сделанные из ребер верблюдов). Мелкозернистая структура и клейкое вещество — вот составные части кости. И нуждаемся мы в них обеих одинаково.
До сих пор ни один исследователь не придумал еще материал, так же хорошо отвечающий всем потребностям организма, как кость, составляющая при этом всего одну пятую часть веса тела. Еще в 1867 году один инженер доказал: расположение клеток в костной ткани образует самую легкую из всех существующих структур, достаточную для поддержания массы тела. Эта структура выполнена из легчайшего материала. Никто пока не смог опровергнуть его доказательств. Единственный твердый материал в нашем теле — кость. Она обладает невероятной прочностью, способной защитить и поддержать любую клетку. Иногда мы оказываем на свои кости огромнейшее давление, например, при приземлении прыгуна с шестом — и кость срабатывает, как стальная пружина. В другой раз мы изо всех сил растягиваем свои кости, например, когда поднимаем тяжелые чемоданы, — и кость опять действует, как пружина.
Для сравнения: дерево не может перенести даже меньшее усилие натяжения и не выдерживает такое усилие сжатия, которое выдерживает кость. У прыгуна с шестом шест может треснуть и переломиться в самый неподходящий момент. Сталь, обладающая такой же прочностью, в три раза тяжелее кости — она тянула бы нас вниз как непосильная ноша.
Наше экономное тело воспользовалось выдерживающей громадные нагрузки костью. Мало того, оно еще и сделало кость пустотелой. Для этого был использован архитектурный принцип уменьшения массы, на открытие которого людям потребовались тысячелетия. Затем тело придумало разместить в свободном месте внутри кости фабрику по производству красных кровяных шариков, производительность которой — триллион шариков ежедневно. Кость оберегает нашу жизнь.
На меня произвела очень сильное впечатление костная конструкция стопы ноги, состоящая из малюсеньких, напоминающих драгоценные камни, матовых щепочек. В каждой ноге имеется двадцать шесть таких косточек, столько же их и в каждой руке. Футболисты во время матча подвергают эти крошечные косточки нагрузке, в общей сложности составляющей тысячу тонн на одну ногу. И эти живучие кости выдерживают такую нагрузку благодаря своей эластичности. Не каждый из нас носится по футбольному полю и бьет по мячу, но все мы в течение жизни проходим расстояние, которое в два с половиной раза больше окружности Земли. Масса нашего тела равномерно распределяется по костным перекрытиям, просто идеальным с архитектурной точки зрения. Они имеют такой же принцип действия, как пружины. Гибкие колени и локти поглощают нагрузку. К сожалению, постепенно мы принуждаем свои ноги принимать форму модной обуви, ковыляем на высоких каблуках, тем самым добровольно лишая себя огромных преимуществ этой удивительно сбалансированной конструкции.
Сила кости — спокойная, очень незаметная. Она служит нам верой и правдой, не трубя об этом в фанфары. Мы обращаем на нее внимание, только когда допускаем воздействие превышающей все допустимые нормы грубой силы, что приводит к перелому кости. Чтобы оценить значимость этой невидимой опоры, которую каждый из нас носит внутри себя, мы должны тщательно исследовать все природные процессы, происходящие в скелетной ткани. Это крайне увлекательно. Большая часть твердых земных поверхностей — осадочные скальные породы. Они достались нам в наследство от микроскопически малых существ, умерших и спрессовавшихся друг с другом. Их сцементировавшиеся скелеты и образовали скальную породу. Из этих примитивнейших существ, пожалуй, самые совершенные — простейшие, живущие в соленой воде. Они называются радиолярии.
Вспомните самый красивый в вашей жизни снегопад: морозный зимний день — и огромные, чистейшие снежинки, похожие на пух, медленно опускаются на землю, кружа в воздухе. У снежинки всего шесть граней, но множество симметричных острых выступов. Это и придает ей неповторимое очарование. А теперь представьте трехмерную снежинку с сотней кристалликов, растущих из центра. Это и есть скелет радиолярии, миллиарды представителей которой живут в океанах.
Океан — место, где очень легко оказаться чьей–то пищей. Поэтому скелеты морских обитателей часто служат им не столько средством передвижения, сколько защитой. Такие животные, как радиолярии, моллюски, гребешки, наутилусы, крабы, омары и морские звезды, используют собственные скелеты в качестве убежища.
На земле же, где огромное воздействие оказывает сила притяжения, движение — это все. Только бегающий быстрее всех заяц ускользает от волка; только самая быстроногая пантера лакомится на обед пойманной газелью. Несколько миллионов представителей наземного мира подражают своим океаническим собратьям, пользуясь наружным скелетом. В основном это насекомые. Но для большинства панцирь является непосильной тяжестью. Только самые сильные могут постоянно таскать его на себе. А самые крупные насекомые, имеющие экзотические выступающие за пределы тела скелеты, едва ли достигают размеров самой маленькой птички или самого мелкого млекопитающего.
Итак, мы снова вернулись к противопоставлению: высший и низший. Высшие животные, называемые позвоночными, господствуют и на земле, и в воде. Только благодаря внутренним — жизнеспособным — скелетам возможны эволюционные преобразования. Больше нет опасности, что животное перерастет свой дом; оно уже не подвергается риску в самый уязвимый период линьки. Скелет растет вместе с животным. А благодаря бесчисленному количеству мускулов, прикрепленных к его внутренней части, можно даже совершать неслыханные доселе подвиги.
Насекомые могут бегать, прыгать и летать. Но только благодаря внутреннему скелету, в какой–то степени играющему роль парашюта, такие крупные животные, как, например, домашний скот, могут выдерживать силу земного притяжения. Только благодаря внутреннему скелету горный орел может поддерживать свои огромные, достигающие восьми метров в размахе крылья и парить часами в восходящих потоках воздуха. Только благодаря внутреннему скелету слон, оглушая окружающее пространство своим топотом, может шагать по траве, а олень — гордо нести тяжеленные рога, не склоняя головы. Без костей способы передвижения живых существ вернулись бы на самый примитивный уровень: к кольцеобразным сжатиям дождевого червя или к скольжению слизняка, передвигающегося с помощью выделяемой им самим же смазки.
Кости не давят на нас непосильным грузом; они делают нас свободными.
9.
Прочность
Люди никогда не появляются на свет без костей, но иногда человек может родиться с костными дефектами. Кости такого человека не крепкие и прочные, как у остальных, а хрупкие и ломкие. Это заболевание костной ткани, при котором в костях присутствует необходимое количество кальция, но совершенно отсутствует органический материал, скрепляющий, точнее, сваривающий кальций в единую массу, т.е. отдельные многочисленные элементы мелкозернистой костной структуры не склеены между собой из–за отсутствия клейкого вещества. Во время рождения ребенка с таким заболеванием половина его костей ломается. Даже пеленание ребенка, страдающего этой болезнью, может вызвать переломы дюжины его хрупких косточек.
В нашей больнице в Карвилле пациентке с проказой была назначена ударная доза стероидов — в результате у нее произошло размягчение костной ткани. У нее случался перелом или трещина ступни, даже когда она просто шла быстрым шагом. Я обследовал пациентку, сделал рентгеновские снимки ее переломов и трещин и еще раз убедился: самое главное качество кости — ее прочность. Этим кость отличается от других тканей организма. Потеряв прочность, кость становится бесполезной.
Совершенное и живое Тело Христово тоже нуждается в жестком каркасе, чтобы сохранять форму. Я считаю, что функцию каркаса выполняет церковное учение. У тела есть стержень истины, который никогда не меняется, — это законы, на которых строятся наши отношения с Богом и людьми.
Я слышу стон? Мне не почудилось? В наше время принято по–доброму улыбаться, заслышав разговоры о единстве и разнообразии, о вкладе каждой отдельной клетки в жизнь тела. Но энтузиазм церкви и составителей конституции поостыл. Кости высохли, раскрошились, умерли. Им место в музейной витрине. Некоторые части тела возведены в ранг символов, например сердце стало символом дня Святого Валентина. Половые органы и мускулы обрели пристанище на страницах журналов. Руки можно увидеть только у памятников. Скелет же стал принадлежностью Дня Всех Святых — пугающие совершенно мертвые останки.
Сегодня можно с легкостью завоевать симпатию и поддержку общества, если провозглашать ценность этики Иисуса. Но Его слова о любви и дружелюбии перемежаются безапелляционными высказываниями о наших обязанностях, нашем долге, рае и аде.
Современный мир до сих пор похож на зал суда, как описывали его древние. Но Бог уже не судья. Бог не устанавливает здесь правил и не выносит справедливых решений. Напротив, Бог в сегодняшнем мире сидит на скамье подсудимых, и обвинители показывают на Него пальцами, требуют от Него ответа: почему Он допускает столько зла в мире? Как Он посмел так возвысить Своего Сына? Не все ли религии ведут к Богу? Не является ли вера личным делом каждого — поиском смысла, который у каждого происходит по–своему? Да и что это за разговоры: «Никто не приходит к Отцу, иначе как через Меня?» или «Я есмь путь, истина и жизнь»?
Приближаясь к Телу Христову, я натыкаюсь на нечто твердое — на неизменные принципы. Чтобы к этому Телу присоединиться, мне придется «сдаться» — изменить свое естество, признать, что не я решаю, как мне жить, а кто–то другой. В определенных областях жизни ограничительные законы даже полезны. Например, правила уличного движения ограничивают мою свободу (может быть, я не хочу переходить улицу на зеленый свет), но я соглашаюсь с этим небольшим неудобством. Лучше следовать правилам, чем погибнуть под колесами грузовика. Но что–то во мне восстает против правил: почему мне указывают, как себя вести?
Я натолкнулся на эти твердые принципы, когда впервые узнал о Боге. Мне сказали, что Бог совершен и не выносит греха. Характер Его требует, чтобы грех был уничтожен — любой грех. Выходит, я — враг Бога? Этот факт констатирован еще в первых главах Бытия. Он красной нитью проходит через всю Библию. Бог не может закрыть глаза на открытый бунт. Его естество требует, чтобы свершилось правосудие. Чтобы я ни делал, ничего изменить нельзя. Я должен общаться с Богом на Его условиях — моих Он не примет.
Потом я узнал, как вершится правосудие. Бог все Сам сделал за нас, став человеком, приняв на Себя все наши грехи и все наше бунтарство. Долг человечества был выплачен, причем выплачен целиком из Божьей казны, а не из нашей. Слуге, на котором висел долг в три миллиона долларов, Иисус сказал: «Ты прощен. Больше ты ничего не должен». Блудному сыну было сказано: «Стол накрыт. Присоединяйся к пирующим. Прошлые твои грехи могут быть прощены. Главное — принимаешь ли ты то, что предлагает тебе Бог».
Но даже костяк Евангелия — жесткая, неизменная его часть — похож порой на сказку. «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», — сказали как–то Джорджу МакДоналду. «Нет, — ответил он. — Самое хорошее и есть правда». Путь назад к Богу труден. Но труден лишь потому, что путь этот — только один.
Не я, а более сведущие в вопросах богословия люди должны разъяснять и истолковывать нам такие специфические понятия. В наше время участились нападки церкви на существующие законы и учения. Ситуативная этика приводит нас к такому выводу: понятие «что такое хорошо и что такое плохо» чаще всего зависит от настроений и нужд человечества в данный исторический момент. Я позволю себе просто напомнить один из аспектов закона Божьего: убеждение должно быть твердым, как кость. Этого требует вера.
Что касается человеческой веры, мне вспоминается история, случившаяся много лет назад. Прежде чем начать изучать хирургию, я работал в пригороде Лондона в клинике общего профиля у своего тестя. Однажды ко мне на прием пришла женщина с целым букетом жалоб, судя по которым, можно было предположить, что у нее гастрит. После краткого осмотра я сообщил пациентке ее диагноз. Она вытаращила на меня глаза, полные страха.
Я постарался ее успокоить: «У вас нет ничего серьезного. Гастрит обнаруживается у миллионов людей. Будете принимать лекарства, соблюдать диету и скоро почувствуете себя лучше». Но страх не исчез с ее лица. На мои слова «скоро почувствуете себя лучше» она отреагировала так, как будто я сказал: «Ваша болезнь смертельна».
Она высказала сомнение по поводу диагноза. Я успокоил ее и пообещал сделать дополнительные обследования. Она снова повторила мне свои жалобы, все время спрашивая: «А Вы уверены? А Вы точно знаете?» Мне не оставалось ничего другого, как назначить ей полное рентгеновское обследование с предварительным приемом бария.
Получив результаты обследования, я убедился: у женщины точно гастрит. Я снова встретился с ней. Она сидела напротив меня и дрожала. Я старался говорить спокойным, но вполне авторитетным тоном: «Совершенно очевидно, что ваш диагноз — гастрит. Никаких сомнений нет. Я установил его сразу, а сейчас результаты обследования подтвердили мои слова. Это заболевание хроническое. Вы должны будете постоянно соблюдать диету и принимать лекарства. Но страшного ничего нет. У Вас нет ни малейшей причины для беспокойства».
Женщина уставилась на меня каким–то пронизывающим насквозь взглядом, — она словно хотела заглянуть ко мне в душу. Это продолжалось с минуту. Изо всех сил я старался выдержать ее пристальный взгляд. Мне казалось: если я отведу глаза, женщина начнет сомневаться в моих словах. Наконец она опустила глаза и глубоко вздохнула. Впервые напряжение спало с ее лица. Она как–то нервно глотнула воздух и сказала: «Спасибо, доктор. А я была уверена, что у меня рак. Я могу поверить только врачу, которому можно доверять. Думаю, Вам я могу доверять».
Она рассказала мне историю своей матери, которая долго страдала от тяжелой болезни. «В одну из особенно мучительных ночей, когда мама беспрерывно стонала, прижимая руки к животу, и ее всю трясло, я вызвала лечащего врача. Я сказала, что маме очень плохо. Доктор пришел. Мама спросила у него: «Доктор, скажите честно: мне станет лучше или нет. Я себя очень плохо чувствую. Я так сильно похудела… мне кажется, что я умираю».
Врач положил руку маме на плечо, посмотрел на нее очень нежно и сказал: «Я знаю, как Вы себя чувствуете. Вам ведь нестерпимо больно? Но мы Вас вылечим — у Вас просто–напросто гастрит. Принимайте вот это лекарство, успокаивающие таблетки и непременно встанете на ноги. Очень скоро Вы почувствуете себя лучше. Не беспокойтесь. Поверьте мне». Мама улыбнулась и поблагодарила его. Я была переполнена счастьем от доброты врача.
В коридоре, где мама его уже не слышала, он повернулся ко мне и сказал серьезным голосом: «Должен Вам сообщить, что жить Вашей маме осталось один–два дня. У нее рак желудка в самой тяжелой стадии. Если вы будете давать ей транквилизаторы, то она скончается без особой боли. Если есть кто–то, кого Вы должны поставить в известность…»
Я перебила его на полуслове. «Но доктор! Вы же сказали, что она поправится!»
«Да, так лучше! — ответил он. — Она не будет знать и не будет волноваться. Скорее всего, она умрет во сне». Он был прав: мама умерла той же ночью».
Моя пациентка, женщина средних лет, почувствовав боли в желудке, сначала обратилась к тому же врачу. Он положил руку ей на плечо и нежно сказал: «Не беспокойтесь. Это всего–навсего гастрит. Принимайте вот это лекарство, и очень скоро вы почувствуете себя лучше». Он улыбнулся ей точно такой же отеческой улыбкой, какой улыбался ее матери. Женщина выбежала из его кабинета вся в слезах и больше никогда не обращалась к нему.
Когда люди жалуются мне на то, что законы Божьи суровы и непреклонны, я вспоминаю ту женщину. Лечащий врач своим слишком вольным обхождением с правдой разрушил возможность помочь ей. Только одно могло бы преодолеть ее тревогу и беспокойство: вера в того, кто полагается на истину, которую нельзя исказить или приукрасить.
Нередки случаи, когда солгать — удобнее, менее болезненно. Но уважение к правде нельзя немного поносить и потом снять, как пиджак. Невозможно напрячь истину и затем расслабить, как мускул. Истина может быть либо надежной и прочной, как здоровая кость, либо бесполезной.
10.
Свобода
Он пришел ко мне на прием, когда я работал врачом в Англии: плотный, мускулистый уроженец шахтерского района Уэльса. Его слова никак нельзя было назвать речью образованного человека, но произносил он их с какой–то приподнятостью. «Докторам — почет и уважение», — гаркнул он, войдя в кабинет. Когда он снял свою клетчатую шерстяную рубашку, я понял причину его прихода. На его правой руке вверху вместо обычной розовой кожи виднелась какая–то закопченная сталь и кожаные ремешки. Это было самодельное приспособление в виде рамки, покрытое черной угольной пылью. Я убрал рамку. Она не являлась протезом руки — предплечье находилось в полном порядке, а вот все пространство между локтем и плечом было каким–то отвисшим и безжизненным. В глаза бросалось очевидное отсутствие большого участка кости. Но если в результате несчастного случая на шахте пострадала верхняя часть руки этого человека, то каким же образом предплечье осталось целым и невредимым?
После тщательного изучения его медицинской карты и рентгеновских снимков головоломка разрешилась. Несколько лет назад у него была обнаружена опухоль на кости в верхней части правой руки. Результатом этой опухоли стал сложный перелом руки: большой участок кости раскололся на мелкие осколки. В ярком свете операционной его лечащий врач ловко извлек кусок живой кости длиной сантиметров в двадцать и затем зашил связки и кожу на этом участке. Пока шахтер лежал в больнице, выздоравливая после операции, его рука, лишенная кости, выглядела вполне нормальной: было совершенно незаметно, что внутри нее что–то изменилось.
Изменения стали явными сразу же, как только мужчина попытался что–то поднять в ладони согнутой руки. Мышцы его руки оставались неповрежденными и по–прежнему сильными. Наши кости и мышцы действуют сообща по триединому принципу: суставы являются точкой опоры, а две кости работают вместе с мускулами. Чтобы поднять руку вверх, бицепсы, прикрепленные к кости в верхней части руки, тянут за собой предплечье. Рука сгибается в локте — треугольник готов. Но один мускул и одна кость предплечья не составляют треугольник: а третий элемент у этого человека как раз и отсутствовал. Этим элементом должна была быть отсутствующая кость верхней части руки.
Прошли годы после операции, но каждый раз, когда шахтер напрягал бицепсы, его рука укорачивалась. Она напоминала червя, который то уменьшается, то вытягивается в длину с помощью кольцеобразных движений. Вместо прочной зафиксированной кости в руке мужчины на протяжении от локтя до плеча было пустое, ничем не заполненное пространство. Это пространство не могло заменить недостающий компонент треугольника, с помощью которого сила передавалась бы на предплечье. И вот после долгих размышлений уэльский доктор приспособил на руку шахтера грубый внешний скелет: громоздкую конструкцию из кожи и стали, состоящую из прочных стержней, простирающихся от локтя до плеча. Когда бицепсы напрягались, эти стальные стержни не позволяли верхней части руки укорачиваться: после этого стало возможным поднять вверх согнутое предплечье.
Стальная рама вокруг руки выполняла такие же функции, что ранее выполняла ныне отсутствующая кость руки.
Я осуществлял операции по удалению таких костей верхней части руки. В наши дни мы уже избавляемся от неудобных внешних скелетов. Мы научились устанавливать трансплантаты костной ткани внутрь руки — на освободившееся место. Костный трансплантат соединяется с верхним и нижним срезами костей, и постепенно рука приспосабливается к своему новому члену. Грубый внешний держатель прослужил шахтеру верой и правдой несколько лет: с его помощью он мог продолжать заниматься тяжелым физическим трудом на шахте. Но бедняга устал каждое утро пристегивать это неудобное приспособление к своей руке. Поэтому он пришел ко мне и попросил установить ему новую кость.
Из–за своей твердости и подверженности переломам кость приобрела у нас репутацию помехи в человеческой деятельности. Наши кости не дают нам возможности пролезать в узкие отверстия, не позволяют спать на твердой поверхности. А что мешает прыгунам с трамплина прыгнуть дальше на какие–нибудь двадцать метров или горнолыжнику — овладеть еще несколькими поворотами? Последствия прошлых переломов. Человек, ломающий ногу, катаясь на лыжах, мечтает о более прочных костях. Но более прочные кости были бы толще и тяжелее: они бы еще больше ограничили катание на лыжах или сделали его просто невозможным.
Нет, эти 206 удлиненных кусочков кальция, находящихся внутри нашего тела, никоим образом не ограничивают нас. Они дают нам свободу. Так же, как рука уэльского шахтера могла двигаться только благодаря соответствующей поддержке, внешней или внутренней, так и все наши движения возможны только благодаря прочной и устойчивой кости.
Жесткость Телу Христову нужна не для того, чтобы нам труднее жилось, а для того, чтобы мы были свободны. Правила поведения приносят реальную пользу лишь потому, что они тверды, как кости.