Помоги проекту - поделись книгой:
…
Анка заворочалась, отлепилась от окна и потянулась к подстаканнику за водой. Теплая, противная, несмотря на то, что кондиционер шарашил на полную. За окнами все тот же унылый полумрак. Черное, грозовое небо впереди, потрепанный лес, грязная Суя, Макс, похлопывающий ладонью по рулю в такт радио… Тоска…
…
Половина деревни вышла на улицы и двинулась вслед неприметному фургончику с табличкой на лобовом стекле «груз 200». Уже потом, спустя много лет Анка поняла, что не скорбь и стремление поддержать Миросиных родителей вело людей на кладбище, а простое алчное любопытство – посмотреть, как оно будет? Ведь при них вытащат на свет божий то, что должно было бы на веки вечные остаться скрытым, тайным, запретным…
Подружки короткими перебежками подобрались как можно ближе, затаившись среди надгробий за спинами собравшейся толпы. Им видны были только ритмичные взмахи лопат и макушки мужиков над краем могилы. Ну и глубоко же вход!
Вскоре подоспели люди в респираторах и белых костюмах вроде того, что надевал папа, когда опрыскивал огород от жуков. Из ямы сначала вытащили какие-то черные доски, а следом на стропах вместо стеклянного гроба появился грязный, гнилой ящик в лохмотьях бурой обшивки. Толпа расступилась, подалась назад, зароптала.
Анка даже с расстояния нескольких метров почувствовала отвратительный, ни с чем несравнимый смрад и отшатнулась. Подружки шарахнулись тоже, зажимая носы подолами платьев.
Как во сне девочка видела тетю Лену – Миросину маму – которая с глухим стоном вцепилась в грязный ящик и потащила его на себя, и дядю Игоря – папу – который принялся ее от ящика отдирать. На помощь подоспели люди в защитных костюмах, что-то сдавленно кричали, неприлично ругались, требовали разойтись к чертям, но тетя Лена словно приросла к смрадному ящику. И только выла.
Когда руки ее, наконец, разжались, гроб закачался на канатах, раздался влажный хруст и… днище развалилось. Сквозь бешеный стук и гул в ушах, Анка едва расслышала визг девчонок и быстрый шелест ног. Удрали. А оцепеневшая Анка глядела, как из черного нутра гроба, споднизу что-то… рождается…
Сначала, подобно околоплодным водам, вниз обрушился небольшой водопад серой, маслянистой жижи, а следом появилось то, что осталось от Мироськи. Фиолетово-черное, отекшее и, одновременно, сморщенное, замотанное в грязные кружева. Она повисла, выгнувшись в пояснице, вниз головой. Отпавшая нижняя челюсть, ощерившаяся мелкими желтыми зубами, захлопнулась, вызвав ассоциацию с поймавшей муху лягушкой. Пустые глазницы, заполненные чем-то студенистым, смотрели прямо на Анку. Тряпки расползлись, высвобождая руки, которые под силой тяжести тоже потянуло вниз, но заклинило на полпути. Казалось, Мирося с мольбой тянется к ней. А в следующий миг она выскользнула из «чрева» и плюхнулась на дно могилы, подняв фонтан брызг.
Время стремительно побежало вперед, словно в старых черно-белых фильмах, где все куда-то спешат и суетятся. Тетя Лена осела на руках мужа в глубоком обмороке. Он, рыдая, пытался оттереть ее лицо от жирных брызг. Толпа беспорядочно бурлила. Спешил фельдшер с чемоданчиком. Местные мужики, подрядившиеся раскопать могилу, скрючившись, выплевывали за деревьями души. Люди в белых комбинезонах что-то глухо орали им сквозь респираторы. В конце концов, двое из них спрыгнули в могилу и вскоре подняли наверх черный, маслянисто блестящий мешок с молнией, в котором скользко перекатывалось что-то...
Среди этого мельтешения стояла она, Анка, не шевелясь и почти не дыша, словно статуя. Только глаза ее двигались, стараясь поспеть за всем сразу.
- Видели же, что воды по грудь, зачем гроб поднимали! – кричал кто-то.
- У нас протокол, - огрызались ему в ответ, - перевозим, не вскрывая. Это пусть прокуратура выясняет, кто дал согласие на эксгумацию!
- Закапывайте быстрее, пока мы все не заболели!
- А кто вас всех сюда приглашал? Чтоб вы все передохли!
- Прекратите! Родителей пожалейте!
- Знали, на что шли!
Черный мешок скрылся в машине. Кто-то молился, кто-то сыпал проклятиями, кто-то рыдал. Подоспела скорая, в которую погрузили Лену с Игорем. Мужики, уже трижды пожалевшие, что подписались на такое дело, обмотав лица майками, теперь спешно закидывали могилу глиной. Толпа начала расходиться. Анка ловила взгляды – все без исключения алчные, жадные, полные нездорового восторга и жути. Будет теперь тем для разговоров на долгие-долгие годы.
Сердобольная баба Ира – соседка – заметила окаменевшую среди могил девочку, запричитала и, положив дрожащую руку ей на плечо, завернула, повела прочь.
- Что ж ты, дурочка, пришла-то?
- Попрощаться…, - ответила Анка, с трудом разлепив пересохшие губы.
- Ну, ничего-ничего, ты молодая, все забудется. Людей надо помнить живыми, а что отдано земле, то земле и принадлежать до́лжно на веки-вечные. Большой грех. Господь покарал. Где ж это видано, чтоб могилку вскрывать, когда и года не прошло… Сверху-то песочек, а споднизу – ишь воды по пояс. Пойдем, я тебя домой отведу…
…
Не права оказалась баба Ира. Не забылось. Много месяцев Анка пребывала в ступоре, денно и нощно прокручивая и прокручивая в памяти отвратительную сцену. Родители, узнав, чему она оказалась свидетелем, пришли в ужас и спешно увезли ее из деревни. Водили по психологам, пытаясь по горячим следам залечить травму. Только Анка ни родителям, ни психологу так и не созналась, что для нее лично никакой травмы не было. Второе «рождение» бедной Мироси навсегда осталось для нее… самым ярким и прекрасным событием в жизни. Она влюбилась в эти желеобразные глаза, в застывшие, вытянутые руки, в мелкие, заплесневелые зубы, торчащие из черных десен… Смерть безумна, смерть чудовищна, но так… прекрасна! И Мирося навеки осталась ее олицетворением и единственной в жизни любовью.
Школьные годы она целенаправленно посвятила учебе и без проблем поступила в медуниверситет в надежде, что там снова встретит свою Любовь. Но те безликие, варёные, желтые трупы, что были представлены на уроках анатомии, никуда не годились. Ее любимица Смерть была вроде бы и рядом, но окунуться в ее мрачное великолепие Анка не могла. Та словно сама была неживой, бессильной, вареной.
Анка потеряла интерес к учебе и устроилась на подработку в морг. С виду это было
А потом на одной из вечеринок она познакомилась с Максом…
Глава 2
- Глянь-ка.
Анка заморгала, прогоняя воспоминания. Впереди и слева их встречало празднично украшенное дерево. Девушка тут же нарекла его «свадебным дубом». Широкие нижние ветви были увешаны пестрыми, но в большинстве уже изрядно поблекшими лоскутами. Наверное, следуя традиции, местные молодожены приходят к дубу, чтобы скрепить свой союз…
Внезапно что-то отвлекло ее от дуба, и она резко толкнула Макса в бок, от чего внедорожник опасно вильнул.
- Ты дура?! – вскрикнул тот, отчаянно выкручивая руль и останавливаясь под дубом.
- Сам дурак, – спокойно отозвалась она и указала пальцем в сторону речушки, мелькающей среди кривых, ущербных деревьев, - разворачивайся.
Макс вышел из машины и, потеряв дар речи, уставился на бурлящие воды. Анка вышла следом.
- Ты просто уснул и свернул не туда.
- Я не спал ни секунды. Не имею такой привычки – клевать носом за рулем!
Было не ясно, по-прежнему ли по левую руку Суя или… уже другая река. Она стала более полноводной, пенистой и еще более грязной. Но самое главное – река текла в обратном направлении.
- Аня, сама подумай… если бы я уснул и отпустил руль, мы бы уже через сотню метров или съехали в воду, или врезались в какое-нибудь дерево. Это та же речка…
- Тогда почему изначально мы двигались по течению, а теперь против..?
- Может быть… Просто… Ладно, - Макс поскреб затылок, - Давай запишем это.
- Запишем что?
- Ну, как река сменила направление… На фоне этого отвратного неба, умирающего леса и увешенного тряпками дерева получится очень… атмосферно…
- Дешево получится, а не атмосферно, - вздохнула Анка, осматривая округу, - К тому же, это тебе не Иордан, чтобы воды повернули вспять…
Она прошла еще немного вперед и улыбнулась, поманив Макса. Приблизившись, он увидел, что они стоят на вершине одного из четырех, слившихся воедино, пологих холма, образующих что-то вроде естественного углубления в ландшафте – тот самый распадок. Холмы густо заросли узкими лесополосами, перемежающимися каменистыми участками на Севере, возделанными полями на Западе, и речушками и ручейками на Востоке и Юге. Все это едва уловимыми спиралями закручивалось книзу, а в самом низу и прямо по центру своеобразного кратера располагалась искомая деревушка, своей убогой серостью напоминающая застывший, прокисший осадок на дне немытой миски.
Впрочем, Анкина улыбка быстро увяла, когда она посмотрела на Сую – единственную здесь полноводную реку, которая, словно артерия питала деревню, спускаясь с холма и теряясь в густом лесу слева от деревни. То есть не спускалась, а… поднималась по холму, убегая прочь от деревни.
- Ну, теперь, что скажешь? – спросил Макс, наблюдая за ее изумлением, - Сбился с дороги, говоришь?
Внутри у нее что-то болезненно сжалось, защемило. Будь она одна, она немедленно села бы за руль и сдала назад. Нечего тут делать… Реки не должны течь вверх по холмам…
- Давай… снимать, - Она взяла себя в руки и попыталась найти источник света, чтобы занять правильное положение. Но вокруг было статично, тихо, темно и беспросветно. Черные, тяжкие тучи так низко висели над холмами, что, казалось, если подняться на цыпочки, до них можно дотянуться рукой.
Макс пристроил на плечо камеру и навел ее на подругу, в который раз поражаясь, до чего же камера любит ее. В простой – бескамерной - жизни Анка была всего лишь симпатичной девчонкой, каких миллионы. Если смыть с нее и так небогатую косметику, и вовсе получится серая мышка. Но стоит навести на нее объектив, как перед зрителем появляется этакая анимешная красотка с огромными глазищами, маленьким ротиком, острым подбородком, пышной гривой платиновых волос и аппетитными формами.
- Мы сделали остановку перед самым спуском, - произнесла она, глядя на мигающий огонек, - чтобы запечатлеть необычное явление природы. Может, эксперты из наших подписчиков с легкостью объяснят эту аномалию, но мы…
Она умолкла.
- В чем дело? – раздраженно спросил Макс, опуская камеру. Она кивнула куда-то ему за плечо.
Позади среди деревьев сначала замелькало что-то пестрое, а потом показались двое. Мужчина отчаянно размахивал одной рукой, а другой поддерживал едва переставляющую ноги женщину.
- Слава Богу!! – кричал он, - Вызовите скорую! У нас телефоны сели.
Максим сунул камеру Анке и поспешил им навстречу
- Воды! Пожалуйста! И скорую!
Анка с тупым изумлением глядела на свой смартфон. Нет сети. Она сунулась в машину, положила камеру на заднее сидение и, прежде чем захлопнуть дверь, успела отметить, что и радио – исправно работавшее до сих пор – умолкло. Или его выключил Макс, пока она дремала?
- Аня, достань воду, - голос Макса вывел ее из ступора, и она начала двигаться. В багажнике были три упаковки по шесть полулитровых бутылок, и она, мгновение поколебавшись, вытащила сразу две.
Тем временем, мужчины дотащили женщину и усадили на землю, привалив спиной к заднему колесу. Макс выдернул из Анкиных рук бутылку и полил той на лицо. Очнувшись, она вцепилась, как ребенок, в бутылочку и принялась жадно пить.
- Каждый год сюда приезжаем за грибами, - истерично рассказывал мужчина, - Знаем местные леса вдоль и поперек! Черте что! Словно леший водит! Три дня плутаем, как дурачки. А из припасов с собой и взяли – термос с чаем и несколько бутербродов! Остальное в машине. Чай, как могли, берегли, но… Уже два дня без воды!...
Он схватился за голову в залысинах, судорожно выдохнул и, заметив, что жена напилась, забрал у нее остатки воды и, захлебываясь, допил.
- Меня Леонидом зовут, а это моя жена – Ксения, - произнес он уже спокойнее.
- Максим и Анна, - отозвался Макс.
Анка разглядывала новых знакомцев. Оба были уже далеко не первой молодости, явно готовясь разменять шестой десяток. Но моложавые, подтянутые, явно не стремящиеся проводить долгожданный отпуск на диване или на лежаке под пальмой. Подавай им лес и горы, и грибы, и палатку с костром… Лет через двадцать пять и они с Максом могут стать такими же… Она склонилась к Ксении. Ее состояние ей не нравилось. Вода освежила женщину, но совсем ненадолго. Глаза ввалились, губы, наоборот, распухли, а горло отекло и покрылось мраморной сыпью.
- Вы чем питались? – спросила она, - Грибами? У нее, похоже, отёк Квинке.
Леонид отвлекся от совместного с Максом тыканья в мертвые смартфоны.
- Она врач-недоучка, - пояснил Макс, - Так что вам повезло. Наверное…
- Да какие к чертям грибы! Как поняли, что дело швах, так и выбросили корзинки! Все равно не взяли ни спичек, ни котелка с собой. Все в машине осталось! На дикую малину набрели – поели… черемуха еще попалась, но еще совсем зеленая…, - он моргнул и спросил с тревогой, - Какой, вы говорите, отёк? Это опасно?
- Опасно…, - Анка порылась в бардачке, где хранилась обязательная в путешествиях аптечка, – Это антигистамин. Дайте ей.
Леонид с сомнением присел рядом с женой и сунул ей в приоткрытый рот таблетку, дал запить.
- На воду я грешу, - с явной неохотой пробормотал он, - Из ручьев мы пить не решались, но сегодня утром наткнулись на славную, каменистую речушку, и Ксюха не удержалась… Водица с виду чистенькая была, но запах… Будто выше зверь какой погибший лежит, за корягу зацепившись, и течением его гниль разносит… Ей почти сразу плохо стало. Что делать-то? Связи нет…
- Возвращаться, что ж еще! – ответила Анка и тут же почувствовала громадное облегчение. Прочь отсюда! Макс раздраженно зыркнул на нее, но промолчал.
- Ксюх, ты как? – с фальшивой веселостью спросил Леонид, видя, что жена вдруг завозилась, пытаясь то ли подняться, то ли просто сменить положение.
Вместо ответа она встала на четвереньки и с болезненным стоном проблевалась. Мужчины невольно отшатнулись, а Анка глядела на густую, маслянистую лужу, расплывшуюся на пыльной траве меж трясущихся рук женщины. Почти черная, остро пахнущая распадающейся раковой опухолью – кровью, гнилью. Не требовалось тратить перекись водорода, чтобы поставить скверный диагноз – у Ксении сильнейшее желудочное кровотечение. Да здравствует Ее Величество Смерть!
- Обратный путь до Усть-Илыча займет почти сутки…, - задумчиво произнес Макс, - Но там, внизу деревушка. А значит, какой-никакой фельдшер
- Первый раз слышу про деревушку, - нервно ответил Леонид, подошел к краю холма и с подозрением оглядел жалкие, сбившиеся в кучу избы, - Да и чем поможет деревенский фельдшер? Тем более, что связи тут нет!
- Он, как минимум, вызовет подмогу. Рация или что-то такое у него точно есть…
Анка напряженно следила за разговором. Ситуация уже начинала ее пугать. Женщина при смерти. А если это что-то заразное?
Совместными усилиями они влили в Ксению еще воды и уложили ее на заднее сидение. Отек и не думал спадать, приобретая синюшный оттенок. Распухшие губы почернели от крови. Леонид сел рядом, придерживая на коленях ее голову.
Когда Макс взялся за ключ, Анка на долю секунды уверилась, что машина не заведется. Все вроде как к этому шло – по закону жанра. Но двигатель загудел сильно и ровно, и она немного расслабилась.
Правда, тронулся их Ниссан с внезапной пробуксовкой. Макс опустил стекло и посмотрел назад. Позади остались невесть откуда взявшиеся глубокие, наполненные водой колеи.
- Река из берегов выходит, - пробормотал он растерянно, - Вроде не сезон, и дождей не было…
- Я говорю, какая-то чертовщина! – с готовностью подхватил Леонид. Голос его дрожал, - Мы уже пятнадцать лет каждый август сюда приезжаем за грибами, и никогда ничего подобного не было. Лес сказочный, добрый, щедрый! Набираем за два дня полный багажник! Ночевка у костра… звезды! Может… случилось что-то? Какая-то экологическая катастрофа, а мы и не знаем?
- Вы говорите, в августе приезжаете… Но сегодня 30 июля…, - произнесла Анка, поймав его взгляд в зеркале заднего вида.
- Да, на этот раз пораньше выбрались, - он пожал плечами и с неясным подозрением поглядел на нее, - А в чем разница?
- Не знаю пока, - она вопросительно покосилась на Макса, - Но мы не случайно приехали сюда именно сегодня…
Макс молчал, и она поняла это как разрешение к «разглашению».
- Мы блоггеры. Освещаем похоронные ритуалы. Сюда приехали по наводке одного из подписчиков, который… Словом, тут в ночь на 1 августа происходит что-то странное. Местные откапывают своих мертвецов, что, в общем-то, нехарактерно для Российской культуры… Вот мы и прибыли, чтобы лично все увидеть и заснять… если, конечно, будет, что снимать…
- Вы серьезно? – Леонид напряженно скривился.
- Вполне.
- Остановите!
- Вы можете не верить, но…
- Я говорю, остановите немедленно! - закричал тот, распахивая на ходу дверь.
Макс затормозил и оглянулся на пассажира. Тот был напуган и бледен, капельки пота стекали по красной шее за воротник футболки. Глаза полнились ужасом и отчаяньем.
- Почему вы сразу не рассказали?! Нет, вы не подумайте, что я испугался. Вернее… Словом, мне плевать на забавы глубинных жителей, но неужели вы действительно думаете, что эти люди способны чем-то помочь моей жене?! Мы возвращаемся обратно! Я понесу ее...
- Отставить истерику, - внушительно произнес Макс, - У твоей жены обширное внутреннее кровотечение. Единственный шанс для нее – это возможность как можно быстрее вызвать помощь и наличие хотя бы сельского ветеринара.
Леонид поколебался, захлопнул обратно дверцу и обреченно заплакал, глядя на запрокинутое лицо жены, а Макс тронул машину, снова почувствовав странную пробуксовку. Словно вся почва внезапно стала топкой, наполнившись невесть откуда взявшейся влагой…
…
Еще издали бросилось в глаза, что центр деревушки стоит словно на деревянном постаменте, сложенном из кругляка. Отдаленные же домишки, отбившиеся от стаи сообщались с центром и между собой мостками и настилами. Впрочем, памятуя о странном поведении подземных вод, он не слишком удивился такому решению. Что, если деревню ежегодно затопляет по самые бубенцы? Быть может, и странное поведение Суи объясняется этим? Подземные течения толкают ее вверх или что-то вроде этого…?
Поделиться книгой: