Ну так вот. Оказалось, исполинская трава пошла в ход не только в пищевых рефицераторах. Более того, один из рабочих поделился с нами рецептом, как эту зелень правильно жрать. Если в нужных пропорциях смешать длинные травины и стебель папоротника, получался вполне себе недурной… Суп!
Понятия не имею, кто был тем экспериментатором, который изобрёл этот рецепт… Но, наверно, это лишнее знание. В любом случае, пусть этот человек живёт долго и не хворает. Кулинарная новинка и вправду оказалась вполне приличной. Блин, к этому супу остро не хватало сметаны и, наверно, варёного яйца!
Навернув недурной зелёной жижи, мы ещё долго обсуждали с руководителем всех рабочих, которого звали Веселовым, по фамилии, важный вопрос. Стоит ли выставлять дежурных на берегу реки. С одной стороны, плоты с дополнительными материалами надо было перехватить по пути. Но берег реки был не то чтобы близко, а заросли вокруг — густые. А оружия у нас с собой было не так много, чтобы и на берегу дежурных не с пустыми руками ставить, и лагерь беззащитным не оставлять. А невооружённого человека в высокой траве, которая нас окружала, бросать всё же неправильно. И негуманно.
В итоге сошлись на том, что проблема как-нибудь рассосётся сама. Ну то есть, посыльные на плотах вряд ли пропустят заметную издали гору горшков на берегу. Поэтому на ночь оставили всех — и рабочих, и своих людей — в лагере.
Я уже почти лёг на боковую, когда со стороны реки раздался чей-то крик. Правда, разобрать, что именно кричат, никак не получалось. Ну хотя бы не «спасите-помогите», и то хорошо…
Стряхнув дремоту, я встал и махнул рукой Веселову, а тот понятливо кивнул, принявшись тыкать пальцем в рабочих, которые пойдут с нами. Сам я взял Хир-Си, Славку и Мелкого, оставив остальных в лагере, на охране. Веселов отобрал пятёрку рабочих покрепче и повыносливее. Такой скромной, но зубастой компанией мы и отправились к берегу.
Идти приходилось сквозь густые заросли травы, а, с учётом того, что некоторые побеги перевалили за пару метров, то «суповая зелень» была выше нас. Такие заросли отлично блокируют звуки, и мы далеко не сразу смогли разобрать, что конкретно кричат от берега.
— Эй!.. Эй! У меня тут тонет! — наконец, разобрал Хир-Си.
И тут же озвучил нам. После чего в недоумении уставился на меня с Веселовым:
— А плот может тонуть? Он же плавает, вроде бы…
— Чтоб их всех… — тяжело вздохнул Веселов. — Что у него там тонет?
Ускориться мы всё равно не смогли бы: сложно бегать в такой густой растительности. Поэтому продолжили целеустремлённо шагать с той же скоростью. Только один из рабочих рявкнул что-то в духе: «Держи там всё, чтоб не потопло, а то будет тебе… плохо!». Я бы, может, и передал его мотивационный спич дословно, но сам так витиевато материться никогда не умел.
Кричал, как оказалось, молодой парень, который пытался удержать разъезжающиеся брёвна плота. Видимо, плавсредство при подходе к берегу налетело на подводные камни.
— Помогите!.. Скорее!.. — взмолился он.
Вся наша компания кинулась помогать. Правда, не держать плот, а перетаскивать груз. И пока парень на все лады требовал помощи с брёвнами, мы споро перетащили «посылку» из города на берег. И только после этого вытащили на сушу разваливающийся плот.
— Ну вы чего?.. Сразу не могли помочь? — обиделся парень.
— А зачем? — удивился Веселов. — Плот всё равно ща разбирать. Где, кстати, ещё два?
— Один я раньше к берегу прибил, — вытерев пот и воду со лба, ответил парень. — Я просто сразу двумя рулил… А Паненко плыл на головном. Ну и…
— Так, а тебя самого-то как зовут? — поинтересовался я.
— Муравей! — представился парень.
— Ага, а я Вано. Значит, вы плыли на трёх плотах, но было вас двое. Ты и Паненко, да?
— Да, Паненко на головном был. А я двумя оставшимися подруливал! — гордо объяснил Муравей.
— Хорошо. А где ещё два плота-то? — уточнил я, оглядевшись и демонстративно разведя руки в стороны. — Я тут вижу только один, и тот почти развалился!..
— Так я ж грю! Мы думали, что вы подальше ушли, а горшки тока в последний момент заметили! — зачастил Муравей. — Паненко тут причалить не смог, его дальше отнесло. А я был подальше, и там один плот приткнул. Но закрепиться не успел, поэтому попытался здесь где-нибудь выбраться.
— Так, стоп! — прервал я его поток слов. — Значит, один плот жив-здоров, но где-то немного выше по течению… А где?
— Так… — парень огляделся, после чего зашёл в воду по колено и снова начал крутить головой.
А затем вернулся слегка растерянный и с виноватым видом.
— Потерял? — раздражённо хмыкнул Веселов.
— Ну да… Но я найду! Я приметное место выбирал! — Муравей посмотрел на нас честными-пречестными глазами. — Найду, обязательно!
— Ладно, а этот твой Паненко, значит, дальше уплыл? Почему его нигде не видно?
— Так за поворотом он! Дальше пристать-то было некуда, везде тра… — начал было тараторить Муравей, но вдруг осёкся.
И было от чего.
За поворотом реки раздался крик. И это было не весёлое: «Эй! Помогите! У меня тут плот разваливается!»… Это был страшный крик, полный боли и ужаса. И тот, кто кричал, явно делал это из последних сил.
— Да твою же… — буркнул я и приказал: — Так, бросаем тут груз и двигаем туда!
Продираться снова пришлось через густую траву. Ещё и регулярно сворачивать к берегу реки, чтобы понять, где мы находимся.
Короче, ориентироваться в зарослях при вечернем сумраке было сложно вдвойне. И как я ни предупреждал Муравья, тот каждый раз первым кидался к берегу. Во время одной из таких вылазок он радостно крикнул нам:
— Вижу плот! Там, недалеко, метров двадцать вперёд!
— Муравей, блин, встань в цепочку! — сурово рявкнул я.
Но парень снова не послушал: ломанулся вперёд, раздвигая траву руками. Мы поспешили за ним, однако Муравей добрался всё-таки раньше. На миг замер, затем попятился…
А потом с дикими воплями кинулся прочь от берега. При этом он запнулся о траву и кубарем покатился по земле. Кинувшись к нему на помощь, мы остановились перед выходом на совсем небольшой пляж, на который вынесло течением здоровенную корягу.
Рядом на мели засел плот с грузом. А вот на этой-то коряге мы и нашли Паненко. Почти целиком.
Ну то есть, конечно, нашли, но… Частично. Скелет был, кожа — тоже была. Правда, отдельно от скелета и остатков мышц.
И это было не всё, что осталось от Паненко. На ветвях дерева, как жуткая бахрома, висели его кишки. А голова лежала отдельно — под невысоким обрывом.
Конечно, я в этой своей новой жизни видел немало трупов. Разные они были, и некоторые серьёзно подъедены, но чтобы вот так… Такое я видел впервые. И замутило меня не на шутку. Причём даже непонятно, отчего: от тяжёлого запаха внутренностей, висевшего над пляжем, или от зрелища…
— Надеюсь, у него медицинская капсула была? — уточнил я, стараясь делать короткие неглубокие вдохи и выдохи, а то по-прежнему мутило.
— Б-б-была… Кажется… — заикаясь, сообщил Муравей, а потом кинулся ко мне: — У меня нету! Слышьте! Нету!..
Правда, в последний момент он резко изменил курс, задрожав всем телом. После чего, как гордый сайгак, взлетел на обрыв — и со всех ног рванул в сторону Алтарного. Хир-Си попытался было его остановить, но куда там! В парня будто вселились демоны всего мира. Или пара сотен быстролапых зайцев.
— Стоять, сука! — рыкнул Веселов, кидаясь за ним: — Стой, ля! Где второй плот⁈
В азарте погони он тоже врубился в густые заросли, которые тотчас сомкнулись за его спиной. И теперь лишь далёкое шуршание говорило о том, что эти двое продолжают куда-то двигаться.
Несколько секунд оцепенения закончились, и мы дружно рванули преследовать беглецов. Причём, не сговариваясь, следом помчались и рабочие, и ребята из моей группы.
Мы успели пробежать несколько десятков шагов, прежде чем впереди раздался дикий, совершенно жуткий человеческий крик, полный боли и страха. К счастью, Муравей и Веселов оставляли достаточно чёткий след, чтобы не потерять его даже в вечерних сумерках…
И этот след закончился как-то очень неожиданно… Небольшим пятачком примятой травы, на которой сидел наш первый беглец, забрызганный кровью. Примятая трава перед ним тоже выглядела влажной и тёмной. Кинувшись к Муравью, один из рабочих вцепился ему в плечи и принялся трясти парня:
— Где Веселов, а⁈ Где?
А Хир-Си тем временем внимательно осмотрел парня: даже руки и ноги ему ощупал. После чего доверительно сообщил низким и хриплым голосом:
— Это не его кровь!
— Что ты с ним сделал, сука⁈ Отвечай! — рабочий сменил тон и даже успел отвесить Муравью по щам, но потом его схватили Мелкий и Славка, быстро оттащив от несчастного.
Ну а я покрепче сжал в руках револьвер и осмотрелся. Почти сразу удалось заметить кровавые следы и примятую траву, не успевшую расправиться. Будто что-то тяжёлое здесь только что тащили. Я даже смело сделал первый шаг по следам, но потом задумался:
«Да какого хрена, Вано? Ты что, в дурацком боевике? Крутой герой, который нихрена не боится⁈ Нет, не герой я. Я — обычный колонист Вано, у меня про это даже правила есть».
И эта мысль отчётливо показала мне, что я боюсь. Ещё как боюсь! И никуда в потёмках идти не собираюсь.
— У Веселова есть медицинская капсула! — сказал один из рабочих, кладя мне руку на плечо. — Может, ну его?.. Пусть
— Согласен, — кивнул я. — Давайте-ка все в лагерь. И поживее!
— Я хочу в город! — тоскливо, на одной ноте заныл Муравей. — Я хочу домой!
— Да завали ты, чмошник!.. — не выдержав, рявкнул на него Мелкий.
— На завалю! — не унимался Муравей.
— Завалишь! — стоял на своём Мелкий.
— Не завалю!
— Завалишь!
— Не зава-о-о-о… — как только Муравей опять раскрыл рот, стоявший сзади Хир-Си ловко вбил ему кляп из свёрнутой пучком травы. И даже заботливо подоткнул пальцем.
— А ну тихо все!.. — запоздало приказал я. — Расшумелись, как дети в зоопарке… Живо в лагерь! И следите за Муравьём!.. Если опять истерику закатит — вырубайте.
Так мы все и отправились назад. Муравья под руки тащили Мелкий и Хир-Си, а рабочие со Славкой торили путь. Я же пытался прикрывать всех и со всех сторон. Моя винтовка осталась в лагере, поэтому в руках был один лишь револьвер. Отчего мне, если честно, было как-то не по себе… Аж мурашки табунами по коже бегали.
Ещё и ночная темень начала со всех сторон наваливаться. Наверно, поэтому мне постоянно казалось, что за нами кто-то внимательно наблюдает из зарослей. Я нервно озирался, сжимая револьвер, и тихо матерился сквозь зубы. Видимо, чтобы хоть как-то набраться смелости перед лицом неизвестного потрошителя.
В лагере успели переполошиться. Люди слышали предсмертные крики жертв: и первой, и второй. И, естественно, сходу накинулись на нас с расспросами, что да как. А мы пока и сами не знали, что отвечать. Ведь оба убийства произошли не на наших глазах.
Поэтому я просто коротко пересказал, что мы видели на берегу.
— Кто такое сделать-то мог? — удивился кто-то из рабочих.
— Может, японцы? — предположил Славка. — Их в этих зарослях можно хоть тысячу укрыть!
— Японцы такие же городские, как и ты! — покачал головой Хир-Си. — Не японцы это… И не люди!
— Почему не люди? — заинтересовался я.
— Потому что кожу с человека не так-то просто снять! — мрачно ответил негр, и я почему-то ему сразу поверил.
Видно было, что он опытный человек в этом вопросе. Да и жёны его кивали очень уверенно: мол, подтверждаем, никак не получится. Конечно, по-русски девушки говорили ещё плохо, зато почти всё уже понимали.
— Да чего мы гадаем? — спросила Кэт, задумчиво сморщив лоб и указав на Муравья. — Он же что-то наверняка видел!
Все вместе мы, осторожно и не делая резких движений, подошли к парнишке, сжавшемуся под навесом. Я ухватился за кляп и тихо сказал:
— Никаких криков, никаких истерик, Муравей! Мы спрашиваем, ты отвечаешь. Понял?
Тот опять мелко затрясся, а потом всё-таки утвердительно кивнул. А я вытащил у него изо рта травяной кляп, на всякий случай далеко не убирая, и сразу спросил:
— Что ты видел?
— Не знаю… Что-то странное… Оно…
Муравей оглядел нас, задрожал всем телом, а затем обхватил плечи руками и повторил чуть истеричнее:
— Не зна-а-аю я!..
— Странное чё-то ты, на, плетёшь! Чо ты видел, на? — на беду парня, Мелкому было глубоко плевать на его душевные муки.
— Да не знаю я… — закусив губу до крови, отозвался Муравей. — Даже как объяснить, не знаю!..
— А ты попробуй! — мягко посоветовал я.
— Трава! Трава напала на него! — округлив глаза, неожиданно выпалил парень.
Вот те на… Может, он умом тронулся?
— Что за бред! Какая трава, Муравей⁈ — не удержался я. — Ты что, по-русски разучился говорить?
— Если разучился, могу научить! — с серьёзным лицом встрял Хир-Си, вызвав хохотки у некоторых рабочих.