Физик

Я представил целительницу такой, какой последний раз видел в машине, и пожал плечами:

— Никаким — Ледицкая искренне благодарна мне за помощь с изменением статуса до Слуги рода, предельно добросовестно вкладывается во все, что делает здесь, с нами, но, по моим ощущениям, в глубине души считает своим призванием возню с бывшими беспризорниками. Поэтому мечтает вернуться в кресло директора школы-интерната и заняться «более серьезным делом». Кстати, как мне кажется, эта должность Ладе Леонидовне действительно подходит — ее по-настоящему уважали все воспитанники, с которыми я успел познакомиться, а зна— …

— Суть поняла. На нее не обижаюсь. В интернат верну… — перебив меня на полуслове, отрывисто сообщила Зыбина и переключилась на Замятину. Что интересно, начав не с вопроса, а с изложения своего мнения об этой личности:

— С Валькой все понятно: она вбила себе в голову, что принадлежит тебе, и готова лечь костьми, чтобы быть рядом. Что, кстати, и сделала в «Призме», по факту, рискнув жизнью ради того, чтобы дать тебе лишний шанс на победу.

— Может, все-таки не «принадлежит», а «многим обязана»? — уточнил я и заставил женщину отрицательно помотать головой:

— Она считала себя обязанной до того, как ты ее выкупил у родителей. А сейчас считает себя твоей собственностью и абсолютно уверена в том, что ты рано или поздно заберешь ее к себе, ибо знаешь, что она скорее сдохнет, чем предаст, и… уже оценил ее преданность!

Пауза, прозвучавшая в самом конце последнего предложения и искорки сдерживаемого смеха, появившиеся в глазах Суккубы, добавили информации для раздумий и помогли прозреть:

— Ты считаешь, что мой подарок за самопожертвование был лишним?

— Нет! — мгновенно посерьезнев, заявила она. — Девочка на самом деле рискнула жизнью, причем сначала придумав реальную возможность помочь, а затем реализовав свою идею на десять баллов из десяти возможных. Значит, ты не имел морального права этого не отметить. И подарок подобрал великолепный, поэтому Валька, по слухам, даже спит в этом ожерелье. А вот с проникновенностью благодарственной речи здорово переборщил — зацепило даже меня, прослушавшую ее в записи, а эта дуреха решила, что ты, кроме всего прочего, дал понять, что берешь на себя ответственность за ее жизнь, и теперь счастлива до невозможности!

— О, черт!!! — расстроено выдохнул я и вопросительно уставился на Раису Александровну.

Как ни странно, она успокаивающе улыбнулась, заявила, что не видит ни одной причины для паники, и… загрузила неожиданным вопросом вроде как не в тему:

— Скажи, пожалуйста, ты можешь вспомнить последний абзац восьмой части руководства по развитию своего Дара?

Я ушел в себя, «покопался» в ассоциациях, нашел нужную и принялся цитировать требуемый текст:

«Но у адаптивных способностей физиков есть и серьезные минусы. К примеру, уже с первой-второй ступени ранга подмастерья эти способности начинают „резать“ даже целительские воздействия, из-за чего лечение ран и травм требует все большего и большего превышения ранга привлеченного специалиста. Единственное исключе — …»

— Сообразил? — по-доброму усмехнулась женщина, когда я прервался на середине предложения и вытаращил глаза.

Я торопливо кивнул:

— Ага: раз Валя начала возиться со мной еще до инициации и исцеляет практически каждый день, значит, мой организм, если можно так выразиться, может счесть ее исключением и…

— … и отпускать от себя эту девочку будет фантастическим идиотизмом!

Утверждение прозвучало резковато, но я с ним согласился. Более того, додумался просчитать последствия наклевывавшегося решения и придумал, как договориться с проснувшейся совестью:

— Пожалуй, ты права. Но играть Валю втемную не хочу и не буду. Поэтому предложу вложиться в ускорение развития ее Дара в обмен на безусловную верность и помощь в обретении личного дворянства в обозримом будущем. Само собой, если мне удастся получить потомственное и основать свою ветвь рода, а твой батюшка согласится отда— …

— Согласится! — уверенно пообещала «старшая сестричка», переползла поближе, села, растрепала мне волосы и почему-то помрачнела: — Пока ты дрых, я успела переговорить с батюшкой и теперь хочу обсудить кое-какие результаты вмешательства Шаховой в ваш конфликт с Балакиревым, Казариновым и Лизуновым…

Глава 2

Часть 1

24 января 850 г. от ОВД.

…Из кабинета Александра Всеволодовича я выбрался загруженным до невозможности и сразу же попал в цепкие ручки личной помощницы. Точнее, взял из ее цепких ручек очередной термос с коктейлем, быстренько уговорил и решил совместить приятное с полезным. В смысле, обсудить с Замятиной планы на ее будущее. Предложение прогуляться до моей гостиной девушка приняла влет, так что уже через пару минут я врубил «глушилку», на время позаимствованную у «старшей сестрички», жестом отправил целительницу на диван, сел напротив, поймал себя на ощущении, что нечто подобное уже было, задвинул куда подальше все ненужные мысли и озвучил нужную:

— Валь, каким ты видишь свое идеальное будущее?

Как ни странно, она ответила, не задумавшись ни на мгновение:

— Разным, мой господин. Но во всех вариантах есть нечто постоянное: я в качестве вашей личной целительницы!

— То есть, вариант остаться Слугой Зыбиных ты не рассматривала?

— Рассматривала, мой господин! И не раз… — честно призналась она. — Но очень надеюсь на то, что вы все-таки заберете меня в свою ветвь рода.

Мне хотелось спросить, с чего она взяла, что он у меня будет, но тратить время на дурацкие вопросы не было смысла, и я обошелся без лирических отступлений:

— Информация не для распространения: есть две принципиально разные возможности тебя забрать. В первой это случится после того, как я более-менее встану на ноги и обрету хоть какую-то самостоятельность. Но в нем у тебя останется довольно возможностей для маневра…

— Возможности для маневра мне не нужны! — твердо заявила она. — Я хочу служить. Вам, а не кому-либо еще. И приступить к служению как можно раньше.

Я мысленно хмыкнул, вывесил над своим коммом голограмму нужного фрагмента руководства по развитию Дара физиков и повел рукой, предлагая целительнице ознакомиться с текстом. Соображала она просто прекрасно, так что, дочитав до конца, поймала мой взгляд и радостно заулыбалась:

— Вы не поверите, но это — вариант моей самой сокровенной мечты. Тот, в котором я представляла себя незаменимой!

— Ва-а-аль… — с намеком протянул я, и Замятина посерьезнела:

— Мой господин, я больше не возгоржусь: мне хочется стать незаменимой не для того, чтобы кичиться своим статусом, а для того, чтобы служить вам не раз в год по обещанию, а каждый божий день! Кстати, это не пустые слова. Посмотрите, пожалуйста, во-от этот документ…

Она быстренько влезла в память подаренных мною часов, нашла какой-то файл и переслала мне. Я его принял, развернул, проглядел полтора десятка названий учебных курсов и вопросительно выгнул бровь.

Замятина пожала плечами:

— Личная помощница — это не внешность и манеры, а знания, навыки и опыт. В данный момент я умею только исцелять, но уже приобрела ряд самых необходимых учебных курсов и учусь. Все свободное время.

Я задумчиво потер переносицу, поставил себя на место целительницы и задал вопрос, услышать который она явно не ожидала:

— Можешь показать мне историю движения средств на своем банковском счете?

Она порозовела, но открыла программу «банк-клиент», нашла нужную вкладку и продемонстрировала мне. Затем медленно промотала вниз, позволив «заглянуть» в свою жизнь месяца на полтора-два, и после моего благодарного кивка закрыла ненужное окно.

Увиденное впечатлило по самое не могу: перед Новым Годом эта, как выразилась бы Раиса Александровна, дуреха потратила девяносто два золотых рубля из подаренной мною сотни на подарки для родных и близких, а в первых числах января слила все накопления на учебные курсы, хотя на тот момент была уверена, что эти знания пригодятся ой как нескоро! Результат — сумма в семьдесят три обычных рубля, висевшая на балансе — убила наповал и помогла поверить в то, что Замятина действительно считает себя моей собственностью и мечтает стать незаменимой.

Представить себя радующимся перспективе когда-нибудь стать тенью другого человека я, как ни пытался, не смог. Но вовремя вспомнил лекцию матушки о лидерах и ведомых, «примерил» к Вале поведенческие признаки последних, понял, что попал в точку, и задвинул куда подальше все сомнения — влез в свой «банк-клиент», отправил «незаменимой» двести золотых рублей, а затем описал свое видение ситуации:

— Что ж, будем считать, что мы договорились. Да, не исключено, что продавить необходимость твоего присутствия рядом не удастся или удастся, но не сразу, тем не менее, я принял решение, значит, рано или поздно заберу тебя к себе. Далее, любые учебные курсы — это вложения в моего человека, так что их всегда оплачиваю я. Равно, как и алхимию, необходимую для раскачки твоего Дара, новые заклинания, накопители, продвинутые линзы-камертоны, защитные амулеты и так далее. В данный момент у меня в голове каша из-за только что закончившегося чрезвычайно сложного разговора с Александром Всеволодовичем, но не сегодня завтра я займусь этим вопросом вплотную, так что ждать придется недолго. И последнее: несмотря на наши договоренности, постарайся не забывать, что до тех пор, пока тебя связывает клятва, данная Зыбиным, ты — их Слуга, а не моя…

…Мы позвонили Шаховой ровно в полдень. Вернее, позвонила. Раиса Александровна, которой личная целительница Императрицы-Матери скинула прямой контакт во время «знакомства» в торгово-развлекательном центре «Призма». Но сразу после начала разговора предупредила, что включила громкую связь, дабы в беседе смог поучаствовать и я. Валентина Алексеевна развеселилась, опять назвала меня милым мальчиком и полюбопытствовала, как прошла инициация.

По уверениям батюшки Раисы Александровны, подозревать Шахову в нездоровом интересе к подросткам однозначно не стоило, поэтому я счел и это обращение, и начавшееся воркование особенностями поведения, так что со спокойным сердцем изложил просьбу, заранее согласованную с «сестренкой». Только в шуточной форме:

— Откровенно говоря, для полного счастья не хватает всего одного…

— И чего же?

— Лично отблагодарить вас за внимательность, великолепнейший совет и участие в моей судьбе!

Тут она нас удивила. Осведомленностью и… авантюризмом:

— Что ж, тогда предлагаю порадовать друг друга: я второй день мечтаю прокатиться на том самом «Хозяине Леса», на котором вы сбежали с банкета, и почувствовать себя подругой семикратной чемпионки Европы! Подберете меня у Медных Ворот, скажем, в половине второго?

— Запросто!

— Отлично! — довольно хохотнула целительница и шокировала снова: — Тогда не задуряйтесь с выбором одежды — сегодня, помнится, воскресенье, и я намерена позабавиться…

Задуряться с выбором одежды мы действительно не стали и влезли в кожу. Я — вынужденно, так как надевать единственный костюм, пошитый по новым меркам, было бессмысленно, а из шмотья «на каждый день» у меня имелись лишь комбинезоны для гонщиков, покупавшиеся в магазинах при автодроме при каждом изменении размера, да спортивные костюмы. А Зыбина натянула один из вариантов своих «боевых» за компанию.

Потом переиграли планы и заказали не букет, а живые цветы в корзинке, дождались прилета дрона службы доставки и разделились — я уволок первую половину подарка в гараж, а «сестричка» унеслась к батюшке за вторым.

Встретились в малой трапезной, где я очень плотно поел и получил из рук личной помощницы мини-термоконтейнер со стратегическим запасом коктейлей, затем спустились к машине и быстренько выяснили, кто сядет за руль. Точнее, Раиса Александровна спросила, как давно меня «плющило», и, получив честный ответ, заявила, что до смерти устала от вождения.

Соглашаться с этим «ультиматумом» в будни я бы, пожалуй, не рискнул. А так поухаживал за дамой, затем забрался на водительское сидение, завел машину, вслушался в сытое урчание двигателя, на миг закрыл глаза, чтобы насладиться ощущением дикой мощи под задницей, и внезапно почувствовал, что окружающий мир «начал замедляться». Причем не так жестко, как при «взбрыках», а плавно, комфортно и, если можно так выразиться, управляемо!

Да, напрягся. И порядка минуты прислушивался к себе, пытаясь ощутить слишком хорошо знакомые скачки скорости восприятия. Но не тут-то было: Дар, «накинув» к «базе» процентов пять-семь, так их и «держал». Не начал глумиться и тогда, когда я тронул внедорожник с места. Тем не менее, я все-таки поделился своими опасениями с Раисой Александровной и нарвался на чертовски вдохновляющую отповедь:

— Если ты правильно описал то, что чувствуешь, то могу поздравить с первым полноценным «включением» Молнии: у меня эта «вторичка» когда-то работала точно так же.

— А сейчас? — заинтересовался я.

— А сейчас я регулирую скорость восприятия волевым решением во всем доступном диапазоне.

— Обалдеть! — восхитился я, решительно надавил на акселератор и не разочаровался: все семнадцать минут, потребовавшиеся нам для того, чтобы доехать до Медных Ворот Императорского дворца, Дар работал, как часы. Мало того, когда я пожелал его «отключить», послушался. Что, конечно же, подняло мне настроение и заставило очередной раз мысленно поблагодарить Замятину за наблюдательность, интуицию и решительность. А потом из кованой калитки вылетела точеная фигурка «молодой женщины» в возрасте за сто лет, «навелась» на «Хозяина Леса» и призывно махнула рукой.

Я покосился на часы, отрешенно отметил, что Шахова на удивление пунктуальна, подъехал к ней, остановился в неположенном месте и открыл дверь, чтобы выбраться из салона и поухаживать за дамой. Но дама обошлась без посторонней помощи и в мгновение ока оказалась на заднем сидении! Пока я оценивал прическу Валентины Алексеевны и приходил к выводу, что этот вариант кажущегося беспорядка мне по душе, затем «браковал» цвет помады, восхищался красой бровей и ресниц, тонул в ярко-синих радужках и никак не мог допереть, что это линзы, целительница быстренько сняла куртку и закинула левый локоть на спинку соседнего сидения.

Тут у меня заработала голова, а память услужливо напомнила рассказ Александра Всеволодовича о крайне непростом характере этой женщины. Так что коситься на грудь, идеально «вылепленную» с помощью заклинаний косметического целительства, я не стал: мысленно поблагодарил «сестренку» за науку, позволившую не слить первый же тест на адекватность, учтиво поздоровался и сделал изысканный комплимент… пунктуальности. Причем назвал ее одной из граней красоты души и на всякий случай подчеркнул, что последняя встречается в разы реже красоты лиц и фигур.

Шахова удивилась и заявила, что если это экспромт, то она в восторге. Потом унюхала аромат цветов, развернулась на месте, заглянула в багажное отделение и поинтересовалась, кто выбирал «эту прелесть».

Я поднял руку на уровень плеча, безмолвно ответив на этот вопрос, и вслушался в следующий:

— Как я понимаю, ты, кроме всего прочего, постарался описать языком цветов некий посыл, верно?

— Верно… — кивнул я и нахмурился: — Он что, получился недостаточно понятным?

— Да нет, наоборот. Просто мы, женщины, формулируем свои послания иначе. Скажем так, заметно менее тяжеловесно. Но в твоем варианте есть свое очарование.

Я сказал ей спасибо, открыл перчаточный ящик, вытащил деревянную резную шкатулку с тиснением из нескольких золотых иероглифов на верхней крышке и, склонив голову, протянул целительнице. А вот объяснить, за что, не успел — она охнула, вцепилась в подарок трясущимися руками, невероятно осторожно извлекла на свет крошечную фигурку, с потрясающим мастерством вырезанную из кости, и затараторила, чуть не плача от счастья:

— С ума сойти: это, вне всякого сомнения, нэцкэ из коллекции «Аякаси» работы самого Шоичи Сакураи! Да, так и есть: вот резной «оттиск» его личной печати, а вот иероглиф «Удача»!! Скажите, где вы взяли это чудо?!!!

— В Осаке. В мастерской у Шоичи Сакураи… — с трудом задавив улыбку, пытавшуюся растянуть губы от уха до уха, ответил я. — Только брали не мы, а личный помощник Александра Всеволодовича Зыбина.

Тут Валентина Алексеевна посерьезнела и поймала мой взгляд в зеркале заднего вида:

— Вы отправили человека в Японию только ради покупки этого подарка?

Я пожал плечами:

— Вы предупредили меня о скором начале инициации и подарили шанс скрыть ее особенности от окружающих. Кроме того, просто по велению души вынудили сразу три рязанских рода признать вину их отпрысков и выплатить роду Зыбиных немалую виру. Вот и нам захотелось доставить вам немного искренней радости.

— Вам удалось… — так же серьезно сказала она. — Я собираю нэцкэ уже лет сорок, но до сих пор не пресытилась красотой этих резных фигурок. Так что каждое пополнение коллекции становится маленьким, но очень приятным праздником. Спасибо — я по-настоящему тронута!

— Пожалуйста! — хором ответили мы, и я сорвал «Хозяина Леса» с места.

Пока гнал по направлению к смотровой площадке на Муромской Горке, с которой, по словам Раисы Александровны, открывался красивейший вид на Волхов, Шахова, в основном, ойкала и охала. Нет, пугаться не пугалась, хотя у меня снова «включился» Дар, и это позволило вести внедорожник заметно экстремальнее, чем раньше. А когда автомобиль вошел в последний занос и замер возле невысокого парапета, заявила, что никогда в жизни не испытывала такого удовольствия от езды, и призналась, что теперь ей хочется получить еще одно. То есть, прокатиться в машине, которой управляет Суккуба.

Мы с Раисой Александровной «поняли намек» и поменялись местами. Пока обходили машину, я успел кинуть взгляд за парапет и пришел к выводу, что вид действительно неплох, хотя лютая зима внесла в него свои коррективы и заковала реку в ледяные оковы. Но мы приехали на это место не для того, чтобы разглядывать небоскребы на противоположном берегу, белую гладь или веселящуюся детвору, поэтому, обосновавшись на пассажирском сидении, я врубил верхний свет, решительно вытащил обе линзы и развернулся в кресле так, чтобы Валентина Алексеевна смогла увидеть цвет кантиков вокруг моих радужек.

Как ни обидно это признавать, но придуманная сценка не сыграла — в тот момент, когда я потянулся к линзам, целительница вытащила из шкатулки нэцкэ и забыла обо всем на свете минуты, эдак, на две. Да и потом немного потупила. В смысле, почему-то решила, что мы, кроме всего прочего, хотели бы проверить, насколько хорошо прошла инициация. Поэтому вцепилась в мое предплечье и провела полную диагностику. А в глаза посмотрела только после того, как закончила, и… зависла. Секунды на три-четыре, пытаясь сообразить, что в моем лице выглядит «неправильно». Но стоило мне посмотреть на горящий плафон и оттянуть нижнее веко, как с ее губ сорвался долгожданный вопрос:

— Ты — физик с Молнией?!!!