Черный волк – Фантом

Чёрный волк — Фантом

Глава 1 —

Повестка

Красное солнце лениво выползало из-за горизонта и заливало утренней зарей небосвод. Свежий прохладный ветер гулял по пустым улицам, с которых изредка доносились скрежеты автомобильных колёс. Цветы стремились повернуться к солнцу и постепенно раскрывались, придавая серому городу новые краски. В конце июня за последние дождливые дни выдалось первое утро, которое началось без дождя и тумана. Всё ещё мокрый после ночного ливня асфальт источал запахи испарений.

По улице шёл юноша. Обычная серая толстовка, джинсы, которые были на самом пике моды, и кеды. Лицо прикрывал капюшон. Он шагал, не спеша, и любовался зарей. Как вдруг из подворотни навстречу вышли два человека. Один из них был высок, почти два метра ростом, и явно гордился мышечной массой, а вот второй, наоборот, низенький, худой, зато нос задирал выше головы. Оба одеты в спортивные костюмы чёрного цвета. Типичные гопники. Двухметровый мужик вышел прямо на жертву и остановился. Его взгляд пожирал парня с ног до головы, и это не сулило ничего хорошего.

— Слышь, уважаемый, — начал низкий. Несмотря на свой рост, этот коротышка чувствовал себя уверено.

— Мы тебе говорим, — поддержал амбал, видя, что тот не обращает на них внимания.

— Слушаю вас, господа, — внимательно посмотрел на них молодой человек. Он не чувствовал от них реальной угрозы. Обычная ситуация в городе, когда тебя прессуют и отбирают ценные вещи. Видел это неоднократно и был знаком с подобной ситуацией.

— Извините, уважаемый, но нам бы огоньку, — старался вежливо попросить дрыщ.

— Прошу прощения, но я не курю, — честно ответил парень.

— Ну а позвонить? — быстро спросил двухметровый.

— Телефон есть, но вот беда: на сим-карте баланс нулевой.

— Так мы, это, свою вставим, — схватился мелкий.

— Вот, пожалуйста, — паренёк достал из джинсового кармана мобильный телефон и протянул им.

— Интеллигент? — спросил худой, вставляя сим-карту в сотовый телефон.

— Нет, — быстро ответил он.

— Ты же не против, если мы телефон себе оставим? — грозно спросил худощавый и для усиления своих слов достал нож-бабочку.

— Он стоит полторы тысячи. И стоит из-за такой мелочи здоровье калечить? — парировал юноша, стоя также спокойно и безмятежно.

— Он нам угрожает, — злорадно улыбнулся громила.

— Нет. Но вы призадумайтесь, — юноша взглянул на наручные часы, — одна минута у вас, и я забираю телефон.

— Одна минута. Ха, — худой принял позу атаки и замахнулся.

Не успел худощавый нанести удар ножом, как встречный быстрый удар в солнечное сплетение заставил его отшатнуться на пару шагов назад. Здоровяк не сразу понял, что произошло, и поплатился за это. Два точных удара в печень, в селезёнку и апперкотом в нижнюю челюсть, и амбал рухнул на землю. Худой от греха подальше отбежал на безопасное расстояние, но перед этим выкинул телефон владельцу. Парень взглянул на труса и, махнув рукой в жесте «До свидания», ушёл прочь.

Из кустов выбежал третий. Застёгивая ремень, он направился к худому.

— Вы вообще, что ли, на голову больные? — зловеще спросил он.

— Ты о чём? — опасаясь собственного ответа, спросил худой.

— Ты знаешь, кто это? Знаешь, а? Ты — кусок дерьма, — мужчина схватил худощавого за шкирку и приподнял.

— Нет…

— Идиоты, — заорал на них старший, — у него батя служит в ФСБ! Это хорошо, что он вам навалял, а не вы ему. Сидели бы сейчас в каморке и дожидались бы участи. Хватит нюни пускать, пошли отсюда. А то, мало ли что.

— Поздняк метаться, мусора подъехали, — с грустью произнёс дрыщ.

— А их кто сюда вызвал? — в недоумении спросил мужчина.

— Бабка с пятого этажа, — амбал показал в сторону пятиэтажки, где сразу в одном из окон закрылась штора.

— Говорите правду, ибо если этот пацанчик расскажет своему бате, а он расскажет, то нас долго будут мучить в камере, — кратко изложил мужик.

— Да не парься ты, что первый раз, что ли, с мусорами общаемся? — заверил здоровяк.

К троим подъехала «буханка», и из неё вышло два милиционера. Один наперевес с автоматом остался возле машины, второй направился к гопникам.

— Снова вы, — милиционер подправил фуражку, — в принципе я ничуть не удивлён.

— Да, начальник, — начал мелкий, — просто старой даме не спится, вот она и решила себя развлечь.

— Дорогое развлечение, — прищурился он и добавил, — жалоба поступила на то, что вы пытались ограбить мальчишку. Описание этого паренька живо. — С грозным видом достал протокол для заполнения.

— Ладно, ладно, начальник, — замельтешил худой, — парень обычный. Рост чуть выше меня сантиметров на десять…

— Ты ещё и сантиметры знаешь? — усмехнулся начальник.

— Как-никак шесть классов окончил. Так на чём я остановился? Ах, да. Примерно сто семьдесят пять сантиметров роста, спортивного телосложения, брюнет. Шрамов или наколок не видно было. И у него глаза ярко-голубые. Лет на шестнадцать выглядит. В чём одет был, рассказывать?

— Нет. Мне уже достаточно будет и этих слов. Всем стоять и не двигаться. Я сейчас…

Милиционер подошёл к машине, где ждал его напарник. Недовольно фыркнув, осмотрел место и произнёс:

— Дело дрянь.

— Что? Все так плохо? О чём ты? — спросил напарник.

— Товарищи гопники нарвались на Невского… — со вздохом ответил первый.

— Александра Анатольевича?

— Тут ты ошибся. Нет, не на него, а на сына. Владимира.

— Ты уверен? Может, просто схож был, — предположил напарник, — мало ли. Может, описание схожее.

— Город небольшой. И мальчишек с ярко-голубыми глазами можно на пальцах пересчитать.

— Всего один на весь город, — мрачно поник головой напарник и проверил автомат на боевую готовность.

— Ладно, берём их, и до выяснения, — с бодростью сказал первый.

— Эй вы, товарищи гопники, а ну-ка, все в клетку марш, да по цепочке, — скомандовал второй напарник и направил на гопников автомат, даже в знак серьёзности передёрнул затвор.

* * *

Владимир шёл по улице. По той самой улице, где прошло его детство. Одноэтажные дома протянулись вдоль дороги, где каждый дом имел свой участок, огороженный забором. Изредка слышались собачий лай и ярко-негативные окрики соседей. Никому не хотелось зря рано вставать, хоть и был понедельник. Лето на дворе, и у большинства жителей этой улицы был отпуск в самом разгаре. Эта улица славилась тишиной, чистотой и миролюбием. Хотя стала такой, по сравнению с остальным городом, недавно. Двенадцать лет назад на эту улицу переехала одна семья. Отец семьи работал в органах ФСБ, мать же — учителем в начальных классах. Был у них ещё и сын. В то время ему было около шести лет. Этот мальчик отличался от своих сверстников много чем. Если не считать его милое лицо, ярко-голубые глаза и чёрные волосы, как сажа, он отличался тем, что слыл слишком сообразительным для своих лет и физически выносливым. Такими характеристиками, заключающими в себе ум и силу, мог похвастаться далеко не каждый. Но, несмотря на подобные данные, родители делали все, что было в их силах, для воспитания сына.

Владимир подошёл к дому с номером 54 и осторожно открыл калитку. Прошёл пару шагов, как на него одним большим прыжком напал белоснежный здоровый пёс породы алабай. Пёс повалил мальчишку на землю, как какую-нибудь шавку, и оголил оскал. Он понимал, что одно неверное движение, и он умрёт мучительной смертью. Оба смотрели друг другу в глаза. Пёс тихо рычал. После недолгих секунд Владимир ласково прошептал:

— Всю ночь, наверное, меня ждал? — пёс облизал лицо парню и как пропеллером замахал хвостом. — Йети, Йети, Йети. Может, поможешь встать мне? А то гляди, и не приду больше.

Пёс с печалью посмотрел на своего хозяина после неприятных слов. Владимир, естественно, заметил это, присел на земле и сильно обнял его могучую шею.

Пса они завели ещё пять лет назад по просьбе Владимира. Он всегда хотел собаку, но хотел маленькой породы, наподобие таксы. Отец только и ворчал, что для настоящих мужиков нужны не шавки, а настоящие звери. В семье с отцом редко кто спорил, так как переспорить его практически нельзя. Всегда найдётся обходное решение. И недолго думая, отец съездил к другу и привёз месячного белоснежного щенка. Щенка породы алабай он специально выбрал, так как считал эту породу одной из лучших для охраны и дружбы. Немецкую овчарку он не рассматривал, очень ему хотелось здоровой и выносливой собаки. Как выяснилось позже, он брал Йети на охоту и запрягал его в сани в качестве лошади. А сам бежал на лыжах.

Отец выдрессировал пса так, что помимо основных приказов он мог выполнять и другие. Например, такие как: встанет солнце — разбуди, придёт сын с гулянок — обслюнявь его, и ещё самое любимое было — приготовить снаряжение для похода. Пёс сам всё складывал в коробку, предназначенную для похода, и когда всё уже готово, он лаял громко три раза. Йети мог спокойно зайти и в гараж, и домой, для него всегда были открыты специальные двери. Но перед тем, как зайти домой, он долго и упорно мылся под душем и сушился на коврике, а затем только заходил домой. На цепь его никогда не сажали, но и двор он никогда не покидал без приказа.

Владимир ещё раз погладил по голове пса и пошёл в сторону дома. Йети пролаял три раза и с радостью вперёд хозяина занял крыльцо дома. Владимир тяжело вздохнул, но ничего поделать не мог. Пёс беспрекословно слушался лишь отца.

— Спасибо, Йети, ещё другом называешься. Вот назло тебе заведу другую собаку, и потом посмотрим, каково тебе, когда тебя предают, — Владимир сказал с иронией, но пёс понял все буквально и показал свой оскал.

Он зашёл домой, разулся и хотел тихо пройти в свою комнату. Хотя он знал, что Йети подставил его конкретно, но шанс ещё оставался. Как оказалось, шанса и в помине не было. Отец с матерью завтракали на кухне.

— Доброе утро, сынок, — первой поприветствовала мама, — ты, наверное, голоден?

— Честно сказать, — Владимир сделал дружелюбное лицо, — очень.

— Владимир, — спокойно произнёс отец, — мне звонили из милиции.

— Пап, я честно не хотел нарываться. Они сами начали.

— К твоему счастью, там сказали то же самое. Хулиганы не первый раз промышляют гоп-стопом. Хотя поделом им. Ты никому ничего не сломал?

— Нет, пап. Ты же знаешь меня, — Владимир старался говорить спокойно.

За последние десять месяцев отец вытаскивал сына из милиции семь раз, и все из-за драк. Его терпение подходило к концу, и Владимир понимал это и старался как минимум драться вполсилы. Но судьба его, видимо, очень сильно любит и даёт всё новые испытания.

— Ты не забыл, что тебя ждёт послезавтра? — серьёзно спросил отец.

— Конечно, пап. Любой парень в этом возрасте знает, что его ждёт армия.

— Любимый, может, сначала надо было сыну университет окончить? А затем только в армию? До 27 лет успеет, — спросила мама и улыбнулась сыну.

— Снова всё сначала? — отец нахмурился и грозно посмотрел на жену. — Мы это обсуждали. Пусть долг Родине отдаст, а затем и образование получит. А то в институте вдруг хиленьким станет.

— Не стану, — прошептал Владимир.

— Сынок, лучше садись кушать. Отец всегда по утрам вне настроения. Тебя не побили? — мама взглянула на сына внимательно и, убедившись в целостности лица, улыбнулась и жестом пригласила за стол.

— Когда я ем, я глух и нем, — глава семьи всегда говорил эту фразу перед трапезой. Он не любил разговоры за едой.

Закончив с завтраком, все встали из-за стола и отправились по своим делам. Мама одёрнула сына и вручила ему кастрюлю с едой для Йети. Владимир без лишних слов взял в руки кастрюлю и вышел во двор. Мама застала мужа в гостиной за просмотром новостей.

— Тебе не кажется, что ты слишком строг с сыном? — спросила она и в силу своего разговора выключила телевизор.

— Лучше я буду с ним строг, чем кто-то будет пользоваться его добротой, — жёстко ответил глава семейства.

— Снова ты за старое, — мама глубоко вздохнула, — ты ему детство почти всё испортил. Все эти тренировки, стрельба из разного оружия, а ещё эти научные подходы для обширного сознания…

— Психология. Просто психология, — отец знал, куда всё клонится.

— Зачем ему это всё? Ты из него хочешь сделать суперсолдата? Пойми: он — твой сын, несмотря ни на что, — последнюю фразу она почти прошептала.

— Знаю, но он должен быть подготовлен ко всему.

— Он только к войне и подготовлен, — мать расплакалась и села на кресло.

— Тише, моя дорогая, тише, — отец присел рядом с ней и обнял её, — как из армии придёт, пусть сам выбирает дорогу в своё будущее.

— Ты всегда так говоришь, а на следующий день — всё по новой.

— Как отслужит, тогда пусть и выбирает себе дорогу. Это моё железно-бетонное слово. Нерушимо, — глава семейства крепко обнял жену.

Владимир вышел во двор с кастрюлей в руках. Его уже ждал довольный Йети и сильно вилял хвостом. Да так, что можно было под таким напором небольшую лодку запустить по речке. Пёс через минуту сидел смирно возле своей миски и смотрел добрыми глазами на Владимира. Парень уже привык к этим строгим привычкам пса. Как-никак отец его дрессировал сам и очень жёстко. Владимир аккуратно переложил содержимое из кастрюли в миску и присел рядом на небольшую скамейку. Года три назад отец специально смастерил её для посиделок возле Йети. Это очень сильно снимало стресс и помогало быть наедине. Он всегда считал, что собаки берут все негативные эмоции на себя.

Йети ждал, когда Владимир разрешит ему приступить к трапезе, и косо смотрел на парня грустными глазами. Владимир задумался о своём и, когда вышел из череды мыслей, виновато посмотрел на пса.

— Йети, еда! — скомандовал Владимир, так как под другие приказы и просто слова пёс вообще ничего не ел и, тем более, из чужих рук. — Это хорошо, что ты только по команде ешь, а то два года назад почти всех собак перетравили. А ты — молодец, не повёлся.

Владимир вспомнил то лето, когда почти две недели практически все псы, начиная от бродячих собак и заканчивая домашними, болели бешенством и бросались на всех подряд. Многие говорили, что эту болезнь птицы с собой принесли, хотя отец сразу сказал, что собак специально травили. А вот зачем? Неизвестно.

День прошёл в хлопотах. Мать готовила стол к «Проводам», а отец весь день провёл в гараже, реконструируя новый вездеход для очередной охоты. Владимир полдня проспал беспробудным сном, а как проснулся, сразу начал помогать матери со столом.

— Волнуешься? — первой начала разговор мама.

— Не особо, — спокойно ответил сын. — Это всего лишь на два года, если не попаду на морской флот.

— Я уверена, что наш папа позаботился, чтобы ты попал куда надо, — последние слова она сказала более язвительно.

— Не всё так плохо, мам. После службы я могу поступить в любой университет, — Владимир достал нарезную доску, нож и начал нарезать варёное мясо для салата.

— А ты думал, на кого хочешь учиться?

— В экономике я слаб, политика меня не интересует. Думаю, на инженера. К примеру, мастером станков с ЧПУ или проектировщиком новых механизмов или роботов, — Владимир переложил нашинкованное мясо в кастрюлю и достал шмат сала.

— А почему ты не хочешь быть политиком? Я слышала, что в школе тебя все слушаются, и ты в классе староста.

— Слушаются, потому что я могу за себя постоять…

— С этим отец точно не прогадал, — мать тяжело вздохнула и продолжила нарезать лук.