Помоги проекту - поделись книгой:
Полезные люди
Бакли взял из колоды даму – как раз то, что нужно. Ухмыльнулся и открыл карты.
- Сучий ты потрох!.. – гаркнул Шестой, капельки слюны полетели на колоду.
- Не везет тебе сегодня, дружище, - сказал Бакли и придвинул к себе монеты.
Шестому не везло и вчера, и третьего дня, и неделю назад, и месяц. Ему всегда не везло, когда играл против Бакли. От вечера к вечеру, по мере убывания запасов, Шестой менял ставку. Сперва играли по елене, затем – по глории, потом сошли на агатки, сегодня – на полтинки. И чем больше он проигрывал, тем теплее становилось словцо, которым звал его Бакли. Шестой сперва звался просто Шестым, потом – парнем, потом – приятелем, позже – дружищем, а теперь вот…
- Может, довольно, братец? – с сахаром в голосе предложил Бакли.
- Сдавай.
- Пока ты вконец не разорился, а? Я же о тебе забочусь!
- Сдавай, сучье вымя!
Бакли принялся тасовать, Шестой уставился в окно. За стеклом была узкая площадь, а по ту ее сторону – длинный сарай под двускатной красной крышей. Трактир, в котором сидели игроки, звался «Свиньей и гусем», здоровущий сарай напротив – Мясницким рынком, а площадь – Мясоедной. На площади наблюдалось движение: то прокатит телега, то процокает конь, то бойко проскрипят по снегу люди. Порою кто-то проходил у самого окна, и сквозь стекло влетал клочок разговора.
- Ишь, шастают, - со злобой процедил Шестой.
- Тебе-то что, друг мой?
- К коронации готовятся.
- И?..
- Ненавижу коронации! Сдавай уже.
Бакли стал сдавать.
- А ты их много видел?
- Кого?
- Коронаций.
- Ни одной.
- Так что же…
- Сказал – ненавижу! – огрызнулся Шестой, и Бакли предпочел замолкнуть. Шестой добавил: - Экая радость – коронация! Какую-то сучью пигалицу садят на трон, а я должен радоваться? Не дождутся!
Бакли сдал, они взяли карты. Бакли добрал одну, Шестой – две. Помедлил, натужно размышляя. Потянулся к колоде с глухим рыком, словно уже предчувствуя исход. Вытянул третью карту.
- Дерьмище!
Он швырнул на стол карты вместе с серебряной полтинкой.
- Будем продолжать, братишка? – спросил Бакли.
- Да. Но сдам я, - Шестой забрал колоду. – Тебе черти крутят.
Бакли усмехнулся. Шестой всегда хотел играть, и это было хорошо. «Желание – ценная штука, - так говорил хозяин. – Кто много хочет, тот полезен».
Однако сдать Шестой не успел. Дверь скрипнула, Бакли бросил взгляд и напрягся, шепнул:
- Он.
Человек, которого они видели нынешним утром на станции, вошел в трактир, притопнул, сбивая снег с подошв, осмотрелся. Напоролся на неосторожный взгляд Шестого - и тут же ринулся прочь. Шестой и Бакли – следом, на ходу надевая тулупы.
- Извозчик!..
Человек со станции подбежал к бричке, в которой приехал за минуту до того.
- Гони скорее!
Лошади не успели тронуться, как Шестой и Бакли уже вспрыгнули в экипаж.
- Ага, гони, мил человек, - сказал Бакли, бросая извозчику елену. – Куда-нибудь на околицу.
- К Привратной?
- Да хоть и к Привратной.
Человек со станции попытался выпрыгнуть на ходу, но Шестой крепко ухватил его за плечо, швырнул на сиденье и впечатал кулак под ребра.
- Ыыыыы… - человек разинул рот, пытаясь вдохнуть. На нем была громадная меховая шуба, и сам он – тщедушный, остроносый – терялся в ней. Мелкие глазенки испуганно блестели из-под шапки.
- У тебя куриные мозги, - сказал Бакли человечку. – Знаешь, почему? Давеча на станции мы искали следы одного пассажира. Всем станционным предлагали десять золотых за сведения, и ты купился. А монетки-то были простой наживкой. Ничего ты не понял, лопух.
Бакли сделал паузу, и Шестой снова ударил человека со станции.
- О-оой…
- Мы думали так: на станции должен быть парень из протекции. Тайная стража точно ведет учет, кто приехал и кто убыл. Но как вычислить этого парня? А вот как. Майор Бэкфилд сбежал, верхушка протекции распалась, новую не поставили. Значит, вас, шептунов, никто не кормит. А значит, вы теперь падки до денег.
- Будто раньше не были падки, - Шестой врезал человечка по уху так, что шапка улетела в снег.
- Потом мы порасспросили о тебе у коллег. И ничегошеньки не узнали, кроме того, что твое любимое местечко – «Свинья и гусь». А теперь осталось кое-что проверить…
Бакли сунул руки ему под шубу, пошарил, вытащил кошель. Высыпав монеты на ладонь, пересчитал.
- Все наши десять эфесов тут. Стало быть, с начальником станции не поделился, а значит, работаешь не на него, а прямиком на главу протекции. Ты-то нам и нужен, жадный осел.
- Сучья кишка, - Шестой, привстав, обрушил на него кулак.
- Ну-ну, хватит, - Бакли покачал головой. – Не переусердствуй, а то остатки мозгов выбьешь.
- Что вам нужно?.. – выдохнул человечек со станции.
- Польза, конечно. Что ж еще, кроме пользы! Когда мы спросили про этого пассажира, ты ушел, а потом вернулся со сведениями. Вот и принеси нам ту учетную книгу, с которой сверялся.
- Что?..
- Ты, тварь, оглох?! – взревел Шестой.
- Книгу, - повторил Бакли, кривясь. – Книгу учета. Ты ж не в голове все держишь. Кто и когда прибыл на вокзал Фаунтерры, куда направился потом. Ты вел учет для Бэкфилда, а его больше нет. Продай книгу нам.
- Продать?..
- Ну все, ты меня разозлил.
Шестой выхватил нож и прижал к подбородку человечка.
- Ц-ц-ц, - одернул его Бакли. – Спокойнее. Так вот, козлик, ты продашь нам книгу. Прямо сейчас. Цена – сто золотых эфесов.
- Д… д… двести, - прошипел человек со станции, сглотнув слюну от страха.
- Каков, а? – фыркнул Бакли и несильно ткнул человечка в нос. – Вот жадный козлик, видали такого?!
Ткнул еще раз. Человечек шморгнул, сглотнул кровь и сопли.
- С…сто восемьдесят.
- Сто сорок, - сказал Бакли.
- Д…деньги вперед.
- Не держи нас за ослов. Двадцать вперед, остальные – за книгу.
- Ладно.
- На вокзал, я так понимаю?
Человечек в шубе кивнул. Бакли дернул извозчика за плечо:
- Эй, мил человек! Планы сменились: вези на вокзал.
Книга представляла собою, на самом деле, шесть книг: по одной за каждый месяц, начиная с июля. Человечек со станции принес тома в мешке. Он пропадал часа два. Уже совсем стемнело, Бакли с Шестым утомились ждать в привокзальной церквушке. Шестой то и дело подхватывался со скамьи, громко рыскал от алтаря ко входу и назад к алтарю. Кто-то из прихожан сделал было замечание:
- Молодой человек, уважайте…
- Чего тебе, сучий потрох?! Сиди тихо и не лезь!
Старик умолк и спрятался в плечи. Когда явился человечек со станции, Шестой вырвал мешок из его рук, оттолкнул его, перебросил книги Бакли. Тот пролистал и удовлетворенно кивнул. Учет велся как надо. Указаны были имена и даты прибытия, исходная станция и направление, куда пассажир подался потом. Также вписано и то, чем был примечателен данный пассажир и почему удостоился внесения в книгу: «Видный дворянин», «Трое здоровяков – верно, воины», «Повздорил с охраной», «Сильно переплатил за билет», «Имел дорогой меч», «Вез собаку неясной породы»… Было даже такое: «Выйдя с вокзала, раздал одежду бродягам».
- Ты что же, сам это все отследил? – удивился Бакли.
- Есть еще трое на жаловании…
- И ты продаешь ваш общий труд? Ай-ай, как нехорошо.
- Они сбежали вместе с Бэкфилдом.
- А ты остался? Ждал, значит, случая продать книженцию? Жалко было бросить теплое место?
- Ну… э… ммм…
- Думал, северяне тебе заплатят за этот реестр?
- Вы не хуже северян, - человечек несмело покосился на Шестого.
- Это чертовская правда. Ты попал в самую точку, козлик. Мы намного лучше.
Бакли протянул мешочек, набитый золотыми. Служитель станции схватил, оценил на вес и шустро выскочил из церкви. Был – и уже нету.
- Идем, браток, - сказал Бакли Шестому. – Хватит беспокоить прихожан.
Они вышли на улицу. Вечер покусывал за щеки хрустким морозцем. Вокзал светился цветными огнями, трепыхались флаги. Извозчики переругивались за место поближе к дверям станции. Полдюжины привокзальных гостиниц, как могли, тянули к себе внимание приезжих: плакатами и вымпелами, яркими фонарями, ветровыми трещетками, жестяными коронами. Притопывая на месте, орали зазывалы: «Гостям коронации – чистые комнаты!.. Согрейтесь с дороги! Пассажирам пунш за счет гостиницы!.. Постоялый двор «Минерва» - лучший у вокзала!..»
- Коронация, - Шестой плюнул на снег. – Ненавижу это дерьмо.
Бакли смотрел вслед человечку со станции. Тот прошел мимо лучшей привокзальной «Минервы», оглянулся через плечо, юркнул в проулок. Бакли сказал:
- Давай, Шестой, принеси пользу.
- Его?.. Сейчас?!
- Нет, дождемся, пока северяне возьмут его и спросят!.. Сейчас, Шестой, сейчас.
- Сучья работа…
Верзила снова плюнул и пошел, ускоряя шаг, к тому самому проулку. Вернулся через каких-нибудь десять минут, сунул Бакли кошель с деньгами. Судя по весу, все сто сорок эфесов были здесь.
- Хорошо, - сказал Бакли. – Молодчик.
Поделиться книгой: