Помоги проекту - поделись книгой:
Глава 3
Событие седьмое
Не так всё плохо. Время есть. Иван Яковлевич из доклада Ласси представлял себе возможности крепости… даже комплекса крепостей и вынесенных укреплений, собранных в одну мощную систему вокруг Данцига. Да и двадцать тысяч местного войска сразу сдаваться Фридриху мать его Вильгельму не будут. Герцог Бирон нарисовал руководству города светлое будущее, и за него они поборются. Чем им грозит вторжение армии короля Пруссии народ вполне себе представлял, как и то, что русские не успокоятся и Данциг попытаются отбить. Судьба Риги, двумя такими штурма превращенная чуть ли не в безжизненную пустыню, жителям Данцига известна, не так давно это было. Так, что будут держаться. Время есть.
Брехт срочно восстанавливал боеспособность гвардейских полков. Убыль была приличная. Во-первых, всю артиллерию, до самой последней пушечки, он отдал Ласси и Карлу Бирону, ушедшим на помощь австриякам. И не просто пушки отдал, а с подготовленными и очень хорошо обученными расчётами. Даже повоевавшими и вирус победителя поймавших. Это дорогого стоит. Учиться можно долго и прилежно на пятёрки, а как пули над головой засвистят, так и закончится вся выучка, голову под мышку и бежать. Вот эти артиллеристы были не такими, поучаствовали в нескольких сражениях и во всех победили. К выучке добавился опыт и лихость. Тяжело придётся французам, если в этот раз в отличие от Реальной истории придётся с ними корпусу Ласси воевать.
Артиллерия не единственная потеря, вместе с ним генерал-аншеф получил и полк кавалергардов. Тут причина другая. Это знатные дворяне и лучше их от трона держать подальше. В идеале гвардия вообще должна отсутствовать в Столице. Понятно, что нельзя. Тоже может в бунт вылиться, но сейчас идёт война. А на войне гвардия должна воевать. Вот и пусть воюет. Лотарингия будет свободной.
Ну и санитарные с боевыми потери. Летняя компания 1733 года показала, что нужно делать полевые кухни. Даже при всей дороговизне железа. Люди пили воду из рек и озер и подхватывали всякую заразу. Хорошо хоть до холеры не дошло. Так это в Европе, где её пока нет. А на Кавказе эта гадость есть и в Крыму. Нужно пить кипячёную воду и питаться нормальными кашами с мясом, приготовленными не как придётся, а как положено. Раненые и убитые тоже были. В результате больных и раненых набралось больше пятисот человек и больше сотни убитыми. Плюс двести без малого человек пенсионеров, которых Брехт отправил в Царицын.
От всей шестнадцатитысячной гвардии осталось чуть больше девяти тысяч. И ни одной пушки. Такими силами идти воевать с Фридрихом Вильгельмом невозможно. А везти обычные полки Иван Яковлевич не хотел. Проигрывать даже в одном сражении нельзя. Весь мир должен знать, что русская армия непобедима.
Но, время есть. Герцог Бирон вытащил на время из Сената и Госсовета единственного генерал-фельдмаршала, имеющегося на данный момент в Российской империи, и поручил ему доукомплектовать гвардию. Если честно, то фельдмаршал из этого товарища тот ещё. Не как из говна пуля, но близко к этому. Боевого опыта у товарища ноль.
Князь Иван Юрьевич Трубецкой высокий человек лет шестидесяти, может чуть больше, почти единственный в России, кто парик не выбросил на помойку. Продолжал носить. Строго запрета не было. В армии запрещалось, но сейчас фельдмаршал был сенатором и к армии непосредственного отношения не имел. Брехт через агентуру узнал, чего это князь так держится за огромный белый парик. Оказалось, что Иван Юрьевич лыс, как бильярдный шар. Стесняется. И бог с ним. А вот биография у человека была интересная. Это тот товарищ, который был среди двадцати первых человек, что вступил в Преображенский полк, и через год в 1694 году стал уже подполковником. Пётр поручил ему охранять царевну Софью, и он еле отбился от стрельцов, решивших её освободить, чудом оставшись в живых. За что был Петром произведён генерал-майоры и в новгородские наместники. В Северной войне, начавшейся неудачным для русской армии сражением под Нарвой, князь командовал дивизией и попал в плен. Вот с этого момента и начинается интересная часть его биографии. Князь Трубецкой пробыл в плену в Швеции восемнадцать лет. Не в камере сидел и не на лесоповале. Свободно перемещался по Стокгольму, выписал к себе жену и даже на балы, устраиваемые шведской аристократией, ходил. Страдал, в общем, не по-детски. В 1718 году царь обменял Ивана Юрьевича на пленного шведского фельдмаршала Реншильда. Едва вернувшись на родину, князь удостоился звания генерал-лейтенанта в первый день и был назначен командующим всеми кавалерийскими полками на Украине. 28 января 1722 года, когда праздновалось заключение Ништадтского мира со Швецией, князь получил чин генерал-аншефа и стал членом Военной коллегии. А при вступлении Анны на престол Трубецкой рявкнул на Верховников и за это был пожалован в сенаторы и награждён орденами святого Андрея Первозванного и святого Александра Невского. А не всё ещё, Пётр второй тоже непонятно за что при вступлении на престол присвоил ему чин генерал-фельдмаршала. Итого: провоевав один день и, попав в плен, человек стал фельдмаршалом.
— Иван Юрьевич, — усадил перед собой в кресло «заслуженного» вояку Брехт, — проедься сам лично по полкам, что здесь на северо-западе расквартированы. Нужны хорошие артиллеристы, при этом не отдельные люди, а готовые расчёты. Некогда учить. Фридрих Вильгельм на нас войной пошёл. Забирать вместе с орудиями. Орудия не меньше шестнадцатифунтовых. Если в полках есть новые Единороги, то их забирать в первую очередь.
— А что моложе нет никого? — сенатор недовольно глянул на выскочку.
— Ваша Светлость, война же! Нужен ваш авторитет, чтобы командиры полков резины не тянули…
— Кого тянули? — ещё больше насупился князь.
— Время не тянули. Срочно пушки с пушкарями нужны. Может недели две у нас есть. Выезжайте сегодня же. А потом Фридрих этот возьмёт Данциг и фиг его из-за этих стен выцарапаешь.
— Стар я в поездки такие пускаться… Ладно, готовь указ. Вечно за вас молодёжь всё доделывать надо. Неумёхи сопливые.
— Надеюсь на вас, Ваше Высокопревосходительство.
Событие восьмое
Первого сентября 1733 года в Юрмале открылась Магическая академия.
Открылась торжественно. Даже парад гвардейских полков перед зданием прошёл. Первая же на планете Земля. Ближайшая в Тау Кита. Почти шутка. Блюментрост Лаврентий Лаврентьевич Медицинскую академию в Москве открыл ещё в 1731 году. Здание строили, аптекарский огород новый городили, преподавателей со всей Европы собирали. Потом учеников искали, тоже половину перевели из других университетов старушки Европы. Где своих выпускников средней школы в таком количестве возьмёшь, тем более и школ-то таких нет?
Но сейчас уже оба факультета учениками укомплектованы. Первый обычный для всех университетов Старого Света — медицинский. Почти в трети университетов Европы есть. Второй первый в мире — Ветеринарный. Сейчас коновалы всякие — это обычные самоучки. И это удивительно при огромном количестве лошадей и роли лошадей в экономике. Пока обучение двухлетнее на этом факультете, просто больше знаний нет. А вот три кафедры этого факультеты эти знания сейчас и добывают. Одна кафедра по птицам, понятия птичий грипп ещё нет, но болезнь ведь есть. Да и других хватает. Вторая кафедра занимается коровами, овцами, свиньями и козами. Тоже знаний пока не лишку, выскребают их по сусекам у народных травниц. Третья кафедра занимается только лошадьми, и она самая большая, так как там кроме лечения занимаются ещё и селекцией. Курируют конезаводы по выведению нужных для армии и экономики пород.
Третий новый факультет Брехт решил открыть отдельно от самой академии. Всё же магия. Нужны они под боком и не в Москве. Брехт помнил, что в ближайшие несколько лет Москва выгорит полностью, даже круче, чем при Наполеоне, вообще почти ни одного дома не останется. Год точно не знал, но и не так важно. Людей такой редкой профессии, как волшебник, оставлять в Москве, чтобы они все погибли при пожаре, не стоит. Да, принял всякие разные меры, и черепичных заводов понастроил, и кирпичных, и по-всякому простимулировал строительство кирпичных домов, и пожарники не добровольные сейчас, а профессионалы на городском бюджете, но всё одно, если в Реале выгорело две трети Москвы, то стоит надеяться разве, что будет только половина.
На самом деле факультет назывался «Народной медицины». И в него со всей страны, как и на два первых факультета народ преподавателями собирали. Тут пока обошлись без иностранцев. Сто процентов, несмотря на разгул в прошлом веке борьбы с ведьмами и пусть менее активную, но продолжающуюся борьбу сейчас, в Европе есть всякие бабки знахарки и прочие травницы. Так травницами сейчас кого удивишь, сейчас все лекарства — это травы. За редким исключением, где с болезнями борются всякими кардинальными методами, типа препаратов на основе ртути и мышьяка.
Брехт на этот факультет собирал не совсем травниц. Собирал именно людей с экстрасенсорными способностями. Все же знают, что некоторые бабки или дедки могут зубную боль заговаривать. Некоторые наложением рук лечат. Вот таких специалисток и специалистов по всей стране два года и собирали. При этом три четверти оказались мошенниками, если они при этом были травниками, то, дав плетей и пригрозив проверить через год, чем занимаются, отправляли домой, а если просто мошенники и даже в травах не разбираются, то отправляли в Кяхту дорогу строить или, если престарелые, то просто вешали. Не потому, что Брехт злобный дядька, просто именно в этом деле мошенники приносят самый большой урон. Вера людей, вот главное лекарство. А они у людей веру отнимают. За два года удалось набрать около тридцати волшебников и волшебниц. Разделили их по возрасту на учителей и учеников, и вот открыли торжественно новый факультет.
Собирали людей не палками и не ротами солдат. Происходило это в два этапа. Сначала всем генерал-губернаторам предписывалось снарядить экспедиции в своих губерниях с целью выявления целителей, которые необычными способами лечат людей, а потом к ним уже герцог Бирон отправлял людей с приглашением поехать в новую столицу — Ригу учить своему ремеслу людей. Почти все отказались. Тогда Брехт уже отправлял всяких чиновников в золочёных кафтанах, чтобы они всякие большие блага обещали и свободу для всей семьи, если из крепостных, и наделы земли для семей и обучение детей или внуков в университетах. И даже вернуть из армии родственников, если те в рекруты записаны. Ещё треть согласилась. Ну, а последних и в самом деле пришлось уже угрозами загонять.
Брехт не конченый дурак и понимал, что обучить человека лечить наложением рук можно только если и у ученика есть дар. И это будет второй этап создания магического факультета, следующей весной все преподаватели поедут в командировки по стране искать этих одарённых. Уж сами-то народные целители определят сразу мошенник перед ними или и в самом деле у человека дар. Ну, а дальше Иван Яковлевич надеялся на ту саму Евгенику. Если дивчина с даром выйдет замуж за своего сокурсника, то может и сын или дочь у них родятся с волшебным даром. Говорят же о потомственных целителях.
И не стоит путать «Битву Экстрасенсов», которая просто шоу, с Магической академией. Брехт своими глазами на примере Матрёны и Василисы Приблудной видел, что сказки про ведьм — это не сказки. На самом деле, что-то такое есть. Вот теперь власти столько, что можно и проверить. Хуже ведь точно не будет. А лучше? А подождём.
Событие девятое
Сан-Жуан-Батишта-де-Ажуда (Fortaleza de São João Baptista de Ajudá — «крепость Помощи святого Иоанна Крестителя») в Дагомее это огромный белокаменный город с широкими проспектами и высотками, по мощёным большим плитам улицам ездят в фешенебельные рестораны и магазины в роскошных подрессоренных каретах прекрасные сеньоры и сеньориты. Чтобы сбить африканскую жару весь город просто покрыт фонтанами, а широченные улицы превращены в парки, по сути, так как любое свободное место занято высокими фруктовыми деревьями. От джунглей за городом крепость Помощи этого самого Крестителя ограждена высоченной в десяток метров стеной такой ширины, что по ней квадрига спокойно проедет. Да, чего там две квадриги разминутся.
Ну, да. Не, не так всё. На самом деле, это дыра с парой десятков зданий одноэтажных и стеночкой чуть выше человеческого роста, толщиной не более метра, и это не монолиты всякие, а необожжённый кирпич сырец и просто земля между двумя рядами этих кирпичей. А за стеной небольшой местный посёлок вообще с тростниковыми хижинами. Там весь базар — это десяток торговцев, торгующих мухами. Не описка. Рыбу или мясо так плотно эти твари облепляют, что и не видно мясо этого под ними. Они разные. Мухи. Есть огромные сине-зелёные, есть жёлтые, есть не менее огромные чёрные. И среди них есть, должно быть, и те самые мухи Цеце. Да вон она с жёлтым брюшком и хоботком, как у комара, легко отличить от таких же жёлтых навозниц, крылья на спине не в стороны торчат, а перекрывают друг друга. Сонную болезнь распространяет.
Если кукурузу создали инопланетяне, то муха Цеце тоже из их лабораторий вышла. Именно она спасла Африку от белых господ и уничтожения лесов миллионными стадами животных. Это как волки — санитары леса. Дай волю зайцам и косулям, и они уничтожат леса. Так и в Африке. Дай волю слонам всяким и буйволам и нет лесов — одни прерии, которые потом в пустыню превратятся.
Адмирал Вильстер, предупреждённый герцогом Бироном об этой страшной мухе, перед тем как сойти на берег надел на голову накомарник и на руки кожаные белые перчатки. В принципе, особо делать ему в небольшой вымирающей крепости было нечего. Разве визит вежливости нанести коменданту и передать ему пакет от короля португальского Жуана V Великодушного, в котором предписывалась полковнику Бернарду Антонио Филиппе Нери де Тавора оказать русским кораблям посильную помощь, если она потребуется, и помочь в закупке продовольствия и пополнении запасов пресной воды. Опять пить придётся. В Мазагане тестюшка предупредил Юрия Даниловича, что де Тавора не просыхает.
Корабли добрались до Дагомеи вполне благополучно, разве, что приходилось идти довольно далеко от берега, так как ветер был с Запада и всё время относил корабли к прибрежным скалам и мелям. Комендант встречал русские корабли в порту и сразу офицеров к себе в гости зазвал, старичок и правда был навеселе и от него портвейном попахивало. И что самое удивительное, он уже знал, что русские побили мавров и даже самого султана отправили к Аллаху.
— А у вас как с местными? Не досаждают? — пригубив ароматный напиток, поинтересовался Вильстер.
— Дикари? Воры и разбойники все. Воры больше, попробуй, оставь, что без присмотра сразу уволокут. А ещё пьяницы все, особенно вожди их. За бутылку рома мать родную в рабство продадут. Адмирал, а вам рабов не надо? Есть свежая партия. Готовим для отправки в Бразилию. Но вам, как победителю мавров, уступлю подешевле. Есть молоденькие черножопые. Девственницы.
— Мы на север плывём, они там вымерзнут. — отмахнулся адмирал, но отделаться от радушного хозяина так просто не получилось. В результате Юрий Данилович и сам не заметил, как оказался хозяином десяти рабынь. В принципе цена и правда была не велика. Пять серебряных рублей за девицу.
Утром, вспоминая об этом Вильстер плевался. Споил его комендант. Всё же на такой жаре пить нужно уметь. И чего теперь с этими рабынями делать? Самое плохое не в том, что женщина на борту к несчастью. У него полно женщин на борту, всё же переселенцев везёт в Охотск. Плохо, то, что команда теперь будет всеми правдами и неправдами пытаться провести эксперимент по межрасовому скрещиванию. А им плыть год. Только родов на корабле ему и не хватает, почему-то не сомневался Юрий Данилович, что эксперимент закончится с положительным результатом. Хоть пояса верности местным кузнецам заказывай.
Решил адмирал вернуть их пьяному коменданту, но в результате на следующий день утром проснувшись у себя в каюте и напрягая раскалывающуюся с похмелья голову узнал от принёсшего целебного отвара ординарца Смирнова, что он купил вчера ещё пятерых негров и тысячу фунтов слоновой кости.
— А что с водой? — нет, нельзя пить на жаре.
— Погрузку закончили, все бочки полные, — ну, хоть тут радостное известие.
— А овощи и фрукты с мясом.
— Всё закуплено, уплывать надо, Ваше Превосходительство. Команда ропщет, на берег хочет, как бы бунт не подняли.
— Позови капитана, Василий, на самом деле лучше отсюда убраться, пока живы.
Глава 4
Событие десятое
Четыре гвардейских полка, усиленные набранной со всей России артиллерией, получилось восемь полноценных рот, пятнадцатого сентября 1733 года вышли в поход. На этот раз Преображенскому, Семёновскому, Измайловскому и Георгиевскому полку идти в такую даль не надо. Брехт вступать в настоящую войну с Фридрихом Вильгельмом не собирался, сейчас бы переварить присоединение Украины и Белоруссии. Одно Великое княжество Литовское — это огромная головная боль. Там та самая шляхта, которой никакие законы не писаны. И часть из магнатов и простых шляхтичей сильно недовольна тем, что произошло. Вполне себе не дураки и понимают, что гайки им начнут заворачивать. Не будет вольностей в Российской империи. Мало ли, что там Императрица подписала, кондиции сначала тоже подписала.
Что с этим делать уже несколько десятков раз на Госсовете говаривали, в Синоде и Сенате обсуждали. Есть множество путей, как с вольницей шляхетской покончить, от тотального террора, с отъёмом всех их дурацких привилегий, а после бунта, лишения имений и отправкой в Сибирь, что всё одно придётся делать, до раздачи денег и всяких привилегий, как сделали в Реальной истории Екатерина, а потом Александр. Брехт точно знал, что это ничего не даст, всё одно бунтом и террором закончится. Но не скажешь же такое на Госсовете. Там и русские магнаты — князья не поймут. И Анна хоть и слушается герцога Бирона, но нет — нет, да и выкинет какую хрень исподтишка. Не хотелось бы, чтобы это случилось именно во время войны. На Кавказе война, в Крыму война, в Молдавии война, все войска делом заняты, а тут бунт в княжестве Литовском. Пока Брехт предложил сделать ход конём. Он уговорил Анну Иоанновну создать пятый гвардейский полк. Так и назвать — Литовский. И укомплектовать его на сто процентов из дворян Великого княжества Литовского. Если его сделать таким же четырёхбатальонным, как Преображенский полк, то туда чуть не половина дворян (шляхты Литовской) призывного возраста угодит. А затем, как начнётся война с Турцией, двинуть их на Крым. Пусть их проредят степняки. Чем больше убьют, тем проще будет потом в Белоруссии порядок наводить.
— А если этот полк взбунтуется? — ну, а чего правильный вопрос Анхен задала.
— Не сразу же. А если в Крыму начнут бузить, так и бог с ними, мало кто без провизии и фуража назад вернётся. Зато будет повод, пройтись по шляхте. Сами начали.
— А другого пути нет, может их купить можно? — влез Андрей Иванович Остерман.
— Нет, только сильнее станут. А вот земли дать — это можно. Земли в России полно. От Нижнего Новгорода до Астрахани толком нет сёл и городов. Дать земли и пусть вывозят крестьян. Особенно из земель в районе Вильно. Там местные племена чухонские всякие, желательно их в Поволжье переселить. Ещё можно на юг Тюменской губернии и у Челябинска, там степи, леса, и лето довольно тёплое, земли, как грязи. Пусть осваивают. Много земли давать, сколько сами попросят, и даже, чёрт с ним, выделять деньги на переселенцев. Кредиты обязать банки под низкий процент давать на десять, скажем, лет, и ещё и от государства подъёмные, плюс указ, что десять лет налогов не платить и сто лет в армию не брать, только по желанию.
Потихоньку стал Остерман эти решения Госсовета в жизнь воплощать, а герцог Бирон, как министр Обороны, объявил о создании лейб-гвардии Литовского полка. Пока без него на войну ушли, хотя чуть не тысяча желающих мелкопоместной шляхты уже в Юрмалу, где им строят казармы, прибыла.
От Риги, откуда вышли гвардейские полки, до ближайшего прусского города Мемеля — куда они направились, около трёхсот километров. Да, время для похода выбрано не самое подходящее, уже началась осень, по ночам довольно прохладно и время от времени с неба начинают сыпать холодные и нудные осенние дожди. Так не они войну начинали. Пруссакам приспичило. Балтийский флот уже по Мемелю отработал. Брехт специально выждал, пока это известие не пришло и только тогда двинул гвардию в поход. Береговая оборона полностью уничтожена, а батареи и форты со стороны Польши, откуда подойдут русские полки обстреляны шрапнелью по возможности. В порту захвачены все прусские суда и корабли, даже небольшие рыбацкие баркасы, а весь порт, все портовые сооружения, перемешаны с землёй. Препровожден в Ригу и один французский купеческий двухмачтовый кораблик. Турнули шведов, в том числе и два военных корабля.
Постреляли, ограбили и ушли, не предъявив никаких ультиматумов. Вот поди бургомистр репу под париком белокурым чешет. Что это было, дескать? Пусть чешет. Шли, хоть и по грязи, споро и три сотни вёрст Брехт надеялся за неделю преодолеть. Через неделю получит пруссак ответ на свой вопрос.
Это Фридрих Вильгельм думает, что Данциг, находясь между двумя кусками Пруссии, в невыгодном положении. На самом деле всё наоборот — это Мемель и Кёнигсберг находятся очень близко от Риги и Митавы. От Митавы и Либавы, так совсем рукой подать. А с Берлина гнать припасы и пехоту до Мемеля — это настоящий квест, да ещё в распутицу. Про артиллерию, особенно тяжёлую, где нужны здоровущие кони, и говорить нечего. Все войны выигрывают не генералы и даже не школьные учителя (Фраза неверно приписывается Бисмарку, на самом деле профессор Оскар Пешель), их выигрывают снабженцы. Логистика — бог войны. Кстати, нужно в виде репараций потребовать с короля-солдата тяжеловозов.
Событие одиннадцатое
Дикая дивизия Ивана Остермана двигалась пешим строем. У преображенцев только были все офицеры на лошадях, а так если все семь тысяч в пропорциях с преображенской ротой сравнить, то совсем не радостная картина получалась. И обоз для семи тысяч человек получился куцый. Всего сорок телег. На каждой примерно по пятьсот кило груза итого двадцать тонн. Пару дней и нет того продовольствия. Всё, встала армия и поход толком не начавшись закончится.
На самом деле всё не так плохо. Герцог Бирон через посольство в Праге передал Ивану Ивановичу Остерману инструкцию, которую тот и постарался скрупулёзно выполнить. Весь маршрут от Козела до Шверина был разбит на кусочки длинной примерно в тридцать — сорок вёрст. И в каждый конечный пункт такого отрезка пути барон Остерман отправил каптенармусов и квартирмейстеров. Не по одному — два человека, а целых два десятка. Тут Бирон, надо отдать ему должное, не полным кретином оказался, если в несколько десятков этих привалов сразу отправить по двадцать человек, то вся армия козельская кончится. Министр придумал умнее. Этих снабженцев посадили на лучших лошадей. Всего их получилось пять плутонгов. И они работали по очереди. Приходит армия в Прагу, а там уже оборудован лагерь близ города и варится каша и фураж для лошадей заготовлен и продукты на день припасены. Рано утром этот плутонг каптенармусов снимается и мчит, минуя следующие четыре выбранные места для ночёвки, в Дрезден. И там опять оборудует лагерь, дожидаясь подхода Дикой дивизии. Маршрут намечен вдоль Эльбы, в которую вскоре после Праги впадает Влтава. Следующим пунктом остановки каптенармусов этого плутонга намечен Виттенберг, потом Магдебург, самый короткий переход всего около ста вёрст. Здесь козельская армия должна встать на двухдневную остановку для приведения себя в порядок, закупку обуви или другого пришедшего в негодность обмундирования и отсюда отправят домой вверх по Эльбе заболевших. Но в Магдебург, тоже заранее, генерал Шпигель отправил несколько офицеров, чтобы те попробовали нанять наёмников. Много не надо, с сотню, чтобы восполнить убыль от болезней и дезертирства. Иван Карлович отлично понимал, что многие добровольцы, столкнувшись с суровыми буднями длительного пешего перехода, разбегутся. Энтузиазм весь проходящая.
Так и оказалось. К Магдебургу из семи тысяч восьмидесяти девяти человек, вышедших из Козела, через десять дней добралось только шесть тысяч семьсот с хвостиком человек, белее трёх сотен отсеялось, при этом больными всего пять десятков. В окрестностях Магдебурга на берегу Эльбы лагерь простоял не два дня, как запланировали, а три. При этом даже повоевать пришлось. Из Потсдама нагрянула рота пруссаков во главе с полковником фон Штольцем, и они захотели «Дикую дивизию» рекрутировать и отправить в Польшу, отбивать у русских Данциг.
Получилось весело. Командир роты преображенцев майор князь Петр Иванович Бабичев, дал команду своим пруссаков разоружить. А те почему-то решили сопротивляться. Преображенцам на помощь пришли «дуболомы» и сила солому сломила. Человек двадцать пруссаков вместе с визжащим больше других полковником убита, ещё полсотни покалечены или ранены. И больше сотни пленных. Пока Шпигель прибыл к месту разборок всё уже было сделано и ничего не воротишь. Князь Бабичев на созванном срочно совете предложил прогуляться до Потсдама и навести там порядок, чтобы тараканы своё место знали.
— Тут всего сотня вёрст, и они нас точно не ждут, а сколько там всего интересного можно реквизировать для нашего войска! — подкручивая роскошные усы майор ткнул в карту пальцем и оглядел воинственно собравшихся.
Еле-еле Ивану Карловичу и Остерману удалось успокоить этих вояк.
— В Потсдаме может несколько полков оказаться и точно есть артиллерия. Да и не было приказа с Пруссией воевать. Вы забыли господа, мы идем в Шверин, восстанавливать справедливость.
В результате пленных передали представителям городского совета Магдебурга в обмен на два десятка лошадей. Передали в костюме Адама, всё, что у пруссаков было из формы, оружия и припасов реквизировали в пользу «подвергшихся необоснованному нападению», в том числе козельцам досталось и два десятка лошадей.
Следующий кусок пути был последним вдоль Эльбы. В Виттенберге река поворачивала на запад в сторону Гамбурга, а им нужно на север. Отсюда до Шверина по хорошей дороге осталось всего вёрст сто, даже меньше немного, но её также разбили на пять участков. Во-первых, нужно прийти в город в приличном виде, потому последний кусочек пути был всего в десять вёрст, а во вторых нужно было выслать разведку в столицу герцогства и узнать, что там происходит. В герцогстве очень сильно рыцарство, по существу герцоги там власти не имеют. Именно по этому отец Анны Леопольдовны и был изгнан из своих земель. Хотел стать настоящим правителем, а не куклой в руках рыцарства. Набрал долгов, истратил деньги, заложил соседям кучу земель и ничего не добился кроме сопротивления всех сословий.
Остерман рассказал генералу Шпигелю план, который прислал ему брат. Не силой на трон принцессу усадить, а договориться с ландтагом и советом рыцарства и путем предоставления временных льгот сначала просто занять пустующий трон, а потом идти по пути Козеля и Курляндии. Расцвет экономики позволит власть упрочить, а потом и прибрать рыцарство к рукам. Деньги всех и всегда делают менее воинственными. Тем более, если поманить их морковкой в виде Висмара и Штетина, да и Рюгена. Этот анклав Швеции на материке через море защищать шведам будет очень не просто. Русский флот уже гораздо сильнее шведского, а завоевать земли, с немецким населением не сильно любящие шведов, когда те оторваны от снабжения, не так и тяжело. К тому же воевать шведам придётся на два фронта, при малейшем неверном шаге Финляндия будет оккупирована.
Событие двенадцатое
Иван Яковлевич Брехт в Клайпеде был. Давным-давно. Году то ли в 1983, то ли 1984. Ничего не предвещало развала Советского союза. Тишь да благодать. Мир, дружба, жвачка. В городе было преимущественно русское население, а литовцы, хоть и с прикольным акцентом, на русском разговаривали. Был в санатории. И там в субботу предложили записаться на экскурсию. Чего в корпусе средней паршивости с маленьким телевизором в холле и ужасным видом из окна на внутренний дворик с помойкой делать. Тем более, что в соседнем корпусе шёл ремонт и прямо под окнами орал компрессор и долбились отбойные молотки. Записался и не пожалел. Словно в Европу попал. Клайпеда, до 1918 года бывшая Мемелем, походила, особенно в центре, на обычный европейский, даже всё же немецкий город. Кирпичные здания с черепичными крышами, высокие шпили лютеранских соборов и прочих кирх.
А ещё гид выдала интереснейшую историю, которую в школьных учебниках не найдёшь. Насколько это правда, черт его знает. Историю всегда пишут победители. Но история интересная.
После победы Антанты, Мемель был отодран от побеждённой Германии, объявлен вольным городом под протекторатом Антанты и земли, и городки ещё вокруг тоже собрали, и целый край получился ничейный. Франция, как одна из стран Антанты победившей, ввела туда войска, целых двести человек морских пехотинцев. Ну, и жили себе не тужили. Понятно, что в это время, чтобы ущемить Россию с большевиками, страны Антанты усиленно создавали на обломках Российской империи новые государства. Польшу, Латвию, Литву, Эстонию, Финляндию. Бог с ними с остальными, там у каждой своя интересная история есть. Про Клайпеду рассказывала тетенька с серьёзным акцентом и внешностью Мери Поппинс (Андрейченко). Там, сейчас уже не вспомнить точно когда, но Литва захотела Клайпеду к себе присоединить. Там даже несколько тысяч человек литовцев в Мемеле жило. Но они себя литовцами не считали. Ну, это, как русские и украинцы, язык в целом похож. Считали они себя мемельлендерами. Литовцы собрали со всей страны триста полицейских, обозвав из восставшим народом и отправили их двумя колоннами с севера и с запада захватывать Мемель. Двести французов несколько дней вели уличные бои с «повстанцами» потеряли убитыми пару десятков человек и отступили в порт. И тут англичане с французами подогнали к городу несколько кораблей и высадили большой десант. Но чего-то у них не заладилось. Понесли потери, а из города переодетых полицейских выбить не смогли. И тогда выдвинули Литве ультиматум. Дальше странно. Не потребовали убраться, а то, мол, расчихвостим вас нафиг, а признайте автономию края и разрешите свободный транзит в Польшу. И чёрт с вами — владейте. Ну, так себе ультиматум. «Перепуганные» литовцы приняли ультиматум, и Мемельский край вошёл в состав Литвы. Дальше не сильно интересно. Тогда в 1983 или 84 году у Ивана Брехта даже гордость за литовцев организовалась. Урвали у проклятой Антанты для СССР земли. И три сотни полицейских, как триста спартанцев держали город против орд англо-французских. Знай наших! Тогда все нашими были.
Ещё гид рассказал, что во время семилетней войны, город Россией был захвачен и пять, кажется, лет был в составе Российской империи, а горожане принесли клятву там какую-то Елизавете. А потом Пётр третий подарил город, как и ещё кучу городов Фридриху (побитому) Великому. Тут такого не будет. Пётр сейчас воспитывается в семействе герцога Бирона и потихоньку в русского мальчика превращается. И любви к Фридриху у него не возникнет точно. Пацанёнку всего пять лет. Что с ним делать дальше Брехт пока не решил. Он поставил на Анну Леопольдовну. И, как и в Реале, хотел выдать её замуж за своего старшего сына Петра, который будет императором — консортом. В Реале так себе воспитал Бирон парня. Не годился в императоры, да ещё позволил выбирать Анне Иоанновне, и она за придурка Антона Ульриха — герцога Брауншвейг-Люнебургского вышла замуж, да ещё спуталась с посланником Морицем Линаром. Может и Иван шестой Антонович от него. Так что Елизавета правильно сделала, что его к трону не допустила. Сейчас и Анну Леопольдовну герцог Бирон по-другому воспитывает и Петра своего тоже. И выбирать какого-то нищеброда Брауншвейгского он точно никому не позволит. Даже если, что маловероятно, Анхен взбрыкнёт, то этот Антоша просто не доедет до Риги. В дороге апоплексический удар его хватит.
К Мемелю лейб-гвардия подошла с севера. Шли через Либаву, заодно отметившись в очередном городе Курляндии. Брехт весь его облазил, чтобы определиться, чего тут можно развивать, как поднять экономику. Выходило так себе. Маленький портовый городок еле-еле сводящий концы с концами. Есть небольшая верфь, которая ни шатко ни валко строит рыбацкие корыта и есть небольшой заводик (фабрика братьев Штоль) по производству кирпича и черепицы, его ужу по приказу Брехта выкупили у немцев и расширили немного, новые корпуса построили, чтобы продавать продукцию по всей Курляндии.
В 1698 году в городе произошёл разрушительный пожар, который практически уничтожил и город, и порт. Прошло тридцать пять лет, но толком городок никто не восстанавливал. Даже сейчас ещё среди новых домов торчат остовы сгоревших.
— У вас есть план, мистер Фикс? — спросил сам себя, покидая городок, Иван Яковлевич.
— Нет, у меня нет плана, мистер Фикс. — Хотя. Порт есть. Хоть морское училище, что ли, организовать. И рядом школу гардемаринов. Это не сильно подстегнёт экономику города. Ну, хоть что-то. Стоп. А что, если шпроты начать выпускать? Жестяные банки — непозволительная роскошь, хоть сделать и возможно, а вот в стеклянных банках вполне возможно выпускать. Нужна резина на прокладки, ну ничего страшно. Столько одуванчиков можно вырастить, а потом и наладить транзит из Южной Америки. Как-никак, а Португалия, а, значит, и Бразилия сейчас дружеская страна. Будет проблема со стойкостью резины против масла. Но как-то же в мире позже эту проблему решили. У него собраны и продолжают собираться со всей Европы химики. Должны решить эту проблему.
А начинать нужно со стекольного завода.
Мемель встречал армию дымом пожарищ, адмирал Сиверс перестарался.
Глава 5
Событие тринадцатое
Брехт не знал, было ли это в Реальной истории. Скорее всего — было, так как в той стороне он начудить ещё не успел, а его прогресорство в Европе не могло повлиять на ту часть мира. Там об этом ещё и не знает никто. Плюс время необходимое, чтобы туда-сюда скататься. Одним словом, за три дня до выхода в поход по принуждению Фридриха Вильгельма к миру в Ригу привезли двух человек. Беринг прислал посылку и первую весточку. Из сопроводительного письма выходило, что Вторая Камчатская экспедиция почти провалилась. Из двух отправленных судов с припасами и переселенцами добрался только один. При этом в таком плачевном состоянии, что проще на дрова пустить, чем отремонтировать. Второй фрегат потерялся где-то в районе Индии. В Макао, по договорённости моряки подождали своего менее везучего собрата две недели, но никто не появился и не дал о себе знать. Тогда фрегат тронулся вдоль побережья на север, но вскоре береговая линия круто повернула на юго-восток. Не имея точной карты, моряки под командованием капитан-командора Фридриха Ниссена — очередного датчанина на российском флоте обогнули Корею, как выяснилось потом, и пройдя мимо каких-то островов в вечном тумане попали в Охотское море, где и нашли свою гибель… почти. В разыгравшемся шторме фрегат «Святой Пётр» выбросило на рифы, и он получил серьёзные повреждения по левому борту ниже ватерлинии, при этом погибло больше двадцати человек, смытых за борт или захлебнувшихся в трюме. Спас отлив. Вода ушла, а вскоре и буря утихла. До прилива кое-как заделали две пробоины и откачали из трюма воду. Почти все продукты, что везли с собой в Охотск были испорчены морской водой. А ведь за них в Макао было настоящим серебром заплачено. С рифов при приливе удалось сняться, но одна из заплат при этом повредилась, и в неё в трюм снова стала заливаться вода. Так, непрерывно откачивая воду, и пытаясь идти галсами против практически встречного ветра, «Святой Пётр» почти месяц добирался до Охотска. И снова не повезло, уже виден был берег и небольшая верфь, как снова налетел сильный ветер и началась буря, не в одно мгновение, погода портилась уже второй день, но, чтобы так резко от сильного ветра и вдруг буря, капитан-командор Ниссен не ожидал. Паруса убрать не успели, и грот-мачта, повреждённая в тот злополучный шторм, не выдержала и сломалась, при падении, переломив фок-мачту, которая тоже уже была с трещиной и кое-как подремонтирована. В результате капитан принял решение выбрасываться на берег. В этот шторм ещё тринадцать моряков погибли, смытые за борт и семеро было покалечено при падении с мачт на палубу, когда те сломались. А в трюме потонули все свиньи, купленные в Макао и десяток переселенцев.
Брехт чего-то подобного и ожидал. Помнил из Реальной истории, что освоение Дальнего востока давалось России не просто. И корабли так себе, и команды не опытные, и капитаны в тех местах никогда не бывали. А главная — погоды в Охотском море не располагали к увеселительным походам. Дальний восток собирал обильную дань человеческими жизнями за открытие своих тайн. Линии на создаваемых с нуля картах рисовались кровью моряков.
О самой экспедиции Витуса Беринга кратко сообщалось, что строились три малых и два больших корабля. Три малых почти готовы, и капитан Мартын Петрович Шпанберг готовится к выходу в море. Путь его лежал в Японию загадочную, через призрачную Землю Жуана да Гамы. Иван Яковлевич, отправляя Вторую Камчатскую экспедицию выслушал столько просьб академиков, особенно Жозеф де Лиль приставал, обследовать землю новую просил. Он же настоял, чтобы Беринг взял с собой и другие карты. Это виды Земли Иезо, какой она должна открыться с моря. Тут же были написаны названия разных местностей Земли Иезо, указаны якорные стоянки, заливы и даже исчислены морские глубины. Брехт точно знал, что ни той ни другой земли там нет. Не понятна ему была цель, что себе академик поставил. Просто ввести русских в заблуждение, что осложнить им открытие Японии? Или это такой ход конём, типа нарисовать всякую хрень и если там вдруг что-то найдётся возопить на весь мир: «Я же говорил»! Был правда и ещё один вариант, просто свою значимость показать герцогу выскочке. Тем не менее карты с указанием этих земель Брехт передал Берингу и Шпанбергу, пусть поищут и докажут всему миру, что русские моряки, ну, ладно — российские, не хуже остальных и могут, как наносить земли на карты, так и стирать их оттуда.
Брехт двух доставленных азиатов осмотрел и опросил. Вообще, Беринг — молодец, он приставил в сопровождении к этим двоим одного камчадала, постоянно проживающего в Охотске, и дал тому задание на пути в Москву обучать неизвестных рыбаков русскому языку. За год с лихвой пути из Охотска в Москву, а потом в Ригу, Пётр, как обозвали аборигена, если не сделал из попутчиков полиглотов, то старался точно. Японцы, а это из расспросов вынес Иван Яковлевич, страшно коверкая слова, говорили по-русски, а Пётр этот уверял, что язык коряков они ещё лучше теперь знают. Сам же он освоил их язык, и теперь может служить переводчиком. Японцы были как из фильма про семь самураев, маленькие, косматые, страшные. И всё время кланялись. Карт рыбаки не знали и географии тоже. Из наводящих вопросов Иван Яковлевич сумел только понять, что они с юга острова Хоккайдо и снабжают гарнизон, расположенной в небольшой крепости, рыбой. Брехт на самодельной карте примерно нарисовал их путь. Так-то несколько смущала его протяжённость этого маршрута. Чтобы из Саппоро, скажем, доплыть до Охотска — это нужно несколько недель на рыбацкой лодочке, а то и пару месяцев. И при этом обогнуть с востока весь Сахалин необходимо. Да ещё пройти проливом Лаперуза не поняв этого. Верилось с трудом. Больше это на разведку походило. Но взглянешь на этих «разведчиков» нестриженых, и эта версия тоже становится маловероятной. На всякий случай, разведчики они там или в самом деле рыбаки, Брехт решил оставить их жить в Риге. Слишком много знаний они за эти полтора года накопили. Товарищам Иван Яковлевич сам лично купил на рынке двух девок в жёны. Выбирал повыше для прикола. Обе дивчины были местными с Риги. Курши. Куршавки? Латышки, пусть будет.
Герцог Бирон велел флотским построить им дома и выдать по хорошей рыбацкой лодке.
— Живите, размножайтесь и учите русский, через год пообщаемся.
Не до японцев было. Тут шведы засуетились, немцы Данциг осадили. Подождёт Япония. Там, насколько помнил историю Брехт, сейчас период самоизоляции, и в ближайшее время ничего интересного не произойдёт. Хоккайдо? Да, скорее всего, чтобы в будущем Российская империя не имела проблем с этим «Азиатским тигром», остров нужно забирать. Но сейчас ни сил, ни средств для этого не было. Вот придут шесть кораблей второй экспедиции в Охотск, и начнётся освоение Америки, потом можно будет и о Хоккайдо подумать.
Сейчас в Риге начали ремонтировать шесть линейных кораблей, захваченных у французов. И Иван Яковлевич дал команду готовить третью экспедицию. Опять куча денег. Хорошо бы не на ветер, пока статистика так себе. Из двух посланных кораблей дошёл один и с половиной переселенцев и команды, а сама экспедиция Беринга, первоначально имеющая численность в шесть сотен человек, за время пути почти уполовинилась. Из-за чего так медленно и строят кораблики в Охотске.
И самое плохое, что вместе с пропавшим кораблём пропали и паруса, и канаты и якоря для оснащения строящихся кораблей. Да, оба фрегата были снаряжены одинаково, на обоих были и якоря, и парусина, и канаты, но прибыл-то один, и, значит, всего попало в Охотск в два раза меньше, и сам корабль не годен больше для исследований. Разве пойдёт на запчасти и тем самым хоть чуть ускорит строительство кораблей для исследования Америки.
Событие четырнадцатое
Немцы — они чокнутые на всю голову. Когда лейб-гвардия подошла к Мемелю, то гарнизон почему-то решил, что они бессметные терминаторы из ртути сделанные. Открыли ворота и стали выходить в чисто поле. Единственно оправдание их действием могло быть только то, что русский флот уничтожил все артиллерийские батареи на стенах, как со стороны моря, так и со стороны Курляндии с Польшей. Отсидеться на стенах не удастся, гвардия подошла с орудиями и перебьёт их издали. А так (решили их командиры) они построятся в стройные шеренги и начнут убийственную прусскую штыковую атаку, которую не смогут сиволапые русские крестьяне сдержать.
Возможно… Наверное… Не так чтобы уж совсем… Брехт допускал, что при прочих равных, пару полков пруссаков и побьют пару полков обычной слабо подготовленной и хреново вооружённой российской армии. Стоит там полк где-то в Казани, и офицеры солдат, кроме красивого прохождения перед начальством, ничему не учат. А герцог Бирон ещё и пороха не даёт для тренировок, весь идёт на гвардейские полки и те, что около границ расквартированы. Вот, против пары казанских пехотных полков два полка, что вышли из Мемеля, были бы грозной силой. Только тут были не казанцы. И даже не Мариупольцы. Здесь стояли гвардейские полки, которые одну успешную компанию только что прошли, и полков было четыре, да ещё два из них четырёхбатальонного состава. Против трёх с половиной, примерно, тысяч пруссаков стояло чуть не четырнадцать тысяч. Против трех десятков полковых лёгких пушек, калибра в шестьдесят — сто миллиметров (трёхфунтовки — шестифунтовки) располагалось восемь полноценных бомбардирских рот, из них четыре были оснащены шестнадцатифунтовыми Единорогами, и даже одна рота новенькими с иголочки, точнее, только с завода ковровского, двухпудовыми Единорогами. А там калибр все же 245 мм. И к ним в достатке наделали и шрапнельных гранат, и картечных. Никто каменным дробом стрелять в пруссаков не собирался. Прошли те заповедные времена.
Поделиться книгой: