Архей. Караванщики Анвила II

– А где твой ворон, колдун? Если бы он осмотрел округу и показал дорогу, то мы бы уже плескались в водах оазиса.

– Если бы ты и твой недалекий друг напрягали мозги, когда это нужно, то он бы сейчас не подыхал в пустыне от ран, а ты от нехватки влаги! – отрезал волшебник и отошел подальше, всматриваясь в темнеющее небо.

Птица действительно не возвращалась. Бывало, что ворон пропадал неделями и Эразм ничего не мог узнать о его судьбе или посмотреть на мир птичьим взглядом. В действительности пернатый обладал свободой воли и не считал волшебника хозяином, а потому, если не хотел, не позволял пользоваться собственными глазами.

Сейчас же Брюзгливый надеялся, что птица не пропадет на несколько дней. Сам он чувствовал себя более-менее сносно. Заклинание «защита от непогоды» работало, но поддерживать его становилось труднее. В конце концов, даже тем, кто не потеет на жаре, требуется вода. И если на троицу сомнительных союзников ему было плевать, то судьба учеников заботила. А помочь Брюзгливый мог разве что скользкой мякотью кактуса. Силы с каждым днем оставляли старика, и он не мог концентрироваться на магии так, как делал это раньше.

Нордварец бредил. Его бледное лицо периодически схватывало спазмом, и гримаса боли, смешанная не то с ужасом, не то со слабоумием, застывала, словно высеченная в камне. Тело дрожало. Здоровяка одолевал страшный жар. Он трясся, но крепко прижимал к себе голову ящера, которую смазал специальным порошком в полумертвом состоянии, прежде чем впасть в беспамятство. Эфит, видевший многих раненных, поражался тому, насколько крепок северянин. Любой другой на его месте непременно скончался бы, но железнобокий сражался за жизнь, как за еще один великий трофей.

– Надо идти, – с горечью заключил Эфит, глядя на измученное лицо Варвара. – Если не дойдем за пару дней, то издохнем от жары.

– Ух ты! А теперь и мозги заработали.

– Хватит брюзжать, колдун, и без тебя тошно.

– Раз умный такой, то давай, веди!

– Дедушка, – вмешалась в разгоравшуюся сору Шахриет, – кажется Шалилун кричит, – она поднялась с колен и прислушалась.

Приключенцы напрягли слух. И правда, крик зеленоватого усиливался и приближался.

– Ой, не к добру… – буркнул Ослябя и, поднявшись с трудом, надел шлем и обнажил меч. Паломник так и шел по пустыне в кольчуге, стойко перенося связанные с этим мучения. Парень верил, что тем самым сможет искупить вину за симпатию к девушке, от которой сквозило злом.

Взявшись за свиток, Эфит тоже поднялся. Он приложил свободную руку к груди, прижав серебряный круглый амулет к сердцу. Все приготовились увидеть что-то страшное и принять бой, если потребуется.

– А-а-а-а-а! Слава Горгу! – орал орк, словно сумасшедший. Он остановился на вершине бархана и принялся махать руками, призывая союзников к себе.

– Морда вроде довольная… – Эразм нахмурил брови и медленно зашагал в сторону зеленоватого.

– Останьтесь с раненным! – бросил Ослябя и помчался за учителем.

Ветеран выдохнул. Он не боялся предстоящей стычки, даже если снова встретится орда живых мертвецов, но предпочитал понаблюдать за ее началом на относительно безопасном расстоянии, чтобы оценить шансы на успех и возможные маневры. К тому же еще никогда не случалось осечек с огнем. Эфит первый раз с толкнулся с тем, что его силы не сработали. Этот факт угнетал и тревожил. Что если это случится снова? Страж вольного города подозревал, что Брюзгливый мог как-то влиять на магические силы окружающих.

Шалилун, завидев приближение союзников, снова скрылся за дюной, съехав вниз. Пока волшебник добирался до песочного холма, паломник уже оказался наверху и радостно засмеялся.

– Что, Эсмей увидал? – крикнул снизу лорд Пифарей.

– Да не, черные стражи! – Ослябя махал им и улыбался, глядя на Шахриет.

Девушка улыбнулась в ответ и покраснела. Эфит спрятал свиток и поцеловал оберег, что прислала ему любимая Тинтур.

Когда мамелюки предоставили Нахиору бездыханное тело Калдора, а также сообщили, что он пытался сбежать, капитан отрядил для поиска Караванщиков небольшой отряд в десяток человек. Джубал, хладнокровно прирезавший дрессировщика ящеров, также оказался допрошен и отправлен под арест до выяснения всех сторон странного дела.

К утру истощенных героев доставили в оазис Слеза Харамы. Нахиор дал им время привести себя в порядок, а железнобокого определил на попечительство личного лекаря. Целитель обещал сделать все, что может, но предупредил, что раненный не выдержит еще одного перехода и ему потребуется, по меньшей мере, две недели, чтобы прийти в стабильное состояние.

Проспав почти сутки, четверо героев, включая девушку, стояли у шатра Нахиора, из которого доносился светлый дым, со сладковатыми фруктовыми нотками, ласкающими обоняние. Внутри две голые рабыни, натертые душистым маслом, полулежали на подушках, передавая друг другу кальянную трубку. Низкий стол, есть за которым получилось бы только лежа, изобиловал фруктами и орехами, которые в оазисе активно продавались предприимчивыми торгашами из Муфтарака.

Нахиор сидел в кресле, как обычно в длинной черной кардуре и кожаном нагруднике, с изображенными перекрещенными кривыми мечами белого цвета. Его голова оказалась непокрыта. Короткие темные волосы на свету отливали каштаном, что необычно для ашахитов, чьи волосы часто черные как смоль.

– Рад видеть вас в здравии, – спокойно начал он и отхлебнул из медной чаши.

– Мир с тобой, мастер Нахиор, – Эфит поклонился. – Хочу выразить безмерную благодарность за наше спасение.

Эразм молчал, как молчали и его ученики. Ослябя и Шахриет, взявшись за руки, нагло пялились на обнаженные прелести рабынь.

– У меня прискорбная весть. Погиб Калдор. Какой-то бродяга прирезал его в песках. Увы, но мои люди не успели предотвратить это, – Нахиор внимательно следил за реакцией собеседников.

– Это действительно не особенно приятная новость, – ветеран покосился на волшебника, – но Калдор совершил подлость, бросил нас посреди пустыни и скрылся. Потому, как завещал Великий Уравнитель, отец песков и ашахитов достопочтимый Шеннаитх, по заслугам и честь.

– Вот как… хм…

– Калдор заманил нас в древний некрополь, обещая сокровища, – продолжал Эфит, – но там не оказалось ничего кроме тысячелетней пыли и истлевшего хлама. Вновь ожили мертвецы. Ящер взбесился, напав на Варвара, а хозяин зубастой твари тем временем скрылся. Уж не знаю, чем он руководствовался: трусостью или подлостью.

Капитан перевел взгляд на волшебника и его учеников. Паломник и девушка не могли подтвердить или опровергнуть слова союзника, так как ничего не видели.

– Хех, – Эразм усмехнулся. – Есть неточности в некоторых деталях, но суть вполне ясна.

– Тогда вам нужно знать, что убивший дрессировщика является родственником владельца раптора, голову которого обнимал северянин. Я допросил его. Называет себя Джубалом из Муфтарака, племянником Хамуда Зверовода, у которого Калдор и увел ящера.

– А нам какое дело? – волшебник безразлично пожал плечами. – Еще один проходимец, прикрывающийся благородными целями.

– А-ха-ха. Да, колдун, тебя ничто не может вывести из равновесия. Но, судя по всему, вы отказываетесь от кровной мести за погибшего Калдора?

– Туда ему и дорога! – отрезал Эразм и, повернувшись к ветерану, добавил. – Но тропинка-то проторена… – лорд кивнул капитану и вышел из шатра, увлекая за собой учеников.

Эфит улыбнулся и проводил взглядом старика. После поклонился Нахиору, подмигнул рабыням и тоже направился наружу.

Следующая неделя прошла спокойно. Эфит проводил вечера у огня, сжимая в руках амулет и перечитывая послание, которое Тинтур отправила ему в Анвил. Мужчина печалился. Ему хотелось скорее обнять милую эльфийку, зарыться носом в душистые шелковые волосы и забыться в страстном поцелуе. Он проделал уже немалый путь, но этот путь лишь отдалял его от единственной женщины, которую Эфит полюбил. Эти мысли тяжелым грузом обрушились на голову. Ветеран не мог спать и подолгу пялился в звездное небо, коря себя за то, что позволил Калдору сбежать с артефактом.

Не скучали Ослябя и Шахриет. Днем молодые люди готовили пищу, гуляли и веселились. Паломник рассказывал истории, а Шахриет слушала с интересом и не перебивала. Вечером наступало время обучения, и лорд Пифарей строго отчитывал парня и часто хвалил девушку. Как не старался Эразм, Ослябя не мог сосредоточиться и уловить потоки энергии. Зато Шахриет делала грандиозные успехи. Она схватывала все налету и уже зажигала любой предмет заклинанием «свет», а также со скрипом и усилием, но пускала обыкновенную волшебную стрелу.

У паломника не выходила магия, а потому он с остервенением накинулся на книги. Он самостоятельно прочитал толстый том Корвана «О вампирах. Малые и высшие особи», правда понял из этого только часть, вроде наличия возможности излечить вампиризм на ранних стадиях развития болезни.

Шалилун докучал черным стражам и бедуинам, что так же останавливались на стоянку в оазисе. Несколько раз его заставали за странными молитвами, когда он невнятно рычал, стоя на коленях. В момент молебна мог неожиданно подскочить и махать руками, будто ловил муху, а после упасть на песок и заскулить. Его старались сторониться. Впрочем, орк часто пропадал в палатке лекаря, просиживая часами у кровати Варвара.

Убийцу Калдора отпустили неожиданно. Нахиор держал его под арестом среди рабов, но на шестой день Джубал просто появился в оазисе. Паренек кутался в куфию и длинный халат песчаного цвета, закрывая тело и лицо. Только изумрудно-зеленые глаза нагло осматривали окружающих. Он сидел у небольшого костерка, провожая взглядом уходящее солнце, когда Эфит подошел для знакомства.

– Значит это ты убил заклинателя ящеров? – ветеран с напускным равнодушием опустился на коврик рядом. Мужчина протянул бурдюк с элем, рассчитывая, что собеседник покажет лицо.

– Что поделать, – Джубал расстроено вздохнул. – Рапторы очень до́роги. Редко кому удается получить их яйца. Они живут стаями по пять-семь особей и никогда не уходят далеко от кладок, – приняв предложенную выпивку, паренек опустил край куфии.

Эфит вгляделся в молодое смуглое лицо, и оно заставило насторожиться. Кожа незнакомца поблескивала синим оттенком. Он где-то уже видел такое раньше, но не мог вспомнить.

– Понимаю, – страж вольного города решил максимально расположить к себе собеседника. – Ашахитские обычаи требуют возмещения.

– Ну, тут скорее мой дядя, – Джубал улыбнулся. – Раптор стоит целое состояние, но только в яйце. Когда он появляется на свет, то становится бесконечно предан тому, кого видит в первый раз, чей запах почувствует первым. После возвращать зверюгу не имеет смысла, она никогда не приживется. Потому Хамуд строго наказал умертвить наглого вора. Я прошу прощения, если его смерть принесла вам страдания. Я пойму, если вы, уважаемый, решите поквитаться. Обычаи нужно чтить.

– А, нет, – Эфит махнул рукой. – Честно признаться, я и сам желал бы осуществить над ним расправу.

– Неужели? Я думал, что вы дружны. Он ведь, как и вы, из Караванщиков Анвила. О вас судачит вся округа. Говорят, что вы избавили от проклятия поместье аль-Гази, одолели орду живых мертвецов, еще сотню Пустынных скорпионов и даже сразили великана, что сжирал анвильских овец и намеривался пожрать детей.

– Все так, – ветеран расплылся в довольной ухмылке, – но мы столкнулись с предательством. Из-за Калдора мы чуть не погибли. Он бросил нас в смертельной опасности и бежал, прихватив мои вещи.

– При нем и правда находилась какая-то сумка, – не стал отрицать паренек.

– Ага! – глаза Эфита моментально загорелись. – И где же она?!

– Не знаю, – Джубал равнодушно пожал плечами. – Я в нее даже заглянуть не успел. Меня мамелюки сразу взяли и сумку прибрали, наверное, унесли к капитану.

Паническое волнение охватило мужчину. Его руки затряслись, а нутро сводило, словно в груди образовалась дыра и засасывала внутренности. Он с трудом взял себя в руки, но спешил удалиться.

– Меня зовут Эфит, кстати. Держись меня, если желаешь преуспеть, – он похлопал собеседника по плечу, забыв про бурдюк, и зашагал прочь.

– А я Джубал! – прозвучало в след, но мужчине это имя не показалось знакомым. – Хех, – паренек усмехнулся, – коротка же память, ну ничего, придет еще время – я напомню.

Ветеран вольного города не знал, что теперь делать. Он отошел подальше от нового знакомого и присел возле шатра на табурет. В расчетах, которые Эфит строил на ближайшее будущее, не предполагалось, что мамелюки могут завладеть сердцем Блудного Халифа. Одно дело отнять его у проходимца Калдора, а другое дело у капитана обученной и хорошо вооруженной стражи. Да и не понятно, догадался ли Нахиор что это такое, или вообще мамелюки выбросили сумку где-то в пустыне. А если там вовсе и не сердце, и все приложенные силы ушли в пустоту…

– Что же делать… – ветеран схватился за голову.

– Охотиться на дракона! – раздался басистый голос за спиной.

Железнобокий твердо стоял на ногах. Казалось, что недавние раны совершенно пропали. Его наручи, поврежденные ящером, сидели на прежнем месте, все еще демонстрируя места укусов. Он надел на себя южный халат зеленого цвета, но обрезал рукава. Светлая коса свисала на грудь, а виски оказались начисто выбриты.

– Сменил прическу?

– Нордварцы бреют часть головы, когда одерживают верх над избранным врагом. Это знак воинской доблести.

– Быстро же ты пришел в себя. Местный лекарь давал тебе не меньше двух недель.

– Местные через чур хилые. Они бы и месяца не протянули в суровых заснеженных краях Нордвара, – северянин усмехнулся, уперев руки в пояс. – Слышал, что какой-то сопляк умертвил Калдора?

– Угу, – Эфит качнул головой, – говорит, что тот украл ящера у его дяди. Не похоже, что врет, но проблема теперь в том, что сумка попала к мамелюкам.

– Знаю, пока лежал в лазарете слышал, как двое стражников говорили, дескать, Нахиор держит вещи дрессировщика при себе и даже усилил охрану шатра.

– Хм… – ветеран потирал лоб, размазывая капельки пота. – Надо как-то добраться до сумки.

– Просто потребуем ее назад. А после отправимся за драконом.

– Да подожди ты со своим драконом! – Эфит вскипел. – Чертов волшебник дышит мне в спину, сердце у мамелюков, а тебя волнует только трофей. Ты уже получил один, не послушав при этом моего наставления. К чему это в итоге привело?!

– Благодарю, что не бросил в пустыне. Теперь я твой должник и сделаю то, что скажешь, – Варвар виновато опустил взгляд.

Страж вольного города осмотрелся и подошел ближе к союзнику.

– Раз ты выздоровел, то караван отправится дальше. Через несколько дней мы попадем в Муфтарак. Уверен, что Нахиор не будет круглосуточно сидеть в окружении своих черных солдат. А колдун не сможет постоянно следить за нами, – Эфит улыбнулся. – Есть пара мыслей… – он поманил северянина в шатер и, еще раз проверив округу, закрыл за собой полог.

Как и предполагал ветеран, караван выдвинулся на следующий день. Оставаться дальше в оазисе не имело смысла. Рабы окрепли и откормились. Мамелюки восстановили силы и привели в порядок животных, а раненные встали на ноги. Нахиор двинул людей на юг, держа курс прямо на приграничный сулифский город.

Пришлось усилить дозоры. Граница Сулифы как раз начиналась после оазиса Слеза Харамы, а значит – бродячие мертвецы могли встретиться совсем неожиданно. Черные стражи верхом на верблюдах уходили в пески подальше от караванной тропы и следили за округой. К тому же, Пустынные скорпионы все еще могли замышлять нападение.

Путь до Муфтарака занял десять дней. К великому сожалению Эразма в дороге ничего не произошло. Ему не терпелось испытать магические способности Шахриет в бою.

Ворон так и не вернулся к волшебнику, чем породил несметное количество догадок и предположений, которые в полголоса высказывались за спиной Брюзгливого.

Джубал подружился с Ослябей и Шахриет. Он подробно рассказывал о здешних местах и обычаях, варил вкуснейшие ужины, которые ценил даже лорд Пифарей, хоть и недолюбливал назойливого парнишку. С Эфитом и Варваром у него тоже получалось ладить. Он ходил с ними на охоту за тушканами на ночных остановках, с удовольствием слушал рассказы северянина о суровых снежных краях, а в свою очередь делился сказками местного фольклора, вроде неуловимого А́сада, призрака-льва, что наводил ужас на бедуинов. Конечно железнобокий тут же захотел умертвить опасную тварь, чтобы завладеть головой, но Эфит напомнил, что это всего лишь сказка для детей.

Что до Шалилуна, так он неотступно следовал за Варваром и вел себя, на удивление спокойно, иногда даже выдавал вполне разумные мысли. Эразм не обращал на орка внимания, а как только тот стал тихим, так вообще забыл о его существовании. Впрочем, если бы читатель спросил у лорда Пифарей мнение относительно внезапного спокойствия зеленоватого, то волшебник справедливо предположил бы, что нынешний штиль – всего лишь затишье перед бурей, но обо всем по порядку.

Муфтарак встречал облупленными побелевшими стенами. Твердый камень, из которого сложили городские укрепления, строители обложили известняковым кирпичом. После последней осады, стены не восстановили, а потому местами кирпич обвалился. Вытянутые круглые башенки располагались через каждые тридцать метров. Слишком тонкие для создания полноценных бойниц, они позволяли лишь осуществлять наблюдение за округой и вести с вершины редкий обстрел подступающих к стенам. Башни, практически через одну, оказались разбиты и обрушены.

– Что за огромный змей? – Ослябя завороженно пялился на каменные развалины, тянувшиеся в сторону гор. Он даже замедлил верблюда, чтобы получше всмотреться в горизонт. Кое-где еще виднелись полуразрушенные арочные своды.

– Бывший акведук, – волшебник зевнул, – разрушен после землетрясения в 1000 году, а раз Империю из этих мест изгнали окончательно, то восстановить ничего не смогли. В городе вроде бы сохранилась канализация.

– Ого, а откуда ты эт знаешь, дедушка? – паломник подъехал ближе к верблюду Эразма.

– «Путеводитель по Сулифскому Халифату», – лорд достал из седельной сумки потрепанную книгу. – На, почитаешь на досуге.

– Хорошо… – парень неуверенно принял подарок. – А что за акведук и эта кан…н…а…за...ция?

– Не морочь мне голову! – Эразм отвернулся. Картина канувшего в лету гениального строения удручала. Внешнее состояние города не особо располагало к его посещению. Устав от долгого похода, старик надеялся хотя бы дать достойный отдых измученному телу.

Нахиор остановил караван за милю от главных ворот. В сопровождении стражника он подъехал к «хвосту». Капитан снял маску и довольно улыбался. Послышался гомон среди рабов. Кто-то благодарил богов за то, что смог добраться до города живым, кто-то стенал о скором участии в торгах, а некоторые просто облегченно болтали, пытаясь забыть тяжесть собственного положения.

– Успокойте товар, – Нахиор раздраженно бросил через плечо сопровождавшему, и мамелюк, подняв над головой плеть, повел пустынного коня к колонне невольников.

– Не хорошо это… – пробурчал паломник, косясь на Эразма, – людей да плетьми стегать.

– Вот мы и прибыли в Муфтарак, – капитан весело обратился к Караванщикам. – Я думаю, нам стоит расстаться тут. С обратной стороны города имеется караван-сарай. Он огорожен не особенно высоким забором, но от бродячей нежити защитит. Я поведу товар и верблюдов туда и займусь торговыми делами. Вам незачем тащиться со мной.

– А что насчет оплаты? – вмешался Эфит.

– Само собой. Я расквартируюсь в «Золотом Тельце» – это местный дуккан, трактир, если по-таморски. Найдите меня там завтра, тогда и получите плату. Сами можете остановиться в «Бронзовом Тельце», вполне приличное место для путешественников средней руки.

– Тогда скорее туда! – не выдержал Варвар и двинул верблюда в обход каравана. – Прохладный эль и копченный окорок меня ждут.

– Не так быстро, – капитан снова улыбнулся. – До городских ворот недалеко, потому я забираю верблюдов обратно.

Волшебник окатил Нахиора гневным взглядом, но промолчал. Лорд Пифарей свято чтил договоры, а потому, хоть и без удовольствия, медленно спешился.

– Ослябя! – прикрикнул он. – Бери вещи и за мной. И ты, – Шахриет удостоилась более мягкого взгляда, но тон по-прежнему оставался грубым, – не отставай и держись ближе.

Остальные тоже оставили животных и последовали за Брюзгливым. Все, кроме Джубала. Он продолжал ехать верхом, ведь верблюд у него был. Эфиту это не понравилось. Какой-то юнец нагло восседает в седле, пока он, ветеран знаменитой стражи вольного города, вынужден волочить ноги по горячему песку. Но больше всего задевало то, что наглец часто пялился на Эфита, видя, как тяжело нести дорожный скарб, но не предлагал помощи. Вместо того, чтобы взять на верблюда мешки и сумки, а то и вовсе уступить место старшему товарищу, Джубал покуривал вонючую болотную траву, свернутую в косяк. Отвращение к ней ветеран заработал еще во время службы, когда в стычках с контрабандистами терял товарищей.

Как не парадоксально, Эль-Эменталь, вознесшийся благодаря контрабандной торговле между дельцами Ошиосской Империи и Сулифского Халифата, сам страдал от контрабанды болотной травы, которая стоила немалых денег. Алмазные Властители стремились полностью взять под контроль рынок сбыта болотника, но всегда находились отдельные дельцы, которые не желали платить пошлины за продажу пахучего, но дурманящего рассудок растения.

У ворот встретили два стражника-мамелюка. Они ничем не отличались от людей из отряда Нахиора. Лишь вместо алебард носили скимитар и круглый черный щит с изображением перекрещенных сабель белого цвета. Скучающие стражи смерили приключенцев пристальным взглядом, но останавливать не стали. Их более заинтересовало облако пыли на горизонте, которое стремительно приближалось к городу. Дозорные на башнях молчали, а потому мамелюки у ворот не спешили их закрывать.