Помоги проекту - поделись книгой:
Некромант: Красные врата
Глава 1
Тень внезапно метнулась вниз по колонне. Перебирая суставчатыми лапами, к Ирдегусу приближался гигантский паук. Тёмно-синее брюшко было покрыто жесткими волосами, головогрудь — утыкана острыми шипами, подрагивающие жвала хищно роняли нити едко-зелёной, дурно пахнущей слюны.
Когда колдун бросился к треножнику, за его спиной тяжело спрыгнуло на груды золота чудовище. С шипением оно двинулось за ним.
Ирдегус оказался между стойками треножника и остановился. Обернувшись, он наблюдал за тем, как паук приближается, оставляя на сокровищах вязкую слизь. Его оранжевые выпуклые глаза казались драгоценными камнями, усыпавшими гладкую блестящую головогрудь. Чудовище на мгновение замерло, словно рассматривая человека, а затем рвануло вперёд и с разбегу ударилось в треножник. Ирдегус невольно зажмурился. Его обдало смрадом. Конструкция, служащая подставкой для Арландорна, покачнулась и начала падать, стремительно набирая скорость. Через секунду легендарный самоцвет, кувыркаясь, улетел в темноту, а треножник с грохотом рухнул на сундуки и доспехи, разбив их вдребезги и обдав Ирдегуса и паука дождём монет и драгоценных камней.
Встретившись взглядом с чудовищем, колдун побежал вдоль образованного тремя стойками коридора. Паук попытался протиснуться следом, но оказался слишком велик. Тогда монстр двинулся в обход, хищно шевеля жвалами и стуча ногами. Ирдегус понял, что спастись бегством не удастся. Тогда он решил опередить своего преследователя и бросился в темноту — туда, где исчез Арландорн. Уходить без него он не желал.
Ирдегус перескакивал через сокровища, спотыкался, получал синяки и ссадины, но не смел оглянуться, хоть и слышал за собой громкий нетерпеливый стрекот.
И вдруг он увидел его! Арландорн слабо светился — если бы не это, колдун никогда не нашёл бы его среди сокровищ. Ирдегус поразился, что камень светится сам, собственным, а не отражённым блеском. Нагнувшись, он подхватил его и уже сделал шаг, чтобы продолжить бегство, но мгновение промедления стало роковым — тонкое жало ударило между лопаток, причиняя нестерпимую боль! Ирдегус почувствовал, как обжигающий яд проникает в тело, но нашёл в себе силы, сжав камень, обернуться к чудовищу лицом. Жало выскользнуло из его тела, открыв путь крови. Одежда прилипла, мгновенно намокнув.
Оранжевые бусины глаз смотрели прямо на колдуна. В них читалось торжество. Вдруг паук дёрнулся, попятился, присел, замотал головогрудью, а затем развернулся и скрылся в темноте. Ирдегус рухнул на колени, чувствуя, что жизнь стремительно уходит из него. Он почувствовал в ладони тепло и, опустив глаза, только теперь заметил, что Арландорн светится гораздо ярче, чем прежде. Видимо, его свет и напугал паука, заставив убраться. Но чудовище наверняка находилось где-то поблизости. Ирдегус огляделся и покрепче сжал спасительный самоцвет. Он вдруг подумал, что уже должен был умереть — одежда на спине была насквозь мокрой от крови. Но вместо этого он ощущал в себе новые силы — они втекали в него из кристалла, который он держал в ладони. «Магия⁈» — пронеслось у Ирдегуса в голове. Возможно, здесь, в недрах Копей, творились вещи, о которых наземные жители не имели никакого представления.
Встав на ноги и подняв Арландорн повыше, Ирдегус двинулся туда, где, по его представлению, находился выход, надеясь, что там ему не встретятся разъярённые рудокопы. Паук больше не появлялся. У ворот тоже никого не было. Вздохнув с облегчением, Ирдегус подобрал мешок, палицу и сел на коня. Расстаться с Арландорном в такой близости от логова чудовищного стража он не решился. Только достигнув колеса-подъёмника, он убрал камень в мешок и въехал в проплывавшую мимо пустую люльку.
Ирдегус беспрепятственно покинул Стальные Копи. По пути ему попадались обезумевшие рудокопы, с тупым безразличием сидевшие на земле, уставившись на свои шевелящиеся языки, в истерике катавшиеся по улицам, бредущие, не разбирая дороги, с написанным на лицах отчаянием. Пару раз колдун заметил на полу пещер отрезанные языки, ещё шевелящие чёрными ножками и оставляющие за собой кровавый след.
Он выехал из Внешнего Города, жители которого не подозревали о постигшем их сородичей несчастье. Они жили своей жизнью, прогуливаясь между домами и поглядывая друг на друга, на выложенные на прилавках товары и на небо, расцвеченное золотыми и розовыми лучами заходящего солнца.
Ирдегуса ждал путь назад, в Кар-Мардун. Колдун торжествовал победу, поминутно нащупывая через холстину мешка Арландорн. Его рана болела, но кровь остановилась. Лечить её придётся теперь только в замке: в дороге невозможно раздобыть нужных для приготовления целебных снадобий ингредиентов.
Несмотря на то, что Мард-Риб «наградил» его очень долгой жизнью, он не оградил предателя от болезней и боли. Поэтому Ирдегус страдал от раны так же, как и любой другой человек. Впрочем, иной на его месте, вероятно, уже умер бы.
Итак, победа осталась за Ирдегусом, и он даже улыбнулся, хотя самоцвет достался ему отнюдь не дёшево — стал причиной беспрерывных страданий, которые превращали жизнь в сущий ад.
Чтобы избавиться от них, колдун спешил в свой замок, нещадно нахлёстывая коня.
Глава 2
— Рэмдал, я рада тебя видеть! — Ниголея сделала три шага навстречу брату и протянула тонкую изящную руку.
Высокий темноволосый воин легко пожал её и улыбнулся.
— Здравствуй, сестричка! Как поживаешь? Слышал, у нас гость. Неужели тот самый, которого напророчил колдун?
— Да, это он. Жаль, что тебя не было, когда Колмер привёз его.
— Этот Воин для Особых Поручений? Ты послала
— Скорее, последнее, — призналась Ниголея. — Но нельзя упускать его слова из виду, ведь ты сам убедился, что пираты действительно собрали армию.
Рэмдал помрачнел. Он только час как вернулся из разведки и видел вражеское воинство своими глазами.
— Ты права, — сказал он, заложив руки за спину и подходя к распахнутому высокому окну. — И она весьма многочисленна. Не понимаю, откуда они берутся! — добавил он с досадой. — Я думал, мы перебили почти всех в последней битве.
— Увы, сброда вокруг слишком много. Пустошь рождает мерзавцев даже чаще, чем чудовищ. Но теперь это не имеет значения. Главное — защитить Туманный Бор!
— Почему ты считаешь, будто человек, какой-то бродяга, сможет сделать это лучше нас⁈ — бросил Рэмдал раздражённо. — Да ему вообще наплевать на наш лес!
— Возможно, но почему колдун назвал его?
— Кто знает. Может, они заодно, и в ответственный момент этот самый Рогбольд, или как его там, предаст нас.
— Это приходило мне в голову, — Ниголея подошла и встала рядом. Из окна открывался вид на изумрудное море колышущихся крон. Над ними летали различные птицы, оперение некоторых сверкало на солнце подобно драгоценным камням. В балках лежал молочный туман, воздух был свеж и наполнен ароматом цветов, поднимавшимся из дворцового сада. — Но мы ничего не узнаем, пока не рискнём.
— А стоит? — Рэмдал заглянул сестре в глаза. — Не лучше ли не полагаться на чужие советы и сделать всё самим, как прежде? До сих пор у нас хватало сил противостоять пиратам, — лесовик выговорил последнее слово с отвращением — словно сплюнул.
— Да, я знаю. Но Рогбольд пока не согласился помогать нам. Его тоже удивило то, что колдун сказал о нём.
— Ну, конечно! — усмехнулся Рэмдал.
— Полагаю, мы начнём своими силами, а там посмотрим, — проговорила Ниголея. — Надеюсь, нам удастся отразить нападение, не прибегая к сомнительным пророчествам.
Рэмдал кивнул.
— Я рад, что ты приняла
— Конечно, нет, — согласилась Ниголея.
— Кого ты поставишь во главе нашей армии?
— Тебя, брат, — королева направилась к трону, тонувшему в сумраке: в зале не зажгли светильников, и, несмотря на то что был день, вокруг царил полумрак.
— Благодарю, — Рэмдал проводил её долгим взглядом. — Я не подведу.
— Знаю.
— Мне жаль, что твой муж погиб, — проговорил Рэмдал, немного помолчав. — Он был храбрым и могучим воином и справился бы с командованием лучше меня.
— Ты мог бы не напоминать мне, — Ниголея села на трон и, не поднимая глаз, расправила складки платья. — Впрочем, ты прав. Он действительно был великим воином.
Она знала, что брат говорит не совсем искренне. Несмотря на то что Рэмдал любил и уважал её мужа, он всегда относился к нему с чувством соперничества — как номер второй к признанному лидеру. И поэтому Ниголея не сомневалась, что брат уверен, будто может справиться с пиратами не хуже Арданея. Но она понимала брата и любила его — почти так же сильно, как погибшего мужа, поэтому поспешила отогнать от себя эти мысли и ласково улыбнулась.
— Я уверена, что у нас нет лучшего полководца, чем ты, — сказала она.
— Позволь проститься. Нужно приготовить войска. Ты подпишешь приказ о моём назначении?
— Да, он будет готов не позднее обеда. Я пришлю его тебе.
— Желаю королеве здравствовать.
— И тебе того же, брат.
Рэмдал быстро поклонился и вышел, плотно притворив за собой дверь.
Ниголея глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Она не плакала, просто очень устала, и ей хотелось пойти в свои покои и лечь в постель, а не расхаживать по замку, раздавая приказы.
Рэмдал был хорошим воином и талантливым тактиком, но он напоминал Ниголее мальчишку, получившего новую игрушку — ту, о которой давно мечтал. Как бы он не погубил армию, стараясь доказать всем, что ничем не хуже Арданея!
В окно влетела красивая птица с тёмно-синим блестящим оперением и длинным золотым хвостом. На голове у неё покачивался оранжевый венчик перьев, а большие круглые глаза казались бездонными агатами.
Королева взглянула на неё и улыбнулась. Всё-таки, Пустошь порождала не только уродства. И королевский сад — лучшее тому доказательство.
Птица опустилась на подоконник и засеменила к трону, кося одним глазом. Роскошный хвост волочился по полу.
— А ты смелая, — сказала Ниголея. — Даже слишком.
Птица остановилась, расправив крылья. Перья сверкнули золотом и изумрудом.
— Не бойся, — подбодрила её королева.
— Бояться следует тебе, — неожиданно отозвалась птица.
Ниголея вскочила на ноги и открыла рот, чтобы позвать телохранителей, но замерла, не в силах произнести ни звука. Нет, она не чувствовала себя околдованной, просто её заинтересовала удивительная птица. Вероятно, она прилетела сказать ей что-то важное. Женщина молча посмотрела в глаза незваной гостье.
— Не думай, что я хочу причинить тебе вред, — сказала та, поворачивая к Ниголее голову то правым, то левым глазом. — Для этого есть другие способы. Проще и быстрее. Да и сама подумай: стал бы я с тобой разговаривать?
«Ага, значит, это мужчина!»
— Я прилетел сказать тебе: не слушай брата. Он не знает, о чём говорит. Его желание самому защитить Туманный Бор понятно, и недоверие к чужакам тоже объяснимо, но вам не устоять против пиратов. Не в этот раз. Даже если вы все выступите против них, они одолеют.
— Откуда тебе знать? — нахмурилась Ниголея. Слова птицы ей не понравились. — Тебя послал тот колдун, что уже приходил?
— Нет, он не посылал меня. Это я и есть, — птица снова расправила крылья, словно демонстрируя себя. — Ты ведь не думаешь, что настоящая птица может разговаривать, королева? — в голосе послышалась насмешка.
Ниголея почувствовала, как краска бросилась в лицо. Каков наглец!
— И ты снова осмелился появиться здесь⁈ — прошипела она, сжимая кулаки.
— Почему бы и нет? — птица склонила голову, в глазу сверкнула искра. — Помнится, в прошлый раз это сошло мне с рук.
— Я не обязана верить тебе. Откуда мне знать, что этот Рогбольд не подослан тобой?
— Ниоткуда. Но у тебя не останется выхода, когда пираты разобьют армию твоего брата. Но, возможно, тогда станет уже поздно, потому что Рогбольду некого будет вести в бой. Подумай, королева, ты в ответе не только за Эльдор, но за весь лес. Он прекрасен — истинный оазис посреди Пустоши! Сохранить его — твоя святая обязанность.
Ниголея вздрогнула: слова колдуна буквально повторяли её собственные мысли!
— Пираты не пощадят никого, — продолжала птица, — ни животных, ни деревьев. Ты знаешь, что я прав.
— В этом — возможно, — нехотя согласилась женщина.
— Я сказал. Как поступить, решай сама, — птица захлопала крыльями, взлетела и направилась к окну. — Но знай, что я не лгу! — крикнула она напоследок. — Только Рогбольд принесёт вам победу!
Ниголея проводила птицу взглядом, наполненным слезами отчаяния. Она снова не знала, что делать. Как всё-таки жаль, что погиб Арданей! Королева закрыла лицо руками и на этот раз действительно разрыдалась — тихо, но горько.
Глава 3
— Господин, вас хочет видеть какой-то человек, — слуга низко поклонился.
Ирдегус поднял на него удивлённый взгляд.
— Он назвался?
— Нет, господин, сказал только, что вы его ждёте.
— Вот как? — Ирдегус нахмурился. Незваных гостей он не любил. — Не помню, чтобы назначал кому-то встречу. Ну что ж, пусть войдёт.
Слуга выскользнул за дверь, и через пару минут в комнату вошёл высокий мужчина в длинном тёмном плаще, под которым поблескивала тонкая серебряная кольчуга — скорее украшение, чем настоящая защита. Его лицо скрывал просторный капюшон, но было ясно, что посетитель уже немолод — об этом свидетельствовали кисти рук, морщинистые и узловатые.
— А, это ты, — протянул Ирдегус и указал на кресло. — Присаживайся, — он держал в руках чашу-курильницу, из которой струился плотный розовый дым.
Время от времени Ирдегус подносил её к лицу и делал глубокий вдох — это облегчало страдания, которые причиняла ему так и не зажившая рана, нанесённая гигантским пауком, сторожившим сокровищницу рудокопов. И откуда они только притащили в подгорный город такую жуткую и опасную тварь⁈ Наверняка, нашли в каких-нибудь дебрях Пустоши, ещё кишащей всевозможными монстрами!
Колдовские зелья, приготовленные колдуном, снимали боль и позволяли отвлечься, но не излечивали полностью. Очевидно, яд успел проникнуть слишком глубоко, и у Ирдегуса не было уверенности, что когда-нибудь он сможет окончательно победить этот недуг. Если это случится, то судьба сыграет с ним жестокую шутку: получится, что, стремясь избежать вечных мук в Рашохе, он сам превратил свою жизнь в ад. Не касайся дело его лично, Ирдегус по достоинству оценил бы иронию положения, но сейчас он думал только о том, чтобы облегчить боль.
— Благодарю, — посетитель слегка кивнул и расположился в кресле. — Вижу, ты не в добром здравии.
— Увы. Но ты же пришёл не ради того, чтобы обсуждать, насколько я близок к смерти?
Посетитель издал короткий сухой смешок.
— Разумеется, нет. Меня интересует совсем другое.
— Думаю, я догадываюсь, о чём пойдёт речь, — Ирдегус раздражённо поставил курильницу и опёрся рукой о край стола. — Итак, ты снова будешь торопить меня с оплатой?
— Боюсь, да. А что я могу поделать? Братья торопят меня. Наш орден нуждается в деньгах.
— Все в них нуждаются, — заметил Ирдегус. — А вы ещё не до конца выполнили условия сделки.
— Но ведь армия почти готова. Пятьдесят восемь тысяч наёмников — огромная цифра. Насколько я знаю, ни у кого никогда не было такой.
Ирдегус усмехнулся.
— В древности эта цифра показалась бы смехотворной, — заметил он.
Собеседника его слова задели.
— Тем не менее, армия внушительная, — сказал он холодно. — И должен…
— Мне всё равно, из кого вы её набрали! — нетерпеливо перебил Ирдегус. — И безразлично, насколько она, по-вашему, велика. Мне нужно семьдесят тысяч и не меньше! Вы получили аванс, очень значительный аванс. И я жду, когда вы окончательно выполните то, что обещали. Тогда и поговорим о расчёте.
— Что ж, хорошо, — посетитель поднялся. — Тогда я прощаюсь. Но должен заметить, что некоторые братья могут не согласиться с твоим решением.
Тон у него был сух, как пустыня.
Поделиться книгой: