Агент "Н" или "М"

— И среди нее Н. или М.?

— Не обязательно. Возможно, лицо, связанное с ними. Но вполне вероятно, Н. или М. собственной персоной. Пансион на морском курорте — неприметней места и не придумаешь.

— И вы не имеете представления, кого я должен искать — мужчину или женщину? Грант покачал головой.

— Ну что ж, попытаюсь, — сказал Томми.

— Желаю удачи, Бирсфорд. А теперь перейдем к деталям.

Через полчаса, когда запыхавшаяся Таппенс, сгорая от любопытства, вбежала в комнату, Томми был уже один. Он сидел в кресле и со скептическим видом что-то насвистывал!

— Ну? — выпалила Таппенс, вложив в этот слог целую гамму чувств.

— Ну, — несколько неопределенно ответил Томми, — мне дали работу. Канцелярскую. Дебри Шотландии, все засекречено и так далее, но, в общем, не слишком заманчиво.

— Мы оба или только ты?

— К сожалению, только я.

— Черт бы тебя побрал! Какая низость со стороны нашего мистера Картера! Но что же это такое — шифровка, дешифровка? Смотри, Томми, на такой работе легко свихнуться. Сначала теряешь сон и ночи напролет твердишь: «Девять, семь, восемь-три, четыре, пять-два» или еще что-нибудь в том же духе, а потом у тебя сдают нервы, и ты попадаешь в сумасшедший дом.

— Я-то не попаду.

— Рано или поздно попадешь, — мрачно заверила его Таппенс. — А мне можно с тобой? Просто так, в качестве жены? Чтобы вечером подавать тебе домашние туфли и разогревать ужин?

Томми стало совсем неловко.

— Прости, старушка, мне страшно не хочется тебя оставлять, но…

— Но ты должен, — закончила Таппенс.

— В конце концов, у тебя тоже есть дело, — робко вставил Томми. — Будешь вязать.

— Вязать? — переспросила Таппенс. — Я? Вязать? — и, схватив подшлемник, она швырнула его на пол. У Томми сжалось сердце. Однако Таппенс тут же взяла себя в руки и честно признала, что муж ее должен был принять предложение, не считаясь с нею.

Три дня спустя Томми отбыл в Абердин. Таппенс проводила его на вокзал. Глаза у нее подозрительно блестели, несколько раз она даже моргнула, но в общем выдержала характер и улыбалась до самого конца. Лишь когда поезд тронулся и Томми увидел на убегающем перроне одинокую фигурку жены, он почувствовал, что у него подступает комок к горлу: он покидает Таппенс. Усилием воли Томми взял себя в руки: приказ есть приказ. Прибыв в Шотландию, он назавтра сел на Манчестерский поезд и еще через день был в Лихемптоне. Здесь он переночевал в центральном отеле, а наутро начал обход частных гостиниц и пансионов, присматривая себе комнату и справляясь об условиях. «Сан-Суси» оказался кирпичной виллой в викторианском стиле, расположенной на склоне холма. С верхнего ее этажа открывался живописный вид на море. В холле слегка пахло пылью и кухней, ковер на полу был потертый, и все-таки пансион выглядел приятней остальных родственных заведений, которые Томми успел обойти.

Хозяйка пансиона миссис Перенна приняла Томми в своем кабинете — неряшливой — комнатушке, где стоял письменный стол, заваленный бумагами. У самой миссис Перенны, брюнетки средних лет, вид был тоже довольно неопрятный: копна растрепанных вьющихся волос и кое-как подкрашенные губы плохо сочетались с самоуверенной улыбкой и двумя рядами ослепительно белых зубов.

Томми сослался на свою престарелую кузину мисс Медоуз — года два тому назад она останавливалась в «Сан-Суси». Как же, как же, миссис Перенна прекрасно помнит мисс Медоуз. Такая милая старушка, хотя, впрочем, совсем не такая уж старая. Очень подвижная, а чувство юмора какое! Томми осторожно поддакнул. Он знал, что мисс Медоуз действительно существовала — к подобным деталям Секретная служба чрезвычайно внимательна.

Как поживает милая мисс Медоуз?

Томми с огорчением сообщил, что мисс Медоуз больше нет в живых. Миссис Перенна сочувственно прищелкнула языком, и лицо ее приняло подобающее скорбное выражение. Это, однако, не помешало ей тут же обрести прежнюю словоохотливость. Разумеется, у нее найдется подходящая комната. Мистер Медоуз останется доволен. Прелестный вид на море. Мистер Медоуз совершенно прав — сейчас лучше быть подальше от Лондона.

Не переставая болтать, миссис Перенна отвела Томми наверх, показала ему несколько комнат и назвала цену. Томми изобразил на лице уныние. Хозяйка объяснила, что все фантастически дорожает. Томми объяснил, что доходы его, к сожалению, сократились, а при теперешних налогах и прочих обстоятельствах…

— Ах, эта ужасная война! — простонала миссис Перенна.

Томми согласился и прибавил, что, по его мнению, Гитлера надо повесить. Миссис Перенна поддакнула и прибавила, что справляться с хозяйством сейчас страшно трудно — введены карточки, мясо стало редкостью. Но ради родственника мисс Медоуз она готова сбавить пол-гинеи в неделю. Томми забил отбой и обещал подумать. Миссис Перенна проводила его до ворот, болтая еще оживленнее, чем раньше. В общем, она показалась Томми чересчур назойливой, однако он не мог не признать про себя, что в своем роде она довольно привлекательна. Интересно, кто она по национальности? Не чистокровная англичанка, это уж точно: фамилия у нее не то испанская, не то португальская. Впрочем, это указывает лишь

на национальность мужа. Возможно, она ирландка, хотя и говорит без акцента: недаром она такая живая и многословная. В конце концов было решено, что мистер Медоуз переберется в пансион на следующий же день.

В шесть вечера Томми был на месте. Миссис Перенна встретила его в холле и тут же отдала распоряжение насчет его багажа придурковатой служанке, которая уставилась на приезжего, выпучив глаза и широко разинув рот. Затем хозяйка провела Томми в помещение, именуемое ею гостиной.

— Разрешите представить вам нашего нового постояльца, — с ослепительной улыбкой возгласила миссис Перенна, обращаясь к пяти особам, которые сидели в комнате, подозрительно поглядывая на незнакомца. — Мистер Медоуз — миссис О'Рорк.

Усатая дама устрашающих размеров, с маленькими, как бусинки, глазками одарила Томми сияющей улыбкой.

— Майор Блетчли.

Майор Блетчли смерил Томми взглядом и слегка наклонил голову.

— Мистер фон Дайним.

Молодой чопорный блондин с голубыми глазами встал и поклонился.

— Мисс Минтон.

Дама не первой молодости, увешанная бусами, оторвалась от вязанья, улыбнулась и хихикнула.

— И, наконец, миссис Бленкенсоп.

Еще одна вязальщица, сосредоточенно созерцавшая неоконченный подшлемник, подняла темноволосую растрепанную голову. У Бирсфорда перехватило дыхание, комната поплыла у него перед глазами. Он встретил взгляд дамы — вежливый равнодушный взгляд совершенно постороннего человека. Восхищение охватило Томми.

Перед ним сидела Таппенс.

Глава вторая

Томми так и не понял, как он выдержал тот вечер: он боялся лишний раз взглянуть в сторону миссис Бленкенсоп. К обеду явилось еще трое обитателей «Сан-Суси»: пожилая пара, мистер и миссис Кейли, и миссис Сирот, приехавшая сюда с дочуркой из Лондона и явно тяготившаяся пребыванием в Лихемптоне. За столом ее посадили рядом с Томми. Она тут же впилась в него зеленоватыми водянистыми глазами и чуточку гнусавым голосом спросила:

— Как вы думаете, в городе уже безопасно? Все возвращаются домой, правда?

Но прежде чем Томми успел ответить на этот бесхитростный вопрос, в разговор вмешалась другая его соседка — особа, увешанная бусами:

— А я считаю, что, имея детей, рисковать нельзя. Подумайте о своей милой крошке Бетти! Скоро, по-моему, немцы применят новые газы.

— И каких только глупостей не болтают о газах! — оборвал мисс Минтон майор Блетчли. — Эти субъекты и не подумают возиться с газами. Крупнокалиберные фугаски и зажигательные бомбы — вот на что теперь их ставка. Как в Испании.

Весь стол упоенно отдался спору. Из общего хора выделился высокий голос Таппенс:

— Мой сын Дуглас рассказывал, что…

«Что еще за Дуглас? И почему Дуглас?» — подумал Томми.

После скудного, хотя и с претензиями обеда общество в полном составе перебралось в гостиную. Дамы опять принялись за вязание, а Томми пришлось выслушать длинный и скучный рассказ о подвигах майора Блетчли на северо-западной границе Индии.

Молодой блондин с ярко-голубыми глазами встал и пошел к двери. На пороге он задержался и слегка поклонился собравшимся.

Майор Блетчли прервал повествование и сказал Томми:

— Обратили внимание на парня, который только что вышел? Он эмигрант. Бежал из Германии всего за месяц до войны.

— Он немец?

— Чистокровный. Не еврей. Отец его попал в беду — критиковал нацизм. Два брата сидят в концлагере. Парень удрал как раз вовремя…

Но тут Бирсфордом завладел мистер Кейли, который завел нескончаемый разговор о своем здоровье и так увлекся, что ускользнуть Томми удалось лишь перед самым отходом ко сну.

На другое утро Томми встал рано и отправился прогуляться к морю. Он быстро дошел до мола и уже повернул обратно, как вдруг заметил, что навстречу ему движется знакомая фигурка. Томми учтиво приподнял шляпу.

— Доброе утро… э-э… миссис Бленкенсоп, если не ошибаюсь?

Вокруг не было ни души.

— Встреча Ливингстона со Стэнли, — отпарировала Таппенс.

— Как ты сюда попала? Это же чудо! Форменное чудо!

— При чем здесь чудо? Просто хорошая голова. Надеюсь, это послужит вам уроком — тебе и твоему чванному мистеру Гранту.

— Конечно, послужит. Но выкладывай скорее, как ты ухитрилась выкинуть такую штуку? Я прямо сгораю от любопытства.

— Все очень просто. Как только Грант заговорил о нашем мистере Картере, я сразу поняла, в чем дело. Я сообразила, что тут пахнет не канцелярской работой и что меня к этой работе не допустят. Поэтому я решила принять свои меры: пошла за шерри, спустилась к Браунам и позвонила Морин. Велела ей вызвать меня к телефону и объяснила, что говорить. Она сделала все как надо — визжала так, что на всю комнату было слышно. Ну, а дальше сыграла свою роль я: заболела подруга, я должна уйти, ах, какая досада — и в полном расстройстве выбежала из комнаты. Хлопнула входной дверью, сама осталась в передней, шмыгнула в спальню и приоткрыла дверь в гостиную — ту, что заставлена комодом.

— И все слышала?

— Все, — самодовольно подтвердила Таппенс.

— И даже виду не показала?

— Конечно нет. Я хотела проучить вас — тебя и твоего мистера Гранта. Мистер Картер не поступил бы со мной так подло. Нет, теперь Секретная служба уже не та, что в наше время.

— Но мы снова в ней, и она опять обретет былой блеск, — торжественно возразил Томми. — А почему ты выбрала фамилию Бленкенсоп?

— А что? Фамилия как фамилия.

— Какая-то странная!

— Первая, которая пришла мне в голову. И потом очень удобно для белья.

— При чем тут белье?

— Идиот! С какой буквы начинается фамилия Бленкенсоп? С той же, что Бирсфорд. Метки на белье! Патриция Бленкенсоп — Пруденс Бирсфорд. А почему ты выбрал фамилию Медоуз?

— Во-первых, — начал Томми, — у меня на кальсонах не вышиты мои инициалы. А во-вторых, я ее не выбирал: мне так приказано. Мистер Медоуз, респектабельный джентльмен с незапятнанным прошлым. Я уже выучил свою биографию наизусть.

— Очень мило, — заметила Таппенс. — Ты женат или холост?

— Я вдовец, — с достоинством поправил ее Томми. — Моя жена скончалась десять лет тому назад в Сингапуре.

— Почему в Сингапуре?

— Все мы где-то умираем. А чем тебе не нравится Сингапур?

— Да нет, ничем. Вероятно, это вполне подходящее место для смерти. Я тоже вдова.

— Где и от чего умер твой муж?

— Ах, не все ли равно! Наверное, в какой-нибудь частной лечебнице. Кажется, от цирроза печени.

— Понятно. Все это очень грустно. А чем занимается твой сын Дуглас?

— Служит на флоте.

— Это я уже слышал вчера вечером.

— У меня еще два других — Раймонд и Сирил, младшенький. Один в авиации, другой в пехоте.

— А если кто-нибудь возьмет да наведет справки об этих несуществующих Бленкенсопах?

— Они вовсе не Бленкенсопы. Бленкенсоп был моим вторым мужем. Фамилия первого — Хилл. В телефонной книге целых три страницы Хиллов. Всех Хиллов никому не проверить.

— Это твоя всегдашняя беда, Таппенс, — вздохнул Томми. — Ты вечно перебарщиваешь. Два мужа, три сына — это слишком много. Запутаешься в мелочах.

— Не запутаюсь. А сыновья мне еще пригодятся. И запомни: мне пока что никто не отдает приказов. Я ввязалась в дело ради собственного удовольствия, и я это удовольствие получу.

— Похоже, — согласился Томми и мрачно добавил: — впрочем, если хочешь знать мое мнение, вся эта история — просто фарс.

— Почему ты так думаешь?

— Вот ты живешь в «Сан-Суси» дольше, чем я. Скажи по совести: разве тебе пришло бы в голову, что среди тех, кто сидел вчера за столом, скрывается опасный агент противника?

— Маловероятно, — задумчиво ответила Таппенс. — Хотя, конечно, этот молодой человек…

— Карл фон Дайним? Но ведь эмигранты находятся под надзором полиции.

— Верно. И все же как-то можно устроиться… А этот молодой человек очень недурен собой… А что ты скажешь насчет миссис Перенны?

— Да, — задумчиво протянул Томми. — Это штучка. Не спорю, к ней надо присмотреться.

Таппенс перешла на деловой тон:

— А как будет с нами? Как мы будем сотрудничать?

— Нельзя, чтобы нас слишком часто видели вместе.

— Конечно. Если кто-нибудь заподозрит, что мы знакомы друг с другом не со вчерашнего дня, — все пропало. По-моему… Да, пожалуй, так будет лучше… Сделаем вид, что я за тобой охочусь.