Джарел из Джойри

Помещение, у входа которого так до сих пор и стояла Джарел, оказалось просторным круглым залом, разделенным надвое занавесом лилового - под цвет платья - колышущегося тумана. Хрустальные стены зала венчал куполообразный потолок.

Затянувшееся молчание прервала хозяйка башни. Она заговорила уверенным тоном сознающего свою силу властелина:

- Что же ты не входишь, Джарел из Джойри? Входи. Ты так стремилась добраться сюда. Твое появление здесь весьма кстати - все готово для обещанной мною церемонии. И еще. Я оказала тебе великую честь, пригласив на казнь изысканное общество, равного которому еще не видела вселенная. Единственное в своем роде собрание знаменитостей. Гордись! Хотя человеческий ум не в состоянии постичь всего величия происходящего, снисходительно добавила Джейризма. - Ну да все равно. А пока что становись внутрь круга.

Помедлив немного, Джарел коснулась пальцами рукоятки кинжала, покрепче сжала талисман Эслы и направилась к центру зала. Только теперь она заметила, что диван расположен в центре начерченного на полу круга с таинственными каббалистическими знаками. Позади дивана завивались спиралями языки плотного тумана. Как только Джарел шагнула внутрь круга, колдунья удовлетворенно усмехнулась, и флейта вновь оказалась возле ее губ.

Снова раздалась терзающая слух мелодия. Обескураженная Джарел увидела, что извлекаемые Джейризмой звуки становятся материальными: пульсируя в такт музыки, из флейты изливался стремительный поток серебряных лучей-игл! Коснувшись стен, пола или потолка, лучики отскакивали от преграды уже в компании с собственным отражением, чтобы при следующем прикосновении к чему-либо вновь умножить свое число. И вторя все возрастающему числу мечущихся лучиков, росла и крепла чудовищная сила колдовской песни. Джарел внезапно поняла, что оглушившая ее при выходе из леса звуковая волна была, скорее всего, именно такой бессчетной армией многократно усиленного звука одинокой флейты. Тем временем к безумию музыки подключилось и беснование сотен зеркал.

И то, что предстало теперь изумленному взгляду, заставило Джарел мгновенно отвлечься не только от тяжелой, давящей музыки, но даже от собственной незавидной участи. Среди мелькания и блеска зеркал возникали, чтобы тотчас исчезнуть, отражения скрытых за затворенными дверями миров, уже знакомых ей, - и не только они. Вот силуэт угрюмых черных гор на фоне кроваво-красной зари неведомого мира под темными небесами сменился видом неподвижного мертвого моря, в безжизненных водах которого отражались низкие свинцовые тучи; яркая зелень лугов, озаряемая ласковым светом солнц-близнецов, исчезала за видением бесконечных пустынь... и еще множество неведомых миров пронеслись мимо в калейдоскопе сверкающих бликов..

Внезапно Джарел показалось, что эти видения возникают в хрустальном зале в ответ на призыв колдовской мелодии: словно в неведомых, неимоверно отдаленных краях, услышав призыв чародейской флейты, некий чудовищный разум направляет - символом единения сверхъестественных сил - туманные отражения своего мира.

Джарел не могла понять, как может осуществляться подобная связь, но чувствовала внутреннюю уверенность в истинности своего озарения. Хотя, в сущности, для нее это тайна за семью печатями: разуму землян не под силу охватить такое явление, имя которому - магия. С легким вздохом сожаления Джарел отогнала прочь неуместные мысли.

Между тем характер музыки изменился: вместо быстрого чередования двух высоких нот медленно зазвучала пара более низких, от которых, казалось, ходуном заходил пол. И, подчиняясь незримому приказу, лучики-иглы перестали метаться, бесконечно множась, а образовали единую искрящуюся поверхность словно огромное неподвижное зеркало. В нем тотчас же отразился гигантский круглый зал со множеством дверей, где совсем недавно блуждала Джарел.

Одна из дверей внезапно отворилась - за нею оказалась озаренная багровым светилом пустыня. Джарел тут же вспомнила охватившее ее щемящее чувство одиночества, когда перед нею открылся этот тягостный пейзаж. Но сейчас в нем что-то изменилось. Пристально вглядываясь в обожженный мир, женщина-воин заметила в небе яркую точку, которая - стремительно увеличиваясь в размерах - неслась, сверкая словно шаровая молния, прямо к дверному проему. Но Джарел не успела рассмотреть, что же это было: еще одна открывшаяся дверь привлекла ее внимание. Увидев лес папоротников, Джарел, как ей показалось, явственно ощутила мерзостный смрад гиблого болота. На этот раз возле самого порога шевелилось нечто черное, и похолодевшая Джарел с отвращением увидела, как омерзительная студнеподобная масса перевалила через порог и поползла, пятная пол сгустками черной слизи. Тем не менее, шепнуло Джарел ее подсознание, этот лоснящийся ком разумен и мудр, как и большинство долгожителей. Судорожно вздохнув, Джарел подавила приступ тошноты и отвела глаза от студня - и весьма вовремя: резко распахнулась следующая дверь. Этого мира Джарел прежде не видела. Ржаво-красные кряжи вздымали зазубренные вершины к угольно-черному небу, испещренному огромными звездами, искрящимися словно гигантские алмазы. По спускающемуся к дверному проему камнепаду быстро перемещалось странное существо, напоминающее одновременно и паука, и человека. С обликом паука его роднили непомерно увеличенный вширь торс и невероятно тонкие, длинные руки и ноги. Исходящее от существа ослепительное сияние не позволило Джарел рассмотреть его более подробно, однако она заметила, что и походка и голова - правда, несколько грушевидной формы - вполне соответствуют человеческой природе. Решительно переступив порог, он зашагал по залу, и по мере приближения этой странной фигуры излучаемый им свет становился нестерпимым. Отведя взгляд от слепящего света, Джарел успела заметить легкое движение в очередном проеме.

Это был мир гигантских цветов, у подножия которых царил зеленоватый сумрак. К двери из глубины цветочного леса ползла огромная змея, величественно изгибая украшенное многоцветной чешуей тело. Когда рептилия подползла ближе, Джарел обнаружила, что высоко поднятая над землей голова была не змеиной, а человеческой. Взгляд, который женщина-змея бросила в сторону Джарел, обжег ее сердце волной небывалой ненависти, и Джарел чуть ли не с нежностью вспомнила другую обитательницу этого зачарованного леса рубиновую змею, не причинившую ей никакого вреда, - и пожалела, что никогда больше не сможет представить оставленный ею цветочный лес добрым и веселым.

Время шло - и теперь уже многие двери были открытыми. Страдая от завываний флейты и вибрации пола, Джарел, по-видимому, временами отключалась и поэтому не разглядела всех явившихся на зов Джейризмы пришельцев. Да это и к счастью: одно неописуемо гадкое чудовище вылетело из настолько непереносимого обиталища, что Джарел инстинктивно закрыла лицо руками. Ее воля - она бы и уши заткнула, но в этот миг послышался властный голос упивающейся своей властью колдуньи:

- Джарел из Джойри, вот твои зрители!

Только сейчас Джарел поняла, что флейта умолкла и воцарилась гнетущая тишина. Женщина-воин заставила себя оглядеть зал и едва сдержала готовый сорваться вопль ужаса: перед ней столпились невероятные порождения людских кошмаров. И лишь магический круг отделял ее от бесовского наваждения. Однако твари не могли не только преодолеть каббалические знаки круга, но и соприкоснуться между собой.

Спустя какое-то время мужественная Джойри уже смогла различить в толпе отдельные фигуры. Здесь был и человек-паук из страны ржаво-бурых камней, и обитатель гнилых болот - отвратительный пульсирующий слизень. Некоторых Джарел видела впервые, например покрытую разноцветными перьями кикимору с крыльями летучей мыши или похожее на цветок лилии существо с таким кровожадным оскалом лепестков, что Джарел невольно поежилась.

Удовлетворенная произведенным на Джарел впечатлением, Джейризма картинно поднялась и величественно направилась к клубящемуся позади дивана туманному занавесу. Поднятыми руками она вновь поднесла к губам флейту - и вся толпа адских созданий подалась вперед, предвкушая удовольствие. Отвага на мгновение покинула Джарел, и она так сжала талисман, что острые кромки вонзились в ладонь. Вновь раздалась чередующаяся пара нот - на этот раз звуки флейты приобрели журчащий оттенок очень низкого тона. "Джейризма мастерски владеет своим колдовским инструментом", - подумала Джарел.

Сначала ничего не происходило, но мгновение спустя Джарел заметила, как потоки лилового тумана задвигались быстрее, подчиняясь ритму музыки. Постепенно он стал таять, словно под лучами зари, сквозь него стал просачиваться свет, и наконец от тумана не осталось и следа. Звуки флейты умолкли, как бы стараясь не мешать рассмотреть то, что надежно скрывала исчезнувшая завеса. Джарел показалось, что она видит огромный сгусток света, парящий над чашей, служившей полом второй половины зала. Но постепенно воительница сообразила, что перед нею гигантская хрустальная сфера, покоящаяся на рубиновом основании, выполненном в виде свернувшейся змеи. Внутри сферы - в ее центре - горело пульсирующее пламя, и Джарел внезапно поняла, что это некая форма настоящей жизни, хотя все ее существо восставало против подобного факта. Кроме того, она почувствовала, что загадочное свечение талисмана сродни пламени сферы, - и словно в ответ на эту мысль талисман Эслы слегка уколол ее ладонь. Казалось, он напоминал Джарел, что женщина-воин не безоружна перед собравшимися в зале чудовищами, да и перед самой Джейризмой. Закаменевшее от ужаса сердце Джарел радостно отозвалось, и Джарел подумала, что не сдастся - какую бы цену ни пришлось заплатить...

И вновь Джейризма поднесла к губам флейту, и раздались завораживающие звуки - снова две ноты, на этот раз низкая и высокая, почти свист. Словно подчиняясь велению звуков, огонек внутри сферы затрепетал и стал расти, постепенно наливаясь красным яростным светом.

Внезапно из толпы ужасных созданий появилась фигура в черном одеянии, вошла в магический круг и опустилась на колени возле замершей в экстазе колдуньи. Джарел узнала Джиро. И вот к звукам флейты присоединился голос колдуна - свечение в сфере усилилось. Возбуждение постепенно овладевало всеми присутствующими, и они вступали в импровизированный хор хриплыми, воющими, скулящими голосами. Каждый новый певец, посылая энергию шару, добавлял мощь огню, побуждая того к неистовой пляске. Флейта колдуньи задавала тон умопомрачительному действу: чуть приподнятые локти согнутых рук вызывали дружный высокий вой, а движение вниз заставляло всю свору чудовищ глухо рычать. И в унисон с их голосами внутри сферы пульсировало пламя. Судя по слаженности действий, это был привычный ритуал - узаконенный веками колдовства обычай заклятия огня. Так же строго было определено место каждого участника.

Этот обряд повторился трижды - и заключенное в хрусталь пламя послушно отзывалось на приказы Джейризмы. Наконец она перестала играть на флейте и с победным возгласом обернулась к собравшимся, подчеркнув успех миссии широко раскинутыми в стороны руками. Все общество смолкло, воззрившись на стоящую перед ним темноволосую женщину.

Они, вероятно, почувствовали, что видят не просто могущественную колдунью, а высшее существо, явившееся им в облике торжествующей дамы с сияющим лицом и горящими глазами. В едином порыве, признавая несомненное превосходство сошедшей к ним богини, все эти чудовищные порождения непознаваемых миров склонились перед нею и перед тем пламенем, который изливался из огненных омутов ее глаз. Глубокая тишина, не нарушаемая ни единым шорохом, словно саваном накрыла зал. Еще немного помедлив, Джейризма резко опустила руки.

Хрустальный шар за спиной колдуньи постепенно перестал светиться яростным пламенем: огонь сжался в центре сферы, образовав неяркое золотистое свечение. Освободившись от гипноза колдовства, все находящиеся в зале приняли первоначальное положение. Джейризма обратилась к присутствующим с торжественной речью. Она по-прежнему говорила на родном для Джарел языке, но каким-то непостижимым образом ее понимали и ужасные существа - выходцы из неведомых закоулков мироздания. Бархатный тембр голоса колдуньи убаюкивал Джарел, но, справедливо решив, что вот теперь-то дело дойдет и до нее, женщина-воин преодолела дурман и принялась внимательно вслушиваться в слова Джейризмы. А та между тем говорила:

- Приверженцы Культа Пламени, я вызвала вас сюда, чтобы вы смогли принять участие в церемонии поклонения Ему. Но прежде чем вы вернетесь в свои владения, я предлагаю вам развлечься. Как знать, вдруг это зрелище когда-нибудь пригодится вам. Назовем его Чудовищной Казнью Человека... Я хочу поставить эксперимент по перерождению сознания на особе, которую вы видите возле меня. Это Джарел из Джойри - ничтожное существо ничтожного мира. Я хочу отправить ее в ментальное путешествие по тому пути, который она проделала, но не от рождения до нынешнего дня, а наоборот.

Я думаю, тем, кто ближе к человеческой природе, дано понять, как мучителен путь назад, поскольку жизнь человека - это череда утрат, несчастий, боли, мучений не только физических, но и нравственных. Но страдание возрастает стократно, если жертва уже знает последствия своего поступка. Тем же из вас, кто живет по иным законам, предлагаю просто поучаствовать в созерцании казни и судить о ее эффективности по реакции жертвы. Она умолкла, и звенящая тишина вновь окутала хрустальный зал. В этот момент Джиро схватил колдунью за руку и заговорил дрожащим от ужаса голосом:

- Остановись, пока не поздно, прошу тебя. Вспомни, что нельзя изменить Судьбу. Такие действия приводят к катастрофам. Молю, откажись...

Раздраженно стряхнув вцепившиеся в нее пальцы - словно избавившись от паука, Джейризма повернулась к Джарел и проговорила непривычно напряженным голосом:

- Джиро толкует вот о чем. Книга Судеб предсказала мне гибель от человеческой руки. Это должна быть женщина, которая трижды воспротивится моей воле. Весьма возможно, что это ты: дважды я сталкивалась с тобой, но оба раза отпускала, прощая дерзость. Не правда ли? Я не хотела искушать Судьбу и поэтому не убила тебя ни в лесу, ни в башне. Но в третий раз этого не случится! Даже если именно ты должна выполнить волю Рока - я не допущу этого и ударю первой. Так и знай!

"Так вот откуда странная нерешительность Джейризмы", - подумала Джарел. Однако теперь-то час пробил: яростный гнев в огненных глазах колдуньи не оставлял никаких сомнений. Джарел старалась понять, не пришло ли время разбить талисман Эслы, и внимательно следила за действиями Джейризмы, чтобы не упустить момент. Она ожидала чего-то вроде заклинаний, а может быть, карающей молнии или другого магического действия - достаточно эффектного, чтобы поразить искушенных зрителей. И эти несколько секунд промедления оказались для Джарел роковыми: почти неуловимым движением Джейризма резко щелкнула пальцами...

И тогда все вокруг Джарел исчезло - безумный водоворот стал засасывать ее, ломая тело, выворачивая наизнанку разум. Безумная боль свела судорогой каждую жилку, а потом сосредоточилась где-то в затылке. Стремительное падение в пустоту - которая отныне становилась ее единственным обиталищем завершилось осознанием того, что физическая смерть, являясь концом сущего, ничто по сравнению с неведомым началом страдания бессмертного духа.

Откуда взялась эта странная мысль? Разве Джарел бессмертна? Что видит она перед собой, и кто она? Странный калейдоскоп образов закружился перед ней, и постепенно Джарел сумела понять, что навыки зрения не помогут ей уразуметь суть происходящего. И вот тогда Джарел увидела, что грандиозная картина, явившаяся ей, не что иное, как сама человеческая жизнь Земли, сплетенная из миллионов отдельных судеб, цветные нити которых немыслимо переплетены между собой. Там, на этом полотне, слабо мерцала и полоска ее жизни - и вся картина медленно двигалась вспять, демонстрируя то, что уже когда-то случилось с ней. И вот тогда Джарел охватил страх: она поняла, что вскоре настанет момент, когда ей придется встать лицом к лицу с ужасом прошлого, вспоминать о котором она запретила себе раз и навсегда - иначе бы не смогла жить.

Она словно парила над бесконечным переплетением чужих судеб, отмеченных лишениями, невзгодами и болью. Но чужие страдания мало трогали Джарел, привычную к суровой жизни, нормой которой были кровь и смерть. И лишь одна сцена заставляла ее заранее трепетать. Джарел всегда мечтала о невозможном: вернуться вспять и сделать так, чтобы не случилось того, что произошло. Но слова из песни не выкинешь... И вот теперь ей предстояло вновь пережить немыслимое...

Подойдя наконец к самому ужасному событию в своей жизни, Джарел неожиданно обрела спокойствие. Словно со стороны видела она огненные кудри внезапно открывшей для себя истину девушки, стоявшей на коленях возле лежащего навзничь мертвого тела. Итак, она вновь увидела Гийома Завоевателя, его суровое, охваченное смертной бледностью лицо, его полные ужаса глаза... В этот момент Джарел показалось, что она и в самом деле там, в своем прошлом - твердый шершавый камень холодил колени, а сердце разрывалось от невыносимой боли при виде мертвого лица, на котором плясали красные отблески огня факелов. Ее полет остановился именно на этой невыносимой сцене... "Значит, это и есть казнь", - внезапно поняла Джарел, и все ее существо заполнил такой взрыв чувств, чудовищную боль которого невозможно вынести.

Как будто варила свое бесовское зелье злая ведьма, добавляя по щепотке того или другого, - так и в душу Джарел чьи-то недобрые руки совали боль и горе, любовь и ненависть, страдание и покорность... И вдруг воительница явственно ощутила, что не желает быть бессловесной игрушкой какого-то злобного тирана, и эта мысль вызвала яростный протест, родивший гнев - гнев на жизнь, допускающую существование такой боли, гнев на Джейризму, окунувшую ее в это горнило горя. И тогда - сквозь яростный туман - Джарел увидела, как задрожала и рассыпалась в прах двигавшаяся перед ней панорама.

И снова ее скрутила судорога. Но это, с ликованием поняла она, возвращение к жизни: она победила чары колдуньи, а значит, одолеет и ее! И нет такой силы, что смогла бы противостоять обретенной ею мощи!

Вращение прекратилось, и Джарел почувствовала под ногами твердую опору. Открыв глаза, она увидела, что стоит - как и прежде - перед хрустальной сферой, а вокруг столпились богомерзкие твари: казалось, некая недоступная пониманию человека кощунственная мысль объединила их в единое существо, которое с вожделением и тревогой глядело теперь на свою внезапно очнувшуюся жертву. Джарел встретилась взглядом с удивленно воззрившейся на нее Джейризмой и, когда та решительно шагнула к ней, вытянула вперед руку с крепко зажатым в пальцах талисманом.

Джарел, предвкушая сладостную месть, усмехнулась, и Джейризма поняла, что сейчас произойдет. Ужас исказил лицо колдуньи, толпа чудовищ глухо завыла. Словно подстегнутая этим воем, Джейризма завопила:

- Остановись! Нет!

И, словно черная молния, к Джарел рванулся Джиро. В этот миг, все еще смеясь, женщина-воин размахнулась и швырнула талисман Эслы прямо под ноги злодейке, убившей дриаду. Кристалл вспыхнул и рассыпался миллионом искр.

...И на плечи Джарел обрушилась тишина. Она согнулась под ее тяжестью, затаив дыхание. Мгновение ничего не происходило, и только проникший в сознание Джарел слабый отзвук боли в израненных ногах неопровержимо свидетельствовал, что проклятый чернокнижник, распластавшийся на хрустальном полу, все-таки сумел дотянуться до нее. Она стояла, словно окруженная чудовищными изваяниями: вот, закрыв голову руками, скорчилась Джейризма, рядом оцепенели лепестки кошмарного цветка, чуть дальше обратившаяся в черную глыбу бесформенная черная тварь... Казалось, неподвижность и безмолвие способны спасти эти порождения преисподней от неумолимой воли Рока. Они ждали...

Заключенное в хрустальную сферу тихое бледное пламя внезапно рванулось вверх, оно становилось все ярче, все неистовей, оно стремилось вырваться наружу, жадно облизывая свою тюрьму, поднималось и опадало вновь, а затем, словно отказавшись от борьбы, начало угасать - и стон, последний стон смертельно раненного существа, от которого сжалось сердце самой Джарел, прорезал тишину. Огонь в последний раз шевельнулся и погас, уступая место беспросветному мраку.

Джарел содрогнулась - безмолвная темнота оказалась лишь предвестником того, чему нет названия в человеческом языке. Откуда-то из неведомых пространств донесся низкий протяжный рев: вначале еле различимый, он становился все громче, все яростней, он звучал в ушах, в теле, в душе Джарел - казалось, это голос самой Судьбы, потребовавшей к ответу безумцев, дерзнувших противостоять ее неумолимой силе. Бесконечная мощь рассвирепевшего мрака легко, словно хрупкую льдинку, сокрушила гордые стены - и с жалобным звоном от них начали откалываться огромные куски, и в образовавшиеся бреши хлынул сияющий свет дня.

Обступившие Джарел изваяния вновь ожили и с отчаянием обреченных рванулись куда-то в стороны. На месте осталась лишь Джейризма. Она резко выпрямилась, подняла глаза - ее безумный взгляд впился в осыпающийся потолок - и взвыла страшным, терзающим душу голосом:

- Ю-у-урд! Ю-у-урде-е!

И словно чудовищный нож полоснул по нежнейшему синему бархату небес над рушащейся башней блеснула бесчисленными звездами ночь. Сияющая тьма рванулась вниз. Формой она напоминала наконечник огромного копья или лезвие обоюдоострого кинжала. Испытывая скорее бесконечное изумление, чем ужас, Джарел застыла, вглядываясь в надвигающуюся Тьму. С вызовом обреченной смотрела на клинок ночи Джейризма. А мрак все наступал, все тянулся и наконец накрыл собою руины белой башни. Все пришло в движение - пол, обломки стен, пытавшиеся укрыться твари... До ушей Джарел долетел последний отчаянный вопль Джейризмы, и все окутали темнота и безмолвие.

Глава 7

Медленно, словно поднимаясь к поверхности со дна бесконечно глубокого озера, в сознании Джарел проскользнула какая-то мысль... Мысль? Джарел порывисто села. Она осталась жива и, более того, невредима - кровоподтеки и ссадины воительница Джойри не считала серьезным уроном. Первозданная красота зачарованной земли вновь окружала ее со всех сторон: вдалеке, за изумрудными лугами, темнел лес, в низине поблескивала река... Где-то здесь стояла белая башня Джейризмы, но теперь от нее не осталось и следа. Впрочем, присмотревшись, Джарел поняла, что ошиблась - растрескавшиеся, истертые временем и дождями каменные блоки, образовывавшие некое подобие круга, неопровержимо свидетельствовали об обратном.

Взгляд Джарел неторопливо скользил по древним руинам - когда же это случилось: столетие назад? Или ей привиделся удивительный до странности реальный сон? От этих несвязных и, в общем-то, бессмысленных размышлений Джарел отвлекли какие-то непонятные звуки. Продолжая вслушиваться, она покрутила головой и с удивлением, которое, впрочем, мгновенно сменилось ликованием, обнаружила, что совсем недалеко от нее, уткнувшись лицом в высокую траву, лежит не кто иной, как Джиро. Черные лохмотья, в которые превратилась его одежда, зловеще шевелились, тускло поблескивали ножны короткого темного меча. Поднявшись на ноги одним только усилием воли ушибы и ссадины отчаянно болели от каждого движения, - Джарел, пошатываясь, неверными шагами подошла к колдуну и пинком перевернула его на спину. Джиро скривился и медленно приподнял веки - теперь на Джойри смотрели бессмысленные, мутные глаза. Однако мгновение спустя взгляд колдуна прояснился - похоже, он испытывал примерно то же самое, что и сама Джарел.

- Ранен? - холодно и резко проговорила она.

Черное пятно на траве пришло в движение: казалось, проклятый чернокнижник перетекает из одного положения в другое. Его руки и ноги изгибались неестественно плавно. Удовлетворенно кивнув собственным мыслям, Джиро как-то незаметно оказался на ногах.

- А теперь я сделаю то, зачем пришла: я убью тебя. Вынимай меч, богохульная тварь!

Липкий, тягучий взгляд колдуна коснулся лица Джарел - казалось, он ощупывает ее кожу, трогает губы и ресницы, впивается в пылающие яростным огнем желтые глаза. И, видимо, убедившись, что хозяйка Джойри твердо намерена выполнить свое обещание, чернокнижник глумливо ухмыльнулся: его тусклые глазки заблестели, а руки медленно потянулись вверх. И Джарел, зачарованная странными, нечеловечески плавными движениями, уже не могла оторвать взгляда от этих пугающе гибких рук - ей казалось, что где-то там, в вышине, ей вот-вот откроется бесконечно важная истина...

Кашель. Странный кашляющий смех... С трудом Джарел разобрала слова Джиро:

- Ты хочешь убить меня? Меня, Джиро? Но ты, дорогая моя госпожа, только что спасла мне жизнь! Стоит ли портить то, что так хорошо получилось? Обнимая твои чудные ножки, я знал, что уцелеет только тот, кто убил Свет! И я рискнул - иначе мне пришлось бы отправиться вслед за Джейризмой во Внешнюю Тьму. Именно там, в пустоте и мраке, пребывает ее жалкий бог! Я ее предупреждал - от Судьбы не уйдешь! Но теперь она вечно будет одной из невидимых теней, а я стану единственным правителем этой восхитительной страны. Мне стоило бы поблагодарить тебя, Джарел, но тебе уже не понадобится моя благодарность.

Полные презрения и гордыни слова звенели в голове Джарел, словно колокольный набат. Сознание капля по капле возвращалось к ней, пробуждая спасительную ярость. Унижение причиняло Джарел почти физическую боль. Презренный трус, жалкий и злобный убийца позволяет себе насмехаться над властительницей Джойри! Глумится над ней! Жаркая волна гнева захлестнула Джарел с головой, и заклятья проклятого чернокнижника потеряли свою силу. Не теряя ни секунды, она вслепую выхватила кинжал и резко выкинула руку вперед...

Гнев угасал, как угасает забытый в поле костер. Джарел вновь показалось, что она видит бесконечный удивительный сон, но распростертое у ее ног тело красноречиво свидетельствовало о том, что все происшедшее явь.

Проклятый чернокнижник был мертв, он лежал на спине, и его пустые мутные глаза уставились в синее небо. Среди черных лохмотьев поблескивала рукоять кинжала Джарел - судя по всему, удар пришелся точно в сердце. Злобное колдовство все еще окутывало тело и душу воительницы, и потому она безучастно рассматривала и труп, и траву, на которой он лежал, и рукоять кинжала, и дальний лес... Выдернув клинок, она медленно вытерла его о черные лохмотья. В сердце Джарел не было радости, впрочем, как и печали...

Минуты летели за минутами. Вот Джарел глубоко вздохнула и словно впервые увидела раскинувшийся перед ней мир - зеленое, синее, голубое... Желтые глаза хозяйки Джойри полыхнули огнем, она решительно поднялась и, вставляя в ножны кинжал, устремилась к вратам между мирами, что открыли ей доступ в это зачарованное место.

Она шла проворно и легко, и на губах ее играла улыбка, исполненная довольства и радости, - она возвращалась домой.

Часть IV

ТЕМНАЯ ЗЕМЛЯ

Глава 1

Отныне в замке Джойри безраздельно властвовала смерть. Госпожа Джарел, недавняя правительница славного замка, добровольно уступив свои регалии и полномочия непобедимой для любого смертного создания сопернице, тихо лежала на постели в огромном гулком холодном зале. Ее рыжие волосы языками угасающего огня разметались по подушкам, обрамляя обращенное в мертвенно-белую маску лицо, а темные пятна век, скрывавшие желтое пламя яростных глаз, доводили это впечатление до тягостного совершенства. Жизнь медленно отступала, уходила из тела властительницы Джойри вместе с кровью, истекавшей по каплям из широко разверстой, глубокой раны...

И зловещий шепот горстки укутанных в темное женщин, сбившихся у дверях - поодаль от смертного ложа своей госпожи, - наполнял холодный зал до краев. Служанки бормотали о том, что леди Джарел в последний раз водила на битву свое войско, что никогда уже не доведется ей сесть в седло и услышать веселое пение тетивы, что никогда больше ее неистовый меч не опустится на головы ненасытных врагов, никогда... Теперь Джарел, владелица замка Джойри, безмолвно и неподвижно лежала на подушках.

Черными воронами взмывали к высокому своду причитания - и кому теперь достанется меч, тот, чью рукоять сжимала сильная женская рука, беспощадно сметавшая с земель Джойри и жалкие отряды алчных соседей-баронов, и войска свирепых завоевателей-чужеземцев; тот меч, что принес леди Джарел славу и сделал ее имя символом справедливой кары на этих землях...

И тусклые слова гасили отблески пламени на огромном обоюдоостром мече, что бесполезным куском металла висел теперь на стене - так, чтобы Джарел смогла увидеть его, если бы открылись ее удивительные желтые глаза... Ее доспехи, изрядно побитые и помятые, залитые кровью и грязью, были сложены в углу зала. Увенчанные шлемом, они своим видом напоминали маленький курган над погибшими воинами варварских стран - так решили все собравшиеся женщины, когда закаленные во многих битвах их мужья принесли почти бездыханное тело своей госпожи. Зал наполнился духом смерти. Ничего уже невозможно было изменить. На огромной постели среди подушек белело безжизненное лицо Джарел.

Но вот одна из женщин метнулась и раскрыла дверь, тут же тихо объяснив остальным:

- Наша госпожа не оставит нас, пока ее не исповедует и не причастит отец Жервез.

Темные фигуры покорно склонили головы, шепотом продолжая плести бесконечное серое кружево бессмысленного разговора. Жалобно застонали, запели, прогибаясь под чьими-то грузными шагами, ступени деревянной лестницы, отшатнулись тяжелой волной люди у входа, и в гулкий зал вошли двое - тоненькая, с бледным исплаканным лицом, юная служанка и старый, страдающий от отдышки священник, отец Жервез.

Безучастно, как слепая, шла девушка к постели своей госпожи: да и можно ли что-нибудь рассмотреть сквозь набегающие слезы, и нужно ли что-нибудь рассматривать... Темные фигуры следовали за ней. Внезапно, как порыв осеннего ветра, пронесся по залу общий вздох, оборвался на всхлипе и затих - на девушку обрушилась тишина. Казалось, произошло что-то немыслимое. Девушка повернулась к дверям и в полном замешательстве, вытерев слезы, подняла глаза на толпившихся там людей и на отца Жервеза. Старый священник изумленно смотрел куда-то вперед - то ли на стену, то ли на постель Джарел, - потом он перевел взгляд на служанку и, запинаясь, с усилием спросил:

Дитя мое, где же твоя госпожа?

Девушка оглянулась. Постель была пуста. Простыни и покрывала лежали в точности так, как была ими укрыта Джарел - их не откидывали в сторону и не сдвигали, они еще хранили форму ее тела, и пол возле кровати по-прежнему был залит кровью, но хозяйки замка Джойри в постели не было.

Пальцы отца Жервеза крепко вцепились в серебряное распятие, а на широком добродушном лице появилось столь неуместное для священника выражение глубокого отчаяния.

- Наша дорогая госпожа слишком часто занималась колдовскими делами, что не угодны Всевышнему, - пробормотал он вполголоса, как бы обращаясь к самому себе, - слишком часто...

За его спиной люди крестились дрожащими руками, и по толпе уже бежал дальше, на лестницу, испуганный шепот:

Сам дьявол забрал душу и тело Джарел с ее смертного ложа.

Глава 2

Джарел еще помнила безумные выкрики, вопли, шум битвы и тот страшный, сразивший ее удар. После этого не было уже ничего, кроме смутного ощущения дикой боли и бормотавших вдалеке голосов. Воительницу затянуло в темноту, она перестала чувствовать свое тело, а голоса и боль между тем отступили куда-то и стали угасать, пока и вовсе не исчезли.

Но вот откуда-то возник ослепительный свет. Джарел слабо сопротивлялась, ей хотелось назад, в темные волны, которые укачивали ее, словно дитя в колыбели, и душа ее жаждала покоя, который так сладостно сулила ей эта темнота. О, как страстно не хотелось ей произносить пустые слова! Однако свет не отпускал ее. Неохотно, продолжая упрямо тянуться к спокойным темным волнам небытия, она все-таки открыла глаза. Веки тяжело поднялись, словно бы они уже забыли, что должны повиноваться ее воле. Теперь Джарел могла что-то видеть сквозь длинные пушистые ресницы, но продолжала пребывать в блаженной неподвижности, ощущая, как медленно наполняется жизнью едва не оставленное ею тело.

Настойчивый свет соткался в кольцо золотых огней, которые подобно осколкам солнца разгоняли окрестную тьму, оставляя ее лишь фоном для собственного сияния.

Несколько мгновений Джарел не видела ничего, кроме ослепительно пламенеющего кольца. Однако постепенно ее взгляд стал осмысленным, а тело, которое только что было так близко к смерти, неохотно примирилось с необходимостью снова жить. Она продолжала смотреть прямо перед собой, и когда наконец поняла, что именно видит, - овладевшее ею безразличие сменилось глубочайшим изумлением и недоверием.

Прямо перед ней на троне сидел чудовищный и величественный идол. И сам трон, и возвышавшееся на нем изваяние были черными, как безлунная ночь, но от них исходило недоступное пониманию человека сияние. Джарел сосредоточилась на фантастической фигуре. Идол чем-то походил на человека, огромного, широкоплечего и очень старого. Его обрамленное бородой суровое, властное, жестокое лицо было поистине царственным и надменным, каким могло бы быть лицо Люцифера. Сидя на своем громадном троне, он смотрел в пустоту так, словно повелевал ею. Вокруг его головы живым кольцом плясали золотые огни. Джарел продолжала всматриваться, все еще не веря своим глазам. Как могла она оказаться здесь? Что привело ее сюда? Когда это случилось? Она озадаченно рассматривала пылающую корону, а золотые огни все плясали, и на величественном лице от этого появлялись причудливые тени.

Без малейшего удивления Джарел обнаружила, что сидит. В том оцепенении, в котором она пребывала, она не имела никакого представления о размерах своей раны, и потому ей вовсе не показалось странным то, что ее движения не сопровождались ни малейшей болью, так же, как и то, что под рубахой из оленьей кожи не осталось никакой раны. Она не могла знать о том, что стальной клинок так глубоко вошел в ее тело, что женщины в замке долго не решались освободить воительницу от одежды, боясь, что их госпожа умрет, не приходя в сознание. Она сознавала только, что сидит здесь в кожаной рубахе, что ее босые ноги утопают в меховом ковре, а тело в подушках. И все это было так странно и необъяснимо, что она попросту перестала пытаться что-нибудь понять.

Она сидела на низкой широкой черной кушетке. Меховой ковер, на котором стояли ее ноги, тоже был черным и таких огромных размеров, что невозможно было и представить себе животное, из шкуры которого он сделан.

Прямо перед Джарел на блестящем полу - бесчисленные золотые языки отраженного пламени вели на нем свою бесконечную пляску - возвышалось изваяние в огненной короне. Больше в этой черной комнате не было никого и ничего. Она подняла глаза и с удивлением обнаружила, что наверху нет потолка. Куда-то ввысь уходили черные матовые стены, и там, на непостижимой для человека высоте, виднелось черное ночное небо, усеянное едва заметными пятнами угасающих звезд.

Вот и все, что она успела увидеть и осознать, прежде чем ее внимание оказалось привлечено странным мерцанием, наполнявшим воздух перед исполинской фигурой. Это мерцание напоминало танец пылинок в солнечном луче - если бы только Господь создал пылинки из осколков драгоценных камней и мельчайших золотых самородков. Они кружились и роились точно крохотные цветные пчелки в каком-то немыслимом танце, и этот рой, продолжая кружиться в отблесках пламенной короны над головой того, кто сидел перед Джарел, обретал в воздухе определенную форму. Черное изваяние казалось теперь окутанным радужным туманом. Это была мужская фигура, фигура высокого, широкоплечего человека, и ее контуры отчетливо вырисовывались среди танцующих разноцветных пылинок. Но вот внезапно странное мерцание прекратилось, и сам загадочный исполин встал со своего трона. Теперь он стоял, широко расставив ноги, упираясь кулаками в бедра, и мрачно улыбался, сверху вниз глядя на ошеломленную Джарел.

Женщина и не пыталась понять, кем или чем был этот царственный старик. Возможно, его могучее тело слагали человеческие плоть и кровь, хотя казалось, что его некогда вырубил из черного камня безымянный мастер, но Джарел не чувствовала сейчас никакой разницы между изваянием и живым существом.

Высоко над ее головой нависло суровое, надменное и властное лицо, и на этом лице играла ехидная ухмылка. Из-под нахмуренных черных бровей на Джарел смотрели блестящие черные глаза с маленькими огненно-красными зрачками - их взгляда не в силах было вынести ни одно человеческое существо. Короткая черная борода подчеркивала строгую линию подбородка.

Вид этого сурового лица поборол даже невероятное изумление Джарел, и, глубоко вздохнув, женщина задержала дыхание, непроизвольно выпрямляя спину и вытягиваясь навстречу исполину. Темные глаза незнакомца осмотрели ее стройную фигуру с ног до головы. Красные зрачки вспыхнули, и ухмылка превратилась в широкую улыбку.

- Добро пожаловать, - сказал он таким низким голосом, от которого мурашки пробежали по спине Джарел, и слова ответа застыли в ее горле. Добро пожаловать в темную землю Ромны.

- Как я здесь оказалась? - Джарел наконец обрела дар речи. - И почему?

- Это сделал я - Пав, король Ромны. Благодари же меня за это, Джарел из Джойри. Если бы не Пав, то нынешней же ночью твое тело пошло бы на корм червям. Я забрал тебя с твоего смертного одра, и только мое могущество смогло залатать твою рану и влить обратно в твои жилы кровь, что пролилась из них на поле битвы в Христе. Благодари же меня, Джарел!

Женщина спокойно взглянула на него, но ей показалось, что в обращенном к ней взоре мелькнула насмешка. Желтые глаза Джарел вспыхнули огнем.

- Объясни, почему ты забрал меня сюда?

При этих ее словах Пав откинул голову назад и рассмеялся жутким смехом, эхо которого немедленно отразилось от стен и поднялось к небу. Казалось, охваченный безумием органист ударил по клавишам чудовищного органа, и весь зал задрожал под непереносимой лавиной звуков. Языки пламени в огненной короне заплясали еще более неистово.

- Чтобы ты стала моей невестой, хозяйка Джойри! - проревел он. - Ты заболела из-за своей брезгливости! Покайся, прежде чем мы обручимся!

Только безграничное и чистое, как море, изумление помешало Джарел отдаться во власть убийственной вспышке ярости, рвущейся из глубины ее сердца. Она могла лишь смотреть, как чудовище смеялось над ней, наслаждаясь ее удивлением.

- Да, - отсмеявшись, произнес Пав, - Джарел, хозяйка Джойри, ты слишком часто оказывалась в запретных местах и поэтому мы, их обитатели, обратили на тебя внимание. В тебе есть сила, какой нет ни в одной другой женщине. Сила, которая достойна меня, Джарел. Никому, кроме тебя, не суждено стать моей королевой. Так что я перенес тебя сюда.

Джарел едва не задохнулась от ярости, но тут же к ней вернулся голос.

- Безумец из преисподней! Черное порождение ночных кошмаров! Дай мне очнуться от этого сумасшедшего сна!

- Это не сон, - свирепо усмехнулся Пав. - Когда ты умирала в замке Джойри, я забрал тебя из твоей постели и перенес твои тело и душу через искривленное пространство, которое отделяет этот мир от твоей земли. Ты очнулась в собственном темном королевстве, о королева Ромны! - Он иронически отсалютовал ей.