Король Бонгинды

— Увы, это я, — сказал он.

Она рассмеялась.

— А вы не мисс Гвенда Гильдфорд? — вдруг спросил Билль. — Мой дядя писал о вас.

Она кивнула.

— Великий Боже! Неужели вы не получили моего письма? Я написал вам на пароход.

Гвенда покачала головой.

— А это было что-нибудь важное? — с тревогой спросила она.

— Я думаю, — мрачно сказал Билль. — Мой дядя написал мне, что вы собираетесь советоваться со мной как с адвокатом. Я в своем письме рекомендовал вам обратиться к Тремлоу. Кажется, я просил вас также не разоблачать дяде мой низкий обман. Дело в том, мисс Гильдфорд, что на свете нет адвоката хуже меня.

Она снова рассмеялась, но он заметил разочарование на ее лице.

— Правду говоря, мне нужен не столько юридический, сколько человеческий совет.

Гвенде было гораздо легче говорить с Биллем Джойнером, чем с доктором. Он был ее соотечественником и ближе к ней по возрасту, и поэтому ей легче было довериться ему. Билль слушал, не перебивая, пока она рассказывала про пропавшего Оскара Треворса и читала таинственное шифрованное письмо.

— Я могу помочь вам, — сказал, наконец, Билль. — Вы должны познакомиться с Селби Лоу. Это указание на Бонгинду действительно странно. Вы уверены, что доктор называл Бонгинду?

Гвенда кивнула.

— Я бы хотел поговорить с ним, — задумчиво сказал Билль. — У него бюро на этом же этаже.

— Он говорил об этом, — заметила Гвенда. Она поняла теперь, почему доктор улыбнулся, когда речь зашла о юридических талантах Билля Джойнера. — Мне тоже кажется странной Бонгинда, но разве вы видите в этом что-нибудь особенное?

— Еще бы, — сказал Билль. — О ней всегда говорит Ужас.

Увидев, как девушка побледнела, Билль сейчас же раскаялся.

— Простите. Я не знал, что вы уже слышали о нашем пугале…

— Ужас! Это… это объясняет…

И она, запинаясь, бессвязно рассказала ему о своем ночном приключении, о шуме, который она слышала, о чьей-то попытке вломиться к ней в комнату и о спасительном появлении вора.

— Я уверена, что это был вор, — сказала она.

— Какой он был с виду? — полюбопытствовал Билль.

Гвенда покачала головой.

— Я не могу вам этого сказать. Странно, ведь правда, что мне приходится скрывать такую тайну? Но он был так любезен, так внимателен, так услужлив… — Она вздрогнула при воспоминании о своем ужасном переживании.

— Я думаю, Селби Лоу может вам помочь, — сказал задумчиво Билль. — Как долго вы останетесь в Лондоне?

— Я не знаю. Может быть, около месяца. Я собираюсь проехать в Париж.

— Около месяца? — Он потер подбородок, и его голубые глаза серьезно взглянули на нее. — Вы же не останетесь месяц в этом отеле, мисс Гильдфорд?

Ему пришел в голову план.

— У нас с Селби есть дом на Керзон-стрит. Его содержит бывший дворецкий, который сдает три этажа. Комнаты над нами свободны. Я сниму для вас это помещение. Можете не беспокоиться: на третьем этаже живет богомольная дама, а жена дворецкого — образец приличия и почтенности.

— Право, мистер Джойнер… — начала протестующе Гвенда, но он уже схватил телефонную трубку и назвал номер, прежде чем она смогла что-нибудь сказать.

— Может быть, я и плохой адвокат, — продолжал Билль, окончив телефонный разговор, — но я хороший племянник. Дядя Джон велел мне заботиться о вас. Боюсь, что о вас придется больше заботиться, чем вы воображаете. — Он посмотрел на часы. — Если вы подождете здесь, я пройду к доктору Эвершаму и поговорю с ним.

Доктор Эвершам был у себя в приемной, когда Билль вошел. На счастье Билля, он не был занят. Джойнер знал его в лицо и изредка здоровался с ним, встречаясь в лифте или на площадке.

— Доброе утро, мистер Джойнер. Вы видели вашу клиентку? — спросил доктор, вставая и пожимая руку своему гостю.

— Да, видел, — сказал Билль серьезно, — и я пришел переговорить с вами о ней. Она рассказала мне о вашем разговоре вчера вечером, в частности, об Оскаре Треворсе, и что вы сообщили ей о его фантастических притязаниях на трон Бонгинды. Она не ошиблась?

Доктор покачал головой.

— Вы уверены, что речь шла о Бонгинде, доктор?

— Совершенно уверен, — сказал Эвершам.

— Вы слышали об этом сумасшедшем существе, которое народ зовет Ужасом?

— Да, я вчера читал о нем. Воображаю, как неприятно встретиться с ним ночью? А что? Какое отношение это имеет к мистеру Треворсу?

Арнольд Эвершам стал ходить по комнате, засунув руки в карманы и опустив голову на грудь.

— Невероятно, — сказал он, наконец, как бы про себя. — Но это не может быть Треворс.

— А каков Оскар Треворс из себя?

Эвершам был так погружен в свои мысли, что не слышал этого вопроса. Вдруг он встрепенулся.

— Треворс? Он немного ниже среднего роста, довольно худой и щуплый и хореик.

— Хореик? — недоуменно переспросил Билль.

— Это медицинский термин, обозначающий человека, страдающего непроизвольным подергиванием лица и губ — своего рода зачаточной пляской святого Витта. Это был один из симптомов его нервной болезни.

— Он не был похож на Ужаса? — спросил Билль.

— Нисколько, — категорически заявил доктор. — Судя по описаниям, которые я читал в газетах, это человек огромного роста, широкоплечий и очень сильный. К тому же он черный. Мистер Треворс очень бледный человек со светло-голубыми глазами. Я могу сообщить вам эти подробности, потому что я никогда не забываю внешность своих пациентов. Вы уверены, что Ужас — я употребляю это немного мелодраматическое обозначение, потому что я не знаю другого, — вы уверены, говорю я, что он упоминал о Бонгинде?

— В этом нет никакого сомнения, — сказал Билль. — Он называет себя королем Бонгинды и оправдывает свои нападения на людей тем, что они-де изменники этому его мифическому государству. Кроме того, этот самый господин посетил вчера мисс Гильдфорд.

Доктор круто обернулся.

— Что вы хотите сказать? — спросил он.

Билль в нескольких словах рассказал об ужасных минутах, пережитых девушкой, опустив лишь упоминание о ночном воре.

— Я не верю, чтобы это был он, — сказал доктор Эвершам, качая головой. — Она видела его?

— Нет, но она убеждена, что это был он.

Эвершам закусил губу.

— Я, право, не понимаю, — сказал он. — Конечно, это мог быть какой-нибудь пьяный, который ошибся комнатой. Но все же… — Он нахмурился. — Мне кажется, мисс Гильдфорд лучше съехать из отеля. Все это может легко объясниться, но я был бы спокойнее, если бы она не подвергала себя снова подобным испытаниям.

Билль улыбнулся.

— Я сказал ей совершенно то же самое, доктор. Я убедил ее переселиться к Дженингсам, на Керзон-стрит. У Дженингса первоклассный пансион. Он, кажется, знает вас — по крайней мере, говорил о вас раз или два.

Доктор кивнул утвердительно.

Билль возвратился к девушке и сообщил ей, что доктор одобрил его план.

— Вы покинете ваш отель сегодня же, мой молодой друг, и не будете разгуливать по Лондону без провожатого.

Для Билля его дневной труд был окончен. Недописанный рассказ не вызывал в нем угрызений совести, и он спокойно надел шляпу, собираясь проводить девушку до отеля.

Когда они дошли до площадки второго этажа, дверца лифта резко распахнулась, и какой-то человек быстро вышел и направился через площадку к двери, надпись на которой гласила:

«Маркус Флит, финансист».

Билль внезапно почувствовал, что его руку сильно сжали.

Полуобернувшись, он увидел, что девушка пристально смотрит вслед вышедшему из лифта человеку.

— В чем дело? — спросил он.

— Ничего, — ответила Гвенда немного неуверенно. — Ничего. Просто я разнервничалась.

Она не сказала ему, что человек, вышедший из лифта, был Голди Локс, ночной вор и странствующий рыцарь.

Глава 8

Сделка с бриллиантами

Мистер Локс затворил за собой дверь, подошел к конторке и, облокотившись на нее, весело поклонился девушке, сидевшей за единственным столом в небольшой комнатке.

— Маркус у себя? — спросил он, весело смотря на девушку сквозь очки в золотой оправе.

— Не знаю, я посмотрю.

— Посмотрите, — добродушно сказал мистер Локс. — Скажите ему, что маркиз Мэгвилль пришел осмотреть королевские драгоценности. У вас нет никакого чувства юмора, — прибавил он грустно. — Печально видеть такую очаровательную молодую девицу, как вы, лишенной всякого чувства юмора. Улыбнитесь, Дафна!

Девушка огрызнулась и вышла через обитую коленкором дверь.

Мистер Локс закурил сигару и с любопытством осмотрел комнату, как будто он видел ее впервые.

Вскоре девушка вернулась.

— Мистера Флита можно видеть, — отрезала она и откинула дверцу в конторке.

Мистер Локс очутился в просторной, роскошно обставленной комнате. Стены были обиты дорогой деревянной обивкой. У письменного стола в стиле ампир сидел человек, которого Голди Локс хорошо знал. В его темной, в общем, одежде бил в глаза яркий галстук.

Маркус Флит был весь какой-то гладкий. Зачесанные назад гладкие волосы цвета воронова крыла, гладкие полные белые руки с огромным перстнем на одном пальце, гладко выбритые щеки. Его заспанные глаза недружелюбно взглянули на вошедшего.

— Доброго утра, Локс. Что вам нужно?

— Денег, — сказал тихо Локс и, не дожидаясь приглашения, взял у стены стул и придвинул его к столу.

— Послушайте, Локс, не будьте нахальны с моей секретаршей. Она и без того ненавидит вас. Мне это не нравится. Она бесится каждый раз, как вы приходите, и потом целый день не может забыть.

— Возьмите себе другую, — предложил Локс, широко улыбаясь.

— Есть и другой способ, — сказал Флит многозначительно. — Предложить вам больше не являться сюда.

— Я бы не обратил ни малейшего внимания на подобное предложение, — сказал мистер Локс спокойно. — Вы — финансист, я — финансист. Мы должны ладить. Для этого и существует ваша контора, Маркус. Для этого вы и сидите тут целыми днями.

— Вчера ночью произошла кража в отеле «Чаттертон». У герцогини Липорт пропали ее бриллианты, — сказал, помолчав, Флит.

Локс ничего не ответил, но осторожно запустил руку в карман и вынул оттуда большой и громоздкий пакет, завернутый в шелковый платок. Положив пакет на стол, он стал медленно его разворачивать.

Внутри была толстая прослойка ваты, затем следовала белая и синяя бумага, тщательно завернутая. Локс развернул ее и обнаружил новый слой ваты.

Маркус Флит равнодушно наблюдал за ним, пока он разворачивал пакет.

— Вот они! — сказал с восхищением мистер Локс. — Какие чудесные! Какая красота! Здесь их на 12 000 фунтов стерлингов, то есть на 60 000 долларов! Кстати, курс подымается. Вы не видали утренних газет? Нет? Меня удивляет финансист, не читающий утренних газет. 12 000 фунтов, а я прошу всего 1000? Вы наживете 1200 процентов прибыли почти без всякого риска. «Все чудеса и богатства — мои»… Вы никогда не читали Браунинга? Лично я предпочитаю Босуэлля. Я читал его оба раза, когда сидел в Дартмуре, а также «Житие Святого Павла» Уэсли.

— Мне не нужны бриллианты. Я не желаю иметь с вами никакого дела, Локс, — решительно заявил мистер Флит. — Можете завернуть их и унести. Не будь вы моим другом, я бы послал за полицией.

Он посмотрел на блестящие камни, разложенные на столе, и поморщился.

— Они плохой воды к тому же. Наши древние семьи не имеют хороших драгоценностей. Даже заплатив вам сотню, я бы ограбил себя.

— Попробуйте сделать это для разнообразия, — предложил Локс.

Маркус Флит медленно поднялся, подошел к сейфу в стене, открыл его и вытащил пачку американских кредиток. Отсчитав 500 долларов, он остановился.

— Не скупитесь, — сказал Локс.

— Я прибавлю сотню на счастье.

— Плохое счастье будет для меня, если вы прибавите только сотню. 5000 долларов — моя крайняя цена.

Маркус Флит забрал кредитки со стола, сложил их и обкрутил резинкой.