СТРАТЕГИИ ГЕНИЕВ (Аристотель Шерлок Холмс Уолт Дисней Вольфганг Амадей Моцарт)

• Окружение определяет внешние возможности, либо ограничивающие факторы, на которые индивидуум должен реагировать. Относится к где? и когда гениальности.

• Поведение — это особые действия или реакции, производимые индивидуумом в пределах данного окружения. Относится к что? гениальности.

• Способности руководят и направляют поведенческие акты при помощи ментальных «карт», планов или стратегий мышления. Относятся к как? гениальности.

• Убеждения и ценности обеспечивают дозволение и мотивацию, которые либо поддерживают, либо противодействует способностям. Относится к почему? гениальности.

• Идентичность индивидуума подразумевает его роль, предназначение, и/или самовосприятие. Относится к кто? гениальности.

• Духовное подразумевает ту большую по масштабу систему, частью которой индивидуум является, а также влияние этой системы на состояние его духа. Относится к кто еще и что еще? гениальности.

Таким образом, частью процесса моделирования является определение нескольких уровней стратегии.

Стратегии

Стратегия — это особая область моделирования, в которой ведется поиск ментальной «карты», применявшейся моделируемым индивидом для организации своих действий, направленных на достижение конкретного результата.

Нейро-лингвистическое программирование предоставляет в наше распоряжение набор технических средств и категорий, которые позволяют создавать «карты» когнитивных процессов, лежащих в основе трудов творчески одаренных и выдающихся людей. Вместо того, чтобы сосредоточивать свое внимание на содержании трудов конкретного моделируемого индивида, НЛП ведет поиск более глубинных структур, позволивших получить данные результаты. В частности, НЛП исследует пути использования таких базовых неврологических процессов, как чувства (зрение, слух, осязание, обоняние и вкус), отражения этих процессов в языке, и выработки конкретной программы или стратегии с помощью этих двух компонентов. Согласно модели НЛП, именно способ организации наших сенсорных и лингвистических функций в запрограммированную последовательность умственной деятельности в огромной степени определяет восприятие нами окружающего мира.

Нейро-лингвистическое программирование появилось на свет в Калифорнии в то самое время, когда произошла другая важная технологическая и социальная революция — появление персонального компьютера. Как и во все времена, прогресс в понимании умственной деятельности непосредственно отражает прогресс в технологии (и наоборот). Многое в подходе НЛП к изучению умственной деятельности основано на взглядах, уподобляющих работу мозга работе компьютера. Это находит свое отражение и в терминологии НЛП, значительная часть которой (как и само название) происходит из языка вычислительной техники.

Стратегия сходна с компьютерной программой. Она указывает на то, что необходимо делать с получаемой информацией, и подобно компьютерной программе, одна и та же стратегия может применяться для обработки большого объема совершенно различной информации. Как и компьютерные программы, человеческие стратегии не зависят от характера вводимой в них информации. Как и программы, стратегии могут быть более или менее эффективны. Выражаясь языком аналогий, человеческие стратегии являются программным обеспечением, разработанным для биокомпьютера, называемого "человеческий мозг". В некотором смысле самый мощный персональный компьютер в мире заключен в пределах нашей черепной коробки. Проблема в том, что он не идет в комплекте с "Руководством пользователя", и его программное обеспечение не всегда достаточно «дружественно». Целью психологии, и в частности НЛП, является поиск "языка программирования" нервной системы человека, чтобы мы могли заставить нашу нервную систему функционировать более изящно, эффективно и экологично. И превратившись в "кудесников программирования", мы сможем переписать на новом языке какую-то часть программного обеспечения тех, кто сумел в совершенстве овладеть этим компьютером.

Микро-, макро- и метастратегии

Стратегии применяются на различных уровнях и подразделяются на микро-, макро- и метастратегии.

Микростратегия концентрирует внимание на том, как именно конкретный индивидуум думает в данный конкретный момент, выполняя конкретную задачу. Если кому-то потребовалось вспомнить какую-то определенную информацию, скажем, номер телефона, то как он поступает с этой информацией, чтобы сохранять и извлекать ее из своего персонального биокомпьютера — то есть из своего мозга? На данном микроуровне вам, возможно, потребуется точно знать, в каком масштабе высвечивается этот номер в его памяти. Существует ли особый цвет, которым данное лицо изображает этот номер? Произносит ли человек его про себя? Испытывает ли он какие-либо внутренние ощущения? Все это и будет микростратегией, которую можно уподобить машинному коду компьютера.

Макростратегия — это моделирование «успеха» или «лидерства». Стратегия успеха и лидерства представляет собой программу более высокого уровня, содержащую в себе несколько микростратегий и занимающую более продолжительный отрезок времени. В отдельных случаях это могут быть более общие этапы процесса, важные для достижения определенного результата, и конкретный путь попадания из точки А в точку В на микроуровне может не иметь большого значения. В данном случае важен результат, а не пути его достижения. Таким образом, макростратегия имеет дело с более общими операциями и этапами процесса мышления.

Метастратегия, или метамодель является моделью построения моделей, или стратегией поиска стратегий. В определенном смысле, большая часть того, что вы узнаете из этой книги, является метамоделью и набором метастратегий — стратегиями и моделями поиска стратегий выдающихся личностей и создания практических моделей из этих стратегий.

Моделирование стратегий гениев

Целью моделирования является не создание единственной «подлинной» «карты» или модели чего-либо, а скорее обогащение нашего понимания, для того чтобы взаимодействовать с действительностью более результативно и более экологично. Модель призвана не подменить собою действительность, а лишь представлять некоторые аспекты действительности в конкретном и практически пригодном виде.

Цель данной книги состоит в том, чтобы показать, как методы НЛП помогают анализировать поведение важных исторических лиц, создать практически применимые и эффективные "стратегии гениев", которые могут использоваться в различных ситуациях. Лично я более всего заинтересован в применении этих стратегий в «гуманитарной» сфере, в познании процессов, связанных с человеком. В первом томе книги "Нейро-лингвистическое программирование" я и мои коллеги указывали:

"Понимая и применяя НЛП с тем изяществом и прагматизмом, с каким оно было создано, мы сможем не только выяснить, как Фрейд дал возможность появиться на свет теориям Эйнштейна, но и открыть способы предопределения и предсказания самих факторов, позволивших людям стать людьми, субъективно оценивая результаты их творческого процесса".

И быть может, если мы обретем способности складывать из нот музыку — подобно Моцарту, переосмысливать наши взгляды на вселенную — подобно Эйнштейну и переносить на холст работу своего воображения — подобно Леонардо, и затем сумеем применить их для преобразования форм взаимодействия между людьми в общественных структурах, — то сможем по-настоящему ускорить прогресс человечества.

Это и есть то, о чем я мечтаю, и что составляет замысел моей книги.

1. АРИСТОТЕЛЬ: У ИСТОКОВ ГЕНИАЛЬНОСТИ

Слагаемые гениальности

Первым из гениальных людей, модели стратегий которого я хочу воссоздать в данной работе, является древнегреческий философ Аристотель, живший в 385–322 гг. до н. э. Аристотеля принято считать «отцом» современной науки. Он признан одним из наиболее авторитетных гениев западной цивилизации. Его мысль охватывала множество наук, включая физику, логику, этику, политику, риторику, биологию, поэтику, метафизику и психологию. Большинство открытий Аристотеля были столь фундаментальны, что на протяжении столетий продолжали оставаться основой всех указанных учений.

Использованная Аристотелем стратегия познания окружающего мира несла в себе нечто особенное, что позволило ему совершить столь величественный интеллектуальный подвиг. Благодаря своим мыслительным процессам Аристотель сумел творчески переработать в стройную систему информацию из совершенно различных сфер бытия. Принято считать, что именно вторичное открытие аристотелевского процесса мышления позволило западной цивилизации перейти от мрачной эпохи средневековья к Ренессансу.

С точки зрения НЛП, Аристотель обладал собственной очень эффективной стратегией моделирования. В сущности, он и был «разработчиком» моделей, и, обращаясь к наиболее важным областям человеческого бытия, создавал весьма эффективные их модели. Он не был "узким специалистом" в какой-либо одной области, и в то же время — обладал способностью до самых глубин постигать различные стороны изучаемого им мира.

Для нас в данном случае наибольший интерес представляет то, каким образом Аристотель осмысливал свой опыт. Пользуясь техникой моделирования НЛП, мы можем вычертить схему некоторых особенных элементов его стратегии, чтобы получить новое практическое видение его выдающегося гения и наметить области ее применения в сегодняшней жизни.

Любопытно, что среди предметов, которым Аристотель никогда не уделял внимания, был и тот, которому мы посвящаем данное исследование, — «гениальность». Интересно, какой подход избрал бы Аристотель при изучении данного феномена? Хотя сам Аристотель не оставил нам прямого ответа на этот вопрос, его можно найти в тех многочисленных подсказках и намеках, содержащихся в трудах великого философа.

К "первоначалам"

Наиболее важной стороной гения Аристотеля была его способность выявлять основополагающие принципы, или «законы», в любой исследуемой им сфере человеческих знаний. Как он поясняет в своей "Физике":

"Так как знание, и [в том числе] научное познание, возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины и элементы, путем их уяснения (ведь мы только тогда уверены, что знаем ту или иную вещь, когда уясняем ее первые причины, первые начала и разлагаем ее вплоть до элементов)…" (Физика, II, 184 а 10–15)

"Для нас же в первую очередь ясны и явны скорее слитные [вещи], и уж затем из них путем их расчленения становятся известными элементы и начала. Поэтому надо идти от вещей [воспринимаемых] в общем, к их составным частям… И дети первое время называют всех мужчин отцами, а женщин матерями и лишь потом различают каждого в отдельности". (Op. cit. I 1, 184 а 21–25 b 12–14)*

*3десь и далее русский перевод Аристотеля приводится по изданию: Аристотель. Собр. соч. в 4 тт. М.: Мысль, 1976–1984 ("Философское наследие").

Как явствует из вышеприведенного отрывка, аристотелева стратегия достижения «первоначал» состоит в продвижении на базе аналитического процесса "от вещей [воспринимаемых] в общем, к их составным частям", то есть от наиболее крупных, но еще доступных нашему восприятию явлений, вплоть до самых малых, элементарных составных частей, не обладающих уже собственным наполнением.

Следуя за Аристотелем, в данном исследовании мы будем «расчленять» имеющуюся в нашем распоряжении информацию, чтобы обнаружить "первопричины", или "первоначала" за счет выявления "простейших элементов". Другими словами, "стратегия гениальности" должна определять «первопричины» и «первоначала» процессов, относящихся к гениальности, в качестве их "первичных элементов". Для нас наибольшую сложность представляет то, как именно данные "слитные вещи", то есть исходная масса информации, могут быть разделены на свои "первичные элементы" и "первоначала".

Постановка фундаментальных вопросов

Согласно Аристотелю, раскрытие данных первоосновных элементов и принципов осуществляется через анализ наших ощущений. Во "Второй аналитике" Аристотель дает частичное описание своего аналитического подхода. Как и его учитель и наставник Платон, Аристотель начинает с постановки фундаментальных вопросов. Очевидно, что характер вопросов определяет и характер ответов. Согласно Аристотелю:

"Виды искомого по числу равны видам знания. Искомого четыре вида: «что», «почему», "есть ли" и "что есть". В самом деле, когда вопрос касается сочетания [вещи и свойства] — вот такая ли [вещь] или такая, например затмевается ли Солнце или нет, тогда мы ищем, что [вещь] есть [такая-то]… Когда же мы знаем, что нечто есть [такое-то], тогда мы ищем [причину], почему оно [такое-то]. Например, когда мы знаем, что происходит затмение Солнца и что Земля колеблется, тогда мы ищем [причины], почему происходит затмение и почему колеблется Земля. Их мы ищем именно так. Но о некоторых вещах мы спрашиваем по-другому, например: есть ли кентавр или бог?… А когда мы уже знаем, что нечто есть, тогда мы спрашиваем о том, что именно оно есть, например: что же есть бог или что такое человек?" (Вторая аналитика, II 1, 89 b 21–35}

Итак, данные четыре вида искомого — суть четыре фундаментальных вопроса: 1) имеется ли на самом деле связь свойства с вещью? 2) что является причиной данной связи? 3) существует ли сама вещь? 4) какова природа вещи? В своей совокупности они представляют:

"… то, что мы ищем и что мы знаем после того, как мы его нашли, и его именно столько-то". (Op. cit., II 2, 89 b 36)

Для того чтобы применить стратегию Аристотеля к изучению гениальности, нам необходимо постоянно ставить эти четыре фундаментальных вопроса (в данном случае изучаемой нами «вещью» является "гениальность"). Слегка изменив приведенный у Аристотеля порядок, мы должны спросить следующее:

1. Действительно ли существует "гениальность"?

2. Если да, то в чем природа гениальности? Каковы ее "свойства"?

3. После того, как мы определились с тем, что есть «свойства» гениальности, нам следует спросить: "А в самом ли деле эти свойства связаны с "гениальностью"?"

4. Если это так, каковы причины или характер этой связи?

Цель Аристотеля не в том, чтобы на четыре данных вопроса получить четыре разных ответа, а в том, чтобы свести их к одному, то есть к "первоначалу".

Согласно Аристотелю, "знать, что именно есть, и знать, почему есть, означает… одно и то же." (Ор. cit, II 2, 90 а 31)

"…Очевидно, что вопрос "что есть" и вопрос "почему есть" — одно и то же. Что такое затмение Луны? Лишение Луны света вследствие загораживания ее Землей. Почему происходит затмение? Или: почему Луна затмевается? Потому что Луна лишается света загораживающей ее Землей". (Ор. cit., II 2, 90 а 14–18)

Данное утверждение подразумевает наличие прочной взаимосвязи между знанием и приложением в системе Аристотеля и показывает, что «свойства» и «причины» отчасти равнозначны. Другими словами, если мы утверждаем нечто вроде: "Гений умеет сосредоточиться на ключевых вопросах", — тогда мы должны быть вправе сказать: "Умение сосредоточиться на ключевых вопросах есть причина гениальности". Истинным «первоначалом» в таком случае является то, которое обладает такой двойственностью. Оно не только «научает», но и «оповещает». Иными словами, подобное «начало» не только позволяет нам понять нечто, но и указывает, откуда оно берется и чем определяется.

Данные основные элементы, служащие одновременно и «свойствами» и «причинами» чего-либо, и были тем, что Аристотель назвал «средним», то есть находящимся между общим и конкретным знанием. Хотя Аристотель утверждал, что мы должны "продвигаться от общего к частному", мы не можем просто остановиться на частностях. Как сформулировал Аристотель, "доказательство общего постигается умом, частного же — ограничено чувственным восприятием". Раз уж мы сумели расчленить нечто на частные составляющие, мы должны уметь соединить их обратно, чтобы найти «среднее». Согласно Аристотелю, "во всяком исследовании ищут среднее", которое и есть то, что соединяет «общее» с "частным".

"Таким образом, при всех таких поисках спрашивают, есть ли среднее или что оно есть, ибо среднее есть причина и именно его ищут во всех таких случаях, например:

затмевается ли [Луна]? Есть ли этому какая-то причина или нет? После этого, когда мы узнали, что есть какая-то причина, мы спрашиваем: что же именно она есть?" (Ор. cit., II 2, 90 а 5–9)

Из рассуждений Аристотеля следует, что вопрос: "Обладает ли Аристотель гениальностью?" — означает: "Существует ли причина, пробудившая гениальность в Аристотеле?" Если на первый вопрос мы ответим, что "Аристотель обладал гениальностью, потому что ставил фундаментальные вопросы", — мы одновременно будем подразумевать, что "постановка фундаментальных вопросов является причиной гениальности Аристотеля". «Причина» (постановка фундаментальных вопросов) является «средним» или связующим звеном между общим свойством «гениальность» и частным случаем «Аристотель». Выявление «первоначала» и является установлением такой причины.

Стратегия поиска "среднего"

Коль скоро мы начали задавать вопросы, необходимо научиться получать на них исчерпывающие ответы. Нас может заинтересовать, к примеру, как именно следует заниматься поиском взаимосвязей, «первоначал», "основных причин" и «общего» в пределах частного? Во "Второй аналитике" Аристотель приводит специальное описание своей стратегии «сочленения» частных с получением более «универсальных» свойств.

"Искать же при этом следует, обращая внимание на подобное, т. е. неразличимое по [виду], и прежде всего на тождественное в каждом…" (Op. cit., II 13, 97 Ь 6–7)

В качестве иллюстрации Аристотель приводит следующий пример:

"… Если мы хотим выяснить, что такое благородство, то следует у некоторых благородных людей, которых мы знаем, посмотреть, что же тождественного имеется у них всех как благородных людей; например, если Алкивиад благороден или Ахилл и Аякс, то что же тождественного у них всех? То, что они не терпят бесчестья, ибо [из-за] этого один начал войну, другой был охвачен бурным гневом, третий лишил себя жизни". (Op. cit… II 13, 97 b 15–19)

Алкивиад, Ахилл и Аякс являются "неразличимыми по виду" личностями, поскольку все они были афинскими полководцами, предпринявшими жесткие и решительные действия, обусловленные их собственным «благородством». В данном примере Аристотель ограничивается тремя случаями и, хотя он нигде не отмечает, насколько достаточным является данное число, можно предположить, что в случае его уменьшения мы не могли бы быть уверены, что полученное подобие будет достаточно общим. С другой стороны, в случае большого количества примеров анализ может стать громоздким и путаным.

Коль скоро мы нашли то, что является общим для первого ряда примеров, обратимся опять к Аристотелю. Он рекомендует обратить внимание:

"…в свою очередь, на другое, что хотя и принадлежит к тому же роду, что и те [вещи], и само оно одного и того же вида, но отличается от тех [вещей] [по виду]". (Op. cit… II 13, 97 b 8–9)

Продолжая исследование того, что есть «благородство», Аристотель отмечает:

"…Следует обратить внимание на других [благородных], например на Лисандра или Сократа". (Op. cit… II 13, 97 b 20)

Лисандр и Сократ относятся к одному виду (человек) и "неразличимы по роду" с Алкивиадом, Ахиллом и Аяксом, поскольку также являются людьми «благородными», не будучи при этом "неразличимыми по виду", поскольку Лисандр был спартанским полководцем, а Сократ — философом.

Следующий шаг стратегии Аристотеля — выявление какого-либо сходства между членами второй группы:

"Если же для этих вещей взято то, что есть во всех них тождественного и точно так же и для других [видов], то относительно тех и других следует снова рассматривать, нет ли у них чего-то тождественного, пока не дойдут до одного понятия. Оно-то и будет определением вещи. Если же доходят не до одного [понятия], а до двух или больше, то ясно, что искомое имело бы не одну суть, а несколько". (Op. cit., II 13, 97 Ь 10–15)

То, что Аристотель подразумевает под «тождественным», есть | некоторое качество, присущее обеим группам сопоставляемых вещей. Далее он поясняет на примере Лисандра и Сократа:

"Если же они остаются невозмутимыми и в счастье и в несчастье, то, уловив оба [признака], я обращаю внимание на то, что есть тождественного в невозмутимости при превратностях судьбы и нетерпимости к бесчестью. Если же у них нет ничего [тождественного], то было бы два рода благородства". (Op. cit., II 13, 97 b 20)

Аристотелева стратегия поиска "первоначал"

В конечном итоге, Аристотелева стратегия анализа представляет собой «индуктивный» процесс, состоящий из следующих этапов:

1. Подбор группы сходных образцов чего-либо, обладающих общим качеством, являющимся предметом анализа.

2. Сравнение этих образцов и поиск некоего общего для них качества.

3. Подбор второй группы из других образцов, обладающих тем же качеством, и подобное же. сравнение.

4. Сопоставление качества, объединяющего первую группу, с качеством, объединяющим вторую группу. Определение наличия общего качества для обеих групп.

Если объединяющее качество группы 1 имеет что-либо общее с объединяющим качеством группы 2, то это значит, что мы еще на шаг продвинулись в направлении "первоначала".

Разумеется, процесс может быть продолжен с привлечением все новых групп, пока мы наконец не обнаружим единое качество, присущее всем представителям данного рода без исключения. Каждое последующее сравнение будет вести нас ко все более и более мелким членениям, состоящим из простых и все более обедненных содержанием элементов. Группа образцов является членением довольно крупного масштаба. Качество, объединяющее эту группу, — меньшим и более простым. Качество, общее для объединяющих элементов группы 1 и группы 2, является еще более мелким и простым, и т. д.

Чтобы применить стратегию Аристотеля к изучению «гениальности» вместо «благородства», нам следует прежде всего обозначить группу "неразличимых по виду личностей", каждой из которых присуще это качество. К примеру, мы можем подобрать группу ученых, считающихся обладавшими «гениальностью», — например, Альберт Эйнштейн, Никола Тесла, Грегори Бейтсон, да и сам Аристотель. Далее нам следует рассмотреть, какие у них есть общие "элементы".

Затем мы повторим процесс с другим набором лиц, которые являются "неразличимыми по роду, но не по виду". Например, мы можем подобрать людей, которые также считались гениями, но были не учеными, а созидателями или людьми искусства — Моцарт, Леонардо да Винчи и Уолт Дисней. Далее нам следует определить, что общего было между всеми тремя.

Следующим шагом будет выяснение, имеют ли «элементы» или качества, общие для ученых, также нечто общее с качествами, общими для созидателей и людей искусства. Если нет, то мы можем на этом остановиться, заключив, что гениальность научная и гениальность художественная суть два различных «рода» гениальности. Если же обе группы и в самом деле обладают некими общими качествами, это будет означать, что мы нашли потенциальное "определяющее условие или первоначало" гениальности. Мы можем далее повторить процесс с другой выборкой «гениальных», в которую, например, входили бы психотерапевты и врачеватели, — Милтон Эриксон, Зигмунд Фрейд и Мойша Фельденкрайз.

Данная серия работ во многом основывалась именно на этой стратегии.

"Силлогизм" как выражение "первоначал"

Разумеется, обнаружение общих элементов и причин является лишь первым шагом. Мы должны также уметь излагать свои выводы и давать оценку их значимости и практической ценности. Аристотель был признан гением не столько из-за накопленных им знаний, сколько из-за того, что он сумел сообщить о своих познаниях. Его способность изложить «первоначала» оказалась столь же важна, как и способность открыть их. Аристотелева стратегия выявления взаимосвязи между общим и частным путем нахождения «среднего» или причины стала основой его знаменитых «силлогизмов». Аристотель определил понятие «силлогизма» как языкового построения, служащего для выражения проистекающих из его анализа принципов. В "Первой аналитике" он так пояснил это:

"Силлогизм же есть речь, в которой, если нечто предположено, то с необходимостью вытекает нечто отличное от положенного в силу того, что положенное есть". (Первая аналитика, I 1, 24 а 18–20)

В сущности, силлогизм наводит мосты между знанием и его практическим применением, сосредоточиваясь на последствиях этого знания. Выражаясь данным языком, знание становится рабочим инструментом или, как назвал его Аристотель, — органоном (что означает буквально "орудие труда").

Коль скоро принцип получил определение посредством ранее описанной «индуктивной» стратегии, он может быть применен и «дедуктивно» — через структуру силлогизма. «Силлогизм» определяет взаимосвязь между «вещами» и сопутствующими им «свойствами». Строго говоря, силлогизм соотносит свойства общего класса с «частными» составляющими данного класса, как явствует из классического примера:

Все люди смертны. Сократ человек. Сократ смертен.

"Средний термин" есть свойство или причина, связующая данный класс с его отдельными членами. Аристотель дал ему следующее определение: "Средним термином я называю тот, который сам содержится в одном, в то время как в нем самом содержится другой, и который по положению оказывается средним".

В примере с Сократом «человек» является одним из свойств, связывающих конкретное лицо — «Сократа» с первичным условием — "быть смертным". В обобщенном виде структура силлогизма будет представлять собой следующее:

Определение "среднего термина" в силлогизме

Явление или класс вещей имеет некоторое свойство или причину.

Конкретная ситуация или личность обладает этим свойством или причиной.